Фото: Сергей Ли Ольга Ломоносова и Павел Сафонов. Стиль: Евгения ОЗМА. Макияж и прически: Анастасия Баранова. На Павле: рубашка и брюки, все – Marina Yachting. На Ольге: комбинезон, Mere
Актриса Ольга Ломоносова и ее муж, режиссер Павел Сафонов, вместе уже двенадцать лет. Но ощущение такое, будто они только начинают совместную жизнь: все так живо между ними и есть большой интерес друг к другу. В семье подрастают две дочери, а пять месяцев назад на свет появился еще и сын Федор. Между тем и работа не останавливается: Ольга активно снимается в сериалах, а Павел выпускает премьеру в «Ленкоме».
— Так повелось, что мы встречаемся с вами после рождения каждого ребенка. Оля, представляла ли ты себя мамой троих детей? Ольга: Я очень хотела сына и вообще третьего ребенка. Но того, что это случится в нынешнем году, не предполагала. Федя был послан нам Космосом. Я в тот период много снималась в Петербурге, постоянно перемещалась между двумя городами, наши с мужем встречи были спонтанными (смеется), и как результат появился Федя. Мне казалось, я уже не в юном возрасте и надо подсобрать сил для ребенка, и вдруг… Это известие было достаточно неожиданным для нас.
— Сколько было Феде, когда ты вернулась к работе? Ольга: Месяц. Я поехала в Геленджик на съемки сериала «Доктор Мартов» вместе с ним и няней. А в Москве мы продолжили снимать «Лучше, чем люди», и мне очень помогал Паша. После театра несся ко мне на съемку, выносил Федю. Мне кажется, он тогда настроился на сына и теперь лучше всех с ним контактирует. Павел: Меня натренировали нервные актеры. В тот период были такие репетиции, где меня просто рвали на части, надо было решать кучу проблем, и в это время появился Федор. Но его рождение дало столько сил, что я их не берег, а только тратил. Приходя с репетиции, после которой меня качало, я брал Федю, потому что Олю качало еще больше. И, как ни странно, ребенок меня успокаивал.
— Паша, каким образом у тебя все сложилось с «Ленкомом»? Павел: Еще год назад, когда я в Театре сатиры выпус-тил «Собаку на сене», Александр Анатольевич Ширвиндт спрашивал: «Тебе не звонили из „Ленкома“?» Но мне никто не звонил, и так прошел год. Но после того как в той же «Сатире» я поставил «Двенадцатую ночь», думал, что буду отдыхать и заботиться об Оле в связи с рождением нашего тогда еще неизвестного Федора, как вдруг раздался звонок: «Это говорит Марк Борисович Варшавер. Мы очень хотим вас к нам пригласить». И я тут же встретился с ним и с Марком Анатольевичем Захаровым — нужно было приступить к работе достаточно быстро. Я предложил Захарову три названия, в том числе пьесу Булгакова, которую он выбрал. Мы сделали современный, но не осовремененный спектакль на тему художника и власти «Сны господина де Мольера». Плюс это в большой степени личностная для меня история, связанная с самим понятием «театр», с Анатолием Эфросом…
Фото: Сергей Ли На Павле: джемпер и брюки, все – Marina Yachting; туфли, Zara. На Ольге: свитер, Laroom; юбка, Zara; босоножки, Stradivarius
— Оля, тебе тоже рождение Федора дало силы? Павел: Оля через девять дней сыграла в «Сирано». А я дежурил с Федором и с няней эти четыре часа. Ольга: Я приехала к театру и осознала, что пути назад нет, но чувствовала, что тело мне не принадлежит. Но, видимо, у человека есть скрытые резервы, особенно у женщин, поэтому спектакль я сыграла. Однако удар по организму был столь серьезный, что результатом стала ангина с высокой температурой.
— Паша, ты рад появлению наследника? Павел: Мне было бы страшно, если бы первым родился мальчик. Я еще не был готов к этому. А сейчас осознаю, что действительно хочу наследника, хотя наследовать пока нечего, кроме нашей любви. (Улыбается.) Думаю, что теперь, потренировавшись на дочках, смогу ему дать намного больше правильного воспитания.
— В этот раз ты присутствовал на родах? Павел: Да, конечно, но стоял за дверью, я не любитель острых ощущений. Я вообще очень волновался за Олю, как все сложится. Возможно, потому что у меня это совпало с выпуском спектакля в «Ленкоме», а я в принципе человек мнительный. Ольга: Но все было хорошо! Всю беременность я провела в единении с ребенком. Я видела голубоглазого светлого малыша во сне и поняла, что это мой сын. Еще до того, как узнала, что у меня действительно будет мальчик. И роды прошли легко: я родила за два часа. А на следующий день в пять часов мы выписались из роддома.
— Не страшно было так скоро выписываться? Ольга: А что может случиться? У меня уже третий ребенок. Они всем детям делают УЗИ и анализ крови перед тем, как выписать. Мы поняли, что все в порядке, и поехали домой.
— Оля, договариваясь об интервью с Пашей, я спросила его, не поправилась ли ты. На что он ответил: «Нет, еще лучше стала». Он в тебе по-прежнему видит красивую женщину, а не просто маму его троих детей. Ольга: Кроме того, что он муж, а я жена, он ведь режиссер, а я актриса. Это очень важно. Павел: Надо восхищать. (Улыбается.) Я все время прошу ее надеть платье. Но сейчас у нее такая насыщенная жизнь, что с платьем никак не складывается. (Смеется.)
— Оля, Паша оказывает тебе какие-то мужские знаки внимания? Ольга: Не могу сказать, что мне не хватает внимания, хотя подарки он не дарит. Но если он способен иногда мне стихи писать, значит, еще все живо между нами. (Смеется.) Сейчас для меня лучший подарок — дать мне часок поспать. И остаться одному с детьми — это я тоже считаю поступком.
Фото: Сергей Ли В семье уже подрастают две дочери Варвара (на фото – справа) и Саша, а теперь появился и сын
— Паша, а как ты завоевывал Олю? Павел: У нас все происходило так, как будто даже не нами было задумано. Нам казалось, что это неправда. А оно складывалось и складывалось. Иногда я даже думаю: «Чем я заслужил такую награду? Что меня привело действительно к моему человеку, который может меня и понять, и принять?» Но, видимо, существуют какие-то тайны, нам неведомые и неподвластные.
— А как мама Оля тебя удивила и удивляет? В ней что-то изменилось после рождения детей? Павел: Ни в ее внутреннем содержании, ни во внешнем облике не произошло каких-то серьезных перемен. Не появилось сюрпризов, которые могли бы меня смутить. Ни в первый раз, ни во второй, ни сейчас. И мне это очень нравится. Но, конечно, я не мог знать, какая Оля ответственная, как хорошо со всем справляется. Я очень это ценю.
— Оля, ты стала легче относиться к проблемам с детьми, или наоборот? Ольга: Нет, уже со второй дочерью Сашенькой мы ничего не боялись, она летала с нами отдыхать, будучи совсем крошечной. Что, из-за того, что теперь родился Федор, посадить их всех на дачу? Варваре в одиннадцать лет будет не очень интересно там. И она аллергик, мне надо вывозить ее из Москвы. Поэтому летом мы отправились в Грецию и взяли с собой Федора. Все было прекрасно. Дети наконец-то накупались в море, потому что каждый год мы ездим в Палангу, где плавают только моржи. Павел: В этом году нам очень повезло с погодой. Мне кажется, это за то, что Оля родила и потом так мужественно играла в театре, а я выпускал премьеру и еще помогал ей. Я сразу чувствую, когда жизнь говорит «да». Бывают мелочи, по которым ты понимаешь, что все правильно, кто-то тебя ведет и подставляет руку.
— А были ситуации, когда ты получал ответ «нет»? Павел: Были, конечно. В жизни, как в любой дороге, есть подъемы и спуски. Последние годы, как мне кажется, у нас подъем, но со своими ложбинами. Помогает нам вера друг в друга. Мы даже смеемся, когда у кого-то день не задался. Бывает, Оля депреснет или я засомневаюсь в себе или своих решениях, но пока мы друг друга поддерживаем и компенсируем недостатки.
Фото: Сергей Ли На Павле: пальто и брюки, все- Marina Yachting; футболка, Henry Cotton's. На Ольге: пальто, Svetlana Tegin; платье, Laroom
— Какие же недостатки у тебя, Паша? Павел: У меня их много. Ольга: У Паши есть черты, с которыми он всячески борется, но иногда они проявляются. Паша бывает очень несдержанным, ему не хватает терпения. Павел: Я все терпение трачу в театре на артистов. Прихожу домой, и когда еще тут что-то не так, не могу сдержать эмоции. Я не люблю бытовые проблемы. Ольга: Например, уже нужно ложиться спать, а Варя начинает стирать свою игрушечную собаку, которую она волокла по всему кварталу. Она очень хочет собаку и пока возится с игрушечной. И Паша вчера не сдержался. Это мелочи, и, конечно, он потом сам себя ругает. Даже Варя говорит: «Ладно, пап, ты уже сто пятьдесят раз попросил прощения». Павел: А Оля не любит просить прощения. Ольга: Да, не люблю. Даже когда не права. Мне это очень сложно дается в силу моего характера. Павел: Просто королевская кровь, очень большая стать. Где уж ей опуститься до нас, простых петербуржцев. Польская шляхта. (Смеется.) А мы так, русичи. Честно говоря, нам помогают юмор и самоирония. Сейчас уже и девочки иронизируют над нашими шутками. Кстати, возвращаясь к «Снам господина де Мольера», так получилось, что я не успел Варю забрать из лагеря, и один раз она сидела всю репетицию. А у нас как раз шли активные споры с артистами, я даже волновался за дочь, потому что она очень восприимчивая. И сцену мы репетировали жутковатую. Потом я Варю спросил, не испугалась ли она во время сцены с Мадленой. А дочь ответила: «Нет, папа, вот когда вы спорили, это было страшно». (Смеется.) Она читает все пьесы, которые я собираюсь ставить и которые уже поставил. А Оля в это время активно снималась в сериале «Лучше, чем люди». Ольга: Мне очень повезло: давно не было такой любви и взаимопонимания с режиссером в кино. Андрей Джунковский — прекрасный, горящий. В общем, у нас случился с ним творческий роман. Павел: Он влюбился в Ольгу, присылал ей фотографии со съемок… (Смеются.)
— Паша, а ты замечаешь мужские взгляды на Ольгу? Ольга: Паша, на меня так смотрят? Павел: Конечно. Иногда это очень приятно. Но я и сам вижу Олины достоинства, они меня радуют и пленяют. А другие мужчины просто подтверждают мое мнение. Думаю, ревнивы все люди, просто каждый по-своему. Но пока нам с Олей хватает уверенности в себе и какой-то своей энергии, чтобы не волноваться по каждому взгляду или чему-то подобному.
— Оля, сейчас уже выпущено столько спектаклей с Пашей. Ты чувствуешь в работе какую-то разницу по сравнению с первой ролью, когда вы еще не были вместе? Ольга: Разница, наверное, в том, что я чуть-чуть приобрела голос. В «Прекрасных людях» я вообще никаких вопросов не задавала, просто делала, что мне говорили: «Подняла руку» — и подняла. (Смеется.) А сейчас иногда имею дерзость спросить: «А зачем?» Но я не существую в более вольготных условиях, чем другие актеры. Напротив, я всегда виновата во всем, даже в том, что плохо идет спектакль (смеется) или что-то не так с атмосферой на репетиции. И замечания потом получаю дома. Единственное, в чем моя позиция более выгодная, так это в том, что если я не задала вопрос на репетиции, то уж потом задам его точно. (Смеется.)
Фото: Сергей Ли На Павле: пиджак, Feraud; джемпер и брюки, все – Marina Yachting. На Ольге: блузка и брюки, все – Sol; туфли, Zara
— Кто-то говорит, что совместная работа не всегда на пользу отношениям, а если это еще продолжается дома…. Ольга: А мне кажется, это является еще одним связующим звеном — нам интересно вместе. И не говорить дома о работе невозможно. Это же наша жизнь. Мы вообще все обсуждаем. И если меня нет на репетиции, я все равно в курсе того, что происходило там. Точно так же я, приезжая со съемок, атмосферу площадки тащу домой.
— Паша, рассматривая или выбирая какую-то пьесу, ты думаешь об Оле как об актрисе, хотя бы на подсознании? Павел: В начале работы я всегда сомневаюсь, какую роль ей предложить. Иногда это происходит спонтанно, как, например, в случае с «Пигмалионом». Ольга там не должна была играть, но просто выручила меня. И всегда это происходит как озарение, как какой-то подарок с ее стороны.
— Мне кажется, ваши чувства во многом подогреваются, восхищаясь талантом друг друга… Ольга: Может быть, мне повезло, но я совершенно не понимаю, не идентифицирую, где чувства, а где восхищение Пашей. Павел: Это, безусловно, счастье, что мы можем еще и творить вместе. Данный факт только увеличивает наш интерес друг к другу. Мне с Олей очень приятно и, главное, интересно сочинять. А дом и отношения в семье — это некая общая платформа. И она неизменна со всеми нюансами: первый ребенок, второй, третий…
— Паша, ты знаешь, Оля очень гордится тобой и сильно переживает, если ты не можешь что-то реализовать или нет должного отклика критики… Ольга: Ну а как иначе? Павел: Да, Оля тигрица в этом смысле. Она бросается на защиту как разъяренная кошка. Конечно, я в восхищении от нее в такие моменты. Ольга: Не знаю, с чем это связано, с воспитанием, может, но я действительно за все, что касается моей семьи, буду сражаться.
— Оля, что Паша дал тебе как личности, появившись в твоей жизни? Ольга: Он так давно появился, что сейчас сказать, что именно он дал мне, трудно. Главное, что меня как человека ничто не разрушило, не переломало. Я осталась собой, а при этом меня стало больше, образно говоря. Просто началась совсем другая жизнь.
— А вы по-прежнему не расписаны? Павел: Я люблю какие-то традиционные вещи, но к штампу в паспорте отношусь очень скептически, как и ко всем «институтам», где нужны бумажки. Может, если бы это произошло сразу… У нас был сложный, стихийный путь, мы с Олей давно знали друг друга. Жизнь мудрее всякой свадьбы. Ну вот так сложилось — уже поехала машина. Что ж, потом вдруг добавлять к ней еще колесо? Зачем? Едет же!
«Горе от ума» Александр Грибоедов Театр на Малой Бронной Режиссер: Павел Сафонов Художник-постановщик: Мариус Яцовскис Композитор: Фаустас Латенас В ролях: Дмитрий Сердюк, Михаил Горевой, Полина Чернышова, Евгений Пронин, Александр Голубков, Полина Некрасова и другие.
Павел Сафонов представил в Театре на Малой Бронной, пожалуй, самое известное и цитируемое произведение русской классики, «Горе от ума». В поисках нового прочтения хрестоматийной драмы режиссер зашел довольно далеко и перенес героев Грибоедова в XXI век.
Каждый год театральная Москва ждет приезда очередного Чацкого в дом Фамусова. И всякий раз режиссеры ищут в легендарной пьесе иные, созвучные сегодняшнему дню нюансы и краски. Так, например, Римас Туминас поставил в «Современнике» спектакль о том, что в нынешней России уже нет борьбы убеждений, как было при дедах. Скорее, полное их отсутствие, вызванное кашей в головах. Сафонов в некотором роде продолжает тему Туминаса и пытается поговорить со зрителем об омертвении общества. По его мнению, сейчас вместо любви — комфорт, вместо идеалов — карьера и подхалимство, вместо души — кривлянье и манерность. Живым и верным своим принципам остается лишь Чацкий. И тут вскрывается еще один интересный пласт — рассуждение о герое, опередившем по мысли и духу свое время. Оставшийся неприятным, непонятым, в некотором роде враждебным обществу, герой сравним с Тарковским, Бродским и прочими выдающимися личностями, отвергнутыми своей эпохой.
фото
Чацкий в исполнении Дмитрия Сердюка едкий, остроумный, злословящий молодой человек, за внешним сарказмом которого скрывается неисправимый романтик и идеалист. Черная накидка, шапочка с отворотом да небольшой чемодан — вот, кажется, и все его пожитки. Главное он хранит внутри.
Молчалин в исполнении Евгения Пронина представляет собирательный образ мужчины нашего времени. То ли менеджер, то ли клерк. В очках и с портфелем. Не уверен в себе, инфантилен, замкнут и боязлив. А все откуда? Правильно, из детства. В общем, дедушка Фрейд остался бы доволен. «Мне завещал отец: во-первых, угождать всем людям без изъятья; хозяину, где доведется жить, начальнику, с кем буду я служить. Слуге его, который чистит платья...» — сообщает герой в финале пьесы. Зацепившись за эти строчки, режиссер и актер нашли сегодняшнего Молчалина.
Фамусов Михаила Горевого — выходец из 90-х, живущий по понятиям, увешанный цепями и считающий, что связи и правильный круг общения — главное в жизни. Софья (Полина Чернышова) — дитя эпохи. Избалованна, кокетлива, легка на подъем, жизни толком не знает, но жаждет любви и потому парит, наслаждаясь вниманием Молчалина.
фото
Интересно наблюдать за тем, как работают со стихотворным текстом молодые артисты. Например, Дмитрий Сердюк пытается осмыслить каждую строчку и паузу, вложить в них определенный посыл. Для Полины Чернышовой и Михаила Горевого главным становится не форма, а содержание, так что декларируемый ими текст порой превращается из поэзии в прозу. Евгений Пронин произносит фразы неспешно, словно придумывает их по ходу действия.
Апогеем спектакля становится бал, ради которого, кажется, режиссер и взялся за «Горе от ума». Все маски сброшены, точнее, артисты на сцене как раз в них, а вот зритель по поведению и поступкам героев наконец-то понимает, что это за люди перед ним. Тут нужно отдать должное сценографу Мариусу Яцовскису и художнику по костюмам Евгении Панфиловой, создавшим сюрреалистический черно-белый мир. Этот бал правит эпатаж и откровенность. У кого разрез глубже или наряд причудливее, тот и центр внимания. К удивлению, обнаруживаешь, что шпиц, пользующийся популярностью у привилегированных особ времен Грибоедова, сегодня вновь в моде. «Звезда» тусовок — старуха Хлестова (Дмитрий Гурьянов) появляется с ним под мышкой под всеобщее восхищение. Каждая фраза артиста вызывает молниеносный отклик в зале. Еще бы! Тут ведь вам и корона, и исполинский рост, и вьющиеся локоны.
фото
В сцене бала режиссер как будто проверяет своего Чацкого на прочность, окуная его с головой в светский абсурд ночной Москвы. И хотя пожевали героя как следует, проглотить так и не удалось: уже больно крепок он в своих принципах и идеалах.
Впрочем, в трактовке Сафонова есть и изъяны. Классическая драматургия подчас сопротивляется режиссерскому замыслу и оставляет затяжки. Не до конца, скажем, понятно, с чего современный Фамусов так страдает и негодует по поводу вечерней встречи дочери и Чацкого. Понять чувства отца времен Грибоедова можно, но зачем в наши дни так убиваться из-за простой беседы молодых людей? Особенно если учесть, что буквально десять минут назад Софья вернулась из настоящего вертепа.
Славно смахнули пыль с комедии Грибоедова «Горе от ума» в Театре на Малой Бронной! Грибоедов как русский Нострадамус провидчески предрёк будущность. Сегодняшний день накладывается на комедию как калька, остаётся лишь обвести контуры фигур. О, если бы от комедии 19 века осталась только карикатурность, но нет, нас наотмашь бьют - позорная актуальность, абсолютная точность, невыносимая реалистичность. Ничуть не устарело «Горе от ума», ни на грош, ни на йоту!
Школьная программа так мощно раскатала героев в плоскость, что даже сейчас, на премьере, постоянно уплываешь в школьное восприятие, которое поначалу требовало осуждения внешнего вида героев, перемещенных в современные обстоятельства. Но первоначальный ступор, растерянность, связанные с внутренним напряжением от ощущения опасности режиссерской вольницы очень быстро растаяли, а дивный язык помог втянуться в действие с головой. Попытка осовременить, приблизить героев к сегодняшнему зрителю, обыграть старое литературное произведение через призму дней нынешних не нова, но зачастую режиссёры спотыкаются о камень чересчур вольного и порой неумного отношения к первоисточнику, считая себя равными автору. В той модели, которую задумал Сафонов, так легко было скатиться в китч, но актёры даже не скользили, а и близко не приближались к этой опасной границе. Должны бы быть модные чрезмерные перегибы на злобу дня, можно было ожидать многозначительной тяжеловесной пафосности в отполированных до блеска всем известных цитатных фразах – их не было. Всё к месту. Тонкая режиссура и превосходные актёрские работы. Спектакль очеловечил всех персонажей, в буквальном смысле оживил c 3D эффектом. Режиссёр Павел Сафонов не искал новых смыслов, не предпринял ничего экстраординарного, лишь взял Чацкого, Софью, Молчалина, Фамусова, Скалозуба, переодел да и поселил их в 21 веке, развернув лицом к нам. Всё остальное нетленное грибоедовское.
Характеры очень хорошо актёрски прописаны, точно вылеплены, правильно угаданы. Все себе что-то выгадывают, кто крошку с барского стола, кто милостивый взгляд власть имущего, кто выгодный брак. Наслаждение доставляет безбрежная афористичность текста, когда смакуется каждая фраза, снайперская меткость каждой строки. Красиво играли, шокирующим было узнавание современных реалий бытия.
Удачно найденный Чацкий – Дмитрий Сердюк, несомненная удача спектакля, ведь в его образе нельзя было ошибиться и на миллиметр! В комедии Грибоедова фигура Чацкого достаточно двусмысленна. Умник или гордец, эгоист или ранимая тонко чувствующая душа? У Грибоедова всё, что говорит Чацкий, кажется не к месту, воспринимается как высокомерный вызов. Сафонов же, дал возможность увидеть, что Чацкий – эстет, умница, зубоскал, уже не романтик, но ещё и не циник, человек, созданный для высоких целей, высокого полёта, которому свобода необходима как кислород. Ум Чацкого не ищет мишени, дразня словесно, он лишь предпринимает попытку быть понятым, быть услышанным, желает достучаться, пробить стену, ищет достойного собеседника, чтобы поговорить на равных. Обладая философским складом ума, он постоянно анализирует, рассуждает. Для Чацкого невыносима бездуховность, которая большинством понимается как практичная приспособленность к жизни. Мало того, в спектакле ещё неожиданно выясняется и то, что за сатирой стихотворных строк была наглухо запрятана пронзительная линия любви Чацкого к Софье. Чацкий совсем не сухарь – пылает любовью к Софье, живет воспоминаниями, надеждами на встречу.
На Софью (Полина Чернышева) наведено увеличительное стекло. Как странно, что Софья не видит, не ценит, рядом с собой такого человека как Чацкий. Что заставляет Софью избрать предметом своей сердечной привязанности Молчалина с его лакейской душой? В её чувстве к Молчалину кроется не жизненная неопытность, напротив, она бессознательно зеркалит поведение властного предприимчивого отца, и как яблочко от яблони, она следует не зову сердца, но интуитивному, неосознанному разумом расчёту в поиске партнёра удобного для светской жизни. Молчалин Евгения Пронина – тихий омут с чертями! Мнимой безобидностью он вводит всех в заблуждение, на самом деле персонаж зубастый, опасный. Интересное решение внешнего облика – каблуки, юбка, обтягивающее трико – одежда подчеркивает отсутствие мужского начала. И тем любопытнее разгадывать увлечение Молчалина Лизой (Полина Некрасова), чем же она подогрела его рыбью кровь? Михаил Горевой великолепно сыграл Фамусова, показав, как лицемерие скручивает его в бараний рог, как он суетится, чтобы приспособиться, встроить себя в узкий мир сильных мира сего, закрепиться в нём. Перед ним была очень сложная задача, ведь нужно полностью разорвать шаблон в восприятии весьма занафталиненного персонажа. Горевой проделал это легко и мастерски. Такой Фамусов, боюсь, и до 22 века доживёт. В образе быковатого полковника Скалозуба предстал Александр Голубков. Скалозуб в спектакле всем Скалозубам Скалозуб! Сцена в бане, загул, припадок патриотического танца - на отлично, немеешь от соответствия реалиям бытия. От старухи Хлестовой (Дмитрий Гурьянов) до сих пор нахожусь в шоке. Неожиданная какая старуха! Хороши все актёры, занятые в сцене бала, мрачная эстетика которого чем-то напоминает вакханальную вечеринку Тёмных из Дневного Дозора у Завулона. Удивительно то, что при всей нарочитой порочной утрированности фантасмагорического облика и поведения гостей, к горлу подкатывает тошнотворное чувство вовсе не книжного и не абстрактного дежа вю.
Что же получается в итоге? Чацкий - явление сугубо русское, герой того и нашего времени? Его трудно представить в системе координат другого государства, кроме как нашего. Скольким ещё поколениям нашего общества предстоит оценить жизненность его и других героев воистину бессмертной комедии Грибоедова? В сегодняшнем восприятии текста и спектакля гораздо больше слёз, чем смеха… Так когда же от ума будет не горе, а радость?..
«Да, вот мы такие. А вы?» - обращается Фамусов к залу. «А что мы? Мы как вы»…
...фото pamsik, 16 янв, 2018 14:08 (местное)
В Театре на Малой Бронной раньше работал Анатолий Эфрос. Потом был какой-то у него период застоя. Сейчас в нем художественный руководитель - Сергей Голомазов. И невероятно талантливая команда! Павел Сафонов уже считается звездой-режиссером. На его спектакли билеты не купить. И все ребята актеры - люблю и обожаю всех голомазовцев.)
Юрий Башмет и молодой актер и режиссер драматического театра, звезда театра имени Е. Вахтангова Павел Сафонов, уже не первый год сотрудничающий с маэстро на фестивальных площадках, предложат публике новую, собственную версию шедевра Пушкина — Чайковского.
Авторы новой постановки решили воскресить предысторию — главными героями спектакля станут… граф Сен-Жермен и юная графиня Анна! Когда-то в Версале этот таинственный, так и не разгаданный человек завоевал любовь русской красавицы — «Венеры Московской», открыв ей тайну карточной игры. Однако, знает ли графиня страшное условие тайны? Какая расплата ждет ее в будущем? Шестьдесят девять лет спустя судьба назначила любовникам новую встречу — даже если они уже станут призраками. Сохранились ли их чувства друг к другу? Какой удар ожидает графиню от пылкого влюбленного юноши? Какая страсть в результате победит — азарт, месть или любовь?
Ответы на эти вопросы даст новый спектакль, в котором примут участие ведущие оперные и драматические артисты России: роль юной Графини исполнит Надежда Михалкова, Графа Сен-Жермена — артист театра имени Вахтангова Сергей Епишев. Вокальные партии прозвучат в исполнении солистов Большого театра России Марии Лобановой (Лиза), Сергея Радченко (Герман), артиста Молодежной оперной программы Большого театра Андрея Кимача (Елецкий) и артиста Академического музыкального театра имени К.С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко Антона Зараева (Томский).
Партия графини прозвучит в исполнении выдающейся певицы, народной артистки СССР, многолетней солистки Мариинского театра Ирины Богачевой. Государственным симфоническим оркестром «Новая Россия» дирижирует маэстро Юрий Башмет.
Проходящий в эти дни в Сочи Международный фестиваль искусств, представил на суд жюри и зрителей множество интересных спектаклей. Но, пожалуй, самым впечатляющим из них стал спектакль «Страсти по Пиковой даме». Опера Чайковского предстала перед зрителями в новом, невиданном ранее обличье. Тандем Юрия Башмета и Павла Сафонова уже наделал много шума своим видением оперы «Кармен». Неудивительно, что их новое творение тоже оказалось в центре внимания. «Страсти по Пиковой даме» — это лишь одна сюжетная линия всем известной «Пиковой дамы», эдакий приквел истории с сексуальным привкусом.
В одноименной повести А. С. Пушкина и в либретто Чайковского о человеке-загадке Сен-Жермене упоминается не так уж много, замечено лишь то, что в молодости он влюбился в одну московскую красавицу графиню. Однажды, когда во время азартной игры в карты, графиня проиграла практически все свое состояние, Сен-Жермен (Демон в человеческом обличье) предложил ей сделку: он назовет три карты в обмен на свидание. Графиня вынуждена была согласиться. Эта история и стала основой спектакля Сафонова. Однако, в отличии от оригинала, Сен-Жермен становится любовником юной графини не на один раз. Их любовная история прошла через всю жизнь. Граф и графиня встречались множество раз и писали друг другу трогательные письма.
Главные роли в спектакле исполнили Надежда Михалкова (юная графиня) и Сергей Епишев (Сен-Жермен). Надежда призналась в интервью, что история, которую предложили рассказать на фестивале, очень увлекла ее. Время на репетиции практически не было, но за три прогона все стало на свои места.
Сергей Николаевич: Здравствуйте! Это программа "Культурный обмен" на Общественном телевидении России. С вами Сергей Николаевич. Сегодня мы будем говорить о театральной классике, о том, как добиться, чтобы давно заигранная пьеса зазвучала по-новому, но при этом не прибегать к радикальным трюкам и не менять материи текста, оставаясь в рамках традиционного театра. Об этом и о многом другом мы поговорим с режиссером и актером Павлом Сафоновым.
Павел Сафонов – актер, режиссер театра и кино. В 1994 году окончил Театральное училище имени Щукина и был принят в труппу Театра имени Вахтангова. Магистрант Школы-студии МХАТ. Режиссерским дебютом Павла стал спектакль "Прекрасные люди", который он поставил в родном Щукинском училище. Сегодня в творческом активе режиссера постановки во множестве театров, среди которых Театр имени Вахтангова, Российский академический молодежный театр, Московский академический театр сатиры, Театр на Малой Бронной. Одновременно с этим продолжается и актерская карьера Павла Сафонова – он задействован в популярных спектаклях Театра имени Вахтангова "Лев зимой", "Сказка", "Пиковая дама", Сирано де Бержерак", "Ревизор" и "Принцесса Турандот".
Сергей Николаевич: Здравствуйте, Павел. Павел Сафонов: Здравствуйте, добрый день.
Сергей Николаевич: Я знаю, что вы из Петербурга. Павел Сафонов: Да.
Сергей Николаевич: Вы родились в городе Ленинграде все-таки, да? Павел Сафонов: Да, еще тогда Ленинград.
Сергей Николаевич: Скажите… Ну, все-таки невероятно великий Петербург – великий театральный город. И традиции, театральные традиции очень сильны, и театральная школа есть своя, отличная от московской. Почему все-таки на вашем горизонте возникла столица? Почему переехали сюда? Павел Сафонов: Ну, это случай и судьба. Потому что когда человек решает поступать (а тогда я еще, в общем, пытался поступить на актерский факультет), то попробует во всех направлениях. Я поступал тогда, и набирал Додин курс, и он стал, в общем-то, центром театра нынешнего со всеми прекрасными артистами. Я проходил даже там, два тура пришел. Но, приехав в Москву, где, конечно же, много разных других вузов… А висела армия надо мной, как и надо многими тогда…
Сергей Николаевич: …молодыми людьми. Павел Сафонов: Да. И как бы был выбор. Еще на год я взял отсрочку. Я первый год не поступил, занимался в студиях, в Александринку пошел. Тогда был там странная студия такая у Горбачева еще.
Сергей Николаевич: То есть вы застали Игоря… Павел Сафонов: Ну, он уже редко появлялся, там другие преподавали, но был, да. Там с Мишей Трухиным познакомились, вот до сих пор общаемся. И в Щукинском театральном училище как-то открылись двери мне, распахнулись. По атмосфере, по тому, как я проходил, хотя это все равно было через все туры, но я вдруг понял, что… С третьего тура меня увидел мастер Владимир Владимирович Иванов наш замечательный. И меня как-то перекинули даже через конкурс. И я понял, что это достаточно уверенно, и надо, в общем, не отказываться от этого. И жизнь началась в Москве.
Сергей Николаевич: Я понимаю, что Театр Вахтангова и Щукинское училище – все-таки это школа вахтанговская прежде всего, это театр определенного тона. Щукинцы – они всегда выделяются среди молодых актеров. И вообще есть такое понятие "вахтанговская школа", как-то оно очень культивировалось всегда. Вы, уже став режиссером, проработав в этом театре, сыграв во многих спектаклях, вы для себя как-то определяете это? Что такое вахтанговская школа? Павел Сафонов: Вы знаете, я сейчас уже все-таки артистом Театра Вахтангова…
Сергей Николаевич: Не ощущаете себя? Павел Сафонов: …не являюсь – при том, что я там бываю, и люблю, и считаю все равно это своим домом. Наверное, безусловно, какая-то своя атмосфера, которая питает фантазию студентов, актеров. И мне кажется, что я в хорошем смысле, конечно, продолжаю это в своих спектаклях и в разных других театрах, и в тех, которые делал в Вахтанговском театре. Соединение, наверное, какой-то настоящей человеческой, даже психологической, безусловно, правды с каким-то очень фантастическим, часто волшебным и не бытовым уже…
Сергей Николаевич: Существованием, да? Павел Сафонов: …пространством, существованием, тоном, о котором вы сказали.
Сергей Николаевич: Что вас в театр манило? И что там больше всего пугало? Павел Сафонов: Манило? Не знаю. Манила возможность, наверное, реализоваться, возможность сочинять.
Сергей Николаевич: Ну, во-первых, вы были актером, да? Павел Сафонов: Я был актером, да, конечно, тогда. Ну, я параллельно все равно как-то уже тогда делал какие-то разнообразные работы. Иногда это были капустники разного толка, более сложные, они как-то набирали обороты. Потом – какие-то отрывки в училище.
Сергей Николаевич: Вы ставили для других или для себя? Павел Сафонов: Нет, пока учился, конечно, мы сами для себя. Самостоятельные показы в "Щуке" – это, в общем, такая отдельная сила, которая очень много иногда дает возможностей прорваться энергии творческой. А потом уже, где-то проработав в театре лет шесть актером, я все больше как-то заруливал в училище и начинал делать свои какие-то отрывки с другими студентами, студентками. И вот резонанс какой-то возник.
Сергей Николаевич: Был, да? Павел Сафонов: Ощущение, что это интересно. И постепенно мы дошли, на курсе Родиона Юрьевича Овчинникова мы сделали кусочек из "Месяца в деревне".
Сергей Николаевич: Тургенева. Павел Сафонов: Тургенева, да. И предложили мне делать целиком спектакль.
Сергей Николаевич: Целиком "Месяц в деревне", да? Павел Сафонов: Да.
Сергей Николаевич: А скажите… Вот если посмотреть вашу, что называется, библиографию, театрографию, превалируют, конечно, пьесы классического репертуара, да? Иногда вы достаточно, так сказать, серьезно что-то меняли. В частности, тот же спектакль "Месяц в деревне" у вас шел под названием "Прекрасные люди". Павел Сафонов: "Прекрасные люди", да.
Сергей Николаевич: Вот взаимоотношения с уже таким каноническим текстом – вы каждый раз заново их выстраиваете? Есть какой-то импульс? Ну, в данном случае с Тургеневым был удачный отрывок, была удачно получившаяся сцена. А что нужно, чтобы вы взяли эту пьесу, а не другую? Павел Сафонов: Ну, там это был вообще первый шаг, первая любовь и к театру, и к людям. И это было счастье. Оттуда много замечательных артистов, с которыми я и сейчас работаю: и Гриша Антипенко, и Оля Ломоносова, и Петя Федоров, и Слава Манучаров, и Саша Ребенок, и Настя Бегунова. Почти все из этого спектакля сейчас очень интересные и много работают. И как-то это пространство, в общем, помогало моим поискам. Они тогда были. Я был увлечен Някрошюсом сильно, наверное. И вот такое какое-то было в этом смысле желание делать это, ну, театрально. И даже как-то мы сначала хотели вообще назвать… Были бунтарские все равно какие-то отчасти, безусловно, настроения – "Не Тургенев", как-то вот так.
Сергей Николаевич: "Не Тургенев"? Павел Сафонов: Да, мы хотели назвать, но Альберт Григорьевич Буров сказал: "Ну что ты? Зачем?" Тогда я предложил – "Прекрасные люди". И в этом смысле это было такое ощущение относительно тех каких-то процессов сложных, человеческих, драматичных и не всегда прекрасных, наверное, по-своему, и сложных, которые там внутри происходили. Вот такое название.
Сергей Николаевич: Это было давно, тем не менее, во-первых, этот спектакль помнится многим. А во-вторых, я так понимаю, что он дал определенный импульс и для следующей вашей постановки. Все-таки Тургенев и Чехов – это то, что как бы немножко рифмуется в сознании, да? И я помню хорошо ту "Чайку", которая шла (правда, тогда еще на Малой сцене) с очень таким ярким, яростным Епифанцевым. Павел Сафонов: Это было с прямой подачи Людмилы Васильевны. Она посмотрела…
Сергей Николаевич: Она хотела сыграть? Павел Сафонов: Нет, она посмотрела, конечно, "Прекрасных людей" – и вот тогда бросилась к Михаилу Александровичу. И мы с ней стали обсуждать, искать какое-то название. Конечно, она такой открытый, эмоциональный, талантливый человек. Мы тогда играли вместе в "Пиковой даме" еще у Петра Наумовича, поэтому общались. И она это очень восприняла и, конечно, поддержала. Я ей, конечно, безумно благодарен. Контраст второй работы после студентов, когда на меня свалилось четыре народных артиста: Шалевич, Людмила Васильевна, Юрий Васильевич Яковлев (мне тогда как-то досталось) и Сергей Васильевич Маковецкий. И к ним…
Сергей Николаевич: И Епифанцев. Павел Сафонов: Ну, Володя тогда был таким моим человеком. Мы давно дружили, я у него играл. Был тогда он режиссером у Петра Наумовича, больше он занимался. А тут я его позвал. И он, конечно, очень обогатил эту работу. Он безумно талантливый тоже человек в театре. И мы с ним делали потом "Утиную охоту".
Сергей Николаевич: Вы как-то сказали, что "Чайка" была про исчезновение чистоты. Павел Сафонов: Да, интересно, откуда эта фраза. Кто вам рассказал?
Сергей Николаевич: Я нашел ее просто в одном из ваших интервью. Павел Сафонов: А, наверное, да. Было, да.
Сергей Николаевич: И я подумал, что вот эта чистота – вот как ее сохранить? И можно ли ее сохранить в театре? Павел Сафонов: Ну, прежде всего театр – на мой взгляд, это место, где нужно во что-то очень верить, ну, в то, что ты делаешь, в актеров, в пространство пьесы, в мысль, не знаю, в то, что ты пытаешься передать. И вот это, в общем-то… А так как это все равно все очень искусственно в каком-то смысле, то это все равно, как вера ребенка в то, во что он играет в своей комнате. Ну, наверное, так можно все равно сказать. Хотя темы могут быть самые сложные, страстные, страшные и так далее. Мне кажется, в каком-то таком соединении наивности и собственной при этом такой стойкости к каким-то вещам, которые ты выносишь и должен выдержать и справиться с чем-то, чтобы донести это, – наверное, это какой-то, может быть, залог, что ли, какой-то (ну, для меня) чистоты и какой-то несытости, что ли.
Сергей Николаевич: Но я знаю, что все-таки при этом ваша актерская карьера – при том, что вы ставили спектакли уже с народными артистами на одной из главных сцен Москвы, – она все-таки продолжалась. Вы продолжали играть на сцене Театра Вахтангова, отказывались от сериалов, отказывались от какой-то такой рутинной актерской работы в расчете на то, что все-таки вы уйдете к режиссеру? Или вам важно было сохранять вот этот баланс актерства и режиссуры. Павел Сафонов: Ну, это, наверное, какое-то… Грубо говоря, я сделал две даже, потому что "Чайка" буквально подряд вышла вслед "Прекрасным людям", сделал две таких довольно успешных, красивых и хороших работы. Я в это время даже еще пошел как-то на Высшие режиссерски курсы в Центр Мейерхольда к Фокину, но это было тоже в параллель как-то всему. Ну, грубо говоря, спектакли я сделал, а вот такого, чтобы окончательно принять решение…
Сергей Николаевич: "Я – режиссер", да? Павел Сафонов: Ну да. Меня же никто в этом смысле… Ну, мне это нравилось, я начинал делать что-то дальше. Ну, трудно уловить как бы, как время бежало. Ну и играл поэтому раньше, потому что так сказать: "Ну все, я теперь по эту сторону…"
Сергей Николаевич: По эту сторону рампы. Павел Сафонов: "…и не буду ничего делать", – тоже, мне казалось, неправильно. Поэтому это так и тянулось. В какой-то момент, в общем, я это решение принял, спустя какое-то время.
Сергей Николаевич: А что вас на это подвигло? Павел Сафонов: Ну, наверное, все-таки надо любому делу… И в этом смысле режиссура – дело такое очень специфичное и, при всем как бы единении с актерами, все-таки отдельное. Поэтому, чтобы внятнее как-то оказаться в этой роли, в этой части (ну и времени много отнимает), мне показалось, что будет честнее и правильнее уже как-то это не соединять.
Сергей Николаевич: Ну а не было замысла все-таки сделать (ну, вы же актер, и актер хороший), придумать для себя спектакль? Павел Сафонов: Нет.
Сергей Николаевич: Нет? Павел Сафонов: Вот честно, я даже никогда…
Сергей Николаевич: Никогда такой амбиции не было, да? Павел Сафонов: Амбиции такой точно не было. Наоборот, мне кажется, это как-то неправильно даже. Это, может быть, в кино иногда режиссеры…
Сергей Николаевич: Ну, Станиславский иногда так делал. Павел Сафонов: Ну, я не такой.
Сергей Николаевич: К вопросу о Станиславском… Павел Сафонов: Мне всегда важно все-таки найти актеров, которым я как бы… Нет, я могу. Я вообще в процессе репетиций (и знают это актеры) иногда люблю очень и стараюсь, если это необходимо, показать, поиграть, как-то внутри репетиционного процесса ощутить. И иногда эти показы как бы помогают очень, и я получаю от этого удовольствие. Но это другое, это не совсем то же самое, что… Поэтому я так не думаю никогда, нет.
Сергей Николаевич: Еще к вопросу о возникновении другого театра. В конечном счете вы все время вынуждены, должны были ставить, ну, в условиях чужой труппы, других актеров, может быть, не всегда тех актеров, которых вы хотели бы призвать, например, на те или иные роли. В любом случае другой театр накладывает определенные ограничения. Очень многие театры с режиссерами-лидерами возникали из студий, из курсов – ну, как бы они были основой. И это были всегда твои актеры. Вот вы назвали прекрасные имена актеров, игравших в "Прекрасных людях". Дальше у вас не было желания все-таки с ними продолжить эту работу, создавать свой театр на основе того спектакля или, я не знаю, ваших единомышленников, подключив их к тому или иному проекту? Павел Сафонов: Ну, какие-то слова, такие мечты быстрые, может быть, и были – что-то делать дальше. Я даже не могу сказать, что театр. Мы играли этот спектакль, потому что он очень понравился тоже и в театральном центре "На Страстном", еще года два или три, и успешно там играли, и старались не расставаться. Но, видимо, просто оттого, что это все-таки был мой еще такой самый первый опыт… Я не знаю, тут анализировать сейчас трудно. Как бы взять на себя ответственность и пойти дальше в такую серьезную вещь, как объединиться для того, чтобы дальше много работать? Все много начали работать по сторонам. И было, наверное, как-то это все даже… В общем, мне надо было, наверное, все-таки развиваться и получать опыт. В последнее время образовалась такая компания, скажем так, моих людей, мы уже много сделали работ. Мариус Яцовскис, сын Адомаса…
Сергей Николаевич: Панфилова, да? Павел Сафонов: Женя Панфилова, с которой уже, не знаю… ну, мы очень давно, со спектакля "Сны Родиона Романовича". Вот у Олега Меньшикова мы делали такой очень интересный спектакль.
Сергей Николаевич: По "Преступлению и наказанию". Павел Сафонов: Да. Там был Сухоруков Виктор Иванович, вот там мы первый раз с ним встретились, он играл там много-много ролей – Порфирия, старуху. Такой был необычный спектакль – четыре человека играли всех персонажей. Раскольников… В общем, там была очень интересная история. Вот с Женей мы тогда… Уже сколько, я не знаю, лет? Уже больше, наверное… спектаклей пятнадцать, наверное, с ней сделали. Она фантастический художник. Вот все последние мои работы… А главное – она растет, развивается. Вот "Сирано", все спектакли на Бронной, сейчас "Горе от ума", "Сны Мольера". Еще у нас композитор Фаустас Латенас, который много в Вахтанговском, ну, вообще в Москве много работает, с потрясающим каким-то ощущением театральности тоже и всего, что мне нравится в музыке. И он тоже…
Сергей Николаевич: То есть своя команда какая-то собралась. Павел Сафонов: Да. И мне очень дорого, что как-то мы делаем разные сейчас классические сложные названия. И во многом из-за их глаз и творческих каких-то ощущений… Сценография, костюмы, конечно, помогают в этих известных пьесах идти по какому-то новому пути, с другой условностью, с другой какой-то театральностью.
Сергей Николаевич: Когда вы приходите, скажем, в такой коллектив, как Театр сатиры, который, так сказать, всегда очень ориентирован на успех, на кассу, на совершенно определенного зрителя, на вас это накладывает какие-то обязательства? Или вы, в общем, как-то обо всем этом забываете? Вы видите эту сцену, вы видите этих актеров и вы думаете о "Двенадцатой ночи" прежде всего? Павел Сафонов: Ну, я старался забывать там прежде всего о том, чтобы в первую очередь смешить любыми способами. Я старался… Я никогда не забываю о том, чтобы это было интересно смотреть большому залу, который мне очень понравился. И традиции этого театра – они замечательные. Там шли и идут хорошие пьесы. Поэтому когда мы выбрали с Александром Анатольевичем, моим однокурсником, кстати, Андреем Барило и Леной Подкаминской первое наше название, то там была "Собака на сене" – в общем-то, такой шлягер. И казалось бы – что там открыть? Мы открыли очень пронзительную, красивую и очень смешную в итоге тоже, но красивую очень историю любви, трудной любви и сегодняшнего какого-то, может быть, неверия людей в то, что чувства и настоящие какие-то вещи в человеке могут быть сильнее, чем условности, деньги и что-то еще. И вот опять же Мариус и Женя сделали такую картинку, как-то мы собрались, что всех это убедило. И это не был спектакль в каком-то смысле… Ну, как сказать? Он был воспринят зрителями, он очень хорошо идет (даже слишком часто, мне кажется, сейчас), собирает залы. В этом смысле, мне кажется, этот спектакль был по-своему в Театре сатиры в это время как-то новый, и было убедительно. А потом уже была "Двенадцатая ночь", которая тоже, мне кажется, очень театральная и ярко там сейчас проходит. Поэтому в этом смысле, ну, главное было, мне кажется, то, что я говорил. И я постарался там сохранить себя, свое ощущение, что зал, любой зал в любом театре, публика не глупа.
Сергей Николаевич: И она отзывается, да? Павел Сафонов: И она никогда не пропустит, если ты… Конечно, можно идти какими-то разными к ней приемами. Иногда можно ее… Ну, я не люблю развлекать публику просто запрещенными или какими-то такими способами, которые делают как бы ее… ну, превращают это немножечко в такое развлечение ради развлечения. Мне кажется, что зритель сейчас всегда, по крайней мере на моем опыте, если ты рассказываешь историю искренне, если ты заставил его улыбнуться, если это имеет смысл, но при этом сказал ему что-то очень важное, искреннее, может быть, даже и в какой-то более жесткой или не жесткой, но какой-то драматичной форме, он это обязательно оценит. Жизнь вокруг…
Сергей Николаевич: И считает, да? Павел Сафонов: Считает и будет еще сильнее рад. Закон такой.
продолжение следует...
респект
администратор
Сообщение: 22673
Зарегистрирован: 12.09.10
Отправлено: 05.06.18 07:04. Заголовок: продолжение Сергей ..
продолжение
Сергей Николаевич: Кто-то из великих сказал: "В России всегда ужасная жизнь и великая литература". Как бы вы сейчас определили жизнь, которой вы здесь живете? Павел Сафонов: Жизнь…
Сергей Николаевич: Плохая жизнь и великая литература. Павел Сафонов: Ну, литература в любом случае осталась, никуда не делась. Ну, жизнь… Трудно сказать как-то за всех. Она никогда, наверное, не бывает ни у кого простая, мне так кажется. Если человек не уходит от всех вопросов и по-настоящему сталкивается с реальностью, он всегда будет испытывать какие-то сложности, те или иные. Мне кажется, что… Я не знаю. Я, может быть, такой человек, не знаю, вот такого толка, но мне кажется, что жизнь на самом деле и мир устроен… может быть, это окажется сейчас ересью, но он светлый, он гармоничный, он имеет какую-то… И люди тоже, которые и в зал приходят, и персонажи, даже если они какие-то злые или совершают что-то нехорошее. Или в спектакле есть какая-то драма, трагедия даже, пускай. Мне кажется, что мне важно найти, понять (не то чтобы специально) в этом все равно какую-то гармонию, какое-то сочетание…
Сергей Николаевич: Тьмы и света, да? Павел Сафонов: Да. Мне кажется, что в жизни, конечно же, нужно проходить, видеть, не знаю, вытаскивать себя, других из каких-то сложностей. Но наша или общая жизнь очень трудно анализируемая. Каждый ее анализирует со своих как бы камер, со своих точек. Кто-то кричит, что совсем все никуда, потому что, не знаю, у него такая правда. Другой может сказать другое. Мне кажется, что жизнь необъяснима, парадоксальна, и в ней есть и то, и другое, и третье. Важно, что ты пытаешься сделать, к чему ты прикладываешь усилия и что ты пытаешься понять, прежде всего и в себе тоже. Жизнь – это же не там. Жизнь – это же и ты. Мне кажется, в этом смысле… Вот то, что Бродский говорил про частное. В своей какой-то речи он говорил, что… И вообще он так говорил про то, что надо себя очень вскапывать, взрыхлять, поднимать.
Сергей Николаевич: Я думаю, что имя Бродского возникло не случайно, потому что по времени ваш последний спектакль "Горе от ума"… И вы об этом несколько раз говорили, что Чацкий, ну, в каком-то смысле у вас ассоциируется и с Бродским, и с Тарковским – человек, который как бы вопреки времени, вопреки общему мнению, вопреки потоку существует. И в этом смысле своему герою – ну, Чацкому в данном случае в вашем новом спектакле – вы как-то придали какие-то черты этих известных и даже, я бы сказал, выдающихся людей. Вообще, когда берешься за такую пьесу, как "Горе от ума"… Вообще считалось раньше, что она гениально совершенно раскладывается на труппу, да? Павел Сафонов: Ну да.
Сергей Николаевич: Если у тебя хорошая труппа и, соответственно, правильно она как-то сбалансирована, то она очень хорошо всегда раскладывается на всех главных героев. Но я так понимаю, не ради этого вы взялись ее ставить в Театре на Малой Бронной? Павел Сафонов: Ну, я же не художественный руководитель театра. Нет. Тоже некоторые пьесы… Я про эту пьесу думал некоторое время назад, мы обсуждали это с Женей Писаревым делать, у него что-то не получилось. Это уже после "Тартюфа" и "Сирано" на Бронной мы с Сергеем Анатольевичем Голомазовым искали следующее название. В итоге после всех предложений моих и каких-то его возникло это название, которое… Вот все со стихами на Бронной, у меня все три пьесы…
Сергей Николаевич: Стихотворные. Павел Сафонов: Да, все идут. Уже даже надо как-то остановиться вроде. Хотя это интересно, безусловно. В общем… Нет, "Горе от ума" – это было очень сложно для меня в каком-то смысле. Потому что одно дело – какой-то Париж неизвестный, даже пускай и классический, это какая-то абстракция в большей степени для нас. А тут – Москва. И это, в общем, наша все равно жизнь. И приходилось… ну, хотелось, по крайней мере, не делать, конечно, какую-то старокупеческую…
Сергей Николаевич: Ну, дворянскую. Павел Сафонов: …да, дворянскую, с каким-то ощущением всех многочисленных спектаклей и шлейфов. При этом хотелось, конечно, не потерять грандиозную пьесу со всеми, наверное, прежде всего некрасивыми фразами, а найти в ней сегодняшнюю историю, чтобы она была про сегодняшних людей, человеческая и какая-то… Ну, на мой взгляд, она, конечно, очень современно звучащая, страшно даже иногда звучащая и больная. Но опять же, уже играя сейчас после премьерного спектакля, это очень принимает зал.
Сергей Николаевич: То есть он считывает весь текст, да? Павел Сафонов: Ну, в этом смысле, если забегать чуть-чуть вперед, то Чацкий… Ну, когда мы начинали разбирать, говорили: "А что он там такого, в общем-то, делает, чтобы так себя вести?" И мой друг один довольно умный (даже я с ним как-то поспорил), он говорит: "Какое право имеет вообще так? Что он? Почему он?" А я почему-то все равно… Не знаю, может, это как раз и не новость большая, наверное, но все-таки мне кажется, что при всех нюансах сегодня Чацкий – это, конечно, человек, который находит в себе какие-то силы. Пускай их у него не очень, может, и много. Он не такой Джеймс Бонд или кто-то, но он находит в себе способность не сливаться со всеми, не идти в какое-то соревнование, так сказать, за то, чего вообще не существует, выглядеть как-то, с чем-то сравнивать себя. И в каком-то смысле для меня это продолжение "Сирано" было, по другим каким-то канонам и законам.
Сергей Николаевич: Нет, просто я думал о том, что в связи с Чацким… Ну, вот вы по общению своему, по вашим спектаклям производите впечатление человека мягкого, очень воспитанного, деликатного. А Чацкий – это человек, который получает удовольствие, произнося какие-то очень неприятные или обличительные речи или вещи, бросая людям, которые, может быть, этого не заслужили на самом деле. И поэтому очень часто бывает, что, с одной стороны, есть такая концепция романтического героя, вот такого отдельного персонажа, а можно считать его и как просто такого малоприятного скандалиста. Для вас что было важнее? Павел Сафонов: Для меня было прежде всего, на мой взгляд, все-таки найти не вообще человека, который устраивает скандал ради скандала. И даже, в общем-то, не хотелось каких-то аллюзий с какими-то… играть много на политических каких-то…
Сергей Николаевич: …на темах. Павел Сафонов: Сегодня это было бы, наверное, может быть, вообще… Они там все равно появляются. Мне кажется, это его протест, скорее, против какого-то определенного сна жизни, в который многие, даже очень хорошие люди погружены – от привычки иногда к пошлости, иногда к каким-то вещам, которые связаны с тем, что… Ну, вот как вы сказали: "Ужасна жизнь или нет?" Да нет, она так потихонечку утрясается. И люди там знают, как убедить начальство, не знаю, дать взятку, не знаю, или какие-то еще минусы. И даже не только это, а в принципе… Ну, может быть, даже из "Чайки" вот эта фраза, о которой мы говорили. Они с Софьей были в этой юности своей заодно, они смотрели на мир вместе и говорили: "Смотри, это – ужас. Смотри, мы такими не будем. Это невозможно. Вот этот ходит по кругу. Этот против развития образования, страны", – ну, какие-то… И он уехал. Он уехал и сказал… Даже немножко, может быть, как миф это рассказывать. Он уехал и говорит: "Я сейчас поеду в Петербург – и я там горы сверну. Я к тебе вернусь, и мы победим". Поехал – там получил хорошенько, потому что шел напролом, говорил правду, пытался как-то людям говорить, что они занимают чужие места, наверное. Он вернулся к ней, а за это время ее немножечко перекоммутировали тоже. И она, в общем, в каком-то смысле стала той матрицей, которая окружает ее. Может быть, это такая тонкая вещь. Она даже сама, в общем-то, мне кажется, понимает талант. Чацкий для меня, безусловно, талантливый человек. Вот тот же вопрос про Треплева. Можно его делать каким-то идиотом, нытиком или каким-то беспомощным человеком, который как-то… Ну, такие трактовки тоже были. Но для меня Маяковский… Тьфу, Маяковский! Треплев. Вот мы говорили, что он, скорее, такой Маяковский. Мы с Володей тогда сочиняли. И страшно, когда жизнь, реальность, вот такая рутина определенная какая-то или невозможность, не знаю, соединить, может быть, объем своего таланта с реальностью уничтожает вот такого человека, разрушает, сильного. И он уходит, сам уходит из этой жизни – не от слабости, а от силы.
Сергей Николаевич: Но Чацкого выкидывают, Чацкого исключают как бы из этого круга. Павел Сафонов: Исключают, да, исключают, но, на мой-то взгляд… И в данном случае это приятно, потому что… Я сейчас часто общаюсь с теми, кто смотрел, или что-то даже пишу, читаю. И когда говорят: "Ну, вначале показалось, что он как-то совсем, – ну, мнения просто простые даже людей, – а потом начинаешь его любить, потом сопереживать". У нас он уходит… Как бы настолько зал с ним в последнем этом монологе! Дима Сердюк, кстати, играет Чацкого, замечательный молодой артист, в Театре наций много играет. Это была такая тоже… Ищешь звезду всегда на Чацкого, и все спрашивают, а мне показалось… Вот мы с Димой уже работали. Я рискнул в каком-то смысле, и Дима оказался каким-то… У него, кстати, есть работы по Бродскому интересные. Я не видел еще, но это тоже как-то, наверное… Человек с каким-то очень своим устройством в этом смысле. И когда он говорит этот последний монолог, отрицая эту реальность и проигрывая ей, как вы говорите, выдавливается ею, он уходит в этом смысле, мне кажется, с таким достоинством и ощущением целостности себя после этого безумного бала, где все пытались прыгнуть выше собственного парика или как-то там еще извернуться. И вот безумие этой жизни… В данном случае он оказывается действительно цельным, и мы его за это уважаем. Сегодня это трудно, сегодня непросто пойти в другую сторону. И в этом смысле, мне кажется, поэтому он – герой сегодняшнего времени. Это тот человек, который может, не изменив себе, идти своим путем.
Сергей Николаевич: А что для вас самое важное в театре, в том, чем вы занимаетесь? Павел Сафонов: Не врать, наверное, как-то самому себе не врать, стараться. Ну, какие-то компромиссы всегда есть, но в любом случае…
Сергей Николаевич: Неизбежны, да? Павел Сафонов: В репетициях и в выпуске, и когда я с актерами, для меня не существует уже как бы потом каких-то, наверное, моментов, которые я анализирую с точки зрения выгод или еще чего-то. В общем, мне кажется, что… Может быть, слова меньше все равно значат, но, наверное, то, что любовь сильнее корысти, скажем так. И театр – это вообще, мне кажется, такое место, где нужно… где можно, по крайней мере, и нужно быть самим собой, стараться. Это не просто. Бывают разные ситуации, и надо как-то идти по этому пути. Это, в общем, наверное, и есть какая-то попытка открыть себя, других и через эти пьесы, тексты, которые нам попадают в руки постараться сказать о каких-то вещах, о которых часто забывают и думают, что это на самом деле неважно. Наверное, это задача моя и театра, которым я занимаюсь, чтобы зритель в зале вдруг вспоминал, вздрагивал или как-то просыпался от каких-то своих иногда, на мой взгляд, неверных соображений по поводу своей жизни, ценностей.
Сергей Николаевич: Скажите, вот на этом пути, безусловно, сложном, бескомпромиссном, где было много уже удач, в какой момент вы почувствовали себя счастливым? Вот были какие-то такие мгновения, когда вы говорили для себя: "Это получилось", "Сегодня я счастлив", "Все сложилось так, как я хотел"? Павел Сафонов: Ну, может, это тоже нескромно или это мой минус – я часто это произношу, когда проходит… Ведь спектакли – это такая странная реальность. Они исчезают, как (по-моему, Сергей Васильевич Женовач сказал когда-то так) рисунки на песке. И в этом смысле трудно этому вроде радоваться. А с другой стороны, именно надо радоваться, когда вдруг случился этот зал, и он слышал, и возникло… Не знаю, иногда… Мы делали в СТД работу с Женей Стычкиным на фестивале "Соло", короткую, по Достоевскому. Два человека – я в зале, он на сцене. У нас вообще не было бюджета, не было художников. Это был такой очень абсолютно спонтанный и абсолютно такой… Просто мне предложили – я захотел. Я давно эту вещь хотел сделать. Мы начали репетировать. И как-то в этом смысле… И вот до сих пор он играет. Мне кажется, что иногда счастье такое тихое бывает. В этом смысле ты иногда ощущаешь его даже не совсем в тех местах, где… Хотя вот у меня в прошлом году родился сын, и в это же время я в каком-то бешеном ритме в "Ленкоме" делал "Сны Мольера" (ну, мы потом так назвали) по "Кабале святош".
Сергей Николаевич: "Кабала святош", да. Павел Сафонов: Неожиданное предложение Марка Анатольевича. "Ленком", Миркурбанов, Вержбицкий, артисты прекрасные, Ана Большова. В общем, пьеса тоже великая. И Анатольевич Васильевич. В общем, все…
Сергей Николаевич: Все сошлись, да. Павел Сафонов: А мы в таком сложном как-то… Это май, июнь. Было какое-то такое… Знаете, я вечерами иногда все равно чувствовал какое-то счастье. Хотя это не то что… Иногда репетиция плохая, очень тяжелая, нервная. Как все это собиралось. Но все равно, когда я иногда заходил на сцену, видел просто ее пустую, или когда там декорации привезли… В общем, не знаю. Работать – это все равно счастье, открывать, поэтому каждая работа счастье по-своему приносит. Когда Дима Сердюк читает последний монолог – в зале абсолютная тишина. И он говорит тихо-тихо у нас, негромко: "Карету мне, карету…" Я даже до конца… То есть, конечно, я это ему предложил, но иногда я даже не знаю, что он говорит, мне так кажется. И потом зал как-то на это поскольку реагирует.
Сергей Николаевич: И дальше идет реплика Фамусова? Павел Сафонов: Нет, мы на этом…
Сергей Николаевич: А, вы заканчиваете? Павел Сафонов: Он уходит. И мы этот кусочек следующий пожертвовали, при всем уважении. Я очень берегу все текстовые партитуры, но…
Сергей Николаевич: Но Марью Алексеевну вы решили убрать? Павел Сафонов: Мы убрали, да. Ну, как-то показалось, что это точка, мне кажется, относительного всего построения спектакля – его уход после этого в следующую его жизнь, реальность. Он после этого уже не нужен.
Сергей Николаевич: И вы заканчиваете этой репликой? Павел Сафонов: Заканчиваем, да.
Сергей Николаевич: У вас на майке написано: "Art is a dirty job but somebody's got to do it…" – "Искусство – это грязная работа, но кто-то должен ее делать…". Так все-таки искусство – это чистая или грязная работа? Павел Сафонов: Ну, тут имеется в виду, что без крови, без борьбы… Ну, для меня, так я перевожу. Кстати, когда у меня тяжелая репетиция предстоит, я ее иногда надеваю.
Сергей Николаевич: Специальная одежда. Павел Сафонов: Невозможно добиться ничего. И актеры – это живые люди, очень сложные. Ни одного спектакля, наверное, у меня не было, где бы не было какого-то очень сложного, но интересного спора, диалога, борьбы, доказывания какого-то все равно. Поэтому это все преодоление себя, мне кажется, и для меня. Все равно, чтобы что-то найти, мы должны очень сильно потрудиться и попотеть, побороться.
Сергей Николаевич: Это был Павел Сафонов в программе "Культурный обмен" на Общественном телевидении России. А я, Сергей Николаевич, прощаюсь с вами. Всего доброго. До свидания.
Опубликовано: 15 мая 2018 г. Она не сразу нашла себя в профессии – за её плечами Школа олимпийского резерва по художественной гимнастике, где она стала кандидатом в мастера спорта, а также успешная карьера профессиональной артистки балета в театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Однажды рискнув, она поступила в театральный вуз и круто изменила свою жизнь. Гостья ток-шоу – актриса Ольга Ломоносова.
Наши дети любят смотреть мультфильмы, ну, собственно, как и все дети!)) да и некоторые взрослые что уж скрывать ... ))))🙈🙈🙈😜 А когда в одном маленьком кубике есть все!!!(огромная коллекция мультфильмов, диафильмов, аудио сказок, колыбельных, музыки !!!) то это вообще 💣 !!!! Нужна просто белая стена, и все!!!!! Ну, вот, почитал пару диафильмов на ночь детям .., ах))) а потом и кино завалится смотреть, а?! всем рекомендую! 🙈 #cinemood А ещё супер новость, всем моим подписчикам по промокоду lomonosova , смарт-чехол в подарок 🎁сегодня! Не пропустите 😜 @cinemood_family ❤️🔥
http://antipenko.forum24.ru/?1-3-0-00000034-000-180-0#116 Актриса Ольга Ломоносова: «Танцы улучшают настроение и заменяют мне бег» Статья из газеты: АиФ Здоровье № 29 17/07/2018 Ольга Шаблинская Ольга Ломоносова, знакомая зрителю по сериалам «Не родись красивой» и «Дети Арбата», рассказала, как поддерживает форму в условиях цейтнота, – она ведь не только востребованная актриса, но и мама троих детей, жена режиссёра режиссёра Павла Сафонова.
Ольга Шаблинская, «АиФ.Здоровье»: Сейчас модно быть «вечно молодой и красивой». В Интернете циркулирует миллион статей, как быть здоровой, бодрой. А что делаете для здоровья вы? Ольга Ломоносова: Для меня залог успеха – сон, свежий воздух, правильное питание. Именно такие составляющие и именно в этой последовательности. Но… Что бы я хотела делать для своего здоровья – это одна история, а что я успеваю и могу себе позволить – это история совсем другая. Поэтому я делаю максимально то, что в принципе в моих силах. Стараюсь питаться как можно более полезными продуктами и по возможности высыпаться. Но опять же я не всегда могу себе позволить эту роскошь. Ну и физические нагрузки, конечно, нужны, иначе все мышцы начинают потихонечку умирать. Благодаря тому, что играю спектакли, в плане физических нагрузок закрываю эту часть. На спортзал меня не хватает. Потому что трое детей, работа, всё остальное. Находить в этом графике ещё и дырки для спорта мне практически не удаётся. Собственно, и правильное питание – иногда как-то получается его соблюдать, иногда нет. Иногда целый день ничего не ешь. Поэтому, когда добираешься до еды, начинаешь оголтело всё запихивать в рот. И что касается сна: если я легла спать не в 2 часа ночи, а в 12, уже считаю, что это победа. В общем, в связи с тем, что Федя у нас маленький, я пока не могу себе много времени уделить.
Ольга Ломоносова с супругом. Фото: РИА Новости/ Екатерина Чеснокова
– Сон вы поставили на первое место в своей системе красоты. На этот счёт тоже есть разные теории – кто-то говорит, что для поддержания здоровья надо спать меньше, кто-то – больше… – Мне надо спать 10 часов. Если я лягу в 12 ночи и проснусь в 10 утра, я буду огурцом. Но даже если я просплю 10 часов, но при этом я лягу спать после 12, утром всё равно буду разбитая. Для себя определила, что правильно до полуночи лечь в постель и проснуться не позже 9 утра. Фёдор просыпается где-то в 9.30 – поэтому, если я легла раньше 12 ночи, могу продержаться день. Только к вечеру всё равно меня клонит в сон. В общем, если я 10 часов в день не сплю, у меня накапливается усталость. У каждого человека всё индивидуально. У меня муж может иногда вообще не спать сутками. А обычно он спит 8 часов – и ему это вполне нормально. Он ложится поздно, просыпается рано. Если же я так поступлю, то в течение дня я мёртвая, у меня песок в глазах и одна мечта – лечь поскорее спать.
– У меня недостаток сна сразу отражается ещё и на внешности. – Абсолютно верно! Причём сразу же, одну ночь достаточно не поспать нормально. Ты не выспался – и это мгновенно видно на твоём лице.
Актриса Ольга Ломоносова и ее дочери Варвара и Александра Сафоновы. 2016 г. Фото: РИА Новости/ Екатерина Чеснокова
Балетное прошлое
– Хочу спросить про ваше балетное прошлое. Сколько лет вы занимались балетом? И действительно ли учёба балетному мастерству – это ад, который описывают все балерины? – Я 8 лет училась балету и 2 года работала в театре – до тех пор, пока не поступила в институт. Так что 10 лет отдано балету. Ад, говорите? Ну конечно, это и есть ад. Балет – это труд. Большой, серьёзный труд. Если балерина с утра не сделала станок, не позанималась, то всё, выход из формы гарантирован. То есть ты входишь в форму долго. А выходишь из неё за два дня. Сделать станок – это как почистить зубы, или у тебя начинает сразу всё болеть, форма уходит.
– Ольга, пригодилось ли вам в кино или в театре ваше балетное прошлое? – Не могу сказать, что напрямую. Мол, недавно я сыграла балерину в кино. В кино и театре у меня не было такого, чтобы я много танцевала или где-то крутанула фуэте, ногу закинула на станок. С другой стороны, балетное прошлое – это, конечно же, мой плюс, и я это понимаю. Я ощущаю тело, чувствую его. Всё равно все свои образы и роли делаю через тело.
Ольга Ломоносова, Евгений Стычкин и Агриппина Стеклова в сцене из спектакля «Валентинов день» по пьесе Ивана Вырыпаева. 2014 г. Фото: РИА Новости/ Кирилл Каллиников
– Я читала интервью учёной Натальи Бехтеревой, которая всю жизнь исследовала мозг. Она считала, что самое плохое воздействие на мозг оказывают наши эмоции и лучшее, что можно сделать в плохом настроении, это активно подвигаться, желательно в воде. После водных процедур, плавания, мол, мозг работает совершенно по-другому. – Да, согласна. Поплавать – это тоже прекрасное снятие стресса. Меня, честно говоря, немного тупит «туды-сюды» плавать, но в словах Бехтеревой действительно заключается истинная суть: действительно, как только попадаешь в воду – тебе уже намного легче жить. А если подвигаться в воде, то вообще здорово. Плавание – это единственное, что я могу себе позволить в то время, пока младший Фёдор немножко может побыть без меня.
– А если бы сбылась мечта насчёт свободного времени для себя, любимой, каким бы спортом вы занялись? – Знаю, что полезны йога, пилатес, и иногда, очень редко, могу этим заниматься. Но мне всё равно это скучновато. А вот где я могу задействовать все свои мышцы и при этом ещё получить невероятное удовольствие – это танец. Танец сложно назвать спортом, но танцы есть разнообразные и в спортклубах. Когда появится время, буду рада возобновить занятия. Мне нужно, чтобы всё совпало: время занятий, тренер. Тогда танцы – это кайф невероятный. Ты и потеешь, и худеешь, и все мышцы заняты. При этом, конечно, выбрасывается адреналин. В общем, танцы я очень люблю.
Отрывок "Мужской Аромат. Оркестр" Диниил Страхов, Ольга Ломоносова
Это ещё и выплеск эмоций, снятие стресса. Для меня танцы – то же самое, что для других людей бег. Говорят же: у тебя плохое настроение – иди бегай, хорошее настроение – иди бегай. Вот бегать я не люблю, вот прямо совсем. Это вообще не моё. А вот пойти потанцевать под хорошую музыку – это значит, что гарантированно улучшится настроение.
Тем временем в Москве до 7️⃣ января продолжается шоу "Щелкунчик" на льду ЦСКА Арены. Шоу успели посмотреть и знаменитые гости: Тутта Ларсен, Ольга Ломоносова, Инга Оболдина, Анна Уколова с детьми и др.
🌟Т у т т а Л а р с е н: "Мои дети все 2 часа спектакля просидели неподвижно. Спектакль не слишком перегружен спецэффектами, но при этом очень интересен, дети его прекрасно воспринимают. Кроме того, немного иначе пересказан сюжет Гофмана, что также добавляет интриги. И, конечно, прекрасная музыка Чайковского, которая, мне кажется, у всех нас в крови".
🌟О л ь г а Л о м о н о с о в а: "Мы постоянные гости спектаклей Авербуха. Видели его "Ромео и Джульетту", "Алису в стране чудес" и два года назад смотрели "Щелкунчика", но тем не менее с огромным удовольствием пришли и во второй раз. Все его спектакли очень разные, каждый находит для себя что-то свое. Вот, например, сейчас детям очень нравится принцесса Мари, а мне потрясающий Мышиный король в исполнении Ягудина".
🌟И н г а О б о л д и н а: "От этого спектакля сказочные впечатления! Это то, что нужно и взрослым, и детям перед Новым годом - сразу же наступает праздничное новогоднее настроение! И музыка, и то, как актеры катаются, играют, создает ощущение сказки".
https://www.passion.ru/news/ декабрь 2018 Звезды побывали на премьере нового сезона шоу Ильи Авербуха и поделились впечатлениями.
В Москве состоялась премьера нового сезона новогоднего шоу Ильи Авербуха «Щелкунчик». В ледовом комплексе «ЦСКА Арена» собрались спортсмены, актеры, музыканты. В зрительном зале были замечены Тутта Ларсен, Ольга Ломоносова, Инга Оболдина, Анна Уколова. Татьяна Тотьмянина, Максим Маринин и Алексей Ягудин выступали на льду, а Светлана Светикова и Сергей Ли отвечали за голоса героев.
«Мои дети все два часа спектакля просидели на стульях неподвижно. Даже трехлетний Ваня ни разу не пошевелился за время первого отделения», — удивилась Тутта Ларсен. «Спектакль не слишком перегружен спецэффектами, но при этом очень интересен, дети его прекрасно воспринимают. Мне кажется, для детей любого возраста от трех лет этот спектакль прекрасно подходит: и взрослым не скучно и детям понятно все, что происходит. Балет, например, для трехлетнего ребенка и даже для восьмилетнего — это слишком взросло и серьезно, а мультик — слишком мало, а вот ледовое шоу в этой постановке-— это самое оно. То есть это отличный ключ к следующему "Щелкунчику" уже во взрослом формате», — пояснила она.
«Мы постоянные гости спектаклей Авербуха. Видели его "Ромео и Джульетту", "Алису в стране чудес" и два года назад смотрели "Щелкунчика", но тем не менее с огромным удовольствием пришли и во второй раз. Все его спектакли очень разные, каждый находит для себя что-то свое. Вот, например, сейчас детям очень нравится принцесса Мари, а мне потрясающий Мышиный король в исполнении Ягудина», — прокомментировала Ольга Ломоносова.
«Новый год невозможен без "Щелкунчика". Это очень популярный сюжет и самое успешное мое новогоднее шоу, в любом городе России мы собираем аншлаги. Даже в летнем Сочи "Щелкунчик" всегда встречали овациями. В этом году в месте с Татьяной Анатольевной Тарасовой мы постарались его еще более зрелищным, и динамичным», — пояснил Илья Авербух выбор темы. «Мы с Татьяной Тотьмяниной с радостью принимаем участие в новогодних постановках. И как родители двух дочек всегда представляем, что играем сейчас не только для всех детей в зале, но и конкретно для них. В "Щелкунчике" мне досталась потрясающая характерная роль Мышиного короля, и я с огромным удовольствием во время спектакля разрешаю детям трогать мою потрясающую серую, практически наполеоновскую шляпу, играю с ними. Главное - не трогайте меня мой длинный крысиный хвост! Все остальное - можно, официальное разрешение Мышиного короля», — шутит Алексей Ягудин.
У Светланы Светиковой с ледовыми шоу Авербуха связаны особые воспоминания: много лет назад на одном из них она познакомилась со своим мужем. «А исполняя "Щелкунчик" два года назад я узнала, что мы станем родителями во второй раз», — вспоминает она с улыбкой. В этом году шоу стало для нее первым после декрета: «Мы исполняем по три спектакля в день, и малышу, конечно, очень непросто впервые расстаться с мамой. Но я надеюсь, что он постепенно привыкнет, а в некоторые дни я буду брать его с собой за кулисы».
http://avangard.rosbalt.ru/interview/pavel-safonov-moler-ne-predal-sebya/?fbclid=IwAR1hQJBxz98CUyDvp5CsE4JSzRvKiNA6yUif5ZNuwS84nmLxg89ZIi0fNcw Ленком Московский государственный театр 5 декабря 2018 г. Павел Сафонов: Мольер не предал себя На сцене Выборгского дворца культуры 8 и 9 декабря состоится петербургская премьера спектакля московского Театра Ленком — «Сны господина де Мольера» по пьесе Михаила Булгакова «Кабала святош». Премьера постановки собрала аншлаги, невиданные уже давно, а теперь и в Санкт-Петербурге билеты на «Сны господина де Мольера» стремительно разлетаются.
В роли Мольера, постоянно страдающего от несправедливости и прагматичности мира, выступает Игорь Миркурбанов. Его герой — прирожденный актер, режиссер и драматург — сталкивается с прихотями и самодурством сильных мира сего. Людовик XIV, Король Солнце, приблизил Мольера ко двору, но затем «задушил» презрением и немилостью… Режиссер постановки Павел Сафонов рассказал «Петербургскому авангарду» о профессии, о предназначении, о Мольере как герое нашего времени.
- Павел, вы родились в Санкт-Петербурге, но уже много лет живете в Москве. Как театральное пространство этих двух городов повлияло на вас как на человека и режиссера? - В Петербурге начался процесс моего формирования, потому что все закладывается в детстве. Если говорить о режиссерских идеях, то я люблю графичность на сцене, ясность, как принято в Питере. А в Москве я получил все, что связано с профессией. Я учился в Щукинском училище, играл на сцене Театра имени Вахтангова. Все осознанные театральные впечатления у меня связаны уже с Москвой.
- Кто ваш камертон в профессии? - Хотя я мало видел его спектаклей или видел их в записи, но Анатолия Эфроса я считаю таким камертоном. Его книги, все, что я о нем прочел, его отношение к профессии, спектаклям, артистам помогают мне в трудных ситуациях, вдохновляют, ‒ и в начале моего пути, и сейчас. Я пытаюсь соответствовать ему. Когда я делал свою первую режиссерскую работу в училище ‒ «Прекрасные люди» по пьесе Тургенева «Месяц в деревне» ‒ я читал подробный разбор Эфроса. Тем не менее, наши спектакли оказались совершенно разными. Потом было много и других впечатлений – Фоменко, Някрошюс, Туминас…
- Поэтому вполне символичен ваш дебют в «Ленкоме» со спектаклем «Сны господина де Мольера». - Когда я предложил Марку Анатольевичу Захарову два разных названия, и мы остановились на «Кабале святош» Булгакова, я не помнил, что она была последним спектаклем Эфроса в этом театре. Наверное, это такое счастливое стечение обстоятельств. Хотя наши спектакли опять-таки не похожи.
- Вы уже давно перешли из актерской профессии в режиссуру. Помните, как в вас созрело это решение, какие внутренние изменения в вас произошли? И что вы в себе открыли после? - Этот переход в каком-то смысле произошел бессознательно. Я много играл, мне это нравилось, но параллельно я делал режиссерские работы со студентами, актерами и самостоятельно. До поры до времени я не придавал этому значения, просто у меня начало получаться, меня захватил процесс, возникла потребность. А дальше отрывки переросли в спектакль, спектакль произвел впечатление на многих, я сразу получил предложение поставить в Вахтанговском театре.
Это была «Чайка» с Максаковой, Яковлевым, Маковецким, Шалевичем – совершенно невероятный состав для фактически дебютанта. Передо мной встал сложный выбор, потому что было бы неправильно параллельно заниматься двумя разными профессиями, хотя и связанными друг с другом. Теперь у меня гораздо больше зоны ответственности, больше заботы, беспокойства о том, что ты делаешь. Достаточно много моих спектаклей идет в разных театрах Москвы и не только. Я не могу их до конца оставить и часто прихожу. Даже если я далеко, — например, у меня есть один спектакль в Питере, — я стараюсь с ребятами общаться, переписываться. Так или иначе, я по мере возможности за всеми своими спектаклями слежу. Это отнимает много сил, артисты не всегда хотят потом что-то корректировать. Для этого нужно искать правильные слова. Выпуск, репетиции, новый спектакль ‒ это стало ритмом жизни.
- Игорь Миркурбанов в одном из интервью сказал, что театр достает все хорошее, что есть в человеке. А нужно ли выпускать из человека его демонов? - Персонаж должен быть, прежде всего, честен. Такой задачи, как выпускать зло на сцене, у меня нет – зачем тогда встречаться, спорить, так много репетировать? Театр призван вдохновлять людей, не забавлять и не уводить от реальности, показывать ее не всегда светлые проявления, но тем не менее оставлять людям надежду, напоминать о высшем смысле, предназначении, что мир создан не уродливым. А мы своими желаниями, амбициями, страстями его замутняем. Отсюда искажения, деформации. Но театр, музыка обязаны видеть целое, чтобы зрители, пройдя длинный и порой жесткий путь вместе с персонажем, пытались найти в себе нечто подлинное и человечное.
- Какие отношения у вас складываются с текстом? Вы соавтор или отдаете пальму первенства писателю? - Я – проводник. Я не могу сказать, что поклоняюсь тексту, потому что он будет мертвым, если его взять и холодно преподнести. Мне важно услышать что-то между сцен, прочитать между строк, открыть его живое, настоящее звучание, эмоцию, атмосферу. Но я не люблю и не умею так – взять текст и надеть на него совершенно иную одежду. Режиссер, конечно, имеет право на свою трактовку, но важно сохранить общую композицию и замысел автора. Да, при этом можно открыть некоторые вещи, которые волнуют нас сегодняшних. Но если это мощное произведение, то оно заряжено идеями, идущими через время. Звук, мысль оказываются настолько сильными, что звучат через сто или двести лет. Нужно дать им такое сценическое воплощение, чтобы они захватили зрителей. Тогда спектакль становится пространством сегодняшнего дня.
- На авансцену вы выводите человека и его правду. При этом он часто оказывается в надбытовых и даже фантастических ситуациях. Это сознательный отказ от бытописания? - Сценическая реальность в принципе не буквальна, это не кинореальность. Бытовой предмет на сцене превращается в образ, метафору. Я не могу сказать, что я специально лишаю спектакль «земли». Но мне всегда интересно создать такое пространство, которое бы, с одной стороны, было правдивым с точки зрения реакций персонажей, их эмоций, нюансов их взаимоотношений, но с другой – не опускало их вниз. В спектакле мы видим жизнь от начала до конца, поэтому она представляется более объемной, метафоричной.
- В вашей режиссерской биографии выстраивается ряд персонажей — таких, как Сирано, Чацкий, Треплев, Мольер — людей необыкновенного таланта и при этом тотального одиночества и отвергнутости. Как вы для себя формулируете, имеют ли они право быть другими? - Вы назвали очень разных персонажей. Мольер – гений, Треплев – не совсем. Но они все имеют отношение к творчеству. Даже в Чацком есть поэтическое восприятие жизни. Может быть, это мое мироощущение, и это им даже вредит. В любом человеке оно есть, и у меня оно связано с детскими ощущениями, которые всегда более поэтичные, чем у взрослых. Все воспринимается через цвет, звук, а не через холодный анализ. Поэтому, если я хочу понять что-то про такого персонажа, то мне интересно, как он воспринимает, как слышит мир через свою внутреннюю поэзию.
- Все в жизни переплетается. В свое время Сталин не дал ход пьесе Булгакова «Кабала святош», увидев в ней критику абсолютной власти. В самом произведении архиепископ борется с пьесой Мольера «Тартюф», которого вы в свою очередь поставили в театре на Малой Бронной. Запреты в искусстве всегда вредят, или ограничения и самоограничения в каких-то ситуациях помогают творческому росту? - Не думаю, что цензура способна что-то улучшить. Через сопротивление художник что-то создает, но вопреки. Ограничения – это не необходимость. Большой художник и поэт сам находится в большом поиске, конфликте с любым обществом. Он по определению не может жить в полной гармонии с властью. Мольер был долгое время приближен ко двору, облагодетельствован, но это не помешало ему писать острые пьесы. Он стал великим не потому, что его потом запретили, а благодаря глубокому, парадоксальному видению мира, в котором много зла и помимо запретов и цензуры. Мир – это не власть, это все мы. В людях всегда будет и есть алчность, жестокость, ханжество. Это становится творческой пищей для Мольера, для Чехова и многих других. Тому же Чехову никто ничего не запрещал. А он писал самые пронзительные, злободневные вещи, которые в убийственно жестокий XX век взволновали людей. И касаются, как мы видим, многих конфликтов XXI века.
- Ваша бессменная команда, сценограф Мариус Яцовскис и художник по костюмам Евгения Панфилова, в спектакле «Сны господина де Мольера» много играют с цветом – белым и черным. Было ли вашей задачей показать таким образом предельно сложного человека, в котором все парадоксальным образом уживается? - Мы хотели уйти от бытового Парижа того времени и показать историю Мольера через призрачный и при этом вечный мир театра. Он много лет был актером и видел жизнь из гримерки. Через призму театра он смог рассказать о волнующих его вещах. В этой пьесе нам хотелось открыть субъективное восприятие мира художником. В момент смерти Мольера вся его жизнь прокручивается ретроспективно. Удивительно, насколько его призрачный мир оказался сильнее и реальнее, чем Людовик, кабала и все те, кто пытался ему мешать. Сегодня это не менее важно, потому что некоторые власть имущие люди считают, что они являются главной и единственной реальностью и могут в любой момент что-то закрыть и растоптать. Это большой вопрос и, может быть, не нам его решать, но очевидно, что в беззащитности Мольера содержится большая сила. И его слава затмила все козни его недоброжелателей.
- Игорь Миркурбанов играет глыбу, которая существует вопреки общему потоку. Но мы видим, как внутри него что-то надламывается, он все больше погружается в сны, спасаясь от реальности. Его последний выход на сцену – это победа над смертью? - Мы были бы слишком самонадеянны, если бы так трактовали. Он остался в своем пространстве, в мире своих пьес. Мы выстроили финал так, что все персонажи его произведений, люди, которые играли большую роль в его жизни ‒ Людовик, кабала, женщины, актеры ‒ смешались, а он выглядит более реальным, чем они. Он выполнил свое предназначение. Он честен и в этом смысле силен. Мольер остался тем, кем был, умер на сцене, никого не предал и не предал себя. Он похож на Сирано, который до конца доиграл свой трагичный спектакль, лишивший его человеческого счастья, но открывший для него гармонию космического масштаба.
Сам Игорь – личность, и довольно сложная, противоречивая, но это и было важно для такого персонажа, как Мольер, одержимого страстями, театром, любовью, но очень беззащитного в интригах, во встрече с откровенным хамством и грубостью. Это мы и пытались открыть на репетициях.
- Вы размышляли, что бы это был за человек, Мольер, живи он в наше время? С кем вы его ассоциируете? - Мольера можно сравнить с Тарковским, которого я обожаю. Он настолько был погружен, особенно в конце, в свои пространства, героев, жил по законам своего творчества. Это мог быть и он, и Эфрос.
- В спектакле важную роль играет музыка. Звучит хоральная прелюдия фа минор Баха. С ней очень гармонично соседствует тема, написанная великолепным Фаустасом Латенасом. Как музыка помогала вам выстраивать спектакль? - Музыка всегда мне очень помогает. Особенно Фаустаса. Любая встреча с ним направляет, вдохновляет. Он интересно обработал Баха, как и в «Пяти вечерах». Он настолько тонко чувствует природу театра, его классические темы не перегружают сценическое действие, при этом они поднимают историю на другой уровень. Иногда хватает двух, трех нот, нескольких тем, чтобы был задан камертон. Я всегда жду этот камертон, когда встречаюсь с музыкой Латенаса. И тогда я слышу, в каком направлении нам с актерами нужно развиваться. Я был очень рад возможности поработать с великолепной труппой «Ленкома»: Миркурбановым, Анной Большовой и другими. Вначале было сложно, но нам удалось вместе выстроить рисунок спектакля.
- Ваш спектакль, на мой взгляд, только выиграл за счет того, что вы не перенесли действие в наши социальные и политические реалии. Но, выходя из зала, я с удивлением услышала от зрителей, что они почувствовали на сцене мрачное мироощущение и предчувствия. Так ли это? - Для меня и в пьесе, и в спектакле важен честно и чисто пройденный путь героя со всеми потерями. Да, жизнь у Мольера сложилась трагично. Но при этом и счастливо. В ней было много всего. Он остался самим собой, человеком театра, и свое дело он сумел сохранить в истории. Для меня он герой. Все же это не мрачное мироощущение, а, скорее, светлая печаль. Наш финал – это финал человека, потерпевшего кораблекрушение с точки зрения рацио, но победившего в ценностном отношении. Его можно назвать счастливым человеком. Даже враги говорят ему вслед, что он победитель. Помните: «Для его славы ничего не нужно. Он нужен для нашей славы»? Если в начале спектакля это предчувствие, то в конце хор голосов звучит как молитва во славу его. Значит, он жил правильно. Он оставил после себя много красоты, мудрости, света и юмора. А смех вообще искупляющая вещь.
- А чего не хватает современному театру, чтобы он снова в полной мере влиял на общество, формировал нравственную позицию? - Наверное, не хватает хороших современных пьес. Большинство из них касаются отдельных болевых очагов нашей жизни. Но я не слышу в них полифонии, мощи и целостности, которая захватывает, когда читаешь, скажем, пьесы Вампилова. Как выразить современный мир без телефонов, ноутбуков или, наоборот, с ними, но при этом увидеть главное? Если бы это удалось, то зрители бы жаднее вслушивались и всматривались в спектакли. Сейчас столько всего, что людям сложно сориентироваться. Может быть, на сцене нужно больше правды, говорить о ней острее. Но не очень жестко, потому что важно сохранить поэзию. Соединение поэзии, остроты, юмора помогает получить весь спектр ощущений.
Беседовала ЕЛЕНА ОМЕЛИЧКИНА
респект
администратор
Сообщение: 24110
Зарегистрирован: 12.09.10
Отправлено: 14.02.19 13:23. Заголовок: Мне хорошо с детьми ..
Ольга Ломоносова. Красивая, сдержанная, пожалуй, даже немного застенчивая. Ни грамма игры и позерства. Она не очень любит светские мероприятия, совершенно не понимает, зачем дружить с нужными людьми даже ради интересных ролей, и не верит, что дети (их у Оли трое) могут помешать карьере. Фото: Николай Темников
https://www.wday.ru/stil-zhizny/novosty/olga-lomonosova-kogda-troe-detey-ne-do-manikyura/ Ольга Ломоносова: «Когда трое детей, не до маникюра» Во время съемок в сериале «Лучше, чем люди» актриса узнала, что ждет ребенка, но решила проект не бросать. «Сидеть дома и ковырять в носу – это плохо и грустно. У меня были силы работать, поэтому не жалею», – говорит Ольга. 24 апреля 2019
— Ольга, когда вам предложили роль в «Лучше, чем люди», посещала ли мысль, что история о роботах так выстрелит, что сериал купят американцы?
— Нет, конечно. Ты никогда не понимаешь, будет это бомба или нет, как отреагирует зритель. Мое желание – сниматься там и согласие были связаны с отличной командой: режиссером, партнерами, оператором. Хотя, признаюсь, когда прочла часть сценария, мне моя героиня Алла не понравилась. Придя на пробы, я стала говорить режиссеру Андрею Джунковскому: «Попробуй меня на роль робота». Но он сказал, что робот уже есть и прекрасный. Паулина Андреева действительно круто справилась со своей задачей. Мне кажется, работа в целом получилась крепкая. Мы с мужем (режиссер и актер Павел Сафонов. — Прим. «Антенны») посмотрели несколько серий. После момента, где сын моей героини убил Алешу, робота своего дедушки, Паша сказал: «Как же он, не дрогнув, так поступил?» Я ему ответила: «Это же робот! Тебе стиральную машинку жалко? Только потому, что она сломалась и в ней нельзя постирать. Но ты покупаешь новую…» И у нас возник невероятный спор. Многие люди задавали мне вопросы по сериалу: «Роботы – это хорошо или плохо?» Раз появляются мысли об отношении к боту как к навигатору, утюгу или все-таки как живому существу, значит, сериал актуален.
— Вы работали в нем, будучи в положении.
— Мы не планировали появление Феди. Я тогда снималась в Питере и в Москве, был такой калейдоскоп, сама не понимаю, как мы с Пашей так удачно выхватили друг друга в этом ритме. Если в «Лучше, чем люди» я начала работать, забеременела и все уже были поставлены перед фактом, то в другом проекте Первого канала «Доктор Мартов» сложилась иная история. Я пробовалась в нем ранее, для меня долго искали партнера, а когда наконец-то его утвердили, я сказала, что уже не могу, тем более там предстояли съемки в Геленджике зимой. Нельзя сказать, что это подарок, потому что сильные ветра плюс нужно летать. Но мне ответили: «Нет, нет, даже не придумывай ничего». Поразмыслили мы с Пашей и решились. На самом деле сидеть дома и ковырять в носу – это плохо и грустно. У меня были силы работать, и я не жалею. Правда, потом я чуть-чуть подорвала себя, когда родился Федя. Ему исполнилось только 10 дней, а я поехала играть спектакль. Это было тяжеловато и не нужно моему организму, он ответил ангиной.
— В «Лучше, чем люди» вашу дочку играет юная Вита Корниенко. Никогда не думали своих девочек в кино привлечь?
— Если вдруг кому-то понадобятся Саша или Варя и это будет что-то достойное, у меня нет запрета, но нет и стремления. Такие дети, как Вита, очень редкие. Она профессиональная актриса и родилась с этим. Это уникальный ребенок. А в своих детях я пока не чувствую подобной уникальности, а главное – у них нет желания. Младшая, Саша, сыграла в Театре Doc в одном спектакле, когда ее позвала режиссер Елена Шевченко. Ей понравилось. Но это одноразовая акция. Сашка поет в хоре. Мы иногда ей говорим: «Пойдешь в «Голос. Дети»? Отвечает: «Нет». А если нет тяги, то зачем толкать? Она очень живой ребенок. Хип-хопом занимается. У нее много энергии, так что надо куда-то еще ее отдать, может, в какой-то спорт. А Варвара танцует в коллективе и играет на пианино. Музыка – это единственное, на чем я настаивала. У нас с Варей была договоренность, что она научится играть двумя руками и я от нее отстану. Мы проходили сложные моменты, прямо до слез. Но потом она сама захотела заниматься. Сейчас играет добровольно. Варя не будет пианисткой, но мне кажется важным для девочки, что она знакома с инструментом. Видимо, сказывается мое воспитание, ведь умею играть и танцевать.
— Варвара планирует пойти по маминым стопам в балет?
— Она чуть походила на подготовительные в академии хореографии, потом решила, что ей это не нужно, а сейчас опять проклюнулась: хочет. Но ей 12 лет, а это поздновато. Я всегда говорила, что мои дети никогда не пойдут в балет.
— Почему, если вы сами окончили хореографическое училище?
— Если бы у меня родился ребенок, я бы увидела, что у него космические данные, и знала, что он любит балет, тогда да. А иначе в эту профессию идти не надо. Она тяжелая, сложная, невероятно зависимая, и, что хуже всего, после 35 лет ты на пенсии. Закончилась карьера в театре, а дальше что? Счастливые те, кто остался и работает реквизитором, помощником режиссеров, репетитором устроился. Иначе все. Вот меня бы сейчас выкинули и что бы я делала? Во мне много сил и энергии, а я уже никому не нужна в профессии.
— На диетах сидеть приходилось?
— Поправляться я начала уже в переходном возрасте. До этого могла есть что угодно, но меня особо не кормили. У бабушки всегда отъедалась, когда приезжала к ней в Донецк. Она отрывалась, откармливала, говорила: «Господи, какая худенькая!» Я всегда любила поесть. Проблем до подросткового периода не было. Потом уже начала пухнуть и пошли диеты, таблетки для похудения и прочие издевательства над организмом. Балетные девочки должны быть «костями», чтобы их было легко поднимать. Когда ни один мальчик не становится с тобой в пару, а их трое в классе на всех девочек, и они выбирают маленьких либо худеньких, а ты – высокая и лошадушка, это травма. Я обожаю балет, но это очень жестокий вид искусства. Поэтому и не хотела, чтобы мои девочки с этим сталкивались.
— Балетный багаж помог вам в театральном училище? Была ли грация преимуществом?
— Не могу сказать, что как-то демонстрировала там свою грацию. Я как раз училась быть человеком, а не ходить все время со штырем в спине. В этом нет органики. Сейчас иногда замечаю, что сутулюсь. А раньше у меня всегда были раскрыты плечи, спина идеально прямая.
— Правда, что вы учились не всегда успешно?
— Сносно. Не то чтобы плохо. Меня взял мастер Родион Овчинников. Худенькая, вроде симпатичная, с низким голосом. А куда меня крутить, в какую сторону, он не очень понимал, и я тоже. Часто в театральное идут люди, которые точно знают, что хотят играть, видят себя в той или иной роли, а я была вообще ноль в этом плане. Помню, нам в первый раз сказали: «Выберите для себя монологи». А у меня непонимание: где брать-то эти монологи, какую пьесу? Когда начались этюды к образам, наблюдения, а у меня ничего не получалось, я рыдала в туалете.
— Желания бросить чужую Москву и уехать домой в Киев не возникало?
— Этим я переболела, когда только приехала сюда и устроилась в музыкальный театр Станиславского. Тогда хотела домой. Я поправилась, была толстой, меня не ставили в классический балет, говорили: «Мы не можем одеть тебя в пачку». Я с горем пополам танцевала какие-то массовки в утренних детских сказках, в которых меня и с биноклем не разглядишь. И при этом не могла похудеть, потому что в Москве тебе делать нечего, только есть. Это был сложный период. Но уходила я оттуда, станцевав четверку цыганочек в балете «Эсмеральда», а это уже все-таки какой-то рост.
— Когда поняли, что выбор профессии актрисы – правильное решение?
— Не ощущала себя бездарной в театральном, но не задумывалась, талантливая ли я. Наверное, решила, что все верно, когда сделала пару отрывков и меня за них похвалили. Почувствовала, что приобрела ноги, что стою на них. Потом Владимир Мирзоев взял в Театр Вахтангова в спектакль «Король Лир» играть Корделию. Я тогда еще училась в институте. На третьем курсе снялась в фильме «Смерть Таирова» режиссера Бориса Бланка. Там на квадратный метр были одни звезды: Алла Демидова, Алексей Гуськов, Александр Лазарев, Алексей Петренко. В меня поверили, а я такой человек, которому важно, чтобы в него верили, хвалили, тогда сразу расцветаю.
— Вскоре вас пригласили в сериал «Не родись красивой», и к нему вспыхнула народная любовь. Наверняка начали узнавать на улицах. Понравилось это ощущение?
— Помню, как в перерыве между съемками оказалась в центре, заглянула в кафе и сразу вышла, потому что поняла, что не могу спокойно там остаться, на меня все будут смотреть. На улицах буквально показывали пальцем. Как Нелли Уварова выжила, вообще не представляю. Ее опекали даже продюсеры. Мы с Юлей Такшиной однажды бежали из торгового центра. Была зима, поехали покупать подарки на Новый год, нас узнали, и пришлось спасаться бегством. Сейчас тоже есть узнаваемость, но люди могут подойти и попросить сфотографироваться, написать что-то. Тогда же реакция была дикая: тебя как собаку загоняют в угол, со всех сторон смотрят и чего-то хотят. Это неприятно.
— Сегодня вы спокойно передвигаетесь на метро. Привыкли к вниманию?
— Парковка у меня хоть и бесплатная, как у многодетной мамы, но попробуй ее найди. Дико раздражает наматывать круги, потому что нельзя бросить машину. Особенно в центре. Я сейчас выпускаю спектакль «Платонов» в Театре сатиры, так рядом с ним просто невозможно найти свободное место. Поэтому полюбила метро, к тому же мы недавно переехали, и оно к нам стало близко. И там можно почитать! В обычной жизни с тремя детьми это редко удается. А тут я знаю, что полчаса в дороге полностью мои. И не теряю времени. Четко знаю, когда приеду. Пару раз ко мне подошли в метро, причем так интеллигентно: «Оля, здравствуйте». Я в такие моменты краснею как чайник и стараюсь выйти и зайти в другую дверь.
— Бесплатная парковка – одна из льгот? Оформили удостоверение многодетной мамы?
— Да, у нас бесплатный проезд на метро для одного из родителей и для всех детей. А парковка – это для Москвы большое дело.
— Кто у вас в семье заведует подобными бумажными делами?
— Когда я в МФЦ узнавала про все эти выплаты, льготы, то с чем-то даже опоздала, потому что очухалась слишком поздно, Феде уже было полгода. У нас со всем этим такой тарарам. Частично занимаюсь я, частично Паша. Порой кажется, меня ненавидят все, особенно в школе, думают: «Ну почему она не может оплатить вовремя, что, у нее денег нет?» Я всегда последняя вношу деньги за кружки детей. До смешного доходит. У нас сейчас не продлена та самая парковка. Надо доехать в МФЦ. Но из машины вытащили документы, их нужно восстановить, а для этого завести личный кабинет в госуслугах. Сделать это я не могу, не умею и так далее. И Паша тоже. Замкнутый круг! Такая семья. Мечтаю о человеке, который бы мне со всем этим помогал.
— А с детьми кто выручает, если у вас и у мужа работа?
— Моя мама, она давно переехала из Киева, уже гражданка России. И няня у нас есть.
— С их помощью удается выкроить время на себя, на отдых?
— Где мой маникюр? Нет его. Иногда я выдираю какое-то время, но немного.
— На семейный досуг оно остается?
— Несколько дней назад мы ехали после репетиции, и я сказала Паше, что дико устала, а нас позвали на какую-то выставку детскую, и описание у нее невероятное. Как быть? Решила все-таки ехать, причем на метро, потому что пробки жуткие. А сама думаю: мне же хочется просто лежать и чтобы никто не трогал. Но, когда мы после выставки хохотали вместе в такси, вдруг поняла, что у меня появляются силы. Дети их дают. Вместе с ними ты растешь внутри себя, становишься больше, тебя распирает энергия, и ты можешь все.
— Кто мечтал о сыне, вы или муж?
— Думала о том, что хочу мальчишку. Когда ждала Сашку, мне казалось, будет мальчик, наверное, поэтому она и родилась такая энергичная. Я у родителей была одна, мечтала о брате или о сестре. Здорово, когда у тебя большая семья. Как в Грузии, когда они все собираются за длинным столом. Все друг друга знают, общаются. Семья – это твое дерево, за него надо держаться. Мне этого не хватило в детстве. А сейчас иногда смотрю на своих, говорю мужу: «Паша, у нас трое детей, мы многодетная семья». Это круто!
— Вы упомянули переезд. Он связан с тем, что вас стало пятеро?
— Во-первых, мы перебрались ближе к школе девочек, потому что утомились их возить, а сейчас они могут ходить туда пешком. Во-вторых, немножко расширились. Трое детей не могут жить в одной комнате. Было тесно. А теперь мы переехали, и мне ужасно нравится район. Прошлое жилье мне не нравилось еще и потому, что в нем мало солнца, а в этом его столько! Теперь нам осталось сделать здесь ремонт.
Новые идеи в любимом городе... надеюсь все сбудется , когда такое небо...
Юлия Такшина Павле, пусть всё сбудется!) Павел Сафонов юляндр..✌️🙌
Максим Аверин Так... чё то уже удумал... Павел Сафонов все про Вас Максим Максим Аверин Павел Валентинович! Ждемс! Скрыть комментарий или пожаловаться на него Павел Сафонов нет это мы Вас ждемс!😂☝️
Мы встретились с Ольгой в Нижнем Новгороде, где они с мужем — режиссером Павлом Сафоновым провели несколько дней на фестивале «Горький Fest». Прогулявшись по городу, мы поговорили о творческом тандеме с мужем, многодетном материнстве и ремонте в новой квартире.
— Как часто вам удается вот так вдвоем, без детей, куда‑то уезжать? Где были последний раз? — Редко, мы очень привязаны к детям. И даже мысли не возникает, что можно куда‑то поехать без них. Сама я очень много езжу, летаю по работе — гастроли, съемки, а вот побыть с Пашей вдвоем у нас крайне редко получается. Нам тут коллеги на фестивале так и сказали: «Ребята, расслабьтесь и отдыхайте, просто побудьте вдвоем!» После рождения сына Феди мы точно за два года еще ни разу вдвоем нигде не были.
— А с детьми? Как вы распланировали им эти летние каникулы? — С детьми мы только что вернулись с отдыха. Потому и позволили себе такую роскошь — устроить мини-отпуск на двоих после 20 дней отдыха всей семьей в Литве, в Паланге. Помню, на следующий день по возвращении в Москву давали постановку Роберта Лепажа в рамках Чеховского театрального фестиваля. Спектакль шел семь часов, и все это время я мучилась и говорила: «Может быть, пойдем домой, к детям?» Нелли Уварова, которая сидела рядом, восклицала: «Оля, ты только что с ними была непрерывно три недели! Посмотри спектакль!» А у меня сильнейшая зависимость от них, все время скучаю, думаю, как там моя банда. Хотя, когда долго находишься с детьми, мысли прямо противоположные: «Ох, надо бы уже отдохнуть от них». А только стоит расстаться, сразу же начинаешь тосковать. Это и есть любовь!
— С кем сейчас наследники? — С моей мамой. Моя грандиозная мама героически сказала: «Конечно, поезжайте!», хотя, мы сейчас без няни. Находимся в поиске своего человека. В основном, конечно, няня нужна Феде, так как он еще не ходит в садик. Причем, Федя обожает быть в коллективе, общаться с людьми, со старшими сестрами ему скучать некогда.
— В августе еще планируете куда‑то поехать? — Нет, у меня много работы, да и у Паши тоже. К тому же сейчас у нас в квартире идет ремонт, и мы пока живем за городом в бане (смеется). Сняли баньку в Подмосковье, и дети сейчас там, на свежем воздухе с моей мамой. Так получается, что нам сейчас в Москве жить негде. В конце прошлого года мы переехали в новую квартиру, не делая в ней ремонта. Просто освежили стены и прожили в ней полгода. Но потом стало понятно, что ремонт необходим. И мы, закрыв глаза, его начали, рабочие обещают к первому сентября закончить. Помимо ремонта, мы еще делаем перепланировку — из трехкомнатной квартиры четырехкомнатную. Поскольку наша старшая Варвара будет теперь жить в отдельной комнате. Средняя Саша попроще относится к теме личного пространства, хотя хорошо бы, конечно, было и им с Федором иметь отдельные комнаты. Сын еще маленький, а вот Саша вполне бы могла топнуть ногой и потребовать, но она умница, спокойно согласилась делить комнату с младшим братом.
Старшая дочка — 12-летняя Варя — увлекается балетом
— Как у детей отношения между собой складываются — любовь-любовь, или могут и войну устроить? — Ой, всякое бывает, и девчонки могут между собой воевать. Наверное, это отчасти и недостаток правильного воспитания. Я восхищаюсь семьями, где братья и сестры друг за друга горой стоят, любят безоглядно, выгораживают перед родителями. У нас такого нет, к сожалению. Старшая Варя уже подросток, ей хочется уединения, личного пространства. Когда ей интересно с младшими общаться, она это делает. Но может и рассердиться, потребовать, чтобы ее оставили в покое: «Можно я просто почитаю?! Не надо меня трогать».
— Значит, этим летом вы загородные жители? — Можно сказать и так, хотя, мы с Пашей живем в последнее время везде, где получается. Сейчас вот детей оставили маме, а сами ночевали у моей подруги. И в Нижний Новгород приехали, потому что нам ночевать негде! (Смеется.) Слоняемся туда-сюда. Вернемся и перевезем детей на дачу, а сами тогда будем оставаться у мамы.
Главные роли в театре и в жизни
— Вы с Пашей — пример гармоничного союза не только в жизни, но и на сцене. «Я не знаю, что такое работать не с мужем, очень хочу попробовать на себе другую режиссуру, но пока не получается», — говорили вы мне в интервью пять лет назад. Что‑то изменилось с тех пор? — Да, многое изменилось, и теперь я знаю, как работать не с мужем. Я ввелась в спектакль в «Театре.doc» «Штирлиц идет по коридору» режиссера Лены Шевченко, вместо Маши Машковой, которая теперь живет в Америке. Мне очень нравится работать с Леной, нравится сам спектакль и моя роль. Замечательная пьеса Аллы Соколовой «Фантазии Фарятьева». Плюс, после этого я выпустила спектакль «Загадочные вариации» с Владимиром Владимировичем Мирзоевым (а мы не работали с моего студенчества, когда выпускали «Король Лир» в театре Вахтангова). Хотя мне это очень непросто далось.
— С Пашей легче было работать, комфортнее? — Выпуская с Пашей недавно «Платонова» в Театре сатиры, я тоже выкрутила ему руки. И комфортно — не всегда хорошо для работы. Мне очень хотелось чего‑то нового, и я добилась в «Платонове» роли генеральши. Хотя даже Александр Ширвиндт хотел, чтобы я играла Софью. А я уперлась и сказала, что уже выросла и хочу сыграть что‑то более брутальное. И помучила там всех хорошо… Но в итоге получила номинацию на премию «Театрала», так что все было не напрасно.
— А как Паша оценивает ваши работы с другими режиссерами? — Мне было очень важно, чтобы он пришел посмотреть «Штирлица». На первом моем показе он не смог быть, так как ставил в это время спектакль в Петербурге. А на следующий приехал, и для меня его слова одобрения — высшая похвала. Паша признался, что дико волновался за меня, но в итоге увидел совсем другими глазами, что было для меня очень важно. Но дальше я планирую сделать паузу с театром, ничего нового пока не брать — слишком много спектаклей уже. Конец сезона был для меня очень сложным: «Платонов» идет в «Сатире» три раза в месяц, в театре на Малой Бронной еще пять спектаклей — «Сирано», «Валентинов день», «Старший сын», «Вариации», «Оркестр», плюс «Штирлиц» и «Кармен» с Юрием Башметом. Учитывая, что везде главные роли, считаю, что пока достаточно. Тем более сын Федя в том возрасте, когда дети очень быстро растут и меняются. И хочется, успеть все этапы прожить вместе с ним.
— Взрастив двух старших дочерей, что можете сказать про воспитание мальчика? — Это совсем другая планета! Когда Федя подходит и обнимает меня, говорит «Мамуся», я просто млею до обмороков (смеется). Девочки в два года уже говорили, складывали предложения. Сын пока произносит лишь отдельные слова. Вот сегодня утром девочки позвонили и сказали, что Федя сказал «Спасибо». Причем на отдыхе в Литве он научился говорить «ачо» — спасибо по‑литовски. Но при этом Федю все понимают — он всегда найдет, как показать, что ему нужно, и, возможно, поэтому сын не считает нужным много говорить.
— Узнаете в нем себя? — Да, Федя очень на меня похож! Саша у нас папина дочка, Варя — моя, и Федя, скорее, мой — блондин с огромными голубыми глазами, но более круглолицый. Больше всего на сегодняшний день он любит машинки, но произнести их названия — мерседес, фольксваген и так далее — ему пока сложно. Единственное, что выучил — киа, и был в полном восторге! Он у нас настоящий маленький мужчина, пацан с характером, улыбчивый и совсем не плакса. Нас даже на отдыхе спросили: «А он вообще, когда‑нибудь плачет?»
— Как вам все‑таки удается, с вашим графиком, находить время на семью? — Мне кажется, что пока за меня что‑то решают на небесах. Случаются периоды, когда я завалена работой, а потом даются моменты на отдых, побыть дома, все довольно удачно уравновешивается. Я родила Федора, чуть‑чуть доснялась в сериале «Лучше, чем люди» и все — больше пока не снималась. Паша как раз уехал на три месяца в Питер ставить спектакль, а я все время посвящала детям. И потом гордилась собой — какая я молодец, одна отлично справлялась с тремя детьми, один из которых грудничок! Единственное, буквально на десятый день после рождения Феди мне пришлось выйти на сцену и сыграть «Сирано» на Малой Бронной. Хотя делать этого было нельзя, сил не было совершенно, ноги ватные, голос не «летел»… Но была предварительная договоренность, и я не могла подвести людей. Надеялась, что Федя родится раньше — мальчики обычно долго не «сидят», а он просидел дольше всех, не ходил выходить. В итоге я в том спектакле очень сильно надорвалась и долго болела.
— Федю, так же, как и Сашу, кормили до двух лет? — Да, это было мне в удовольствие. И потом, я понимала — будет ли у меня четвертый ребенок? Не уверена… Хотелось насладиться этим счастьем. Хотя многие мои подруги говорили: «Ты сошла с ума! Мальчика кормить после года?!» А я считаю, это счастье для женщины.
Средней дочке Саше восемь лет
— Какой системы воспитания вы придерживаетесь в своей семье? — В нашей семье злой полицейский все‑таки я, несмотря на то, что Паша очень эмоциональный и вспыльчивый родитель. Но он как вспыхивает, так же быстро и затухает и идет просить прощения. Я тоже человек эмоциональный и могу не выдержать, порой меня начинает трясти от того, что моя дочь-подросток «сама все знает» и достучаться до нее просто невозможно. У Вари подростковый период проявляет себя во всей красе, и с Пашей у них порой такие битвы случаются! Иногда мне случается вмешиваться и растаскивать всех по комнатам. Поскольку Паше приходится много работать с очень непростыми звездными персонами, то всю свою дипломатию он оставляет на работе — в общении с директорами театров, худруками, продюсерами, артистами. Будучи мегаответственным режиссером, он дико устает на работе (ходит на все свои спектакли много лет!) и дома может просто не сдержаться.
— Вы сами с детства серьезно занимались гимнастикой и балетом, а Варвару и Александру в спорт не отдавали? — Ох, у нас сейчас дома чуть ли не катастрофа разразилась — Варя серьезно увлеклась балетом. Поскольку она моей внешности — красивые ноги, подъем, есть все данные, я еще раньше отдавала ее в художественную гимнастику, но не пошло. Потом пошли на подготовишку в хореографическую академию, исключительно для того, чтобы выровнять спину — она стала сутулиться. Варя там отучилась, но поступать и не думала, так как считала, что все равно не поступит. Она видела, какие одержимые профессией девочки там занимаются, и понимала, что ей таких страданий совсем не хочется. Но вот исполнилось ребенку 12 лет, и произошла полная трансформация — теперь она обожает классический балет. Я все пытаюсь и никак не могу понять, когда случился тот переломный момент?.. Сейчас Варя готова уже на любые жертвы, растягивается целыми днями, разрабатывает подъем, подписана в соцсетях на всех балерин, более того — взяла и сама подала документы в хореографическое училище. Хотя ей уже 12 лет и это крайне поздно, туда набирают десятилетних детей. Я ей сказала: «Хочешь — пробуй. Но я палец о палец не ударю, чтобы ты туда поступила». Дочь была готова сесть в класс на два года младше, где будет самой крупной и высокой. А я помню свой стресс в балетном училище, когда на занятиях к тебе не подходит ни один мальчик, потому что ты большая и тяжелая. Мальчики выбирали маленьких и худеньких. В итоге Варя пошла поступать и, естественно, не поступила. Стала выбирать, куда еще можно пойти учиться этой профессии. Я ее просто умоляла: «Доченька, пойми, что у тебя будет пролет в общеобразовательной школе в целых два года! Мы это никогда не наверстаем, и это будет катастрофой! И где ты будешь потом работать?» Отвечала уверенно: «В Большом театре или Мариинском!» Сейчас она поступила в частную балетную школу Кати Шипулиной, заставила меня недавно разучить с ней вариацию из балета «Эсмеральда», плюс ходит в танцевальную школу «Вдохновение». Но, слава богу, путем долгих семейных обсуждений и моего внушения, она смирилась с тем, что не поступит в профессиональную школу балета.
Суповой набор, а не ребенок
— Вы всегда хотели иметь много детей? — Ну, как минимум двоих я точно всегда хотела. Но был момент отчаяния, когда я уже думала, что никогда не смогу родить. С первым мужем у нас не было детей, и помню, я даже батюшке говорила: «Мне уже 26 лет, а у меня нет детей. Что мне делать?» Он успокаивал: «Ну, не всем же иметь детей». Я даже думала, что смогу усыновить кого‑то, так сильно мне хотелось малыша. После двух дочек, сын был очень желанным, но при этом совершенно неожиданным! Я тогда жила в невероятном цейтноте, на меня свалилось море работы, носилась между Москвой и Питером. Но мысленно я давала себе установку, что к сорока годам должна родить третьего ребенка, очень хотела мальчика. В итоге родила Федю в 39.
– Мысленно я давала себе установку, что к сорока годам должна родить третьего ребенка, очень хотела мальчика
— А почему назвали Федором? — Во-первых, мне просто очень нравится это имя. А во‑вторых, большую роль тут сыграл Теодор Курентзис, которого я обожаю. Когда я уже была на сносях, у меня долгое время были тренировочные схватки, казалось, что я вот-вот рожу. А мне очень хотелось сходить на концерт Теодора в Москве, и я с Федей стала договариваться: «Дай мне, пожалуйста, послушать Курентзиса, а потом хоть на следующий день можешь родиться». И это был какой‑то невероятный, космический концерт, я пребывала в состоянии счастья. Так что имя Теодор — он же Федор — повлияло на выбор. Дети даже стали шутить, что Федя будет дирижером. А сынок тем временем так и не желал рождаться, потому я много гуляла, проходила десятки километров, чтобы ускорить процесс. И как‑то зашла в храм, стою около иконы, и ко мне подошла женщина, служащая храма, сняла маленькую иконку с большой иконы и протянула мне: «Это вам в помощь». Это оказалась Федоровская Божья матерь. Для меня это решило все, я поняла, что он Федор и никто другой.
— С третьим ребенком, наверное, все было легко и понятно? — Как раз нет. Каждый раз я сильно переживаю из‑за того, что у меня мало молока, несмотря на то, что кормлю каждого ребенка до двух лет. Но мне дается это очень сложно. Федя все время недоедал, постоянно висел на груди. Я привезла его к остеопату, а он воскликнул: «Имей совесть, это же суповой набор, а не ребенок! Надо докармливать!»
— Паша, наверное, уже представляет, какие у них с Федором будут совместные увлечения. Ведь теперь он не один в женском царстве… — Да, он счастлив. Но при этом Паша переживал, говорил: «Я знаю, что делать с девочками, а что с мальчиком?» Но именно он купал Федю в ванной, я боялась этого ужасно. Благодаря Паше я смогла досняться в «Больше, чем люди» сразу после рождения Феди. Репетируя спектакль в Ленкоме, он приезжал ко мне на съемочную площадку и все время был с малышом, стал ему второй мамой. Никто не мог совладать с Федей, а Паша умел его убаюкать песнями — военными, старорусскими. Гулял с ним с зонтом под снегом и дождем (в том году в мае пошел снег), пока мы заканчивали съемки. Федя Пашу просто обожает, все время его ищет: «Где папа?» Сейчас Паша уже выбирает, в какой спорт мы Федю будем отдавать. Сын у нас блондинистый, а они обычно субтильные, худощавые, и им спорт в жизни необходим. Я предлагаю занятия ушу, на что Паша в ужасе машет руками.
— В этом году 15 лет, как вы с Пашей вместе. Не надумали‑таки сыграть свадьбу — не для себя, так для детей? — Был момент, когда Варвара нас спрашивала: «Почему вы не поженитесь?». А потом перестала. Ну и мы как‑то не возвращались к этой теме. Хотя нет, Паша говорил пару раз, почему бы нам не пожениться… Но мне кажется, что тогда это должно быть что‑то совсем необычное, сказочное… Чтобы в памяти у детей осталось навсегда. Только вот свадьба — дело затратное, а у нас сейчас ремонт! (Смеется.) Но я задумалась над вашими словами…
Ольга ЛОМОНОСОВА Родилась: 18 мая 1978 года в Донецке Семья: муж актер и режиссер Павел Сафонов, дочь Варвара (12 лет), дочь Александра (8 лет), сын Федор (2 года) Образование: Театральный институт имени Бориса Щукина Карьера: известность получила после роли Киры Воропаевой в сериале «Не родись красивой». Снялась более чем в 50 фильмах и сериалах, среди которых «Ночные сестры», «Дежурный ангел», «Зверобой», «Бабье царство», «Косатка», «Лучше, чем люди» и других
Лика БРАГИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото автора и instagram.com
https://teatral-online.ru/news/26756/ Павел Сафонов: «Люди почувствовали свою уязвимость» #АртСовет 17 Апреля 2020 17:02 Анна Тимина | Фото: Ольга Питкина
«Театрал» продолжает свою постоянную рубрику #АртСовет, в которой люди театра рассказывают, как пережить изоляцию и не сойти с ума. Чему посвятить время, которого внезапно стало много? Станет ли нынешний опыт поворотной точкой в жизни театра? Сегодня на наши вопросы отвечает режиссер Павел САФОНОВ.
Самоизоляция: есть ли плюсы?
– Мне кажется, та замкнутая система жизни, в которой мы все сейчас оказались, только поможет нам услышать настоящих себя. Вокруг меньше суеты, внешних воздействий, пустых разговоров, мы находимся в соединении с близкими и хорошей литературой, у нас есть возможность смотреть и размышлять и, может быть, даже оценить со стороны свои репетиции и поиски. В обычной жизни они порой становятся привычными, и мы не можем понять, куда двигаться дальше. Сейчас подходящий момент, чтобы в этом разобраться, да и вообще решить, чего мы хотим на самом деле, без чего не можем жить. Покой, связанный с невозможностью делать привычные вещи, настраивает на этот лад. Ты вспоминаешь эпизоды из жизни, поездки, встречи, и понимаешь, как прекрасны они были: в них-то, оказывается, и заключалось счастье, хотя, возможно, ты этого тогда не ощущал.
Чем заняться?
– Мне кажется, собой. Это ведь тоже непросто. В любом произведении, спектакле крайне важно найти ритм, правильное течение времени, так вот сейчас нужно сделать то же самое, но уже по отношению к своей собственной жизни. Если это получится, то каждый день будет чем-то нас наполнять.
Очень интересно вглядываться в развитие детей, в их восприятие сегодняшней ситуации. Мой сын, например, постоянно спрашивает, что такое вирус, пытается его разглядеть. Это забавно. В то же время жить бок обок в замкнутом мире – довольно сложно. Мы говорим, что семья – самое дорогое, и это правда, но на близкой дистанции возникает много вопросов. Надо уметь слышать друг друга, тратиться на это и получать от общения удовольствие. Когда это удается, день дарит прекрасные моменты. На самом деле любую мелочь можно сделать важной. Мы с сыном начали кормить на балконе голубей. Всей семьей провели уборку квартиры. И это оказалось маленьким праздником.
Что читать?
– Я прочитал несколько книг, которые раньше как-то не пришлось. В их числе «Тени в раю» Ремарка, роман, который произвел на меня неожиданное впечатление. Какая-то светло-печальная и поэтичная книга, я бы ее советовал.
Откровением для меня стал совершенно фантастический роман «Стоунер» Джона Уильямса. Такая лаконичность, поэтичность, мощь… Скромность и простота героя, проходящего через жизнь. Очень сильная книга. Мне кажется, она и меня сделала сильнее, несмотря на то, что довольно драматична.
Все никак не мог добраться до Евгения Водолазкина, а теперь прочитал и «Авиатора», и «Брисбен». Очень хорошая литература, мне было радостно с ней соприкоснуться.
Синематека тоже может быть обширной. Например, в день рожденья Тарковского я просто так посмотрел одну серию «Сталкера», и она, как всегда, меня потрясла.
Как не поддаваться панике?
– Страх – всего лишь результат ощущения, что самоизоляция будет вечной. Но это не так. Скоро все закончится. Просто надо набраться терпения, сил и спокойствия, учиться, думать, запоминать и любить эту жизнь, эти дни. Они странные, ни на что не похожие, в этом их красота. Мне кажется, нынешний опыт нужно просто пережить. Все это пройдет, и мы будем говорить: а помните, были полтора (ну, или два) месяца, когда мы сидели дома?
Онлайн-спектакли и репетиции: за и против
– Честно говоря, я не очень готов погружаться в онлайн-проекты. Чтобы сделать что-то действительно неожиданное и оригинальное, нужно хорошенько собраться с мыслями, а пока соберешься – все уже и закончится.
Я не очень верю в возможность репетиций онлайн: репетиция – это масса нюансов, сложностей и открытий, которые возникают именно благодаря тому, что люди рядом. Разве можно услышать и понять друг друга через экран?
Наверное, если работа на финальной стадии, ее можно завершать онлайн, но, честно говоря, я не очень представляю, как это можно построить, когда люди находятся в разных пространствах. Может быть, так рождается новый вид театра? Но я пока что его для себя не открыл. Поэтому жду с нетерпением и надеждой возвращения в наши любимые репетиционные залы, где, посмотрев друг на друга свежим взглядом, мы начнем репетировать – либо в конце этого сезона, либо в начале следующего. После перерыва репетиции будут только острее – как встреча с любимой после разлуки, которая, безусловно, вдохновляет, возбуждает фантазию и интерес.
Изменится ли театр?
– Говорить о перспективах сложно. Не думаю, что будут резкие перемены или масса новых пьес на злобу дня, дело ведь не в этом. Весь мир сейчас переживает грандиозную встряску. Люди почувствовали свою незащищенность, уязвимость перед процессами, не зависящими ни от военной мощи государства, ни от национального богатства, ни от уровня агрессии. Это говорит о том, что мы, в общем-то, подчинены целому. Хотя большие художники, я думаю, всегда это ощущали и делали об этом свои работы.
Сейчас в интернете можно найти множество фотографий пустых городов. Они стали такими красивыми без нас, но вместе с тем в них ощущается тоска по человеку. Без него как будто нет гармонии, а в произведении искусства она должна быть непременно. Мы еще долго будем ощущать ее нехватку, потому что не сможем забыть людские потери, а впереди нас ждет кризис: экономическая жизнь не войдет в прежнее русло в одночасье. Именно поэтому нужно понимать, что ценность в нематериальных вещах: в любви, милосердии, в том, что мы, люди, способны дарить друг другу.
olgalomonosovaa Парню 3 года сегодня 🙌🏻больше всего на свете я хочу чтобы никто и ничто не ограничивало его свободы и желания жить! Пусть будет здоров и счастлив! Люблю ❤️P.S. Сегодня дождь .., но завтра будет солнце ) так устроена жизнь
olgalomonosovaa Друзья ! Я принимаю участие в новогоднем флешмобе #детскиемечты от @mastercard.ru в поддержку @detibabochki_fund 🙌🏻
Это я Белка . (пушистый хвост, который не виден на фото отвечает за образ 😉) В Новый год всегда мечтала быть или Снежинкой или Снегурочкой ...но нет!, только белка (так как хвост всегда был в наличии (надо спросить у мамы с кого его сняли 😂)
Мне здесь лет 6.. О чем конкретно в этот год мечтала , и что ждала от Деда Мороза я не помню ....Но вот то , не многое из детских грёз : гусли , сачек , живая обезьяна , сестра или брат , грузовик Сникерса ну, тд ...(если кому интересно , могу продолжить столь удивительный список 😂)...
Ольга Ломоносова в программе «Рождённые в СССР» 24.03.2020 | Интервью | @nostalgia
Ольга Ломоносова в гостях интерактивной программы «Рождённые в СССР», которая проходит на телеканале "Ностальгия" c понедельника по четверг. Ведущий - Владимир Глазунов.
Ольга Ломоносова - актриса театра и кино ("Новогодние приключения", "Кобра. Антитеррор", "Моя Пречистенка", "Дети Арбата", "Не родись красивой", "Богиня прайм-тайма", "Любовь на острие ножа", "Точка возврата", "Зверобой", "Высший пилотаж", "Частный сыск", "Дежурный ангел" и др.). Работала в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко артисткой балета. Играла в театре им. К. С. Станиславского, театре им. Евг. Вахтангова. В настоящее время снимается в фильмах, играет в "Другом Театре" Театрах "Эстрады" и "Сатиры".
23 октября особенный день для выпускников Щуки 😎Это были такие прекрасные 4 года !!!! 🙌🏻🙌🏻🙌🏻столько всего 🙈🤪🔥.., но тогда не было айфонов , и фотографий мало .., но сетчатку глаза никто не отменял 🙌🏻Поздравляю всех причастных 😉ура !!!!!
Российская актриса театра и кино Ольга Ломоносова, известная широкой публике благодаря роли Киры Воропаевой в сериале «Не родись красивой», родилась в Донецке. Мама знаменитости мечтала стать балериной. Но Наталья Евгеньевна не смогла реализовать свои амбиции. Зато ее дочь обладала отличной гибкостью. Сначала Ольга Ломоносова преуспела в художественной гимнастике, а потом в балете. Она успешно окончила Киевское хореографическое училище. Звезда решила показать свои архивные снимки.
Вчера был Всемирный день балета) поздравляю всех!!! 💫я немного была причастна 🤪так получилось, что отметила этот чудесный день походом в зал, укаталась так, что сегодня «пациент скорее жив, чем мёртв» 😂🤪 И мысль одна (по нынешним временам это хорошо😉) надо!!! Надо себя заставлять заниматься!!! Все, мысли закончились 😆,
Жизнь Ольги Ломоносовой полна несостоявшихся планов и неожиданных поворотов. Она не собиралась становиться актрисой, в театральном не подавала особых надежд, не хотела сниматься в сериале, который, в результате, её прославил. В Москве она оказалась из-за влюблённости во Владимира Машкова, с которым так ничего и не получилось, она даже замуж выходить не хотела, но была, по сути, вынуждена сменить семейное положение, а потом и разойтись. Теперь же Ольга Ломоносова не скрывает: она совсем не верит в институт брака. И даже наличие детей не заставило её поставить штамп в паспорт.
Вместо Германии – в Москву
Ольга Ломоносова в детстве.
Ольга Ломоносова родилась в Донецке, и мама, воплощая свою собственную несбывшуюся мечту о балете, приобщала дочь ко всевозможным занятиям. Сначала – художественной гимнастикой, потом – бальными танцами и балетом. Ольга даже хотела по примеру своих подружек поступить в Вагановское училище, но её не приняли. Зато после переезда вместе с родителями в Киев она стала учиться в Киевском хореографическом училище и собиралась дальше развиваться в этом направлении.
После выпуска она должна была ехать в Штутгартскую академию танца, но перед тем, как уезжать в Германию, она выпросила у родителей поездку в Москву, чтобы попрощаться с друзьями, которые там учились. К слову сказать, в Германию она вовсе не хотела, её пугал немецкий язык, его изучение давалось девочке с большим трудом. А прощальное путешествие в Москву изменило её жизнь на 180 градусов.
Ольга Ломоносова в детстве.
Друзья в первый же вечер пребывания девушки в столице повели её в знаменитую «Табакерку», где Ольга и познакомилась с Владимиром Машковым. Она влюбилась с первого взгляда, и у неё с актёром даже возник мимолётный роман. Она тут же стала спрашивать сама себя, зачем ей нужна Германия, если она может с неменьшим, а то и большим успехом учиться в Москве? Как родители, потратившие кучу времени, денег и сил на сбор документов и оплату поездки в Германию, согласились с доводами дочери, до сих пор остаётся загадкой. Но результат был налицо: получив диплом хореографического училища, она отправилась покорять Москву.
Выбор профессии
Ольга Ломоносова.
Да, с Машковым отношения после её переезда уже не складывались, но Ольгу Ломоносову закружила новая жизнь. Её приняли в Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, где она танцевала поначалу в кордебалете. А потом Ольга в очередной раз решила всё изменить. И поступила в театральный. Причём подала документы она во множество вузов, но выбор свой остановила на Щукинском училище.
Ольга Ломоносова.
Правда, училась она не слишком усердно, да и педагоги вовсе не считали её перспективной студенткой. Первый год Ольга вообще не понимала, стоит ли ей продолжать учёбу или надо возвращаться в балет. Потом она решила, что драматический театр её вдохновляет больше. Щукинское училище, кроме профессии, подарило ей ещё и встречу с двумя важными людьми – её первым мужем и её любимым мужчиной.
Альтернатива фиктивному браку
Ольга Ломоносова.
С продюсером Евгением Ряшинцевым она познакомилась во время обучения в Щукинском училище на какой-то шумной студенческой вечеринке. Между молодыми людьми возник страстный роман, который, впрочем, мог бы ничем не закончиться, но у Ольги возникла острая необходимость в получении российского гражданства. Ради ускорения процесса она собиралась фиктивно выйти замуж. Но родители Евгения Ряшинцева, узнав о том, что девушка собирается выйти замуж «понарошку», фактически оказали небольшое давление на сына, решив, будто негоже порядочному мужчине позволять любимой девушке предпринимать столь рискованные шаги.
Ольга Ломоносова.
Влюблённые поженились, а уже спустя полгода расстались, правда, развелись намного позже. Как говорит сегодня Ольга Ломоносова, им вообще не стоило создавать семью. Они подошли к этому вопросу очень уж несерьёзно и, по сути, даже не успели до брака как следует узнать друг друга. Бывшие супруги и сегодня нормально общаются, не испытывая никаких негативных эмоций при виде друг друга. Они оба считают: им просто не стоило так скоропалительно связывать себя узами брака, а в разводе им остаётся винить только собственную опрометчивость.
Счастье без штампа в паспорте
Ольга Ломоносова и Павел Сафонов.
По иронии судьбы, с Павлом Сафоновым Ольга тоже познакомилась в студенческие годы. Но в то время она не воспринимала его, как мужчину своей мечты. Павел в то время был женат, да и сама Ольга была уже замужем. Сначала она просто попросила выпускника Щукинского училища, часто заглядывавшего в альма-матер, помочь ей поставить этюд, с которым у неё долгое время ничего не получалось. Позже он стал на курсе Ольги режиссёром выпускного спектакля «Прекрасные люди» по Тургеневу.
Ольга Ломоносова и Павел Сафонов
Так получилось, что Павел и Ольга стали проводить вместе много времени уже после того, как актриса рассталась со своим первым мужем. А сегодня они даже не могут вспомнить, как начался их роман. Им было всё интереснее проводить время в обществе друг друга, был один день вместе, потом второй... А после Павел уже переехал к Ольге, да так и остался. Это было даже в некоторой степени странно, они казались очень разными, но внезапно, оказавшись под одной крышей, стали гармоничным дополнением друг друга.
Ольга любит завтраки, но категорически не любит их готовить, поэтому за первый приём пищи в семье отвечает Павел. Зато Ольга очень изобретательно готовит нечто необычное на ужин, радуя всю семью. Мечтая о жизни с любимым мужчиной, Ольга Ломоносова представляла себе дом и собаку, а в результате получила квартиру, кота и красноухую черепаху. И троих детей в придачу, Варвару, Александру и Фёдора
Ольга Ломоносова и Павел Сафонов с Варварой и Александрой..
Они вместе уже больше 15 лет, но в ЗАГС по-прежнему не торопятся. Как говорит Ольга, она совершенно не верит в институт брака и считает, что он ничего не сможет изменить в её жизни. Как со штампом в паспорте, так и без него, люди и живут вместе, и расстаются. Только любовь и взаимное уважение, помноженные на совместные усилия, могут удержать вместе двух человек.
Ольга Ломоносова с сыном.
Но Ольга вовсе не исключает собственной свадьбы с Павлом Сафоновым ради детей. Когда старшая дочь спросила, почему у родителей не было свадьбы, Ольга Ломоносова сказала ей: когда они все вырастут и захотят папе с мамой преподнести подарок в виде свадьбы, она, пожалуй, даже согласиться сходить в ЗАГС, просто ради того, чтобы устроить большой и красивый семейный праздник.
Ольга Ломоносова и Павел Сафонов.
Ольга Ломоносова вовсе не одинока в своём стремлении не оформлять официально отношения с мужем. Многие знаменитости живут десятилетиями с любимым человеком, не имея желания ставить штамп в паспорт. Они вполне справедливо не считают его гарантией вечного счастья.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 132
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума