Сообщение: 117
Настроение: все пройдет и печаль и радость
Зарегистрирован: 30.03.11
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Отправлено: 21.04.11 21:44. Заголовок: В Москве вручили 39 ..
В Москве вручили 39 "Золотых масок"
Практически вся театральная Россия была представлена в пятницу, 15 апреля, в Московском Гостином дворе, где прошла 17-я церемония вручения премии "Золотая маска" - главной театральной премии страны. За два с лишним часа лауреатам были вручены 39 "Золотых масок".
Несмотря на значимость мероприятия, раздача призов прошла легко и непринужденно, причем, в самом прямом смысле, объявив лауреатов, выдвинутых на премию в так называемом "легком жанре", - оперетта и мюзикл. Победителями в этой номинации стали "Мертвые души" Екатеринбургского театра музыкальной комедии. Премией отмечен как спектакль в целом, так его создатели - режиссер Кирилл Стрежнев и дирижер Алексей Шакуро. Лучшей актрисой мюзикла стала Татьяна Маслакова, сыгравшая в музыкальной истории "Два бойца", поставленной в музыкальном театре Хабаровска. Лучшую по мнению жюри мужскую роль воплотил на сцене музыкального театра Ростова-на-Дону Дмитрий Аверин в спектакле "Юнона и Авось".
Лучшим балетным спектаклем стала постановка Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко "Маленькая смерть. Шесть танцев". Лучшими хореографами признаны Ури Ивги и Йохан Гребен, поставившие в театре "Провинциальные танцы" (Екатеринбург) балет "Песня не про любовь".
Екатерина Кондаурова получила "Золотую маску" за исполненную ей партию в балете "Анна Каренина" Мариинского театра, а лучшим танцовщиком стал Леонид Сарафанов за роль в спектакле " Quatro, поставленном в Театральном центре на Коломенской (Санкт-Петербург) " Принимая награду, я делю ее со своими партнерами Денисом и Анастасией Матвиенко, и, конечно, со своей любимой женой и замечательной балериной Олесей Новиковой", - сказал он, обращаясь к собравшимся.
Лучшим оперным спектаклем России, по мнению жюри, стала "Женщина без тени" Мариинского театра Санкт-Петербурга. Еще одну "Маску" эта опера получила за работу художника Пола Брауна. И все же "Воццек" из Большого театра превзошел "Женщину без тени" по числу наград. Лучшим режиссером музыкального театра признан Дмитрий Черняков, который, выйдя на сцену, сказал: "Я хотел когда-нибудь в своей жизни поставить эту оперу, но не верил, что смогу. Оказывается, самые несбыточные мечты все-таки сбываются". Абсолютную солидарность со своим коллегой высказал и дирижер Теодор Курентзис, которому "Воццек" также принес "Золотую маску". Еще одну премию за эту оперу получил художник по свету Глеб Фильштинский.
"Золотая маска" за лучшую мужскую роль в опере досталась Нилу Шикоффу за "Иудейку" в постановке Михайловского театра Санкт-Петербурга. Он вышел на сцену и сказал, что рад разделить награду со всем творческим составом "Иудейки". "Эта опера затрагивает очень важную тему, которая сейчас особенно актуальна - расовую нетерпимость", - убежден Нил Шикофф. В женской номинации победу одержала Елена Жидкова, сыгравшая Юдит в постановке "Замок герцога Синяя борода" Мариинского театра.
"Дядя Ваня" московского Театра имени Евгения Вахтангова стал лучшим российским драматическим спектаклем. Пьесу Антона Чехова поставил режиссер Римас Туминас. "Я горд, что получаю такую премию, но, на самом деле, это награда всему театру", - сказал он и пригласил на сцену практически весь актерский состав спектакля - Владимира Симонова, Людмилу Максакову, Сергея Маковецкого и других.
Лучшим режиссером в драме стал Андрей Могучий, поставивший в Александринском театре Санкт-Петербурга спектакль "Изотов". "Я благодарю нашего худрука Валерия Фокина, который предоставляет нам разумную свободу", - сказал он. Эта же постановка принесла "Золотую маску" художнику Александру Шишкину.
Лучшей исполнительницей женской роли в драме признана актриса Ольга Яковлева, сыгравшая в спектакле "Обрыв" (МХТ имени Чехова). Призом за лучшую мужскую роль отмечен Игорь Гордин, занятый в спектакле "Кроткая" Московского ТЮЗа.
Лауреат в самой почетной номинации - "За выдающийся вклад в развитие театрального искусства" - был известен заранее. Премии посмертно удостоена Народная артистка СССР Татьяна Шмыга. "Она неповторимая, фантастическая актриса, которая навсегда заслужила зрительскую любовь и высочайшее уважение коллег", - сказал на церемонии вручения премии президент "Золотой маски" Георгий Тараторкин. Зал стоя, аплодисментами почтил память актрисы, сообщает ИТАР-ТАСС.
Наталия НИКОЛАЕВА: Эта встреча - наша счастливая возможность пообщаться с Томом, встреча, ради которой он отказался от репетиции "Рок-н-ролла", спасибо ему. И спасибо Артемию, который согласился пообщаться о пьесе, которую мы ставим. Спасибо всем журналистам, которые в этот прекрасный субботний день пришли сюда. Формат встречи такой: Артемий разговаривает с Томом, а затем вы (журналисты) сможете задать свои вопросы.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Меня попросили немного модерировать нашу встречу. Поэтому я сначала скажу несколько слов по-русски, а потом перейду на английский.
Во-первых, откуда здесь взялся я? Меня призвала Наташа Николаева, продюсер постановки. Я был счастлив, что меня в этой ситуации заметили в силу нескольких причин. Во-первых, всегда лестно иметь дело с лучшим в профессии, да еще и в мировом масштабе, если говорить о драматургии. Во-вторых, очень приятно иметь дело с РАМТом, я видел здесь пару постановок, в том числе "Берег утопии", от которого в полном восторге. В-третьих, рок-н-ролл - как вы, возможно, знаете, это то, на чем я сделал свою "сомнительную" карьеру. И четвертая причина, я думаю, самая интересная и необычная. Дело в том, что до 1968 года я со своими родителями жил в Чехословакии, в Праге. И людей, которые упомянуты в пьесе, ту ситуацию я знаю изнутри. Я бывал на их концертах, я прекрасно помню богемную чешскую жизнь при том, что мне было 12-13 лет, и я был, наверное, самым молодым завсегдатаем тогдашних пражских рок-н-ролльных клубов - "Люцерна", "F-клуб", "Олимпик", "Слуничко". И поэтому эта история мне очень близка по-человечески.
Так я в это дело "встрял" и еще я немного помогаю Наташе и режиссеру спектакля Адольфу Шапиро какими-то консультациями и небольшими музыкальными советами. Скромная роль, но для меня очень почетная и в высшей степени приятная.
Том СТОППАРД: Здравствуйте все! С Артемием мы несколько раз встречались, обедали вместе, это мой новый лучший друг. Я, к сожалению, очень мало знаю о русском рок-н-ролле, поэтому книга Артемия - уникальна, она написана на английском языке. Я ее с радостью прочел. Аркадий (Островский. - прим. ред.) и я встретились благодаря тому, что у Артемия был лишний билет на спектакль "Берег утопии" в Лондоне и он взял Аркадия с собой. И как следствие, Аркадий стал переводчиком пьесы "Берег утопии". Вчера я встретился в Москве с человеком, который признался, что Аркадий испортил ему главное удовольствие жизни - перевести на русский "Берег утопии" - тем, что сделал это блестяще. Я хотел немного потянуть время.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Спасибо, что сняли часть нагрузки с моих плеч. Давайте перейдем к вопросам. Я буду задавать вопросы, которые интересуют меня лично.
Вопрос первый: были ли вы когда-нибудь настоящим фанатом рок-н-ролла?
Том СТОППАРД: Вы совершенно безжалостно начинаете нашу беседу. В английском языке есть такое слово "geek" - сумасшедший. Наверное, я не такой. Есть люди, наверное, которые знают, что у какой-то группы на альбоме 77-го года на пятой дорожке барабанщик был не тот, поэтому она звучит не так, все было безнадежно испорчено. Конечно, я не такой фанат рок-н-ролла и никогда не хотел таким быть. Вы видите, сколько мне лет, я классический случай, "дедушка рок-н-ролла", я читаю обзоры, рецензии, если какая-то группа привлекает мое внимание, я покупаю диски. Я очень много слушаю, чаще всего я слушаю музыку на своем 14-летнем проигрывателе в моей 14-летней машине. Я купил их одновременно. В моем проигрывателе 6 дисков, и очень многое в моей жизни крутится вокруг этой музыки на 6 дисках моей 14-летней машины. Большая часть музыки, которую я слушаю, записана теми, кто создает музыку примерно столько же лет, сколько я ее слушаю. Поколение Боба Дилана, сборники поп-музыки конца 1950-х - начала 1960-х годов. Простите, что я так долго отвечаю на этот вопрос, я постараюсь быть кратким. Есть несколько групп, которые популярны и знамениты в этом пространстве уже очень давно.
Я хочу кое-что объяснить. В пьесе "Рок-н-ролл" 15 сцен, между ними - музыка. В Лондоне я в основном выбирал музыку. Для московской постановки я позволил Артемию свободно выбирать музыку, которая будет звучать в спектакле, за исключением двух-трех случаев, которые для меня носят принципиальный характер. Я приехал во вторник, пришел на репетицию и увидел, что один из треков Pink Floyd был передвинут на начало спектакля. И я подумал, что это замечательная идея! И это было началом нашего сотрудничества. А в конце первого акта был один трек Beach Boys, а он поменял его на трек "Barbara Ann". Это была блестящая идея! У этой пьесы более быстрый темп. Так что у меня есть ощущение, что со спектаклем "Рок-н-ролл" произошло много хорошего в Москве в том, что касается музыки. Я закончу отвечать на этот вопрос, сказав, что две группы, которые я уже упоминал сегодня, - Beach Boys и Pink Floyd - я слушаю наиболее часто. В середине пьесы должна была быть песня The Rolling Stones "Its All Over Now", это такая мощная песня, что у меня сердце просто подпрыгивает и переворачивается, и я уже не смотрю спектакль, как драматург, он меня полностью эмоционально захватывает.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Поговорим о пьесе. Для меня самой главной темой пьесы стали отношения между еретиками, язычниками и инквизицией. Для моих коллег я поясню. В пьесе есть диалог о еретиках и язычниках. С еретиками Стоппард сравнивает институциализированную оппозицию, диссидентов и т.д., а язычники – это рок-н-ролльщики. Разница между ними в том, что в треугольнике взаимоотношений "язычники – еретики – инквизиция", то инквизиция (в данном случае власть) и еретики говорят на одном языке, понимают друг друга. Это более или менее "одного поля ягоды", они исповедуют одну и ту же веру. Более того, Стоппард говорит устами главного героя пьесы Яна, что без еретиков, без оппозиции власти даже неуютно, она без них не может, потому что они ее необходимый контрагент. А язычники, то есть рокеры – люди аполитичные, антиидеологичные, люди, которые плевали на власть и хотят жить в своем мире, мире музыки, психоделии и т.д. И с язычниками властям сложнее, их власть боится гораздо сильнее, чем патентовых политиков, оппозиционеров, диссидентов. И для меня эта тема очень важна. Когда я прочел этот диалог, Том, я зааплодировал и подумал: как бы я хотел написать такие слова. Потому что они блестящие, они совершенно точно отражают то, что я думаю о ситуации в СССР.
Том СТОППАРД: Когда я писал эту сцену, то думал о том, что система госбезопасности любит диссидентов, они нужны ей так же, как инквизиции были нужны еретики – они давали смысл существованию инквизиции. У меня было ощущение, что ситуация в Праге того времени была такая же. Это не политический момент. То же самое происходит в Британии между полицейскими и преступниками, например. Для меня было удивительным открытием, что вы жили в Праге в детстве и видели все это. Я родился в Чехословакии, но мне было 40 лет, когда я туда снова вернулся. Я встречался с Гавелом в тот свой приезд, он был под домашним арестом. Я встречался со многими другими из того закрытого мира, и, конечно, очень многое в этой пьесе пришло из той поездки, из того опыта. Я считаю удивительным, что андеграунд так смаковался в эпоху политических репрессий. Альбом, который ты где-то с трудом доставал, становился каким-то сакральным предметом. Быть молодым человеком в Праге между 1970-ми и 1990-ми и владеть любой из тех записей, о которых мы говорили, означало, что к этим записям на Западе никто не будет относиться так, как вы относитесь к ним в Праге.
Это очень похоже на то, о чем говорит Белинский в "Береге утопии". Когда он жил во Франции и собирался вернуться в Россию, его отговаривали, ведь в России его мог ждать арест. А Белинский не мог находиться в Париже, потому что – если продолжить метафору – "там все играли рок-н-ролл". А в Санкт-Петербурге и Москве то, что он писал, заставляло людей собираться ночами, читать при свечах, обсуждать. И писатель, художник чувствовал эту атмосферу уважения, он был в центре ее. И для меня это абсурдная роскошь говорить, как это может вызывать зависть. Это такой момент, который художник в свободном мире никогда не ощутит.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Отношение к рок-н-роллу в 60-70-80-е годы прошлого века в СССР было таким же, как в Чехословакии. Мне кажется, что "язычники" вложили не меньше в то, что Советский Союз развалился. Они не меньше повлияли на это, чем писатели, диссиденты. Потому что их протест был несформулированный, спонтанный, наивный, но он по масштабам был сильнее, мощнее, чем выступления нескольких тысяч писателей и экономистов. Это движение объединяло миллионы молодых людей, благодаря ему они отдалялись от системы, система становилась им чужой. Я также думаю, что тема "еретиков" и "язычников" важна и сейчас. Она абсолютно применима к ситуации в России. Россия сейчас очень далека от того, чтобы быть по-настоящему демократической страной. У нас по-прежнему масса проблем. И "языческое" движение – самое главное, самое мощное из всего, что происходит в гражданском обществе страны.
Том СТОППАРД: А как бы вы определили эту метафору в контексте современной жизни России?
Артемий ТРОИЦКИЙ: Мне легче привести конкретные примеры. У нас есть институциализованная оппозиция, политические партии, часть членов которых были в прошлом частью политического истеблишмента. Бывший премьер-министр Касьянов, Немцов, Рыжков. Они "еретики", они плоть от плоти официальной системы. И одновременно есть новые движения, которых не было еще год назад. Например, замечательно смелая девушка Женя Чирикова, которая пытается спасти Химкинский лес, другие экологические движения, которые напрямую противостоят системе. Существует движение "синие ведерки" во главе с Сергеем Канаевым, которое выступает против огульного применения "мигалок" на дорогах Москвы и вообще России, парализующего движения.
Последний герой - Алексей Навальный, наш Джулиан Ассанж, освещающий случаи коррупции в России, реакция властей на которого очень агрессивная. Власть воспринимает ту оппозицию, которая занимается болтовней, а иного они по-настоящему боятся. Поэтому начинаются судебные разбирательства, преследуют даже тех, кто пытается защитить экологию. Даже на меня были заведены 4 дела с глупейшими формулировками. Это демонстрация паники властей в отношении людей, не пытающихся высказывать политические протесты. Вот оно - "языческое" движение в России.
Том СТОППАРД: Вы тоже сейчас показали разницу между классическим тоталитарным обществом, описанным в пьесе, и обществом, в котором существуют внутренние противоречия. В этой пьесе слово "язычник" используется, чтобы говорить об истинно тоталитарном обществе. Если оставить в стороне рок-н-ролл как таковой, мне кажется, в центре этой пьесы идея о том, что в тоталитарном обществе не существует людей, которые себя отделяют от этого общества. Есть официальная оппозиция, которая по сути является частью игры. Мне кажется, в Чехословакии это было совершенно приемлемой частью общества. Музыканты же заявляли: "Нам неинтересно, что вы делаете, мы просто хотим играть рок-н-ролл. Мы пытаемся вас не замечать, играем свою музыку, одеваемся, как хотим, спим, едим и бодрствуем, когда хотим. А вы продолжайте править страной". В пьесе я пытаюсь сказать, что такая позиция невозможна: если ты не часть игры – значит, ты против. Нельзя сказать: мы не против, нам просто неинтересно. Это невозможно. Я не очень хорошо знаком с историей России, к сожалению, но я подозреваю, что если кто-то сказал бы: "Ну да, у вас есть аргументы, чтобы не трогать лес, но я бы хотел просто рисовать мои картины, лепить мои скульптуры, писать мою музыку", - он не смог бы выжить тогда. Сейчас сможет. В пьесе есть такой герой – Хлавса – он организовал группу…
Артемий ТРОИЦКИЙ: Это не герой пьесы, этот человек реально существовал, он чешский музыкант, лидер группы "Plastic People of the Universe".
Том СТОППАРД: Этот человек создал группу через несколько недель после ввода Советских войск в Чехословакию, но это не был протест, это была попытка убежать, спрятаться, что очень разочаровывало политиков. А они смотрели на Запад, хотели быть богатыми и знаменитыми, но было еще слишком рано, 1968-й год. И Иероус понял, что в тоталитарном обществе такую позицию занимать нельзя - она превращается в политическое действие, в антигосударственную философию.
Хочу добавить, что театр для меня – не жанр литературы, не публицистика. Эта пьеса - история любви, история семьи, история человека, который любит рок-н-ролл. В этой истории много составляющих, я думаю, таким и должен быть театр. Я пытаюсь найти свою семью, своего Яна, свою Эсме, я не могу писать о ситуации в банковском секторе экономики, например, или в британской прессе. Если меня оставить одного на месяц, может быть, я смогу войти в это идейное пространство, но нельзя начинать пьесу, ставя перед собой эту тему как самоцель. Мне так кажется.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Мой последний вопрос. Сейчас вы полностью погрузились в работу с Адольфом, со мной, в Москве. Я недавно прочел небольшую речь Вацлава Гавела, посвященную выпуску спектакля в Москве. В ней он сказал, что не понимает успеха пьесы в Лондоне, где люди не представляют, как жилось в тоталитарных странах, он понимает успех пьесы в Праге, где многие не любят диссидентов и не понимают мифологизации 1960-80-х, и в то же время он уверен, что в России эту пьесу хорошо поймут. Почему вы думаете, он завершил свою речь именно этими словами? И еще один небольшой вопрос, который, наверное, будет интересен всем журналистам здесь: как вы думаете, чем будет отличаться российский спектакль от постановок в Лондоне и Праге?
Том СТОППАРД: Я видел лондонский и пражский спектакли, вас интересуют отличия в театральном стиле или в смысле?
Артемий ТРОИЦКИЙ: Оба варианта.
Том СТОППАРД: Это не очень легкий вопрос для меня. Мой опыт в общем и целом, подсказывает, что вы задаете не совсем верный вопрос. Дело не в отличиях спектаклей, дело в том, насколько разная аудитория смотрит эти спектакли. Нужно разделять эти две вещи. Если история пьесы "Рок-н-ролл" неясна, непонятна зрителю, значит, спектакль явно неудачен. Зритель в Москве, Лондоне, Токио должен придти в театр и услышать конкретную, ясную историю. Я же ничего не меняю в пьесах. Я могу в скобках сказать, что смотрел "Берег утопии" в Москве, а через 10 дней уже в Токио. И естественно, что история о Герцене, Бакунине и остальных была той же самой. В каком-то смысле – спектакли абсолютно одинаковые, их разница в том, какое влияние, какое воздействие они оказывают на зрителя. Я никогда не жил в стране, которая много внимания уделяет государственной безопасности. Конечно, в Британии есть и полиция, и секретные службы, но важной частью нашей жизни они не были. В отличие от России, где эти службы были частью вашего повседневного существования, как… почта! Говорят, в Восточной Германии были времена, когда половина страны "стучала" на другую половину. И тот же Ионеско вынужден был считаться с этой ситуацией как писатель. Попытаюсь вернуться к вашему вопросу. В Москве у нас еще не было встречи со зрителем, поэтому то, что я буду говорить – скорее предположение. Честно говоря, для меня очень важна аутентичность. Я хочу, чтобы в Праге пьесу ставил чешский режиссер и играли в ней чешские актеры, чтобы в России ее ставил русский режиссер и т.д. Потому что для меня провал - это когда зритель в зале сидит и думает: так, в таком пальто он быть точно никогда не мог. Такие мысли совершенно разрушительны для той хрупкой реальности, которую мы пытаемся создать. В англоязычных странах, например, в Америке я попадал в такие ситуации, в испаноязычных странах, в немецкоговорящих… Если бы моя лондонская аудитория увидела бы спектакли, скажем, в Берлине, они бы поразились, они бы не поверили! И если бы мои пьесы были о Берлине или Мадриде, было бы страшно не угадать. Для меня важно, чтобы зритель верил в то, что видит. Самое сложное в российской постановке для меня - если предположить, что она должна удовлетворить одного зрителя, меня, британца - если эти люди не выглядят как русские люди, не говорят, как в России. Мне нужно верить в то, что я вижу.
Мне кажется, что я сейчас дал очень грубый ответ на очень тонкий вопрос, но для меня это знание очень важно, знание о том, что эта история заставит вас поверить в нее. Кто-то должен писать о том, что происходит в России сейчас. Может быть, кто-то есть, может быть, их несколько, и эти люди могут писать о своей стране напрямую. Но если мы говорим об этой пьесе, мы имеем дело с метафорой. И проекция этой пьесы на Россию бросает тень на Москву. Какой формы эта тень? Как она связана с тем, что происходит? Можем ли мы следить за изменением ее формы?
Основная же идея довольно проста: не было большой разницы между рок-фэнами в Праге и рок-фэнами в Москве в то время.
И еще один момент: я никогда не писал пьес, которые состояли бы только из одного слоя. И какой-то из элементов пьесы обязательно работает. Хотя бы комический. Я никогда не писал текстов, в которых не было бы смешных моментов, которые должны были бы вызывать смех и не вызывали их. Смех меняет угол вашего отношения к теме. И здесь драматургу нужно быть очень аккуратным, чтобы смешное не стало главным, не стало целью, не помешало помнить о теме. Я очень люблю шутки, обожаю немое кино, Бастора Китона, stand-up comedy, современные комедии. Но в пьесе нужно соблюдать пропорции между смешным и серьезным - смех может увести очень далеко от главной эмоции, аудитория может забыть, зачем они здесь собрались. Но и убивать смех для того, чтобы понять что-то глубокое - тоже ошибка. Ваш черед, Артемий.
Артемий ТРОИЦКИЙ: Я почти закончил. Наталья мне сказала, что Ваш приезд оказал огромное влияние на постановку.
Том СТОППАРД: Ну, не такое большое. Но в сотый раз это напоминает мне о том, что когда ты что-то пишешь, когда ты пишешь пьесу, ты всегда пребываешь в иллюзии, что ты пишешь абсолютно ясно. Ты пишешь диалоги, ремарки и уверен в том, что их можно интерпретировать только так, как ты это придумал. Где расставлены акценты, какова форма сцены, есть ощущение ритма… А затем я приезжаю по приглашению - это может быть Москва или небольшой город в 15 милях от Лондона, куда я вчера не поехал потому, что приехал сюда, но где был на репетициях пару недель назад. Той пьесе 45 лет, но я до сих пор открываю в ней все новые и новые смыслы. Они объясняют мне, что все должно быть вот так и так, я отвечаю: но я ведь это написал! Но когда пять гениев работают над твоей пьесой, всегда есть возможность чего-то не понять, что-то не почувствовать. Но в этом и есть радость, счастье и удача этой работы, этой профессии. Это как расшифровка каждый раз. И этот процесс сводит людей вместе, и ты становишься частью команды, частью творческого процесса. Это командный спорт, как хоккей: шайба одна на всех, и каждый должен следить за ней очень внимательно. В моем присутствии не было бы смысла, если бы все сразу и правильно все понимали в пьесе. Я немного завидую романистам в этом смысле. В романе все читают одно и то же.
Из зала: По ним снимают фильмы.
Том СТОППАРД: Я в своей жизни снял один фильм. И в первый же день съемок понял потрясающее отличие съемок и театра. Потому что ты снимаешь что-то за день, и это отправляется в "холодильник". Неделю спустя ты "открываешь холодильник" и вот оно - точно такое, каким ты туда его положил. Это разновидность экстаза для того, кто пишет пьесы: в театре сцена, которая была вечером, наутро никогда не останется прежней. А с другой стороны - это страшное наказание для драматурга, потому что ты открываешь "холодильник" и то, что ты туда положил, не изменилось. А в театре есть возможность что-то изменить. Мне вчера пришла в голову замечательная идея, замечательная сцена для спектакля "Рок-н-ролл", я был бы счастлив, если бы она пришла ко мне пять лет назад. Я написал смс лондонскому режиссеру этой пьесы. Возвращаясь к началу нашего разговора – вот зачем я здесь.
Аркадий ОСТРОВСКИЙ: Позволю себя небольшой комментарий. На самом деле, в моей жизни происходят довольно странные вещи, связанные со Стоппардом, и не в первый раз.
А может быть, они совсем не странные. Когда мы с моим братом начинали переводить "Берег утопии", мы пришли на тот самый лондонский спектакль. И я тогда подумал, что эта пьеса совершенно никакого отношения к нашей жизни не имеет и в этом ее привлекательность: обособленность, отстраненность, отношение к жизни по принципу абсолютной удаленности от нее. Как сказал Натан Соловьев: театр не как отражение реальности, а как отражение удара, отторжение реальности. И пьеса была про других людей, про другие чувства, и она была этим интересна. Та же ситуация была и с "Рок-н-роллом". Я думал, что это за события 1968 года, историческая реальность для сегодняшнего дня.
А потом эти пьесы попадают на сцену, приезжают сюда и обретают такой нерв, что складывается впечатление, что сдвигается время и возникает химическая реакция между этой пьесой и этим временем. И то, что нам казалось, когда мы начинали переводить и "Берег утопии", и "Рок-н-ролл", абсолютно отдельным от этой жизни, вдруг оказывается ей абсолютно созвучным, попадает в ее нерв. Иногда это доходит до смешного. У пьес Тома есть некое свойство, уже после того, как они написаны, меняться, после написания они продолжают жить своей независимой от автора жизнью. И это главный признак художника, создающего миры.
Когда мы поехали в Прямухино, я спросил у Тома: зачем мы едем? Стоило ехать, когда ты писал эти пьесы. А он ответил, что все, что ему было нужно для написания пьес, было в книгах, а сейчас нужно войти в реальность Прямухино, которая уже создана пьесой. И вдруг в жизни начинают возникать персонажи, которые соприкасаются с реальностью пьесы, и происходят совершенно невероятные совпадения. Например, Том написал сценарий к фильму "Империя солнца" С. Спилберга, в котором главный герой - мальчик, живущий в Шанхае. А художественный руководитель театра, в котором в России впервые ставят "Берег утопии", А.В.Бородин родился и до 11 лет жил в Шанхае.
Том пишет "Рок-н-ролл", приезжает в Москву, и здесь возникает Артемий Троицкий, который тоже практически персонаж этой пьесы. И вот эти пересечения жизни и пьесы, реальности и пьесы – очень сложные и наиболее интересные в пьесах Стоппарда. Его пьесы - это действительно не эссе, это создание некоего мира, который потом проверяется реальностью.
Когда он заканчивал "Рок-н-ролл", мы с ним оказались в Минске. И все, что было к тому времени им написано - возникало в реальности.
Вот эти пересечения для меня и странны, и понятны, потому что это признак действительно крупных произведений.
Том СТОППАРД: Невозможно написать пьесу, которая бы не имела никакого отношения к реальности, скрупулезно отстранялась бы от нее. Даже пытаясь это сделать, ты комментируешь реальность. Аркадий упомянул нашу поездку в Минск. Пять или шесть лет назад я был на таком полусекретном семинаре за городом. Он был связан с драматургическим конкурсом, который организовал белорусский свободный театр. Нужно сказать, что универсальная правда в театре, наверное, невозможна - она все равно так или иначе связана с контекстом. За этим круглым столом, на этой конференции я в какой-то момент сказал: да, у вас очень сложная ситуация, безусловно, о ней необходимо писать, но прежде всего – пьеса должна быть хорошей. Вот в этом и есть смысл, не так ли? Нужно писать хорошие пьесы, пьесы, которые "работают". И я в какой-то момент понял, что сказал что-то совсем непонятное для тех, кто был на этой конференции. Потому что когда ты живешь в таком обществе и пишешь о нем, сила произведения приходит из твоей жизни, а не из жизни пьесы. И вот на этой конференции встал молодой человек, лет 20-ти, и сказал: из тех, с кем я учился, семеро уже умерли - наркотики, самоубийства. Важно не написать бессмертное произведение искусства, важно пролить свет или хотя бы посветить фонариком на какую-то проблему. Этот же парнишка сказал, что его родители 30 лет не были в кино, не говоря уже о театре. Они просто утром вставали, шли на работу, чтобы прокормить себя и своих детей. Это была их жизнь. Он считал, что именно это нужно показывать на сцене - и черт с ним, с бессмертным произведением. И этим он напомнил мне, что я приехал из очень и очень необычного места, меня воспитывали театром, я считаю, что театр - это вид отдыха. Это не журналистика. Театр апеллирует к каким-то важным аспектам нашего человеческого существования: к эстетике, языку, художественному вкусу. Я не говорю о комедиях, когда ты и еще 500 человек можешь смеяться и ощущать общность с ними.
Мы живем в обществе, в котором существует прямая между искусством, как самодостаточным процессом, который выносит нас за пределы материального мира, и довольно грубыми, радикальными действиями, направленными на улучшение общества. Британский театр существует между этими двумя полярными точками уже довольно долго… Хм, интересно, что иногда начинаешь говорить о чем-то и начинаешь понимать, что ты на самом деле об этом думаешь. Иногда приходится возвращаться к началу и менять свою точку зрения.
Хотелось бы, конечно, иметь возможность просто поговорить, не называя встречу пресс-конференцией. Я думаю, что идеальная форма разговора - если любой имеет право говорить глупости. Рок-музыка в русском театре часто встречается?
Из зала: Кама Гинкас использует в своих постановках, Адольф Шапиро только что выпустил в Петербурге "Короля Лира", в котором была использована рок-музыка.
Скажите, а группа "Plastic People of the Universe" реально существует?
Том СТОППАРД: Конечно. Они до сих пор играют. На премьере спектакля в Праге они отлично выступили. В Лондоне были. Я встретился с Яроузом и испытал странное чувство: как если бы вы писали пьесу о наполеоне, а потом встретились с ним.
- То есть вы не встречались до того, как начали писать пьесу?
Том СТОППАРД: Нет, мне это не нужно. Я не ездил в Кембридж, чтобы посмотреть на архитектуру, я только читал об этом.
Необязательно наблюдать среду, о которой ты пишешь. Часто бывает так, что если ты скрупулезно собираешь всю информацию вплоть до того, какой фасон пальто носили в то время, это не гарантирует того, что ты не ошибешься в пуговицах. Я не документалист, у меня нет такой задачи.
Из зала: Поскольку мы решили говорить глупости, задам такой вопрос: я для себя заметил такую вещь – действие пьесы длится на протяжении 21 года. И 21 год прошел с момента последних событий в пьесе до настоящего момента. Такая магия чисел.
В вашей пьесе много разных мыслей, но меня заинтересовала тема судьбы идеи, идеи коммунизма. Вот Артемий говорил о треугольнике: еретики-язычники-инквизиция, я бы превратил этот треугольник в квадрат, добавив к списку фанатиков, фанатиков идеи коммунизма. Как я понял, в пьесе Макс - типичный восточноуниверситетский коммунист, который никогда не встречался с коммунизмом на практике, но в теории защищает его. В пьесе есть его монолог, в котором он защищает Сталина. Что бы он сказал сейчас? Что бы он сказал, если бы увидел, что стало с идеей коммунизма сейчас?
Том СТОППАРД: Я думаю, он ощутил бы некое ироническое удовольствие. И на самом деле, это уже есть в пьесе. Ян говорит, что они еще не поняли, что сделали в 1989-м, на что Макс с улыбкой ему отвечает, что он уже понял. 21 год назад никто еще не думал, что политическая линия будет заменена религиозной линией, которая не менее опасна. На самом деле, мы не можем знать, что с нами произойдет в следующий вторник, и когда я об этом думаю, меня это ужасает. Я не могу описать ту эйфорию, которая охватила меня в 1989-м, когда я понял, что тоталитаризм пал. Это был не эгоистичная эйфория, я радовался за страну - никогда не сдаваться! Я хотел бы закончить свою речь словами Одина: мы должны любить друг друга или погибнуть.
Позволю себе завершить эту встречу, мне нужно идти на репетицию. Позвольте еще раз сказать, насколько я ценю то, что вы пришли сюда сегодня. Что вы оказываете поддержку этой пьесе. Нет другой такой пьесы в моем творчестве, которая была бы так сильно связана с музыкой, а я не музыкальный эксперт - и это замечательно, что с нами Артемий.
Еще раз спасибо! Пойду и расскажу артистам, о чем я писал пьесу.
Вернулись вчера в нашу загородь поздно - в первом часу. А все потому, что спектакль был длинный. Но это мы потом заметили, когда на часы поглядели. А так - и на часы смотреть не хотелось, и удовольствие смаковали, еще и мало показалось. Были вчера в Маяковке, на премьере "Талантов и поклонников" - первом спектакле Миндаугаса Карбаускиса, только в театр пришедшего. Шла с предубеждением. Ага - где Карбаускис, где Маяковка, а где Островский.( Последний раз там Островского еще с Гундаревой смотрела в "Банкроте".) Даже боялась. Холодного прибалтийского носа боялась. А ничего и не оправдалось из страхов - спектакль получился яркий, теплый, местами горячий. Ох, и хитрый, и умный этот литовец! Взял для премьеры самого русского драматурга, да еще и пьесу, сто лет на московских сценах не игравшуюся, для многих ( себя имею в виду), прям хорошо забытую и заново открытую. И ведь с этой прибалтийской расчетливостью всё, как по нотам расписал, выверил и по разложил - ну, каждое движение и реплику - такой вот мелочный!
А с другой стороны, чего ему сложного-то было, ему просто было: художник - Сергей Бархин, актеры - всё цветник театральный… (Ой, что они с кругом сценическим делают - это ж красота! И на стульях, как в пролётках, по нему ездят, и на рояле, как на паровозе,с самоваром, как с дымящийся трубой, из города уезжают, и бегают по нему во все стороны, ножкой его пододвигают-отталкивают… Живой он у них просто!) И хороши, надо сказать, практически все - от "Человека в театре" - вроде бы эпизодической роли, превратившейся в шикарный букет ролей (Марфа, кучер, начальник станции, и т.п.), до главной героини.
Тут уж сразу удивили: актриса Негина - Иринга Пегова. Ни Комиссаржевская, ни Тарасова, ничего классического, монументального, разве что бюст. Ну, ни минуты не героиня. Даже наоборот, в быту, в жизни - простецкая, в растянутой кофте, нескладная, временами нелепая, почти девочка. Никакой стати - порывистость, а временами прямолинейность до глупости… А на сцене ( её театральной сцене) - красавица-богиня, статная, стройная (!) в платье, ярком как языки пламени, с короной волос на голове - царица! Вот веришь, что талант, что только на сцене и расцветает, только для нее и создана, там ее место. Именно такой и видят ее окружающие, именно за такую вокруг нее мужчины бьются, понимаешь.
Только маменька видит в ней все время простецкую эту Сашу, которой не только цветы-букеты нужны, а быт сытый, дом, сахар к чаю и спина широкая. Вот тут еще потряслась: Домна Пантелевна - Светлана Немоляева, не самая моя любимая актриса. А тут опять - попала. ( Или попал?) Маменька - сухонькая старуха, суетливая, где-то до слёз трогательная. Удовольствие смотреть, как она чай экономно пьем, как в валенках своих мягких по дому шаркает, как букеты швыряет. Вот, дожила-таки актриса до своей роли, заиграла во всех смыслах. И остальные - хороши, даже со своими старыми штампами и приёмчаками, как Костолевский - Князь, Кашинцев - антрепренер, Байковский - Нароков, с совершенно очаровательными качаловскими интонациями-подвываниями и пафосом! Спиваковский, вроде, опять себя играет - облезлого барина - вечного студента, а какие-то сквозь его заумствование и занудство, сквозь его карандышевскую ревность и бедность прорываются героические жертвенные нотки. И смешной он, и жалкий, и почти трагический.
А Великатов кто ж? Понятно - Филиппов, кто ж еще! Такой тихий-все просчитавший и разложивший, как шахматную партию и дела, и отношения с Негиной, помещик-купец в модной кепчонке, деловой такой. А вот прорывается в нем удаль его молодецкая, напоминает о себе его сущность отставного кавалериста, гусара энского полка - ох, не скучно с ним Негиной будет, ох не скучно!.. Нет, ну каждого можно вспомнить, буквально. Просто именины сердца, коробка с конфетами ассорти, да каждая конфетка в своём фантике. Проснулась сегодня утром - и давай опять эти фантики разворачивать, шуршать, мелочи всякие и детали вспоминать, послевкусием наслаждаться. Вот, не выдержала, села и написала для себя, чтобы не расплескать.
Театр вчера, как в лучшие времена, был полон, блистал ложамим,был забит театральным бомондом, в глазах которого читались зависть (эх, не я поставил-сыграл!) и восхищение. Администрация театра во главе с древним директором Зайцевым, ходила, задрав носы в счастливой сопричастности, с ощущением победы. И поделом им всем!
Существуют различные мнения о том, нужен ли театр современному обществу и какова его роль в век кинематографа. ИА REX: Нужен ли театр современному человеку или в век бурного развития социальных медиа его могут успешно заменить кино, телевидение и Интернет? Чего вы ждете от посещения театра?
Григорий Трофимчук, политолог: Российский театр — зрелище на любителя, не каждый может выдержать этот формат. Во-первых, непонятно (сами актёры не в состоянии дать внятный ответ на этот вопрос), почему находящиеся на цене люди постоянно орут, причём вне всякой зависимости от акустических возможностей зала и требований сюжетной линии. Тем более, сегодня, когда можно прицепить к голове радио-микрофон и говорить, с его помощью, так же проникновенно, как в кинофильме, и твой шёпот будет слышен даже на последнем ряду. Во-вторых, неадекватно ведут себя сами зрители, которые смеются по поводу каждой фразы, слетевшей со сцены. Почти во всех случаях без исключения, даже в сугубо драматических спектаклях — особенно чётко это заметно по телевизионным постановкам. В-третьих: почему-то все актёры, и даже «звёзды» первой величины, на театральной сцене вдруг превращаются в стандартных исполнителей, даже по сравнению с самими собой, экранными. Разница в классе для постороннего глаза практически неразличима, — что Табаков, что тот, кого он только что взял на «службу». Кстати, не совсем понятно и то, почему работа в современном российском театре, которая не лучше и не хуже остальных профессий, до сих пор считается каким-то сакральным «служением». Тогда и продавцы у нас служат, и водители, и стриптизёры, и резиденты «Камеди Клаб». Театр как досуг — что бы о нём ни говорили, с придыханием, сами актёры — постепенно сходит на нет. Возможно, его ещё могут гальванизировать какие-то абсолютно новые формы — но только не голые тела, не мат (как у Волчек, которая решила таким «молодёжным» способом осовременить «Современник») и не другие варианты «прочтения» той или иной пьесы со стороны режиссёров, что ещё больше усугубляет проблему. Возможно, театру нужны новые поводы для постановок, другие аудитории. Странно, что сами театральные работники до сих пор сходят с ума по зацементированному пакету пьес, которые современную аудиторию не то что не впечатляют, — иногда непонятно вообще, о чём там идёт речь. Похоже, что скоро театры будут работать сами для себя, ставя и ставя, как из пулемёта, своих любимых «Дядю Ваню», «Иванова» (почему-то с ударением на втором слоге, что никто и ни разу ещё не пояснил) и всё остальное. Театрально заламывая руки, дико вращая глазами и крича так, что спектакль можно слушать даже у ворот театра, не покупая билет в само заведение. Ещё один вопрос, на который нет ответа — срок полномочий главных режиссёров. Это какая-то особая авторитарная секта, которая, как главы религиозных конфессий, сдаёт свои посты только после смерти. При этом некоторые из театральных деятелей, как это ни смешно, даже пытаются критиковать российского президента за сроки его нахождения у власти. Таким образом, академический, художественный, репертуарный театр окончательно выпал из современного контекста. В рыночной России могут остаться только такие оперативные обрывочные театральные формы, как на рыночном Западе. В этом случае мат и задницы на сцене будут предельно органичны.
Людмила Богуш-Данд, бизнес-тренер (Украина — США): Интересен сам факт того, что театр противопоставляется именно кино, ТВ и Интернету, но не противопоставляется книгам, это связано с тем, как влияют на человеческое внимание эти разные явления. Я обобщу кино, ТВ и интернет словом «электронные» средства воздействия, хотя это и с натяжкой, просто для удобства пояснения. Потому что обобщающим для этих трёх способов представления информации человеческому восприятию является «мерцание», т.е. частое вспыхивание. Оно глазу как бы и не заметно, но при этом оказывает определённое влияние на разум. Проще всего это можно объяснить как фиксирование внимания. И если вы оглянетесь в кинозале, то увидите особое «остекленение» взглядов, отличающее вовлечённость в кинофильм от вовлечённости в театральный спектакль. Из-за этого столь разнится самое отношение публики к этим различным способам представления реальности: спектакль будет успешным только тогда, когда он глубокий и трогает ценностные струны, а вот в кинопрокате лидируют поверхностные идеи; в театре прислушиваются к шёпоту, а в кино идут за шумовыми эффектами. В театре тебе хочется подумать и сосредоточиться, а в кино тебе хочется расслабиться и отключиться... Да и сам вопрос массовости: есть Искусство, и есть искусство. Есть поход в изысканный ресторан или семейный ресторанчик, и есть столовая и фаст-фуд. Есть первая линия от кутюр, и есть массовое производство. Их просто нельзя сравнивать. Только вот беда: без поддержки гурманов изысканная пища отойдёт в прошлое. Так и Искусство — оно нуждается в помощи, потому что невозможно гнать на поток театральные спектакли.
Лариса Бельцер-Лисюткина, культуролог, кандидат философских наук (Германия): Конечно, нужен. Кино, ТВ и интернет — это совершенно другие, безличные медиа. В театре самое главное — эффект личного присутствия, публичности художественного события, прямого эмоционального воздействия актёра со сцены на зрителя. Посещение театра — акт саморепрезентации посетителя в художественном пространстве: не только актёры демонстрируют себя, но и зрители тоже. Высказывание с театральных подмостков воспринимается совсем иначе, чем с экрана. Посещение театра и обсуждение спектакля с социальным окружением — это приобщение к престижному культурному потреблению, в то время как кино, ТВ и интернет — демократические, дешёвые медиа.
Юрий Юрьев, политконструктор: Театр ныне столь же коммерческое учреждение, как и все остальные. И столь же лицедейское, как все остальные. Актёры вокруг нас, что чиновники, что дельцы, что политиканы — талантливей, актуальней и, увы, нужнее в реалиях, чем полусонные служители искусства. Такие предметы как «сцендвижение», «сценречь» и «мастерство актёра» ныне гораздо вдохновеннее в парламентах и исполкомах, чем на подмостках. Поэтому театр интересен, когда в нём мастера жанра. А мастера жанра ныне лишь в столицах, а не на окраинах. Поэтому к высокому искусству мастеров жанра удобней и гораздо дешевле приобщаться через телевидение и интернет.
Александр Хохулин, журналист и блогер: Живу я во Львове и в театр не хожу много лет. Последний раз был на «Мастере и Маргарите» Романа Виктюка. Вышел и сказал, что Виктюка много, Булгакова мало — не понравилось. Вопрос «Нужен ли театр?» звучит для меня странно. Нужен. Приблизительно так же, как литература, музыка или архитектура. Эти штуки превратили нас в людей из мартышек — сразу после труда. Сейчас очень хорошо видно, как без них начинается обратный процесс.
Даниэль Штайсслингер, журналист и переводчик (Израиль): Театр, возможно, нужен в качестве площадки по подготовке актёров высокого уровня, если человек сможет достоверно сыграть в условиях театра, то и в кино он справится с задачей, технические возможности кинематографа станут ему подспорьем, а не заменителем личного мастерства.
Стали известны лауреаты второго межрегионального театрального фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит». Лучшими спектаклями признаны новосибирские постановки «Август: графство Осейдж» Марата Гацалова («Глобус») и «История города Глупова» Дмитрия Егорова («Красный факел»). Екатеринбургский «Коляда-Театр», представивший зрителям «Бабу Шанель» (вне конкурса) и «Маскарад», уехал без наград, хотя оба спектакля стали настоящими событиями фестиваля. Учредитель театра, драматург и режиссер Николай Коляда рассказал Тайге.инфо о детях, которые появились у актёров благодаря ему, о Прохорове и Путине, о больших деньгах в маленьком театре, а также о том, что написано у него в завещании и почему зритель перед выстрелом должен обязательно поржать.
Тайга.инфо: Вы недавно в своём ЖЖ попросили в долг миллион рублей «на важное дело». Удалось ли найти искомую сумму, и на что, если не секрет? - Дело такое. Я купил для театра уже пять квартир. Это заработал театр, заработал я. Я зарабатываю достаточно много благодаря моим пьесам, которые идут по всему миру. И тут подвернулась, в общем-то, дешёвая квартира. У меня через какое-то время должны быть деньги — достаточно большие гонорары. Скажем, завтра я уезжаю в Москву в театр Терезы Дуровой, у них там премьера моей «Бабы Шанели». Ещё будут гонорары где-то в июне-июле. А квартиру не хочется терять уже сейчас. И я просто хотел перехватить. Но, к сожалению, не вышло, не получилось. Ничего страшного. Может, что-то ещё и получится. Обычно, если пишу что-то в ЖЖ, прошу о чём-то, всегда помогают, откликаются. Но тут, видимо, я завысил требования.
Тайга.инфо: Насколько я знаю, в этих квартирах живут актёры и служащие «Коляда-Театра», у которых нет своего жилья? - Да. Квартиры эти принадлежат мне. У меня есть завещание, в котором написано, что в случае моей смерти (а все мы смертны — ездим на поездах, машинах, самолётах), все эти квартиры и вообще всё движимое и недвижимое имущество, все мои гонорары, все будущие после моей смерти отчисления за мои пьесы — всё будет перечислено и содержаться в фонде «Коляда-Театра». Я хочу, чтобы, если меня не будет, театр всё-таки продолжал существовать. Пока всё это [имущество] считается моим. То есть, если я купил квартиру, это не значит, что я её кому-то продам или на кого-то оформлю. А то человек раз и завтра уйдёт из театра — и досвидос. У меня частный театр. Мне надо думать о каждом актёре, если он мне нужен. Это построение бизнеса. Я в этом не вижу ничего такого особого. У меня частный театр. Надо думать о каждом актёре, если он мне нужен. Это построение бизнеса. Не вижу в этом ничего такогоДва года назад здесь, на «Ново-Сибирском транзите», я получил приз как лучший менеджер или что-то в этом духе. Наверное, это справедливо, потому что всё-таки, ну, я не только пишу пьесы, ставлю спектакли, преподаю в [Екатеринбургском государственном] театральном институте, но и содержу ещё большое хозяйство. Я не знаю, грамотно или нет, но театр существует и зарабатывает. Мы очень много ездим на гастроли, проводим конкурс [драматургии] «Евразия», фестиваль «Коляда-Plays». Я могу, конечно, сидеть, спокойно играть потихонечку спектакли, зарабатывать небольшие деньги и не содержать такую огромную труппу — 35 человек актёров и ещё 30 обслуживающего персонала. И два раза в месяц надо выдать им аванс и зарплату — это большие деньги, их надо зарабатывать. И мы их зарабатываем. Вот вам такой пример: в марте за 30 дней мы сыграли 60 спектаклей. Играли утром, вечером, в обед, в субботу, в воскресение. И детские спектакли тоже. И днями рождениями мы не гнушаемся, и выездами какими-то в пионерские лагеря и бог знает куда ещё. Копеечка к копеечке — всё денежки какие-то. Мне зарабатывать их не стыдно. Плюс ты зарабатываешь их не тяжёлым физическим трудом, а скоморошеством. Это же такое удовольствие доставляет большое, а тебе за это ещё и платят. Это очень приятно. Я сейчас пошёл покурить на улицу, а там напротив «Красного факела» строят дом, рабочие вкалывают на жаре, таскают какие-то кирпичи — адская работа. И они получают, я не думаю, что такие уж огромные деньги за эту работу. А тут живёшь в удовольствие и получаешь за это ещё какие-то деньги.
Тайга.инфо: Многие сейчас захотели бы вас стукнуть за такие слова. - Но большое хозяйство же ещё приходится вести. Ругаться приходится много с актёрами, приводить их к чему-то единому, общему. Сегодня вот был большой скандал. На 9:30 была назначена репетиция. В 9:35 из 27 не было человек 10. Я начал так орать... Я матерился, кидал стулья. У меня до сих пор сердце болит. Я должен их привести к одному, потому что идёт такая расслабуха — тепло, хороший фестиваль, хорошая гостиница, роскошное питание. Мы приехали, отдохнули, поели, покурили, кофе выпили и идём потихонечку немножко порепетировать. Немножко порепетировать?! Вы приехали на фестиваль! Я вас, пи**обратию, собрал всех, вёз в поезде, следил, чтобы не нажрались... Шла огромная организационная работа, мы там с Александром Кулябиным (директор театра «Красный факел», — Тайга.инфо) перезванивались в день по сто раз. А им что? Их привезли и всё. Мы начали репетировать в 9:45. Я орал так, что в «Красном факеле» работники, думаю, меня надолго запомнили. Мол, самодур, идиот, Карабас-Барабас. А иначе не получается, потому что люди у меня из разных театральных школ. Есть из московского училища Щепкина, есть из нашего института, из Воронежа, Перми — отовсюду. Они все разные, от разных мастеров, у каждого своё понятие театра. А мне надо такую модель, какую я вижу в своей голове. Их надо вздрючивать, заставлять, орать, чтобы они не сидели, курили и думали, что, ах, наша работа связана с прекрасным времяпровождением. Конечно, она связана. Но надо и работать. Нам, кстати, платят достаточно приличный гонорар. Мы сюда приехали не за бесплатно. Я за бесплатно никуда и не езжу теперь уже, за просто так. Но эти деньги нужно отработать и отработать честно.
Тайга.инфо: Судя по звукам из зала, уже отрабатывают и неплохо. - Это идёт «Маскарад». Очень хорошо идёт, тьфу-тьфу-тьфу [Стучит по дереву.] Народ ржёт. Это очень хорошо, потому что я всегда строю спектакли, особенно такие классические тексты — «Маскарад», «Гамлет», «Король Лир», — так, что начало должно быть дико смешное. Публика должна хохотать, развлекаться, видеть, как мы стебёмся над этим текстом, героем. Они должны думать, что попали на капустник. Они не знают ещё, что во втором действии, когда Нину будут опускать в гроб, а Арбенин — выть какую-то песню, они все будут рыдать, все до одного. Это всё подготовка [зрителя]. В театре это называется «идти на пистолет», то есть идти на выстрел. Если с самого начала загрузить всех, все заснут, потому что никто не любит, когда грузят: «Чё ты меня загружаешь?» Все любят развлекаться и это нормально, это в природе человека. Все любят смеяться, улыбаться, радоваться. Но иногда и подумать башкой надо. Необязательно всё время смотреть КВН или канал «ТНТ» и ржать, ржать и ржать. Немножко надо иногда подумать, что придёт когда-то момент твоей смерти, болезни или смерти твоих родных, да даже собаки, кошки — момент какого-то горя. У всех у нас один печальный конец — мы все умрём когда-нибудь. Толстые, худые, богатые, бедные, большие и маленькие. И это достаточно трагично. Поэтому то, что сейчас народ там ржёт, развлекается, мне это очень нравится. Я спросил за кулисами у Ягодина (актёр «Коляда-Театра» Олег Ягодин, исполнитель роли Арбенина, — Тайга.инфо) после первых сцен: «Как идёт?» Он говорит: «Зае*ись». Нам нужен такой эффект. Потому что у нас в театр, бывает, приходят зрители на «Маскарад», садятся так: мол, мы пришли смотреть Лермонтова, это серьёзная пьеса о том, как Арбенин из-за ревности убил свою Нину. Во, сейчас, Ягодин начинает орать, хорошо... Так они сами загружаются, сидят и боятся смеяться, боятся реагировать, а это плохо. Надо обязательно, чтобы они поржали. Как если бы вот эту решётку очистить от фальшивого серебра и увидеть настоящий металл — ржавый, со сколами. Увидеть что-то настоящее, убрать всю эту позолоту, зацелованность классики, я её ненавижу. Если ставить «Вишнёвый сад», какое оформление? Конечно, белые деревья. Как уходит Раневская? Конечно, с причёской и в белом платье. А как ещё? Это уже невозможно терпеть в театре. У меня в театре идёт «Вишнёвый сад», но там висят на прутиках стаканчики одноразовые — четыре тысячи на каждый спектакль покупаем, — их мнут, что-то ещё с ними делают. Есть в этом образ некий такого опавшего цвета вишнёвого, но это уже не тот цвет, это уже что-то другое. Это пластмасса, которой мы полны все.
Тайга.инфо: Вы как-то давно в одном интервью признались, что берётесь за классику только ради денежки, мол, зритель на классику идёт охотнее, чем на современных драматургов. - Я создал театр 10 лет назад. В его уставе прописано, что театр создаётся прежде всего для популяризации уральской драматургии. Потому что у меня очень много учеников. Сейчас вот мы продаём их книжки. Ярослава Пулинович сейчас, например, очень популярна. Или вот Аня Богачёва, Олег Богаев, Аня Батурина, Володя Зуев — их много-много-много. Для этого и был создан «Коляда-Театр» как театр уральской драматургии, чтобы поддержать их. Потому что им было очень трудно продраться в театре. Я должен был их как-то продвигать, пиарить, что ли. Начали когда работать, поняли, что без классики в театре — это перегиб. Это такая тусовка получается «для своих». Тогда это не театр как организм, а такая лаборатория, что ли. Я хотел полноценный театр, поэтому начал ставить и классику, и свои пьесы, и пьесы моих студентов. И всё идёт нормально. Таким образом, у нас есть баланс, когда приходит зритель в кассу и хочет купить билет, у нас есть на любой вкус — и для бабушки, и для студента, и для маленького ребёнка. Я написал много детских сказок. Потому что, как я всегда говорю, пионер маленький сопливый, а рубль в кассу несёт. Да, честно говоря, было радостно эти сказки писать, и ставить их было радостно, и актёры их радостно играют. Сказка должна быть в репертуаре театра. Сегодня у нас в репертуаре 50 или 60 спектаклей, точно я не считаю, но много их. Я ничего не снимаю. Снял только три спектакля, но они совсем развалились, их надо было полностью восстанавливать. Может быть, когда-нибудь и восстановлю.
Тайга.инфо: А такие ваши проекты как «Суп-Театр» или «Театр в бойлерной», это что? Баловство, пиар или вы пытаетесь создать новую форму? - Ну, это чтобы привлечь публику опять-таки. «Суп-Театр» сейчас мы уже не проводим. Но было очень необычно и странно, зритель с удовольствием приходил. Это был такой капустник, в фойе всех кормили борщом, который я сам готовил. Но это всё муторно и сложно. Оказалось, что можно сыграть просто хороший спектакль, и тоже будет полный зал. У нас вообще грех жаловаться. На ближайшие две недели вперёд и даже на месяц на некоторые спектакли проданы билеты давным-давно. То есть эти проблемы кончились. Но по началу мне приходилось придумывать очень много всяких разных проектов, чтобы сказать, что у нас такой вот странный и необычный театр. «Театр в бойлерной» продолжает существовать и достаточно успешно. Много спектаклей там идёт, их мы играем поздно ночью. Есть ещё «Колядаскоп-Театр» — после каждого детского спектакля ребёнок выходит на улицу, а там стоит маленький домик, в котором сидят актёры с куклами. Они его там развлекают, дают ему звёздочку, говорят, что «положи под подушку, загадай желание, и оно обязательно исполнится». Ребёнок счастливый бежит домой и вспоминает «Коляда-Театр» как какую-то сказку. Ну, это опять для того, чтобы ребёнок потом сказал: «Мама, пошли в „Коляда-Театр“, купим билетик».
Тайга.инфо: Какой вы коварный. - Но при этом мы же это всё придумывали с радостью. Кому-нибудь расскажешь даже заграницей про «Суп-Театр», у всех глаза на лоб. Сейчас я был в Польше, рассказывал директору одного театра, так он сказал: «Ах! Слушай, это так здорово! Можно же привлечь публику даже в обед. Назовём его „Журек-Театр“» (журек — традиционный польский суп, — Тайга.инфо). Я говорю: «Прекрасно!» А у него достаточно большой театр, много всяких помещений и всё пустует — нет какой-то творческой игры, что ли. Если есть буфет, господи, да эти тётки наварят тебе этого борща или что там надо, продашь билеты, а артисты выступят, как хочешь — басня, проза, стихотворение.
Тайга.инфо: По-прежнему завидуете богатым площадям? - Я бы играл спектакли с утра до ночи. Артист — единственная профессия на Земле, наверное, люди которой хотят работать. Я когда смотрю на эти огромные театральные здания пустующие, в которых можно играть спектакль где угодно, хоть на подоконнике, мне становится просто жалко. Мы живём в помещении 212 квадратных метров. Нас там 65 человек толчётся на этом маленьком пространстве. Свет на сцене практически не выключается — то репетируется «Театр в бойлерной», то ещё что-нибудь. Всё время идёт работа. Нам мало места просто-напросто. Я бы играл спектакли с утра до ночи. Тем более что артист — это единственная профессия на Земле, наверное, люди которой хотят работать. Все же хотят отдыхать. А артисты любят баловаться, придуриваться, потому что в них сидит ребёнок, им хочется быть всё время на виду. Они такие эксгибиционисты, что ли. И каждый хочет новую роль. Увидит новое распределение ролей, а он не попал туда, и начинает обижаться, дуться, не здоровается. Они все хотят работать. А если и в труппе, например, московской 200 человек народу? Работает на сцене пять-шесть, а все остальные сидят на даче, лобзиком выпиливают какие-нибудь фигурки, и чёрт его знает, чем ещё занимаются. Но это же печально. Жизнь проходит. Перед смертью он говорит себе: «Я работал артистом». Кого ты там работал?
Тайга.инфо: Года четыре назад вы говорили, что с радостью бы согласились перевести свой театр на государственное обеспечение. Всё так же этого хотите? Не боитесь отдавать в руки чиновников своё детище, рискуя потерять прежнюю свободу? - У меня осталось желание, чтобы кто-то помогал, кто-то давал деньги. Но при этом, чтобы никто ничего не забирал из того, что мы зарабатываем. Всё должно остаться в театре. Нужно придумать какую-то такую систему. Мне вот Кулябин говорил, что «Красный факел» существует в системе АНО, «автономное некоммерческое объединение», что ли. Я не знаю, как это называется. Это когда деньги, заработанные театром, остаются в театре, но ещё он получает какой-то бюджет. Я не знаю, хороша эта система или нет, но чтобы сегодня нас забрали на бюджет, я скажу точно, что не захотел бы. Потому что у меня свобода. Я сколько хочу, столько и дам денег на то и на это. Приехали артисты ТЮЗа, спрашиваю, сколько у них суточные. «100 рублей, как по закону», говорят. Я говорю: «А у моих 200». Потому что я захотел и дал 200. Могу 300 дать, могу 500. Всем артистам, кто вчера помогал декорацию делать, потому что я не взял монтировщиков, все получат по 500 рублей. Это не большие деньги, но ты их заработал. Это из нашей кассы. Когда у руководителя свобода в распределении средств, это же прекрасно. А почему я должен отчитываться за каждую копейку? Может, другой кто-то и сворует. А у меня наоборот — всё, что есть, я вкладываю в театр.
Тайга.инфо: А появится же не только строгая финансовая отчётность, но и вероятность того, что вам начнут диктовать, что можно делать, а чего нельзя. Не столько даже чиновники, сколько некоторые налогоплательщики, которые в театр, возможно, и не ходят. Это же страшнее, нет? - Я тоже этого очень боюсь. Но пока мне никто не диктует. Пускай попробовали бы. Это мой частный бизнес, я что хочу, то и делаю.
Тайга.инфо: Фонд Михаила Прохорова продолжает вам помогать? - Дело в том, что нам давали два раза по миллиону на фестиваль «Коляда-Plays» и насколько проектов, которые мы делали вместе с Центром современной драматургии, давали ещё деньги. Но тут были эти выборы, как вы знаете. Я сказал, что я за Путина, и... Не знаю. Мы вот сейчас написали заявку [на получение гранта] на постановку спектакля к осени. Но ответа пока нет. Может, они нам скажут: мол, пошли-ка вы, вы же за Путина были. Я не знаю, что там у них в голове. Дадут — хорошо, не дадут — спасибо. Во всяком случае, я знаю, что «Ново-Сибирскому транзиту» фонд Прохорова помогает, стало быть, и нам тоже.
Тайга.инфо: Раз уж вы сами затронули эту тему, то спрошу. Вы не разочарованы в своём выборе президента? - Нет. Просто нам должны были грант [правительства Свердловской области] дать на фестиваль «Коляда-Plays» — 5 миллионов. Я написал у себя в ЖЖ о том, что не дают деньги. Я написал специально, чтобы всех подзавести: 26 мая все депутаты Законодательного собрания уходят на каникулы, и, если они не решат эту проблему с этими финансами, то не только я один, но и ещё 10 театров, которые выиграли грант, не получат эти деньги — вот беда какая. И только я написал это, естественно, начали писать: мол, вот лизал, лизал, а денег так и не дали, пострадал из-за своей любви к Путину. Да это всё не связано! Причём здесь Путин и наши нерадивые чиновники, которые сидят, чаёк пьют и листают бумажки, а министр культуры не сечёт поляну, что называется, не бегает, не беспокоится за всё. Просто разгильдяйство. Ну да, они, конечно, все под Путиным. Но знаете, если у какой-нибудь бабушки под Новосибирском нет дров, а она старенькая, в этом не виноват Путин. Виноват сельский руководитель нерадивый. Путин что должен — соскакивать и бежать дрова этой бабушке тащить что ли? Я голосовал за Путина и вошёл в его штаб, потому что мне этот человек был симпатичен и остаётся симпатичным. Я думаю, что всё, что он делает, он делает правильно. Другое дело, что вся остальная Россия-матушка какой была со времён Гоголя, такой и осталась. Но он пытается её ломать.
Тайга.инфо: И порой делает очень внезапные назначения. Например, новый министр культуры Владимир Мединский — довольно одиозная фигура. - Да, я слышал, читал в интернете. Все начали кричать, что вот, сейчас он... Подождите, дайте человеку сделать два-три шага. Посмотрим, что он сделает.
Тайга.инфо: А если бы вы стали министром культуры, что бы сделали перво-наперво? - Я никогда не буду министром культуры. Потому что это не моё дело. Я не хочу быть министром культуры. Я хочу работать в театре, и чтобы никто мне не мешал. Чтобы никто мой театр не обклеивал «афишами», не вонял на меня всяко-разно. Вот и всё.
Тайга.инфо: Театровед Олег Лоевский рассказывал, что вы сами выходите в центр Екатеринбурга и делаете на асфальте мелом рекламные надписи театра — «До „Коляда-Театра“ столько-то метров», «Звоните в „Коляда-Театр“» и номер телефона. Это правда? - Правда то, что это делают мои работники, которым я плачу за это. Но я сам не выхожу. Ну да, весь город в таких надписях. Приходят бабки и ругаются, как всегда. Ну и что? Бабки недовольны всем. И тем, что возле театра на деревьях навязаны ленточки. Их навязали маленькие дети, выходя из театра и загадав желание. Ни хера этому дереву не случится! А бабки приходят и говорят, что, вот, губите экологию. В то время как рядом парки рушатся, там строят офисы. А вот на ленточки возле «Коляда-Театра» они обращают внимание. На меня всё время наезжают, и всем-то мешаю, что-то я не то делаю.
Тайга.инфо: Много на себя берёте, наверное. - Ощущение, что они сидят и ждут, когда Коляда напишет в ЖЖ. Это, кажется, называется ньюсмекер?— Наверное. Пишу в ЖЖ — ну, надо мне там что-то толкнуть, попиарить. Через 15 минут читаю один новостной портал, другой, третий, четвёртый — все выдали [новость]. Каждый свою информацию. И ощущение у меня, что они сидят прямо и ждут, когда Коляда напишет что-нибудь в ЖЖ. Я вот недавно засёк, через сколько минут вышла новость. Я написал какую-то херню. Новость вышла через 15 минут уже! Вот кто-то прям, я не знаю, сидит и ждёт, ждёт, ждёт. Это, кажется, называется ньюсмекер? Поставщик новостей. Да, журналисты на мне зарабатывают.
Тайга.инфо: Иногда можно и потерпеть. Вот вы сделали «Коляда-Театр», «Евразию», «Коляда-Plays» — и вся страна узнала об уральских драматургах. А заслуга-то чья? - Моя. Это я сделал. И я доволен. Я этим хвастаюсь. Есть некоторые вещи в моей жизни, которыми я хвастаюсь. Потому что я очень многих людей сделал счастливыми. Ночью мы ехали [в Новосибирск] в поезде, [актёру «Коляда-Театра»] Серёге Федорову позвонили и сказали, что его жена Аня Богачёва — драматург, моя ученица, — родила мальчика Захара, 4 кило 300 грамм. Серёга Фёдоров — заслуженный артист России, блестящий артист. Он был несколько раз женат, а детей не было — ничего не получалось. И вот в 46 лет у него родился первый ребёнок. Он сидел в купе ночью, рыдал пьяный, естественно, и целовал мне руки. Я их познакомил, и я их свёл. Вот и Олег Ягодин недавно, ему родила ребёнка Плесняева Ира. Тоже 37 лет, достаточно поздно они родили. А Алиса Кравцова и Костя Итунин родили Марусю. Они познакомились тоже у меня в театре. А Ира Ермолова и Саша Вахов, они родили Марка. У нас уже, по-моему, там семь детей, которые появились в театре, отчасти, благодаря мне. Я радуюсь. Мне было очень приятно, когда Фёдоров благодарил меня в поезде. Потому что это правда, действительно.
Тайга.инфо: Ну а всё-таки «Коляда-Plays» состоится? - Да куда он на фиг денется! Одна моя знакомая артистка всё время мне говорила: «Коля, ручку вот надо держать». [Делает ладонь лодочкой и протягивает.] Дайте! Помогите чем-нибудь! Ну пожалуйста, дайте! Если я говорю «Нет денег, так плохо», на самом деле всё не так плохо. Вы что думаете, у меня денег нет?
Тайга.инфо: Интересно, что на «Ново-Сибирском транзите» вы и «Глобус», один из участников грядущего «Коляда-Plays», можно сказать, соперники. Каково это, конкурировать с тем, кого скоро будешь оценивать уже в жюри? - Судить театр очень сложно. Потому что на вкус и цвет товарищей нет, что называется. Вчера пошёл [театральный обозреватель «Ъ»] Роман Должанский на какой-то там спектакль. Я ему говорю: «Не ходи. Го*но». Он говорит: «Слушай, Коляда, ну ты всех ругаешь. Ты хоть кого-нибудь можешь похвалить?» Я говорю: «Да, я всех ругаю, потому что все го*но». Ну вот такой я противный. Режиссёром может быть только очень талантливый человек, а их мало в российском театреЯ могу похвалить не спектакли и не театры, а какие-то пьесы. Основа основ театра — это всё равно драматургия. Пьесы моих учеников. Читайте, завидуйте. Вот сейчас Катя Васильева, которая получила премию «Дебют», пишет прекрасные пьесы. Та же Ярослава Пулинович — у неё очень много спектаклей. Не всегда спектакль получается, но пьес хороших очень много. Всё в театре зависит от головы, от главного режиссёра. Если главный режиссёр му*ак, то и спектакль му*ацкий. Вот и всё. К сожалению, такая ситуация сейчас сложилась: чем бездарней человек, тем сильнее он лезет быть режиссёром. Но режиссёром может быть только очень талантливый человек, а их мало в российском театре. Так и в государстве — всё от головы.
art_observer (art_observer) пишет в france_ru 2012-06-17 22:15:00
Театр на французском языке Есть в Москве такое место TLF - «Театр на французском языке». Он существует с 39 (!) года в Доме Учителя, в Москве на Кузнецком мосту. Уже много лет подряд любой, в независимости от возраста: школьник, студент, учитель, просто человек, который хочет говорить по-французски, или играть на сцене, может туда прийти. И три раза в неделю с ним будут заниматься языком, и давать роли (Ануй, Мольер, Гюго, Чехов). Руководят театром маленькая старушка с характером – Елена Георгиевна Орановская, которая ставит совершенно парижский выговор (ее мама, француженка, организовала этот театр) и совершенно сумасшедший, но профессиональный режиссер Иосиф Львович Нагле. Делают они это почти бесплатно, т.е. за те деньги, которые никто из нас уже и деньгами не считают. И, если бы им перестали платить, они бы все равно это делали, потому что они этим театром живут, любят его, как ребенка, и провели в нем всю свою жизнь. Труппа у театра маленькая , многие тут играют лет по двадцать. Приходите на спектакли и занятия по адресу Пушечная ул., д. 4, стр. 2. м. Кузнецкий Мост. Это в доме, где отель «Савой». Они всем рады. И это совершенно точно полезно для детей и подростков, которые учат язык. Занятия проходят вечером по понедельникам, средам и четвергам. На всякий случай, телефоны: (495)680-97-78 Елена Георгиевна и 8-926-566-93-29 (Иосиф Львович).А еще телефон вахты Дома Учителя: 6215367. Билеты покупать не надо. Там бесплатный вход. Можно приходить с детьми. Можно фотографировать.
В пятницу, 5 апреля в 11:00 в международном мультимедийном пресс-центре РИА Новости пройдет мультимедийная пресс-конференция, посвященная Московскому драматическому театру им. М.Н. Ермоловой. 4 апреля исполнится год, как художественным руководителем одного из старейших репертуарных театров России стал Олег Меньшиков. Он сменил Владимира Андреева, возглавлявшего театр более 40 лет. Символическим итогом творческого года станет спектакль "Портрет Дориана Грея", в котором Меньшиков играет роль лорда Генри. Впервые к работе над спектаклем привлечена одна из ведущих IT-компаний. По замыслу режиссера, цифровые технологии являются ключевым постановочным решением, создают эффект виртуальной реальности, в которой героями не становятся, а где героев создают. Однако главным успехом спектакля станут замечательные драматические работы сразу трех поколений ермоловцев. Также в ходе мероприятия речь пойдет о концепции художественного развития театра, кадровых и репертуарных изменениях.
В мероприятии примут участие: — народный артист России Олег МЕНЬШИКОВ; — народный артист СССР Владимир АНДРЕЕВ; — режиссер спектакля "Портрет Дориана Грея" Александр СОЗОНОВ; — исполнитель роли Дориана Грея Сергей КЕМПО; — генеральный директор ЗАО "ЛАНИТ" Игорь ДУБРОВО.
http://qps.ru/aK7C0 05 апреля 2013. Пресс-конференция, посвященная Московскому драмтеатру имени Ермоловой. На снимке: художественный руководитель театра им. Ермоловой, актер, режиссер Олег Меньшиков.
Московский драматический театр имени Ермоловой подводит итоги. Год назад, 4 апреля, народного артиста СССР Владимира Андреева на посту художественного руководителя сменил Олег Меньшиков. Новая метла метет по-своему. Труппа и зрители незамедлительно уловили свежий ветер перемен.
В первую очередь Меньшиков решил обновить интерьер одного из старейших репертуарных театров России. На сегодняшний день отремонтированы фойе первого и второго этажей. В перспективе – гримерки и зрительный зал. Что касается репертуара, то Олег Евгеньевич убрал из него аж 24 названия. Для худрука это решение довольно смелое, для актеров – болезненное, так как многие (а всего в труппе 80 человек) могут оказаться без работы. Однако конфликтов на этой почве не возникло.
Сам Владимир Андреев отмечает, что смена худруков в театре Ермоловой произошла для него органично, а решение покинуть пост было продуманным. "Когда я позвал Олега Евгеньевича в театр, на меня смотрели печально и говорили: "Ну, держись". Но я счастлив, потому что в театре большое количество забот, которые я бы уже не смог выполнить, а Меньшиков – человек деятельный, – рассказал журналистам Андреев. – Я боялся, что придет тот, кому "далеко до 70", и на месте театра будет какой-нибудь деловой центр. Если бы я не позвал Меньшикова, другого бы привели – меня бы спрашивать не стали".
Новый худрук признается, что в театр спустя 20 лет вернулся с легкой душой. Правда пришлось в некоторой степени подстраиваться под новый режим, ведь до сих пор Меньшиков был занят антрепризой. Но предыдущие проекты, как, например "Духовой оркестр", удалось не только сохранить, но и развивать. "Оркестр" сейчас играет по 2-3 спектакля в месяц на площадке театра имени Ермоловой. Здесь же Меньшикову удалось возродить спектакль "Театрального товарищества". "То, что я внутренне для себя наметил, в этом году мы сделали. Все 4 премьеры сезона выпустили. Может быть, в конце сезона будет еще одна, но она вне планов, - сообщил Олег Евгеньевич. – Желание сделать театр-клуб остается. Клуб не в том отрицательном понимании, которое сейчас существует, а, скажем, как в Англии. Хочу, чтобы там проходили перформансы, показы одежды наших модельеров".
О будущих творческих задумках Меньшиков говорить не любит, считая, что художник не может строить планы дальше тех, над которыми работает сейчас. Но некоторые цели нельзя не озвучить – слишком уж социально-значимы. Речь о начавшемся строительстве малой сцены на 140 мест, которую хотят сдать до конца года. Площадку оборудуют по последнему слову техники. Новая сцена для многочисленной труппы станет настоящим спасением, так как у худрука пока что нет возможности задействовать всех актеров в заявленных спектаклях.
Также в обозримом будущем театр имени Ермоловой получит права на все здание, расположенное на Тверской, 5. Сейчас, помимо артистов, помещения занимают сторонние организации. Однако договоренность о передаче в ведение театра старинной постройки уже достигнута. На приобретенных квадратных метрах Меньшиков намерен создать театральную школу и библиотеку. "Скажу честно, я не сторонник репертуарного театра. В нынешнем виде он не может существовать, потому что это какая-то богадельня. Люди должны работать и получать за это хорошие деньги. У нас все время произносят слова "театральная реформа". Я не понимаю, о какой реформе идет речь. Сейчас ничего не происходит. Перевести артистов на контрактную систему, например, обещают уже лет 10-20", – констатирует Олег Евгеньевич.
Прошла традиционная апрельская церемония вручения Российской национальной театральной премии "Золотая маска". Действо никак не могло поразить воображение гостей, впрочем, в последние годы организаторы явно стремятся к мировому тренду делать подобные церемонии максимально аскетичными.
Итоги конкурса для кого-то оказались предсказуемыми, кто-то усматривал в решениях жюри под предводительством "великого и ужасного" Валерия Фокина некую тенденциозность и даже предвзятость. Но недовольных, кажется, было не так уж много. Мне лично было обидно за Москву, потому что мнения зрителей, которые покупали билеты и добросовестно "отсматривали" конкурсную программу, естественно, никто не спрашивал. А это, по моему скромному мнению, главное, ради чего вообще существует театр. Интересно, руководствовались ли этим соображением экспертные советы при отборе спектаклей на конкурс? Например, знали ли, грубо говоря, что в кассе с билетами на тот или иной театральный опус?
Экспертам, конечно, досталось: они отсмотрели более 600 спектаклей! Конкурс получился репрезентативным, и все же не покидает ощущение, что большинство спектаклей из списка - олицетворение личных пристрастий критиков или просто компромисса. Прошедший театральный сезон весьма располагал к разбросу мнений. И "Золотая маска" явно решила пойти "впереди паровоза", демонстрируя, по мнению продвинутых критиков, "мейнстрим", который, если взглянуть более объективно, все же таковым не является. Например, лучшим режиссером прошедшего сезона назван Марат Гацалов, как-то особо усиленно продвигаемый на театральный Олимп. Он уже обладатель двух "Золотых масок" и вот теперь получил самую-самую. Извините, на основании чего? Его невнятный, слабоватый по актерским работам, какой-то "душный" спектакль Новосибирского молодежного театра "Глобус" "Август. Графство Осейдж", надо полагать, лучшее, что может предложить российский провинциальный театр в лице 30-летнего режиссера. Ни Римас Туминас, ни Миндаускас Карбаускис, ни Константин Богомолов, ни Юрий Погребничко, ни Кама Гинкас, ни Дмитрий Крымов, постановки которых держат планку современного театра недосягаемо высоко по сравнению с провинцией, звания "лучший режиссер" не были удостоены. Нонсенс. А зрителей, которые буквально ломятся на их спектакли, кто спросил?
Еще одна странная тенденция "Золотой маски": награждать спектакли, в которых при малых художественных достоинствах звучит гражданская тема. Таким является спектакль - победитель в номинации "Лучший спектакль в драме. Малая форма" "Антитела" театра "Балтийский дом", в котором речь идет об убийстве на национальной почве в Санкт-Петербурге. Кажется, для этого существует публицистика, документальное кино и другие формы представления и осмысления остросоциальных проблем. Конечно, это должно быть и на подмостках, как, например, происходит в московском Театре. Doc, но в общей картине отечественного театрального процесса такие работы именно по своим художественным достоинствам все же занимают скромное место и привлекают весьма ограниченную аудиторию.
Поразило решение жюри отдать "Золотую маску" за лучший спектакль большой формы Театру им. Ф. Волкова из Ярославля - "Без названия" по "Платонову" Чехова в постановке Евгения Марчелли. Исполнитель главной роли Виталий Кищенко справедливо награжден как лучший исполнитель мужской роли в драме. На фоне "Пристани" Театра им. Евг. Вахтангова, "Талантов и поклонников" Театра им. Вл. Маяковского, "Фрекен Жюли" Театра Наций в постановке Томаса Остермайера - решение более чем компромиссное. Но главному хиту прошедшего сезона "Пристани" все же была уготована награда - спецприз жюри. И момент вручения великолепному коллективу во главе с лучшим сегодня режиссером Римасом Туминасом "Золотой маски" стал кульминацией праздника. Когда на сцену во главе со своим худруком вышли участники спектакля - Галина Коновалова, Людмила Максакова, Юлия Борисова и многие другие - зал взорвался искренними аплодисментами. Ах, как же зрители любят этих талантливых людей! Стоя зал приветствовал и Светлану Немоляеву, единственную из старой актерской гвардии, наконец-то удостоенную звания "Лучшая актриса за роль второго плана". Она потрясающе сыграла Домну Пантелевну в "Талантах и поклонниках". Какое все же счастье иметь возможность соприкоснуться с великим искусством лицедейства, в котором все эти актеры - великие мастера. Молодые, вам есть к чему стремиться! Впервые за почти двадцатилетнюю историю "Золотой маски" в число награжденных попали выдающиеся деятели театрального искусства - Зинаида Шарко, Татьяна Доронина, Леонид Броневой, Роберт Стуруа, Александр Белинский. Под нажимом Союза театральных деятелей в лице Александра Калягина справедливость восторжествовала.
Приз за лучшую главную женскую роль получила актриса - любимица московской критики Роза Хайруллина. Она много и интересно работает в МХТ им. Чехова и в "Табакерке", но награждена за "отвязанного" "Лира" Константина Богомолова (питерский "Приют комедианта"), которому при его уникальной работоспособности никак не удается стать призером "Золотой маски". Прямо заговор какой-то против талантливого режиссера! Было дело, Валерий Фокин нелицеприятно высказался о нем и еще одном "инфант терибл" современного театра - Кирилле Серебренникове (слава богу, этот ни на что не претендовал). В результате Марат Гацалов у нас лучший режиссер.
По части музыкального театра вопросов меньше, но все же. Опять (уже в который раз) лучшим режиссером признан Дмитрий Черняков. Он же оказался еще и лучшим художником. И все эти почести за скандальный спектакль "Руслан и Людмила", открывший Историческую сцену Большого театра. А вот мало известная поздняя опера Россини "Граф Ори" Театра оперы и балета (Екатеринбург) оказалась почему-то незамеченной. Ни великолепная режиссерская работа Игоря Ушакова, ни дирижерская Павла Клиничева, ни замечательный вокал солистов и хора. За них обидно. Спектакль стал настоящим событием "Золотой маски". Впрочем, куда им тягаться с Пермским театром оперы и балета, который вот уже несколько сезонов возглавляет дирижер Теодор Курентзис. Он-то без "Маски" не останется никогда. На этот раз заслуженно получил ее за работу дирижера в опере и балете. Театр привез на конкурс "Так поступают все" Моцарта, балеты "Шут" и "Свадебка" и современную оперу "MEDEAMATERIAL". Исполнительница партии Медеи Надежда Кучер взяла приз как лучшая оперная певица конкурса. Лучшим оперным спектаклем жюри признало еще один скандально знаменитый - оперу "Сон в летнюю ночь" Бриттена Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко в постановке английского режиссера Кристофера Олдена. Постановку обвиняли в пропаганде педофилии и наркомании, но вроде все обошлось. Художественные достоинства, особенно музыкальная составляющая - вне критики.
Снова разочарования по разделу музкомедии. "Фанфан Тюльпан" "Московской оперетты", выдвинутый по нескольким номинациям, пролетел со свистом. Несправедливо. Замечательный зрительский спектакль. Зато фаворитом конкурса стал "Бал вампиров" Театра музкомедии из Санкт-Петербурга. Его в Москву не привозили, так что поверим жюри. Хочется порадоваться за наших кукольников. Чуть ли не впервые в конкурс попал Театр кукол им. С. Образцова со спектаклем "Снеговик". Справедливо получили свои "Маски" актер Андрей Нечаев и художник Евгения Шахотько. А вот лучшими кукольными режиссерами (уже в который раз) признаны Майя Краснопольская и Илья Эпельбаум - театр "Тень". Их спектакль "Скорая театральная помощь" назван лучшим. Беда только, что зрительный зал этого театра вмещает, кажется, пять или десять зрителей.
Многоточие в названии спектакля обрело значение паузы: «Играем... Шиллера!» не играли около двух лет. Замену Елене Яковлевой, покинувшей театр, найти было непросто. От перемены мест слагаемых только в математике не меняется сумма: роли неизменны, исполнители переменчивы. Иным актрисам замены нет, а потому спектакли либо уходят в архив (попутно в историю), либо... «Играем...Шиллера!» претерпел новую режиссерскую редакцию. Приглашение на роль Марии Стюарт Чулпан Хаматовой — не срочный ввод, но начало жизни нового спектакля. Не замена, не подмена, не измена... Это обновление, необходимое спектаклю, как и любому живому организму.
«Играем... Шиллера!» — спектакль, со славной сценической предысторией, которая осталась на пленке и в памяти зрителей, историей, которую не переписывают, но продолжают. В «Современнике» Шиллера играют не по новой и, местами, не по-новому, но вновь и иначе. Нова не только Мария Стюарт, но и Елизавета Тюдор, другие исполнители спектакля. Здесь именно играют, а не «переигрывают» старый спектакль, не состязаются. В «Играем... Шиллера!» состязаются только его королевской крови персонажи, не исполнительницы.
Канва сценического пересказа шиллеровской трагедии Римаса Туминаса изменений не претерпела, как и декорация Адомаса Яцовскиса и музыка Фаустаса Латенаса. Эта троица в казалось бы недавнем, но уже далеком 2000-м московской публике была в новинку. Тогдашний спектакль упрекали в уходе от классики (не уточняя, правда, чего: жанра, драмы или иных «образцов»). Эти трое, наши современники, успели стать классиками, а спектакль оброс эпитетом легендарный. Возвращению на родную сцену предшествовал долгий срок и, как заверяют создатели, — всего пять репетиций. Долго ли, коротко ли, но премьера состоялась.
Вымысел часто богаче натуры, и история в историях интереснее летописей. Пусть верность фактам и правда претерпевают изменения, но искусство суть красота требует жертв. Итальянец Сальери незаслуженно проклят в веках в угоду пера русского поэта, а людская прохладность к английской Елизавете I родом из немецкого Баден-Вюртемберга. Художественная правда подменяет историческую, а персонажи милее персоналий. «Взять Шиллера: Истории влетело/ от Шиллера. Мари, ты не ждала, / что немец, закусивши удила, / поднимет старое, по сути, дело...», — писал И. Бродский, обращаясь к Марии Стюарт. Собственно большинство писателей, поэтов и художников отдавало предпочтение именно Марии, а не Елизавете. Справедливость отчасти восстановил кинематограф последних лет: Елизавете посвящено много фильмов и телесериалов, здесь уместно вспомнить, что Марина Неелова впервые сыграла Елизавету (не королеву, а принцессу) именно в кино, в советской экранизации «Принца и нищего». Доброй славе «доброй королевы Бесс», с которой связан золотой век Англии, расцвет театра и литературы, и морское владычество страны помешали бессмертные строки пьесы Шиллера, который явно симпатизировал королеве шотландской Марии. «Ничем (вообрази) это, опричь/ Искусства. Твои тати не постичь./ Историю отдай Елизавете». Никакие труды историков, кажется, не скрасят безжалостный литературный портрет. Встреча Марии и Елизаветы, описанная Шиллером, встреча, которой никогда не было, навечно будет кульминацией и подтекстом к портретам обеих королев. Портрет Елизаветы пера Шиллера — отнюдь не парадный, изображение Марии, напротив, — почти икона.
Римас Туминас попытался обратить зрителя к сути конфликта пьесы, в котором нет победителя. Шиллер, не скрывая своих предпочтений, дал пьесе имя одной из героинь, Туминас остался верен авторским примечаниям, в которых Мария и Елизавета, обе удостоены королевского титула. Спектакль построен на противостоянии двух мощных образов, актрис, двух (так все-таки бывает) правд. «Играем... Шиллера!», — в многоточии раздумье, авторская пауза. В нем «промежуток» между одним и другим центральными образами пьесы (одной и другой), суть спектакля. Образы Туминаса, в отличие от Шиллера, не дописаны. Они, по мысли режиссера, должны быть дописаны зрителями. У Шиллера Марии отпускаются все грехи, казнь возносит ее, автоматически низвергая (морально) Елизавету. Толпа, кричавшая: «Казнить!», жаждет новых зрелищ и отворачивается от Елизаветы. У Шиллера Елизавета совершает зло, у Туминаса — совершает меньшее из зол, страдая от самого факта выбора. У Шиллера — Елизавета устраняет соперницу и конкурентку, Туминас уточняет — на престол. Королева побеждает в Елизавете женщину, — в этом ее драма. Мария успела примерить и свадебный венец и корону, побыла и женщиной и королевой и ни в чем себе не отказала. Мария — все потеряла, Елизавета — многого не обрела. Оправдание Елизаветы, предстающей в кожаном шлеме и мужском платье — долг перед страной, но судьба Марии напоминает: «Быть женщиной великий шаг/ Сводить с ума геройство». Туминас, выстроил две драмы, не сосредоточиваясь ни на одной из них (в отличие от автора). Они так и не разрешаются, прерываются. Прерываются не на плахе палача, но в финале спектакля, после которого также можно поставить многоточие.
«Любила ты балы и пышный чин обеден, / И отдалась стране, где властвует туман, / Где в замках дедовских строй жизни хмур и беден. / И где звучат псалмы угрюмых пуритан», — обращался В. Брюсов к Марии Стюарт. Это страна ей явно не к лицу. В декорациях — все так: тлен, мрак, дым, солома, опилки, пепел. Зернами засыпана сцена — не прорастут, ими осыпают мертвое тело. Над полупустой мрачной сценой (свет не пробьется ни на миг) висит, раскачиваясь, люстра, висит и огромный ржавый колокол с крюком вместо языка.
Кажется, это тот самый шиллеровский колокол, который «живых призывает, мертвых оплакивает и ломает молнии»: «Все непрочно в этом мире, <...> все земное отзвучит».
За него хватаются, чтобы раскачать, но звук глухой. По обе стороны сцены, над ней — два цилиндра, два груза, которые то опускаются, то поднимаются. Здесь пытаются достичь равновесия, устойчивости, баланса: в мыслях, между мыслью и поступком, потерями и обретениями. Елизавета тренирует царственную осанку (груз несчастий ломит спину), вышагивая с подносом, на котором два бокала с водой. Шествует из стороны в сторону — держит равновесие. А как удержать страну? На заднике сцены — конструкция, напоминающая «уравновешенные» качели, эшафот. Мир (то ли внутригосударственный, то ли душевный) часто достигается путем, который ведет через эшафот. Худой мир, шаткое равновесие. Стюарт-Хаматова, проходит по нему и буквально снисходит на сцену, пролетает по воздуху и ступает на холодную землю. Мария низвержена с престола, а, кажется, изгнана с небес.
...И все-таки, «...Шиллера!», восклицает название спектакля. Первоисточник, даже порядком сокращенный, пробивается сквозь двойственность конфликта спектакля. Для Марии автором придуманы эффектные, «выигрышные» сцены, режиссер усиливает их. Вот и в программке уточнено: «в спектакле звучит шотландская народная мелодия». Шотландская, т.е. родная для Марии. Здесь и чаша, полная бурлящей воды и смыслов ("Чашу эту мимо пронеси«,- вспоминается пастернаковское, слыша его же перевод Шиллера). Мария теряет силы по капле, терпения и надежды перед казнью не достает, в гневе предательски дрожит нога, судорога, завладевает ее телом. Страстность сменяется обреченностью, пыл сопротивления меркнет «Как перед новою царицей / Порфироносная вдова». Из чаши вытекает вода на камни. Капля камень точит. Проливается кровь Стюартов, но остановится кровь Тюдоров.
В финале Чулпан Хаматова — то «чистейшей прелести чистейший образец» (четки не снимет с рук до последнего мгновения жизни), то зачарованная (и чарующая) колдунья. Ни единой черты от известной блудницы, ни намека на лукавство и интриги. Холодностью и смирением она начинает походить на Елизавету, которая, напротив, во втором акте теряет покой и выдержку. В первом акте Елизавета-Неелова в черном камзоле надменная королевская особа без признаков пола, тогда как Мария-Хаматова в белом одеянии предстает невинной девой, жертвой и пленницей. Второй акт меняет цвета и амплуа. Здесь все уравновешивается, в каждой из героинь борются женское и королевское, Елизавета против Марии — это внутренняя схватка в душе каждой из них. Два типа правления, два мировоззрения, две веры (католичество и протестантизм) схлестнулись, и... весы не выдержали, сломались. Голову Марии уносят во тьму, корона остается у Тюдоров. Но победа — за Стюартами. Мария обращается к Елизавете: " А если бы наследницей сочли,/Какую бы любовь и благодарность, / Какую преданность приобрели / Во мне, родной по крови и подруге!" и слышит в ответ: «До чего хитра: наследницей ее назначить!» В том и ирония истории, что на Елизавете пресекся род Тюдоров, и престол она передала сыну Марии Стюарт Якову. Не равновесие, но уравновешивание.
На черной (шахматной) доске спектакля две королевы (кстати, ферзь заимствовано от французского vierge — «девственница, дева, дама»). Партию выиграет «королева-дева». Марина Неелова, как и ее героиня царствует и правит на сцене, но в отличие от актрисы Елизавете не на кого опереться: фигуры вокруг сменяют цвет и личины. Не подпирают, но напирают: руки королевы в момент подписания смертного приговора оказываются как у куклы-марионетки. Кругом лишь маски, так вырисованы лица героев, крепко вросшие, подменившие нутро, удивляться ли собственному парику или ангельскому парику Марии? В «ближнем круге» примечательны временные фавориты-предатели — граф Лестер (Сергей Юшкевич, игравший когда-то Вильяма Девисона, в этом спектакле сменил покойного Игоря Квашу) и Мортимер (Илья Древнов). Страстно декламируют они перед троном, для убедительности лижут сапоги. Доверием Елизаветы пользуется разве что юродивый бастард двора (Евгений Павлов) и то, кажется, потому, что и ее саму считали бастардессой. Чистая душа при Марии — ее кормилица, хлопотливая, трогательная Людмила Крылова.
«Играем...Шиллера!» — встреча долгожданная. Но публике важно не позабыть, что в центре спектакля не одна та, чьим именем названа пьеса. Возвращение спектакля стало возможным благодаря приглашению Чулпан Хаматовой и ее исполнение, безусловно, талантливо и самобытно. Но, идя на спектакль, представляющий собой не только яркий актерский ансамбль, но и яростную дуэль, важно не «ставить» на победителя заранее. Видимо авторство перевода наложило на этот спектакль свой отпечаток: в нем много пастернаковского и в полном оваций и цветов финале вспоминается: «Меняются репертуары, / Стареет жизни ералаш. / Нельзя привыкнуть только к дару...». Но иные спектакли остаются на долгие годы: жизнь молодеет, стареют актеры. И к дару привыкают, признают за великими величие, но перестают удивляться, и вместо удивления воздают должное, увлекаясь чужой новизной. Елизавета в пьесе опасается, что «юношество обратит взор к иному восходящему светилу...». И она права. Но ее исполнительнице это не грозит.
В "Горе от ума" литовского режиссера Римаса Туминаса и то не так, и это. Там вообще все не как у людей в приличных домах, то есть в нормальных театрах. Можно с первой же сцены начать задавать вопросы, на которые не дождешься ответа. И конца вопросам не будет. Вот критики (не все, к счастью) и оттянулись по полной, вмазали от всей души, невнятицей возмущенной. А только ждать от Туминаса сколько-нибудь бытового, разумного правдоподобия тоже, знаете ли, глупо. Он его и не обещал никому. Ни тогда, когда ставил Чехова у себя в Литве, ни тогда, когда делал спектакль по Шиллеру в том же "Современнике" или гоголевского "Ревизора" в Вахтанговском. Кстати, на "Ревизора" новое "Горе от ума" больше всего и похоже. Такое же странное, в каком-то смысле дикое сочинение.
В последнее время большинство увиденных спектаклей, плохих и средних, пристойных и не очень, забывается мгновенно. Не цепляют ничем. Живой жизни в них нет, все знакомо, привычно, стерто и скучно до отчаяния. А современниковский спектакль, такой-сякой, нескладный, из головы не выбросишь, очень уж задел. Пусть кого-то и возмутил, гневаться вынудил - живые ведь это чувства, возбуждающие, тут и сейчас рожденные. На них испокон веков театр держится, а мы отвыкать стали. "Горе от ума", драматическое сочинение в стихах писателя Грибоедова, у всех нас мгновенно в стандартные картинки складывается. В школе проходили, обличительные монологи наизусть заучивали. Все знаем, и про "мильон терзаний", и про фамусовскую Москву, встревоженную тем, "что станет говорить княгиня Марья Алексевна!". Римас Туминас тоже в советской школе учился, и про без пяти минут декабриста Чацкого в курсе, и про застойного крепостника Фамусова. Похоже, с тех пор его и тошнит от всей этой мертвечины. По крайней мере, спектакль его с традицией (читай, штампами) активно конфликтует, до содранной кожи сражается, до крови. Да так, что известное всем сочинение, на пословицы и поговорки растасканное, не узнать теперь. И стараться не стоит.
Перечел Туминас "Горе от ума", которое то ли комедией считать надо, то ли сатирой, и закручинился. Так ему жалко всех стало, неприкаянных, без любви живущих, искренности и тепла не знающих. И парня этого легко узнаваемого, Чацкого, и всех остальных. Он не хозяев жизни увидел, ее жертв. Холодную, дрожащую, молчаливо замершую где-то между старой и новой жизнью Москву на сцене представил. Художник Адомас Яцовскис соорудил высоченную, под колосники, печь с изразцами, отчетливо напоминающую колокольню Ивана Великого. К ней и будут все жаться, задом пристраиваться, тепло родины подбирать. Откроет кто дверцу, и "дым Отечества" на сцену повалит, не сладкий и не приятный, едкий до слез. Московское общество, язвительно явленное Грибоедовым, лишилось у Туминаса всех своих высокомерно барских и глупых реплик и превратилось в эксцентрических чудаков, молчаливых и испуганных. Под звуки медленной, неотвратимо наступающей музыки, все дальше и дальше уходящей от начальных тактов грибоедовского вальса (композитор Фаустас Латенас), они и появляются один за другим, нелепые, смешные и страшные, то ли марионетки, то ли люди живые - не понять. Вот семейство Тугоуховских целую связку детей кукольных где-то сзади пристраивает. Вот старуху Хлестову торжественно по авансцене провозят, она и вовсе мужчиной оказалась (Валерий Шальных) - смотрит пристально, поцелуи залу рассылает. А Наталья Дмитриевна Горич (Елена Плаксина) - похоже, ветреный Чацкий когда-то ею увлекался, а потом бросил - в его отсутствие замуж вышла и стала законченной истеричкой. Ее кроткому мужу приходится по пятам за ней ходить, оберегать, к стулу привязывать, чтоб в обморок не падала. Жутковатое, скажу вам, зрелище.
В том же духе и бал сделан. Собрались в доме Фамусова гости, потерлись у печки, кости старые обогрели и сели смотреть представление. Романс Верстовского "Черная шаль" на слова Пушкина буфетчик Петрушка (Евгений Павлов) с Лизой (Дарья Белоусова) разыгрывают, как в немой фильме. Заламывают руки, трясут головой в порыве страсти, шалью размахивают. А все эти князья, графы и графини смотрят, молча застыв на жестких стульях. Живой среди них один только Фамусов: пусть робко, но реагирует, хихикать пытается, на сидящих рядом поминутно оглядываясь - не правда ли, смешно? Сергей Гармаш отлично его играет, с сочувствием. Большой чудак этот Фамусов, дикий, необразованный, книги вместо дров норовит изрубить, зато душа в нем добрая, широкая, русская душа. Дочь Софью один без жены воспитывает, бдит, чтобы чего не вышло. И Чацкого, сироту бездомного, в семью принял, как сына полюбил. А тот вот обидел, уехал и за три года ни словечка не прислал, как отрезало.
Собственно, из-за этого и весь сыр-бор. Туминас решил рассказать нам историю о том, как дружили Саша Чацкий (Иван Стебунов) с юной Соней Фамусовой (Марина Александрова), влюблены были, а потом он уехал и целых три года пропадал невесть где. Конечно, она обиделась, мстить за предательство начала, характер показывать. А характер у нее папин, буйный, своенравный, ну чистая язва. Да и Чацкий не отстает, задирается, желчью исходит, растерянность скрывая. Гордость юношескую выказывает, сиротство свое демонстрировать не желает, а только когда понял, что Молчалин ключик заветный от Софьиной двери легко находит, заплакал, как ребенок. Вот кто спокойнее всех тут, Молчалин. Владислав Ветров прекрасно сыграл этого меланхолика и тихоню, которому всегда и везде комфортно будет, который ко всему приспособится, любую форму примет. Такой уж у него нрав, удобный для жизни. Но Туминас, похоже, не судит и его, принимает как данность. Все эти люди, может, и хотели бы существовать как-то иначе, лучше, но к тому, что есть, давно привыкли, терпят. Всех Туминасу жалко. И всхлипывающего Чацкого, вскричавшего наконец: "Карету мне, карету!", и Софью, оставшуюся ни с чем, и добряка-самодура Фамусова. Вот они, отец с дочкой, сидят у печки, к теплу жмутся, папироской дымят, а в небе над колокольней аэроплан пролетает, крылом машет. Мол, мне сверху видно все, ты так и знай.
Туминас и в самом деле взглянул на затертое до дыр "Горе от ума" откуда-то сверху и как будто заново жизнь в этой пьесе обнаружил. Неужто мало? Только вот вопросы неразрешенные тоже покоя не дают, радости лишают. К чему, например, столько места Репетилову (Илья Древнов) отдано, что это общей теме добавляет? Или вот Чацкий, вполне мог обидчиво рукой махнуть, карету потребовать, как только о Молчалине догадался, раз уж о любви одной здесь речь ведется. Чего тянул-то так долго, по сцене ходил-маялся? Ну и так далее. Наверное, сказывается премьерное волнение, со временем актеры успокоятся и будут отчетливее мысль режиссера доносить. Но очень похоже, что мысль эта и для самого режиссера не была отчетлива. Туминас вдохновился поразившим его чувством и отринул скучную логику. С большой небрежностью к построению отнесся. Как когда-то в "Ревизоре", поставленном в Театре им. Вахтангова. Началось захватывающе интересно, а кончилось - вопросами.
Н. В. Гоголь. «Ревизор». Малый театр (Вильнюс, Литва). Режиссер Римас Туминас, художник Адомас Яцовскис
«Ревизора» в Малом театре Вильнюса Римас Туминас поставил практически случайно. Сначала над гоголевской пьесой работал петербургский режиссер, имя которого держится в тайне. Что-то не сложилось, и Туминас вынужден был подхватить эстафету.
Римас Туминас славится своей неожиданной, порой эпатирующей театральностью. Его «Маскарад» начинался с пьяного дворника, в руках которого маленьких снежок к концу спектакля превращался в огромный снежный ком, в его «Эдипе» опрокинутая Вавилонская башня катилась по сцене, а герои греческой трагедии ходили на корточках и не говорили — почти кудахтали гекзаметром. Чего, казалось бы, ожидать от гоголевской комедии, где все эти бесконечные Ляпкины-Тяпкины, Земляники, Бобчинские и Добчинские, снабженные авторскими характеристиками, стали эталоном комического?
Но как раз здесь, в «Ревизоре», Туминас лишает зрителя сомнительного удовольствия в очередной раз лицезреть привычные ему рожи, маски, ужимки и прыжки. «Ревизор» — спектакль про хороших людей, именно про людей, а не про держиморд.
«Пьяный дворник» из «Маскарада» здесь тоже присутствует, но теперь этот дворник — строитель, и строит он не что-нибудь — храм Божий. Впрочем, мастерит он его из подручных средств, и сама церквушка совсем мала — два кирпича (фундамент), да жестяная кружка, да луковка на кружке (купол). Церковь хоть маленькая, но уж очень похожа на настоящую. И от нее — по всей сцене — деревянные мосточки, беленькие, ладненькие, как на картинке. Посередине сцены — столб да доски, но все не то чтобы захламлено — видно, что не строится, но и мусора лишнего нет. Порядок. Не город у Городничего — загляденье. Да и сам он — не отекший от пьянства и спанья барин — настоящий франт, в костюме, в дорогом пальто. И не паникер какой-то — человек культурный, сентиментальный.
Идиллию нарушает огромное пугало, висящее на веревке в глубине сцены. Голова с тыкву, торчащая из-под рогожи рука-палка. Хотя, если присмотреться, пугало похоже на призрак церкви, так и не достроенной Городничим. А уж если совсем внимательно поглядеть, то больше всего похоже это чудовище на висельника. Или это с перепугу так кажется? Говорят же, у страха глаза велики. Потому и большое такое — от колосников до пола.
«Ревизор» Туминаса начинается в полной тишине — на темной, лишенной яркого освещения сцене. Освещение, глубина, гулкость сцены — все идет вразрез с благополучной вроде бы обстановкой, настораживает. В такой атмосфере и проходит внеплановый сбор военного совета. «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор». Городничий достает из кармана носовой платок, разворачивает его и, будто по картам гадает, пересказывает наизусть по платку письмо от приятеля. И что для него правдивее — сон ли, который он увидел давеча, или мифическое письмо, начертанное на собственном платке, — непонятно. Вообще, в спектакле Туминаса создается впечатление, что этого письма и не было вовсе, Городничий сам его придумал, потому как и почтмейстер, вскрывающий всю почту, не читал ничего подобного, а о чиновнике из Петербурга ему Добчинский с Бобчинским сказали. Письмо о ревизоре — фантазия Городничего, может, для того, чтобы припугнуть подчиненных, а может, просто в дополнение к давешнему сну. Да вот только предсказание сбывается, и с появлением Добчинского и Бобчинского ревизор из гаданий и снов становится, неожиданно для Городничего, реальностью. «И давно он здесь?» — спрашивает он и падает в обморок.
В спектакле Туминаса настоящего ревизора нет и никогда не было. Это только воплощенная мечта Городничего, который сам придумывает себе ревизора — не карателя, а спасителя, мессию, вдруг обретающего плоть и кровь в Хлестакове. Здесь все начинается встречей с этим лжеревизором и заканчивается его отъездом и получением его прощального письма, которое разрушает все. Здесь страх городничего — не страх за свою шкуру, а ужас, что «сон-то был в руку», не боязнь наказания за темные делишки, а страшный суд. Потому и идет он на свою первую встречу с судьбой как на смерть, выполнив воинственный ритуал, в мундире, со шпагой, оттягивая шаг. Хлестаков же в спектакле Туминаса ни на мессию, ни на карателя не похож, это, в полном соответствии с гоголевской ремаркой, «молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький» и, как и должно по Гоголю, без царя в голове. Арунас Сакалаускас четко следует за указаниями г-на Гоголя, помня о том, что «чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет». Хлестаков — совсем мальчишка, щенок, забравшийся на второй ярус железной койки и беззаботно болтающий босыми ногами. Приход Городничего пугает его, простодушного, но, уяснив, что бить не будут, что рядом — не враг, а друг, он чистосердечно рассказывает о беде, с ним приключившейся. По-детски, с неловкой улыбкой, как будто признается, что опять ночью в кроватку напрудил.
Проблему с деньгами для Хлестакова Городничий решает кардинально. На сцене при слове «деньги» появляется мужик с топором и начинает рубить пол. Разобрав кладку, достает банкноты, которые Городничий предлагает Хлестакову. Тот, еще не отошедший от испуга, держа на коленях огромный сундук, боязливо открывает крышку — хоп, деньги внутри, крышка захлопнулась. Хлестаков, уже более уверенный, вытягивает ноги, с удовольствием шевеля босыми пальцами. Теперь можно и про клопов, которые кусаются как собаки, и про то, что свечей не дают… Мужик с топором скоро появится вновь, когда Хлестаков, согласившись на уговоры Городничего, потребует счет. «Не извольте беспокоиться», — прошелестит Городничий, кивая на мужика с топором.
Второе действие спектакля — появление Хлестакова в доме Городничего. Здесь все готово к его приходу. Накрыт праздничный стол, в стороне — стулья для публики. Сюда и привозят уже подвыпившего и довольного осмотром богоугодных и других заведений Хлестакова, который воспринимает все свои приключения как увлекательную экскурсию. Уж очень хотят понравиться ревизору чиновники — едва дышат на него. Но все это не идет ни в какое сравнение с желанием Хлестакова понравиться здешнему обществу. Он робок и застенчив и оттого порывист. «Нет ли у вас каких-нибудь развлечений, обществ, где бы можно было, например, поиграть в карты?» — ответ на этот вопрос ужасно огорчает Хлестакова. Как же, у него отбирают любимую игрушку. Тогда Иван Александрович сам начинает показывать фокусы с воображаемыми картами, вызывая восхищение окружающих, будто это не фокус, а чудо из чудес. Все — игра. Игра в воображаемые карты, представление воображаемых особ. Довольный, что его слова производят неизгладимое впечатление на подобострастное общество, Хлестаков все с большим и большим восторгом, смеясь, рассказывает — про Пушкина и про Милославского (и, кажется, еще думает, что все понимают — это шутка). Но нет — Бобчинский и компания внимают с благоговением, Анна Андреевна, кажется, все больше и больше проникается материнскими чувствами, а Городничий — тот стоит у стола, в глубине сцены, опустив голову, и слушает, слушает, слушает… Рад он или испуган — непонятно, он будто раздавлен собственным ничтожеством на фоне этого юного, блестящего и чистого душою существа, которое с кошачьей ловкостью перепрыгивая со стула на стул, радостно докладывает о том, как его просили поуправлять департаментом. Единственный человек, на которого слова Хлестакова не производят должного впечатления, — Марья Антоновна: когда она слышит о Пушкине, потом о Загоскине, то вскрикивает от сдерживаемого смеха, а уж когда доходит до департаментов, пронзительно хохочет, глядя прямо в глаза лгунишке. Чиновники реагируют на ее смех, как на истерический припадок, а отец, тряхнув головой, берет за локоть и молча выводит из комнаты. А Хлестаков тем временем пьянеет от счастья, пошатываясь и засыпая на ходу, уже почти во сне мечтает, как произведут его завтра в фельдмаршалы, разувается и ложится на стулья, прямо на коленки сидящих чиновников. Городничий заботливо укрывает его своей роскошной шубой, разувается сам, а потом, переглянувшись с женой, благостно ложится с посапывающим во сне ревизором на «общие нары» и боязливо, чтобы не разбудить, прижимается к нему. А Хлестакову сейчас снится то, про что он только что так красиво наврал: и департамент, и Пушкин, и то, как он становится фельдмаршалом. Как собаки во сне, когда им видится охота, он дрыгает ногами, попискивает, бормочет какие-то команды… Потом ему снится, что он летает, — и Хлестаков, подобно желторотому птенцу, чирикает и раскидывает руки. Испугавшийся Городничий, при молчаливом согласии жены, делает над собой усилие и тоже кричит, будто причащаясь к великому, — только петухом… Потом он достает из чемодана куклу, ставит ее на край стола. И когда унесут посапывающего Хлестакова, и когда, обнявшись с женой, уйдет Городничий, эта кукла вдруг ни с того ни с сего затанцует под заводную музыку. И снова пойдет гулять по сцене помело страха…
В третьем действии Хлестаков сидит, водрузив на колени свой гигантский сундук. Так и принимает первого просителя, затем второго и третьего, лишь открывает в нужный момент крышку сундука навстречу очередной порции ассигнаций. В спектакле отсутствует слуга Хлестакова Осип, есть лишь молчаливый работник сцены, помогающий тащить сундук или переставлять кровать. Нет здесь и развернутой сцены выманивания денег — только самые главные участники, никакой унтер-офицерской вдовы и купцов. Зато некоторые вроде бы незначительные моменты приобретают вдруг дополнительное значение. Так, например, разговор с Лукой Лукичом, седовласым старцем, про то, кого он больше любит, блондинок или брюнеток, доводит того до слез, а следующий проситель — Земляника — продолжает женскую тему, показывая (в довесок к незначительной сумме) фотокарточки своих дочерей. Хлестаков с видом знатока оценивает их, и добрый отец буквально впихивает фотографии в сундук.
Когда появится Марья Антоновна, с туго закрученными в баранки косами, для Хлестакова начнется другая детская игра. Как малыши глядят в лупу, ожидая, что сейчас травка под ней от солнечных лучей вспыхнет и загорится, так Хлестаков с дочкой городничего катаются по полу, держа перед собой зеркало, отражающее то кого-то одного, а то вдруг, когда прижмутся поближе, обоих. Без зеркала взглянуть в глаза друг другу боязно, а так — пожалуйста, даже смешно. Вроде и подружились. Но вдруг Марья Антоновна вскочила и чинно села на стул. Как большая. Хлестаков тоже, как взрослый, подходит к ней… и не знает, что делать. Тыкает пальцем ей в шею, потом осторожно гладит и вдруг, набравшись мужества, хватает за грудь. Застыли так, подумали, пока она не отпихнула руку и не толкнула. Он толкнул в ответ, и оба покатились по полу, визжа и кусаясь, как трехмесячные щенки. Анна Андреевна, пришедшая в разгар состязания, не знает, что и делать, застав их за недвусмысленным занятием. А Хлестаков, невзирая на то, что прежняя его партнерша от обиды надула щеки, уже тыкает пальцем в ногу Анны Андреевны, вроде как приглашая поучаствовать…
Абсолютная идиллия в семье Городничего заканчивается с отъездом Хлестакова. Но он, конечно, вернется, к тому же с Марьей Антоновной играть ужас как интересно, потому что здесь все такие хорошие люди, потому что… Кажется, что отправляют Хлестакова не в деревню к отцу, а в дальнее плавание. За стеной настоящего дождя непонятно, капли воды вытирает с лица Городничий или это слезы. Не хотят они отпускать Хлестакова, он для них — птица счастья, свет в окошке, радость их обывательской жизни, образованный человек…
Народное единение под дождем, с плачем и очищением, с умилением на лице, разрушается приходом почтмейстера.
В пьесе чтение этого письма сменяется немой сценой — результатом известия о приезде настоящего ревизора, в спектакле немой сцены нет, есть плачущие под дождем, сидящие на мостках, как на помосте, Городничий с Анной Андреевной, убитые горем люди. Ведь разве важно, ревизор это был или нет, важно, что была придуманная надежда на что-то лучшее, на что-то прекрасное, настоящее. Хотелось любить, верить в бога, достроить наконец на ассигнованные еще пять лет назад деньги новую церковь…
Маленькая церквушка с куполом-луковкой разбивается вдребезги. Шум дождя переходит в зловещий гул, и оживает в глубине сцены темная громада-виселица. Разгоняясь, она начинает кружить по сцене, сметая все следы былого благополучия. Темнеет, и, кроме движущейся по кругу громады с тряпичной головой, на сцене остается лишь забравшаяся на столб Марья Антоновна, которая пронзительно, по-птичьи, кричит — и потому, что страшно, и потому, что ей все равно, кто такой Хлестаков. Самое ужасное, что он никогда не вернется.
В спектакле Римаса Туминаса тоскливое ожидание счастья трансформируется в фантазию о прибывающем ревизоре, и, когда эта фантазия становится реальностью, для Городничего, как и для всех остальных, начинается новая жизнь, полная радостей и открытий, неожиданных прозрений, любви, веры. Потому нет здесь и немой сцены, должной производить, по мнению автора пьесы, «электрическое потрясение на всех разом, вдруг». «Ревизор» вильнюсского театра строится по принципиально иной схеме и заканчивается иначе. Здесь нет ревизора и вроде бы нет страха. Но есть призрак церкви в глубине сцены, есть высокое, гулкое, темное пространство, безнадежность и одиночество. Городничий даже не осознает, что над ним посмеялись, выставили дураком. У него отняли веру в чудо, которое он сам себе создал, веру в человеческое, создающуюся, подобно маленькой церквушке, из двух кирпичей да обычной луковки. Туминас лишает своих героев спасителя, Бога, который на поверку оказался обыкновенным шарлатаном, маленьким лгунишкой. Нет ревизора и никогда не было — звучит почти как приговор. Не во что больше верить.
Анжелика Холина - одна из самых ярких и самобытных современных постановщиков. Режиссер-хореограф, она говорит со зрителями на языке пластики, вобравшем в себя элементы танцевальной культуры и драматического искусства. Московских театралов потрясли спектакли Анжелики Холиной - “Берег женщин”, “Анна Каренина” в Театре им. Евг. Вахтангова и “Кармен” на музыку Ж. Бизе и Р. Щедрина, представленный на сцене Московского драматического театра им. А.С. Пушкина.
- Анжелика, так с чего все началось? Я имею в виду увлечение танцем, пластикой? - В балете я с четырех лет. Сколько себя помню, столько и существую в танце. А начиналось все с самодеятельного кружка, потом окончила балетную школу, затем ГИТИС. То есть непрерывно была рядом с театром и танцем. Это самый большой подарок в жизни, когда ты чувствуешь себя в профессии на своем месте!
- Ваши родители имели какое-то отношение к театру, к творчеству? - Знаете, наверное, не всегда те люди, которые связаны с искусством, по-настоящему любят театр. Так вот мои родители (отец - архитектор, мама - инженер) театр очень любили. И меня с детства с ним знакомили. Я ходила и в оперные театры, и в драматические, воспитывалась, училась на лучших образцах!
- Говорят, Литва славится баскетболом, пивом… - …И большим числом прекрасных режиссеров европейского уровня: Някрошюс, Туминас, Коршуновас, Вайткус, Варнас и другие. В такой маленькой стране столько замечательных режиссеров?! И еще те, кто уже ушел, допустим, Мильтинес, который в театре Паневежеса создавал выдающиеся спектакли.
- А чем вы можете объяснить такое средоточие в Литве сильных, талантливых режиссеров? - Сама часто думаю, откуда самородки появляются? Ведь Литва не славилась какой-то особой школой режиссеров и педагогов. Хотя, конечно, было у кого по-учиться, в Москве, например, или в Петербурге. А может, наша страна маленькая, мы никуда не спешим, нет суеты?! А человеку нужно время для того, чтобы остановиться и подумать. Только тогда и рождаются настоящие мысли. В суете это невозможно!
- Кто был первым вашим учителем в искусстве? - Сейчас, глядя назад, понимаю, что самый главный этап в жизни - ГИТИС. Есть педагоги, которые просто вели меня за руку. Это, например, педагог по искусству, балетмейстер ГИТИСа Ольга Георгиевна Тарасова, у которой я училась. Почему она взяла именно меня, до сих пор секрет какой-то… Ведь в ГИТИС на балетмейстерское отделение поступали с пятилетним стажем работы. А я поступила в ГИТИС в девятнадцать лет, сразу же после балетной школы. Но Тарасова что-то во мне разглядела и взяла на курс. Она оказала очень сильное влияние на меня, научила слышать музыку, мыслить. Это, наверное, самое главное, потому что научиться профессии балетмейстера, в принципе, невозможно. Но вот направить человека, да! И она это делала мастерски. После окончания ГИТИСа я вернулась в Вильнюс, потому что была патриотически настроена, хотела повысить уровень культуры балета в своей стране.
- И с чего начали? - Я вообще масштабная натура. (Смеется.) Начала грандиозно! Во всяком случае, так мне сейчас кажется. В Национальном оперном театре поставила двухактный балет “Медея”. Самое интересное, что в этом спектакле участвовали мои педагоги. Все то поколение, которое я знала с детства. Причем с ними мне было легко, потому что именно они вселили в меня уверенность. Я не боялась и знала, как сделать спектакль, поэтому все получилось.
- Какие качества вам помогают в творчестве? - Помогает мне то, что я люблю людей. Артист может открыться только тогда, когда он чувствует себя защищенным, находит в режиссере опору.
- Есть и другого рода режиссеры, которые давят на актерскую личность. И тем не менее они тоже получают иногда положительные результаты… - Мне кажется, это методика слабых людей! У меня выстроены своя система и правила работы. Я называю это “санаторием строгого режима”. Актер должен комфортно себя чувствовать, но строгого режима требует от нас сама профессия. Особенно, если это касается танца. Есть же система подготовки тела к балетному спектаклю? И от этого никуда не деться.
- Когда у вас появился свой театр A/CH, вам было всего 30 лет? Не каждому это удается… - Я называю свой театр “бумажным”, так как мы не имеем ни здания, ни репетиционных помещений, нет постоянной труппы, мы все арендуем. Есть только репертуар, и я на каждый спектакль собираю других артистов. Эта практика у нас в Литве популярна. К примеру, Някрошюс работает так же. Только недавно ему выделили малюсенькое здание, чтобы он имел место для репетиций. Стыдно в Литве не дать возможность работать такому режиссеру, который известен во всем мире и руководит еще и итальянским театром! Мы ничего не просим у государства. А просто делаем свою работу, ставим спектакли.
- Современные по форме, которая не довлеет над содержанием! - Что значит форма, если она не наполнена содержанием?! Театр - то место, где надо говорить о судьбах людей. Мы поем голосом духа, мы пишем стихи мыслями духа. Почему мы мучаемся? Нас не учат любить! Люди проживают жизнь, как маленькие зверьки, с закрытым сердцем, замкнувшись в себе. Злость порождает другую злость. Поэтому придерживаюсь правила: если не могу исправить мир, надо исправлять себя. Я не боюсь быть открытой, не боюсь говорить, что думаю. Но при этом стараюсь не забывать о необходимости уважать другое мнение.
- В “Кармен” вы предложили нестандартную трактовку классического сюжета… - Просто я хотела напомнить женщинам, что мужчины умеют любить и что нельзя разрушать их внутренний мир, вот так, как это сделала Кармен по отношению к Хосе. Она сбила ориентиры дальнейшей его жизни. Мне кажется, что это современная тема! Это спектакль об ответственности отношений людей, партнеров. И это ни в коем случае не иллюстрация истории, а сегодняшний день. Так что приходите увидеть себя!
Театр танца Анжелики Холиной (A/CH) - один из успешных в Литве. Его спектакли потрясают воображение самых искушенных зрителей. Театр с большим успехом выступал в Лозанне, Варне, Москве, Париже, Токио, Нью-Йорке, Стокгольме, Мюнхене и Хельсинки. Анжелика Холина в течение 22-летнего творческого пути создала 15 хореографических спектаклей, 2 балета и более 50 хореографических миниатюр. Она является доцентом Литовской академии музыки и театра, дважды награждена престижной театральной наградой “Золотой Крест сцены”.
Габриэлла Туминайте, дочь руководителя Вахтанговского театра Римаса Туминаса, дебютировала в Москве со спектаклем по пьесе Лессинга «Эмилия Галотти». Год назад Галина Волчек пригласила ее принять участие в проекте «Опыты», благодаря которому в «Современник» уже пришли такие молодые режиссеры как Екатерина Половцева и Кирилл Вытоптов, и по итогам работы предложила ей поставить спектакль на Другой сцене.
Материал для своего московского дебюта Габриэлла, уже поставившая несколько спектаклей в театрах Литвы, выбрала, мягко сказать, неординарный. Пьеса философа, критика и драматурга XVIII века Готхольда Эфраима Лессинга так же монументальна и неподъёмна, как и его главный теоретический трактат «Гамбургская драматургия». Когда-то пьеса, разоблачавшая нравы высшего общества, выглядела очень даже злободневно, но сегодня эту бюргерскую трагедию трудно воспринимать всерьез.
Судите сами: некий порочный принц, воспылав страстью к добродетельной девушке, мечтает расстроить ее брак с благочестивым графом. В результате на свадебный кортеж нападают разбойники, жениха убивают, а невесту под благовидным предлогом доставляют в дом развратника. Главная героиня, опасаясь не столько насилия, сколько греховного соблазна, просит отца убить ее, чтобы спасти девичью честь.
С другой стороны, выбрав для постановки столь раритетную вещь, режиссер заранее ограждает себя от суждений типа «это не Лессинг» или «это не Эмилия». Как должны сегодня выглядеть на подмостках герои просветительской драмы, не знает никто. Лишь немногие театралы помнят блистательную лаконичную «Эмилию Галотти» Михаэля Тальхаймера, показанную на фестивале NET несколько лет назад.
Габриэлла Туминайте не стала осовременивать пьесу, но поступила как настоящая дочь своего отца. Когда-то Римас Туминас ставил в «Современнике» «Горе от ума», превратив героев Грибоедова в галерею варваров и уродцев. Габриэлла пошла тем же путем и даже актеров заняла тех же, что у отца играли во второстепенных ролях Лизы и Петрушки.
Рассудив, что раз ставить эту высокопарную историю всерьез сегодня невозможно, она решила сгустить краски до предела, превратив ее в фарс. Благочестие изобразить как сумасшествие, скромность как жеманство, а уж злодеев и растлителей вывести комическими исчадиями ада с мерзким хохотком и отравленными жалами.
Но фарс — жанр коварный. Стоит немного пережать — и получится капустник, переборщить с характерностью — и скатишься в пошлость. В этом отношении над спектаклем еще стоит поработать. Но уже сейчас в нем наметились интересные актерские работы.
Евгений Павлов убедителен и колоритен в образе змееподобного подлеца Маринелли, главного двигателя интриги. Смешон манерный принц с томной походкой и унизанными перстнями пальцами, то и дело поправляющий прическу перед зеркалом (Илья Лыков). Хороша и мамаша Галотти (Инна Тимофеева), вечно молодящаяся, щебечущая блондинка, чью мимку заменяет набор умильных гримасок. А уж бешено таращащий глаза Владислав Ветров в роли высоконравственного отца Эмилии вызывает хохот одним своим появлением.
Согласитесь, паноптикум знатный. Но ведь должен быть всему этому противовес. И поначалу кажется, что он есть. Это нежная и стремительная, порывистая и чистая Эмилия Галотти в исполнении Дарьи Белоусовой. Рыжая девочка в белом платье и тяжелых ботинках врывается на сцену смерчем, оглушительно тараторит и егозит, не в силах сдержать распирающих ее эмоций — страха перед грехом и ликованием от только что услышанных любовных признаний.
Среди одномерных шаржированных персонажей этот — единственный живой, противоречивый и объемный. Было бы интересно понаблюдать, как будут уживаться в Эмилии разновекторные чувства, и к чему приведет конфликт чести и страсти в отдельно взятой душе. Но у героини Белоусовой до обидного мало сцен. По существу, всего одна. После похищения принцем Эмилия Галотти пребывает в каком-то замороженном состоянии, и ее таскают туда-сюда, как бесчувственную куклу. Какие уж тут страсти.
В итоге главный конфликт сосредотачивается вокруг убийства графа и его виновников. Но хотел ли принц таких жертв или не хотел — уже не столь интересно. Ведь не будем же мы всерьез обсуждать душевные порывы карикатур или осуждать явно невменяемого отца, который убил дочь, не оправдавшую его надежд.
«Вырастает поколение, которое сметет режиссеров, живущих в заговоре с публикой»
«Известия» попросили художественного руководителя Театра имени Вахтангова Римаса Туминаса оценить дебют дочери и потенциал ее молодых коллег.
— Если оставить в стороне отцовские чувства, что вы можете сказать о Туминайте-режиссере?
— В Габриэлле я всегда чувствовал хорошую потенцию, аналитический склад ума. А когда мы проходили актерскую программу, обнаружил, что она хорошая актриса. И она даже играла у меня в спектакле «Мистер». Она вообще любит пародийность. И для спектакля предложила жанр «пошлого фарса», и проявила при этом волю, характер, и главное, выдержала стиль. Так что я спокоен и уверен в ней.
— А другие представители молодой режиссерской генерации вам нравятся?
— Вообще, я рад тенденции, что молодые сопротивляются легкомысленному, поверхностному театру правдоподобия, театру имитации. Что они возвращаются к классике, но при этом сочиняют новые жанры, свои смелые прочтения. Мне кажется, вырастает поколение, которое сметет режиссеров, живущих в заговоре с публикой. Те подмигивают залу, развлекают его, особо не затрачиваясь, кое-где вставляют политические шпильки, и все. Новое поколение более ответственно относится к зрителю, учит его думать.
— Габриэлла начала работу в Москве в том же театре, что и вы.
— Так случилось. Но, как говорится в этом спектакле, случайностей не бывает. Значит, есть в этом какая-то закономерность. Когда-то я ставил здесь Шиллера, а она — Лессинга. Помню, как перед премьерой я открыл титульный лист «Марии Стюарт» и обнаружил, что ставлю трагедию в пяти актах. Думаю: «Боже, что я делаю, это ж трагедия! А у меня тут какие-то хохмочки». Но это мой способ: с помощью иронии снять лишний пафос, очистить пьесу от наносного.
— Этот принцип ваша дочь переняла.
— Да, недаром она училась у меня в Вильнюсе. Кстати, когда она подала документы в институт, я ничего об этом не знал. С удивлением увидел ее фамилию в списках и сначала не поверил своим глазам. Пришлось мне выйти из приемной комиссии, чтобы не решать вопрос о ее зачислении. Потом только я узнал, что она и в школе, и в университете занималась театром, а нам об этом ничего не рассказывала. Но первое университетское образование дало ей много полезного. Вообще, мне кажется, режиссеров нужно готовить в университете.
http://izvestia.ru/news/315398 13 июля 2006 Режиссер Римас Туминас: "Мы начали обслуживать публику, и тайна театра пропала"
В конце июля, в самый разгар мертвого сезона случится важное театральное событие. Сразу пять спектаклей, поставленных Римасом Туминасом в Малом театре города Вильнюса, доберутся до Москвы. Преображенные бурной фантазией знаменитого литовца "Маскарад", "Вишневый сад", "В ожидании Годо", "Три сестры" и "Мадагаскар" будут сыграны на сцене Театра им. Маяковского.
В конце июля, в самый разгар мертвого сезона случится важное театральное событие. Сразу пять спектаклей, поставленных Римасом Туминасом в Малом театре города Вильнюса, доберутся до Москвы. Преображенные бурной фантазией знаменитого литовца "Маскарад", "Вишневый сад", "В ожидании Годо", "Три сестры" и "Мадагаскар" будут сыграны на сцене Театра им. Маяковского. Накануне гастролей Римас Туминас дал интервью обозревателю "Известий" Марине Давыдовой.
Вопрос: Вы приезжаете в Россию как в чужую страну или для вас и ваших артистов она по-прежнему часть единого пространства? Ответ: Она для нас конечно же новое пространство. Но все же не чужое. И гастроли эти — продолжение давно начатого диалога. Даже закрадывается тайная мысль, что, наверное, нигде наши спектакли так не проанализируют и такой правды о нас не скажут, как здесь. И неважно, обидимся мы или нет. Правду все равно придется принять. Это пугает меня немного. Потому что театр — пусть святое, но всегда вранье. У меня после всякого спектакля знаете какое ощущение: вот опять удалось всех провести. Я даже боюсь, что меня когда-нибудь разоблачат и посадят в тюрьму. То есть вроде бы сам по себе ты честен, но все равно занимаешься великим обманом.
В: Мы, по счастью, сами пока обманываться рады. Но у нас все чаще приходится слышать, что театр уже не так значим в жизни общества, как прежде. У вас лично есть такое ощущение? О: Есть. Во-первых, социальные перемены внесли немалые коррективы... Театр в какой-то момент вышел за пределы театра — на улицы, в жизнь. Но в умалении его значимости, думаю, все же не история, а мы сами виноваты. Мы потянулись к обслуживанию населения. Начали очень заботиться о зрителе. Стали делать не спектакли, а культурный продукт. И это вроде бы очень красиво — мы же думаем о чужих нуждах. Но это несправедливо по отношению к себе самому, а значит, и к искусству. Никогда ты не поймешь другого, пока не поймешь себя. Надо свою точку нервную находить. Ее ощутить до боли. Если я эту боль в себе найду, то и другие откликнутся. И не надо будет заниматься маркетинговыми расчетами. Мы оказались ориентированы на народ, и тайна в нас какая-то пропала. Стали такие как все — пытаемся понравиться окружающим и на этом заработать.
В: Несмотря на все, что вы сказали, малюсенькая Литва, численность населения которой равняется населению небольшого округа Москвы, — по-прежнему одна из главных театральных держав Европы. У вас есть объяснение этому феномену? О: В одной фразе это трудно, конечно, объяснить. Ну, во-первых, мы — маленький народ. Мы долго жили, не имея своей власти. А вот в театрах власть существовала, и очень даже реальная. Мы, режиссеры, в ней крепли. Ощущали себя властелинами. И в этом был определенный стимул, конечно.
А еще... Может быть, это оттого, что мы недалеко отошли от язычества. Литва ведь была последней страной, которая приняла христианство в Европе. У нас весь мир вокруг наделяется душой — и камень, и дерево, и река, и сама земля, конечно. И это все не где-то наверху, а здесь — с тобой рядом. И поэтому возможен диалог со всем божьим миром и с каждым отдельным деревом. Отголоски этого отношения к миру можно обнаружить в любом литовском спектакле. Мы все в Литве этим грешим.
Меня когда-то сравнивали с Някрошюсом и даже обвиняли в заимствованиях. Глупо это. Някрошюс, наверное, единственный режиссер, с которым мы действительно дружны, и мы посмеивались над этой ситуацией. Потому что есть какие-то вещи, которые переходят в Литве из спектакля в спектакль — независимо от индивидуальности режиссера. Я помню, я делал "Маскарад", а он — "Гамлета". Мне показалось, что в "Маскараде", в этой драме любовной, посреди зимы должен быть огонь. Театральная рампа настолько накалилась от страстей, что даже дым от нее пошел. А у Някрошюса в "Гамлете" тоже был такой образ —- огонь посреди льда. И менеджеры долго разбирались друг с другом, кто у кого этот образ позаимствовал. Да никто ни у кого.
В: Бойль и Мариотт. О: Да. Такое не только в науке, но и в искусстве бывает.
В: Из пяти спектаклей, которые приезжают к нам, три сделаны по русской классике. Это объективный процент постановок по русской литературе в вашем творчестве или специально к гастролям так афиша подобрана? О: У меня тоже было подозрение, что мы переборщили, поначалу предполагалась несколько иная конфигурация — два спектакля по литовской классике, два по русской, два по западным пьесам. И если бы не случилась беда, внезапная смерть актера... Она скорректировала планы. Но, объективно говоря, я ведь действительно чаще ставлю русскую классику, чем западноевропейскую.
В: Это характерно для всего литовского театра или для вас лично? О: Пожалуй, для всего литовского. Но для меня особенно. Мы по разным дорогам блуждаем, но понимаем рано или поздно, что есть единственный верный путь к красоте и гармонии. К вечности, которая, уверен, все же светла. Понимаем, что человеком можно стать только пройдя через испытания, через земное чистилище. А уж дальше — как ты с Раем: то ли договоришься, то ли нет. Мне кажется, позвать на этот путь легче и правильнее всего с помощью русской классики. Она вся так или иначе об этом говорит.
В: Но литовские режиссеры обычно вступают с ней в очень непростой диалог. О: Я же сказал — мы не слуги, мы хозяева. Но мы хозяева внутри пьес. Увлекательно искать в них новые логические связи, новые возможности сюжета. Я знаю, что в некоторых пьесах пять или даже семь сюжетов, но я добрался пока только до третьего. Я сейчас очень увлечен этим: как далеко мы можем углубиться, сколько сюжетов раскрыть в одной пьесе.
Шедевр — Чехова или Лермонтова — он ведь никогда не защищается. Наоборот, он приглашает к себе. Ему одному как-то там тяжело. Он ждет, скучает, жаждет, чтобы ты пришел и поговорил с ним. Он готов к соавторству. А режиссер — очень эгоистичная профессия. Каждый из нас хочет внести в спектакль свой личный опыт, опыт своих родителей. Только так можно победить временность. Как-то зафиксировать себя.
В: Я думаю, искусство вообще есть один из способов борьбы со смертью. О: Точнее, это вечная игра с ней — кто кого.
Литовского режиссера Римаса Туминаса любят за изысканный сценический юмор и превосходное чувство формы. Много лет назад на фестиваль «Балтийский дом» привозили его «Маскарад», и после мрачного великолепия спектаклей земляка Туминаса — Эймунтаса Някрошюса — зал как-то особенно веселился, завороженно наблюдая за потоком фантазии, вызванным лермонтовской драмой. На кладбищенском пьедестале стояла заснеженная Нина, по сцене катали громадный снежный шар, а откуда-то из-под первых рядов партера выныривали сначала аквалангисты, а потом труп проигравшегося картежника.
В центре Вильнюса у Туминаса превосходный театр, но с начала этого сезона режиссер делит свое время между Литвой и Россией: выпустил «Горе от ума» в «Современнике» и принял предложение стать художественным руководителем Вахтанговского театра после смерти Михаила Ульянова. Сложно сказать, насколько творчески выгодно для Туминаса такое сотрудничество, но россияне не прогадали — из многих приглашенных в разные годы «варягов» именно у спектаклей Туминаса был бесспорный успех на разных уровнях: «Играем Шиллера!» театра «Современник» получил Госпремию, а вахтанговский «Ревизор» не год и не два покорял фестивали.
«Мадагаскар» специально для Туминаса написал 33-летний Марюс Ивашкявичюс — драматургическая звезда нынешней Литвы. Пьеса эта — остроумная и нарочито простодушная полумифическая история о том, как встарь литовские фантазеры убеждали свой народ переселиться в Африку, где их не будут трогать ни русские, ни немцы, ни поляки и где растут бананы, и потому можно никогда не работать. Главный герой спектакля появляется в младенческом чепчике, но уже в колыбели начинает ораторствовать. Зовут героя Казимерас Покштас — почти как патриота Казиса Пакштаса, на самом деле жившего некогда в Литве и мечтавшего о лучшей доле. На сцене, обставленной белой мебелью, режиссер Туминас, словно на белом листе, пишет собирательный портрет литовца: чудака с большими претензиями и фантазиями. Это нежнейший шарж на соотечественников, людей в общем и целом прекрасных и сочувственных, но «склонных к медленному помышлению», не умеющих соизмерять мечты и возможности и оттого нередко превращающихся в героев анекдота. Никакой «запасной Литвы», где им можно будет безбедно «расти вширь», литовцы так, разумеется, и не обретут. На радость своим театральным соседям — все-таки Римаса Туминаса и литовский театр в целом нигде не любят так преданно, как в России и Польше.
14 января в театре «Современник» состоится премьера спектакля «Эмилия Галотти». Трагедию Лессинга – в рамках проекта «Опыты» – поставила молодой режиссер из Литвы Габриэлла Туминайте. На счету Габриэллы - несколько спектаклей, созданных в театрах Вильнюса и Клайпеды. Премьера в «Современнике» - ее московский дебют. «У нее чуть-чуть другой менталитет, - поясняет исполнительница главной роли Дарья Белоусова, - и потому ее театр совсем другой. Метафорический литовский театр с русским психологическим - казалось бы, две параллельные прямые, которые не могут пересечься. Но я думаю, что наше «пересечение» может дать хорошие плоды. Да и сегодня Лессинга нельзя ставить как сентиментальную мещанскую драму. А Габриэлла предлагает нам существовать в острой, экспрессивной форме».
Пьесу немецкого классика, над которой он, кстати, работал пятнадцать лет, актеры театра «Современник» называют мистической, а роль Эмилии Галотти – роковой. И осваивать ее, по словам актрисы Виктории Романенко, приходилось с трудом: «Ломали руки, в прямом смысле слова. Вот шрам. Это было сделано на репетиции этого спектакля. Как говорят, что эта роль... Актриса, которая играет эту роль – с ней обязательно что-то случится. Есть такая легенда». «Эмилия Галотти» – страстная пьеса, где все происходит внезапно, – говорит актер Илья Лыков, – ее нужно брать нахрапом, ведь все действо разворачивается почти в один день – все страшные события: от свадьбы до смерти».
На международном театральном фестивале «VASARA- 2013», прошедшем в Друскининкае, спектакль «Современника» «Эмилия Галотти» завоевал сразу три награды. Одну из них – за лучшую режиссуру – получила Габриэле ТУМИНАЙТЕ. В интервью «НИ» она рассказала о том, как ей работалось в одном из ведущих театров Москвы, и о том, чему она научилась у своего отца режиссера Римаса Туминаса.
– Габриэла, легко было работать с коллективом «Современника»?
– Не скрою, работая в Москве, я испытала настоящий стресс, потому что мне надо было за два месяца поставить спектакль и не где-нибудь, а в огромном городе, в котором ты постоянно испытываешь напряжение и давление. В течение месяца я делала эскиз спектакля и потом показала его труппе театра, после чего Галина Волчек позволила мне начать репетиции. Было очень сложно, возникал даже кризисный период, который, в конце концов, удалось преодолеть.
– Видимо, к тому времени вы уже адаптировались к московской жизни.
– Да, хотя Москва для меня в то время ограничилась таким «маленьким городом» – театр, квартира, снова театр, квартира и «Кофе хаус» на бульваре. Вот это и была моя Москва. Но вместе с тем, у меня появилось много новых друзей, и это самое главное. Работая в Москве, я поняла, что здесь нужна не только очень хорошая профессиональная подготовка, но и эмоциональная тоже. Молодой девушке здесь очень сложно удержаться от соблазна не влезть в театральную тусовку и какие-то сплетни, когда кругом так много заманчивых предложений.
– Тем не менее московский дебют оказался удачным. И наверняка уже есть задумка новой постановки на столичной сцене.
– Да, есть, но я не буду с этим торопиться. Есть и предложения, и пьесы. Но конкретно пока ничего не могу сказать. Хотя московские актеры, с которыми я работала, сразу же после премьеры подходили ко мне и спрашивали, когда ждать следующую постановку. Я на это ответила, что пока не знаю, потому что в Литве у меня тоже есть работа. Там моя родина, семья, моя жизнь и театр. Там тоже есть молодые актеры, и там тоже есть движение. Мне вообще хочется сделать спектакль, в котором будут участвовать и литовские актеры, и русские. Но, повторяю, я не хочу спешить, чтобы не получился спектакль ради спектакля, такая пустышка. Чтобы приступить к работе, нужна очень сильная изначальная мотивация, только тогда выйдет толк. У своего отца я научилась не суетиться, а спокойно отбирать то, что нужно. Делать то, во что веришь. Пусть это будет не сейчас, а позже, но это будет мое.
– Не получится так, что вам снова придется завоевывать московского зрителя?
– Если в моей работе возникнет пауза, пусть так и будет. Но я не собираюсь работать ради славы или ради денег. Я хочу получить от работы удовольствие, хочу в своей постановке рассказать про человека, про его историю. Есть такие спектакли, когда смотришь их и видишь, что все это придумано. Что это не жизнь. Это неинтересно даже тому человеку, который ставит этот спектакль. Он сам себя ругает, он всех ненавидит, кого-то учит все время. Я такой театр никогда не любила и не люблю сейчас. Меня привлекают такие спектакли, где есть индивидуальный взгляд. Где ты общаешься с каким-то особенным человеком, который раскрывает перед тобой свой мир. Это может быть и наивный и банальный спектакль, очень простой, но это его жизнь. Он потом научится правильной форме, стилистике. Но самое главное, что ты, как зритель, видишь, что с тобой общаются, делятся сокровенным, а не прячут лицо под маской и не прикидываются.
– Римас Туминас говорил, что, побывав на вашей репетиции, пересмотрел свой взгляд на процесс подготовки спектакля и решил, что впредь будет работать с актерами более тщательно. Сказал, что научился этому у вас.
– Не знаю, чему он у меня научился. Думаю, просто отвлекся от работы над «Евгением Онегиным», и ему стало легче, когда увидел, что даже у меня на одноактном спектакле есть нерешенные проблемы, тогда как у него, с его масштабами, вопросы решаются гораздо проще. Если говорить о том, чему я научилась у своего отца, то не знаю, возможно ли это. Можно ли чему-то научиться у талантливого человека? Скорее ты можешь за ним наблюдать, можешь принимать какие-то его взгляды, учиться у него тому, на что не надо обращать внимания, как решить ту или иную задачу. Конечно, как режиссер, я другая, но какие-то сходства в работе есть, так же, как и у моих сокурсников. У нас ведь был общий учитель – Римас Туминас. Я всегда восхищалась тем, как он работает: легко и свободно. Вот это я и называю творчеством. Когда человек не ломает голову, а без труда принимает решения. Даже создается впечатление, что эти решения как бы сами приходят к нему. Творчество начинается, когда художник поверит в человека, в актера. Не будет считать, что актеры виноваты в его неудачах, что не понимают его, что они бездарные. Настоящий мастер в первую очередь будет винить и ругать самого себя. Своим талантом, умением отец открыл мне путь в искусство. Он мне очень нравится как мастер, в нем кипит жизнь.
В июле на сцене театра им. Маяковского состоятся гастроли, которые вполне могли бы претендовать на звание «главного события театрального сезона». В Москву приезжают пять спектаклей литовского режиссера Римаса Туминаса – «Вишневый сад», «В ожидании Годо», «Мадагаскар», «Три сестры» и «Маскарад», который 8 лет назад гастролировал в Москве с невероятным, оглушительным успехом.
– «Маскарад» держится в репертуаре уже 8 лет и стал настоящей театральной легендой… – Да… Он по сей день – даже в Литве, в Вильнюсе, где совсем небольшая театральная аудитория, собирает полные залы дважды в месяц, и есть люди, которые по 12 раз смотрят его. И нас много зовут из Европы. Мы очень много где были с этим спектаклем. И все время есть новые предложения. Приглашают англичане, швейцарцы, немцы – и так уже 8 лет. Но актерам это очень нравится – это артистический спектакль, редко где можно так тратить внутренние ресурсы, как там, а актеры это любят. И – хоть это и странно – ни морально, ни художественно «Маскарад» не постарел. Но, с другой стороны, сама пьеса … это же легенда, к которой можно возвращаться как сказке. Я так и ставил ее – как зимнюю легенду. И приятно поделиться гордостью, что вот англичане, например, не знали эту пьесу до того, как посмотрели мой спектакль, а теперь сделали перевод и собираются ставить ее. Так что я веду с помощью этого спектакля просветительскую работу и отстаиваю русскую культуру. На испанский, на итальянский язык перевели пьесу после моих гастролей. А вот в Америке не очень восприняли и не очень поняли спектакль. Но, с другой стороны, им же подавай тотальный комфорт, главное – чтобы не надо было напрягаться: если сад, то деревья на сцене, если машина – то, наверное, настоящая, … чтобы не надо было публике ничего додумывать, чтобы все и сразу им было понятно. Но это общая мировая тенденция. И все режиссеры сейчас все поясняют, потому что не дай бог зрители не поймут и уйдут. Так что сейчас происходит великий сговор между театром и зрителем. Сговор на упрощение.
– Вы думаете, это общая тенденция? – Да.
– А почему это произошло? – Потому что труднее стало жить. Люди не хотят брать на себя ненужную нагрузку, необязательную работу. И так слишком много у них проблем, чтобы еще разгадывать сценические метафоры. А играть еще труднее. Не говоря уже о том, чтобы ставить. Поэтому в моем возрасте режиссеры обычно и занимаются постановкой эскизов, наметок, набросков….
– Вы любите смотреть свои спектакли? – Нет. Опасно. Не потому что это обязательно плохо, но потому что это могло бы быть иначе. Ведь коррозия спектакля начинается сразу, как только сыграна премьера. Я не очень верю в рост, в развитие спектакля. И потом я уже долгое время живу в сомнениях. Вот сделали сцену, и я думаю: «А так ли ее надо было делать? Или иначе? А стоило ли вообще?» Я мечтаю поставить спектакль, как бы не ставя его, и чтобы актеры сыграли, как бы не играя. Потому что, как только возникает система, – а без этого спектакль поставить невозможно, система возникает, как только что-то закрепляешь, – сразу становится скучно.
– А вы собираетесь что-то ставить в Москве? – В планах – да. Я в долгу перед Вахтанговским театром, перед «Современником», с которым уже пять лет после «Играем… Шиллера» идут переговоры. Я думаю, что начну следующим летом.
Театр "Сатирикон" под руководством Константина Райкина открыл сезон едва ли не последним из значимых московских театров, зато большой премьерой: режиссер Юрий Бутусов поставил шекспировского "Отелло". Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Жизнь любого театра непредсказуема и подчас полна удивительных для нетеатрального человека неожиданностей. Бывает даже так, как случилось с этим вот спектаклем "Сатирикона". Собирался сначала режиссер Юрий Бутусов — его пятый спектакль в театре Константина Райкина — ставить чеховские "Три сестры", но потом что-то не заладилось, но не бросать же работу вовсе,— и решили, что лучше сделают "Отелло". Нельзя сказать, что от Чехова в спектакле вообще ничего не осталось: "Александр Игнатьевич!" — истошно вопит одна из трех женщин, кружащихся по сцене в отчаянном танце, и театральные люди понимают, что имеются в виду полковник Вершинин и финал "Трех сестер", когда сестры Прозоровы прощаются с уходящими из города военными.
Спектакли Юрия Бутусова вообще словно прорастают друг в друге и нередко друг друга продолжают. Когда странный человек, похожий на инвалида,— потом окажется, что это Яго,— в начале "Отелло" вдруг приветствует зрителей по-немецки, волей-неволей вспоминаешь и давнего "Войцека" в постановке Юрия Бутусова, и его же недавнего "Доброго человека из Сезуана" в Театре имени Пушкина, где зонги Брехта исполнялись по-немецки, на языке оригинала. Программка подсказывает, что есть в спектакле и воспоминания о покойном петербургском актере Андрее Краско, и если невооруженным глазом они и не особенно распознаются, то тот спектакль Бутусова, в котором Краско когда-то играл, "Смерть Тарелкина", вспомнить, может быть, действительно нелишне: элементы фантасмагории и трагифарса, в жанре которого написана пьеса Сухово-Кобылина, свойственны и новому "Отелло".
В театре действительно возможно все — и у Юрия Бутусова все театральное годится в дело. Пространство, придуманное постоянным соавтором режиссера, художником Александром Шишкиным, напоминают о громадном складе декораций: словно театр вывернули наизнанку и предъявили зрителю закулисье. Театр этот большой, и спектаклей в нем много: список предметов реквизита, которыми загромождена сцена "Сатирикона", занял бы всю газетную полосу — зеркала и деревья в кадках, деревянная повозка и рояль, костюмы и объекты неизвестного назначения... Возможно, в этом же интерьере играли бы и "Три сестры". Здесь вообще можно играть любую классическую пьесу, за которой тянется шлейф богатой традиции разнообразных интерпретаций.
Новый спектакль Юрия Бутусова растрепан, эклектичен и похож на какое-то тотальное кабаре — кажется, у каждой из сцен был какой-то отдельный импульс, и, наверное, именно разнообразные детали оформления часто служили источником фантазии для режиссера и актеров. Кроме Шекспира — в трех переводах — еще отрывок из "Руслана и Людмилы" Пушкина, и стихотворение Ахматовой, музыка — оригинальная от Фаустаса Латенаса, но еще Бах и "Битлз", Мендельсон и Эминем, Джо Кокер и "Колибри". На портале сцены — видео со смешными рисунками и, как следует понимать, ключевыми словами и выражениями.
Любая важная для шекспировского сюжета деталь и любое событие в спектакле проверяется на значимость — и не выдерживает проверки. Злополучных, в данном случае красных, платков оказывается множество, почти столько же, сколько осенних листьев, выпавших из чемодана. Черный цвет — не знак отличия Отелло, а доступная краска, которой может вымазаться кто угодно. Надо ли пояснять, что никто никого не душит? Ничего нет заранее решенного и неизменного в мире нескончаемого театрального обмана: уверенно заявив эту тему в "Чайке", своем предыдущем сатириконовском спектакле, Бутусов продолжил ее в "Отелло". Здесь невозможно предугадать, каким именно обернется тот или иной персонаж в следующей сцене — и эта непредсказуемость удерживает зрительское внимание, и даже зачаровывает. Одна только Дездемона успевает предстать и развратной обманщицей, и глупенькой блондинкой, и холодной вамп, и преданной женой.
Здесь и ключевая для "Отелло" тема ревности грозит оказаться лишь проекцией на внутритеатральные интриги: когда Яго готовит на электроплитке яичницу и угощает ею Отелло, легко представить себе двух актеров, которые живут в общежитии, а один вот тайно завидует другому. Но это всего лишь минута, один из этюдов, а разнообразные театральные фактуры и способы исполнения, должно быть, нужны Юрию Бутусову лишь для того, чтобы отринуть бессмысленность этого лживого мира и сосредоточиться на внутреннем процессе двух шекспировских персонажей, испытывающих сильные и страшные, губительные чувства. Спектакль держится на двух актерах: Тимофей Трибунцев (Яго) ведет первый акт, Денис Суханов (Отелло) — второй. Два человеческих типа, два актера разных амплуа, две разные линии, два примера невероятно сосредоточенного, чуткого и подробного освоения роли, умения покорить зрительный зал — и так подняться над несовершенством театрального мира.
«Сатирикон» открыл сезон премьерой «Отелло» в постановке Юрия Бутусова. Популярный режиссер, по обыкновению, придал сюжету причудливость, но не лишил зрителя возможности прослезиться.
На первый взгляд сатириконовский «Отелло» (как говорят про девушек) весь противоречивый и внезапный. Сам Юрий Бутусов называет его «нелинейным театром». Это значит, что он берет не один перевод пьесы, а три (Пастернака, Сороки, Лейтина), одни куски смело выкидывает, другие меняет местами, отдельные сцены повторяет несколько раз, вставляет фрагмент из «Руслана и Людмилы», а также музыкально-пластические интермедии (например, памяти актера Андрея Краско), взвинчивает темп и взбадривает действие музыкой в широком диапазоне от Баха и Мендельсона до Бликсы Баргельда и «Колибри».
«Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» Не дождетесь! Зритель, пришедший на «Отелло», должен быть поражен, ошеломлен, обескуражен. В том числе тем, что не услышит тех немногих реплик, которые знает. Еще рассаживаясь, публика шепталась: «А это точно “Отелло”? Не “Гамлет” ли?» На авансцене лежали бутафорские черепа, а череп, всем известно, — это бедный Йорик.
Потом занавес открылся, и чего за ним только не было! Постоянный соавтор Бутусова Александр Шишкин (один из лучших художников современного российского театра) натащил на сцену разный хлам, в основном советской эпохи. Тут и вешалка с шинелями, и кирпичи, какие-то веревочные конструкции, цветы в кадках, рояль. И даже буквально лыжи у печки стоят. Почти все это хозяйство с фантастической скоростью убирается со сцены в одних эпизодах и так же стремительно возвращается в других, меняя конфигурацию. Замусоренность пространства усугубляет ощущение хаоса в сюжете. Кажется, что, придумывая решение эпизода, Бутусов не может остановиться, сочиняет следом за первым вариантом второй, потом третий, бросает, через несколько сцен возвращается. Критики часто смотрят такие спектакли, уткнувшись в блокнот, чтобы успеть записать прихотливые изгибы режиссерской фантазии. Иначе ведь все забудешь. В какой сцене «Отелло» читают Пушкина, в какой Яго превращается в Тузенбаха из «Трех сестер» и кричит (Ирине? Дездемоне?): «Скажи мне что-нибудь!» А потом они стреляются. А Эмилия (или это Бьянка?) выходит с деревом за спиной, как Макбет и Банко в «Макбете» Эймунтаса Някрошюса.
Вспоминая эту чехарду, поклонники Бутусова и «Сатирикона» пишут в соцсетях о буйстве режиссерского воображения и бездне новых смыслов. Мне вовсе не хочется иронизировать ни над Бутусовым, ни над его фан-клубом, но кажется правильным, прежде чем разгадывать ребусы и заглядывать в бездну смыслов, договориться о том, что мы понимаем под смыслом спектакля. То есть посмотреть, где происходит (и происходит ли) производство добавленной интеллектуальной и эмоциональной стоимости театрального продукта.
В драматическом театре под этой работой обычно понимается интерпретация пьесы: рецензенты пишут, «о чем спектакль», и разбираются в том, как режиссер трактовал отношения Отелло с Дездемоной и Яго (о, тут бывает по-всякому!). Рассматривая постановку «Сатирикона» под этим углом, тоже можно найти кое-что занятное.
Во-первых, Кипром здесь, похоже, служит Петербург, на чем настаивает уже программка, где опубликованы «сведения о лицах, так или иначе присутствующих в спектакле». А это А. С. Пушкин (великий русский поэт, убит на дуэли в Петербурге), Андрей Краско (русский актер, похоронен на Комаровском кладбище под Петербургом), Шекспир (великий английский поэт, до появления Петербурга не дожил 87 лет), А. А. Ахматова (великая русская поэтесса, похоронена на Комаровском кладбище). Но развития петербургская тема в спектакле получает мало, просто отметим, что она там есть.
Во-вторых, это спектакль на двоих — Дениса Суханова (Отелло) и Тимофея Трибунцева (Яго). Юрий Бутусов любит такой парный конферанс: в него превращался сюжет не только раннего петербургского спектакля «В ожидании Годо», но и мхатовского «Гамлета».
В-третьих, главный здесь все-таки Яго. Поэтому проще всего предположить, что весь сюжет разыгрывается в его голове. Отсюда не только общая фантасмагория, но и многочисленные повторы с вариациями одной и той же сцены: Яго-режиссер фантазирует, как лучше ее исполнить. Женщины в его мире, очевидно, имеют лишь прикладное, инструментальное значение (как орудие мести мавру), поэтому мало различимы, а ближе к финалу и вовсе сливаются, произнося один монолог на троих. Эмилия (Лика Нифонтова) и Бьянка (Марина Дровосекова) индивидуализированы чуть больше, а Дездемона (Марьяна Спивак), постоянно меняющая парики, — чистая абстракция, обретающая лицо лишь в момент смерти, когда Отелло мажет ее черной краской. До этого такую же процедуру над ним самим производит Яго — в момент, когда окончательно убеждает мавра в измене жены. А в самом начале Денис Суханов мажет себе лицо перед зеркалом — и оставляет черный отпечаток на стекле. Черная маска — из тех немногих образов, что проходят через весь спектакль, остальной образный ряд по большей части хаотичен, зритель должен постоянно гадать, что бы это значило.
Иногда это значит, что Шишкин и Бутусов придумали красивую картинку: во втором действии есть сновидческая сцена в духе Роберта Уилсона. Цитатность, смешение всего со всем — важные свойства бутусовской режиссуры, но ее родство с языком современной поп-культуры не только в стилистической всеядности (а также искреннем пристрастии к кичу). Гораздо важнее заложенный в этом театральном языке сантимент. Удивив зрителя, Бутусов в итоге обязан его растрогать. Перед финальным убийством Отелло — Суханов бродит по сцене, заваленной пустыми картонными коробками от мебели, и находит в одной из них игрушечную собачку, механически поющую: «Если ты счастлив и знаешь об этом, хлопни в ладоши!» — тут всякое сердце дрогнет и глаз прольет слезу. Можно поставить с ног на голову отдельные сцены и весь сюжет, но нельзя лишать публику простых эмоций, которых она ждет от шоу, — такова логика театра-развлечения, которому целиком принадлежит и «Отелло». А его добавленная стоимость в том, что, продравшись сквозь огород метафор к чистому озерцу душевного переживания, зритель не только чувствует облегчение, но и радуется собственной способности оценить эстетическую тонкость. То есть уходит из театра и отдохнувшим, и польщенным.
В развлечении нет ничего дурного, особенно для «Сатирикона», нашедшего в Юрии Бутусове идеального режиссера. Но художественные смыслы возникают в других плоскостях. Например, там, где хрестоматийный текст или сюжет обнаруживает новые связи с реальностью и ее восприятием. Сообщает что-то о свойствах времени и места, в которых мы живем. «Отелло» отчасти дает нам и такую информацию: его всеядность, калейдоскопичность и чрезмерность — наглядный пример инфляции образов в сегодняшнем мире. Но даже и этот вполне скромный смысл в спектакле Бутусова — побочный продукт, возникающий случайно, просто в силу режиссерского темперамента и особенностей творческого метаболизма. Кстати, не верьте программке, обещающей, что спектакль идет три часа. Как минимум четыре. В три бездна смыслов пока не умещается никак.
Самый популярный режиссер Москвы и по совместительству главный режиссер Театра Ленсовета Юрий Бутусов должен был постановкой «Трех сестер» Чехова открыть сезон «Сатирикона». Автор и название поменялись достаточно внезапно, и в результате в афише театра появилась трагедия Шекспира «Отелло». Это уже шестая трагедия английского Барда, поставленная Юрием Бутусовым, и третья – осуществленная им на сцене «Сатирикона». До этого здесь были поставлены «Ричард III» и «Король Лир».
Возможно, главным для режиссера, решившего поставить «Отелло», является даже не выбор исполнителей, но выбор фона, на котором будет разыгрываться история мавра, женившегося на прекрасной юной венецианке, поверившего наветам злодея и убившего свою жену. У остроумно-лаконичного Люка Персеваля действие разыгрывалось на солдатском бивуаке. Валялись разбитые бутылки, Отелло тщательно оберегал босые ножки жены. Привычное сквернословие солдат находилось в невыносимом контрасте с поэтической речью двух любовников, счастливых друг другом.
Эймунтас Някрошюс наполнил свою грандиозную постановку «Отелло» музыкой, шумом волн, ревом ветра, ударами грома, звуками бури. Море, омывающее Кипр, стало главным действующим лицом. Метафора любовной страсти? Да, наверное. Смерти? Конечно. Край земли? И это тоже. Условие и место действия. Оно плещет где-то рядом с воинским лагерем. В него кидают одежду, в нем омываются, в него спускают покойников… Эймунтас Някрошюс вынес на сцену то, что остается за кадром и у Шекспира, и в сценической традиции: как мечется оскорбленная Дездемона по дому, как пытается сесть и успокоиться и снова ищет места, как она мечется между двух стульев: присела, вскочила, опять присела, как она кричит ночами, как засыпает в брезентовом гамаке, едва живая от усталости… «Девочка моя», – скажет Отелло над ее мертвым телом.
Юрий Бутусов перенес действие в эстрадное закулисье. Александр Шишкин заполнил пространство сцены «Сатирикона» сотней предметов театрального реквизита: гигантскими зеркалами, мундирами на вешалках, какими-то пластиковыми кадками с разнообразными фикусами, белым роялем, крутящимся креслом, софитами, системами занавесей – от однотонных до расписных. Суетятся рабочие сцены, все время что-то передвигая и перенося. Персонажи переодеваются прямо у зеркал, привычно-бесстыдно не обращая ни на кого внимания. Дездемона (Марьяна Спивак) меняет платья и парики – от платинового до цвета «радикальный баклажан» – и в самый напряженный момент, пытаясь выяснить у мужа «почему он с ней так груб?», деловито красит губы. Отелло (Денис Суханов) меняет рубашки и пиджаки, как эстрадная звезда, и все время озабочен усовершенствованием своей внешности: то наносит черную краску на лицо на манер Зорро, то чернит руки, то приглаживает волосы, то снова их небрежно взлохмачивает.
В действие то и дело вторгаются эстрадные номера (один даже имеет самостоятельное название – «Памяти актера Андрея Краско»). Все персонажи то поют под фонограмму, то работают на подтанцовках.
Деловитый Яго (Тимофей Трибунцев), вооружившись мегафоном, командует всем этим пестрым парадом. Яго – главное и, пожалуй, единственное действующее лицо в этой истории. Здесь он не столько интриган и ненавистник, сколько режиссер, озабоченный судьбой шоу, которое он заварил.
Юрий Бутусов выкинул начало пьесы – все венецианские сцены, где все идет не так, как Яго задумал, – и купировал финал, где Яго пришлось ответить за все художества. Оставлена только середина великой пьесы, где все идет по плану Яго и все марионетки послушны его воле.
Любимые герои Шекспира тут также увидены глазами Яго. Отелло – Болтун и позер, кокетничающий то своим белым пиджаком, то неземными страданиями. Он декламирует мелодраматический монолог Финна о его несчастной любви к гордой красотке Наине из пушкинского «Руслана и Людмилы» аккурат с теми же модуляциями, с какими потом будет рассказывать, как его полюбила Дездемона, а он – ее. Кассио (Антон Кузнецов) здесь и впрямь слабак и бабник. То зальется просто фонтаном слез, услышав об отставке, то, придя к Дездемоне с просьбой, привычно залезет к ней в кровать («разве нельзя лежать голой с другом, оставаясь в границах добродетели?»). Да и Дездемона совсем не напоминает невинную белую овечку.
Здесь все не те, кем кажутся, и все кажутся не теми, как о себе говорят. Напрасно Яго громоздит один поворот интриги за другим, надеясь выжать хоть одно подлинное чувство, хоть одну живую интонацию. Все интонации фальшиво-театральны, все реакции – давно записаны на фонограмму. И героям даже губами шевелить не надо, чтобы воспроизвести все монологи отчаяния, ненависти, любви.
Кто спорит, в нашем мире, новости которого Яго ловит в своем радиоприемнике, не найти ни невинных добродетельных жен, ни мощных мстителей-мужей, да нет и самого понятия чести, ради которого можно убивать и умирать. Разоблачительный ход постановочной мысли – вот такое у нас лето на дворе! – тут ясен с самого начала, и уже к антракту практически полностью исчерпывает себя. И всей энергии постановщика, и всего таланта сценографа Александра Шишкина, и всей самоотверженности Яго-Трибунцева не хватает, чтобы сдвинуть с места буксующий режиссерский сюжет.
Столько сил, столько музыки, столько слов и образов потрачено на такую, в общем-то, дешевую малость, на такой скудный вывод. Что скажешь: жаль, Яго, страшно жаль!
http://www.smotr.ru/2013/2013_satirikon_otello.htm Известия, 22 октября 2013 года Яго жарит яичницу и планирует расправу. Марина Шимадина. Трагедия Шекспира в постановке Юрия Бутусова напоминает безумное кабаре.
У театра Константина Райкина с Юрием Бутусовым долгий и плодотворный роман. Он начался с трагикомедий по мотивам «Макбета», «Лира» и «Ричарда III», продолжился парадоксальной шестичасовой «Чайкой», и вот снова Шекспир. Хотя изначально предполагался Чехов.
Бутусов начинал работать над «Тремя сестрами», а потом неожиданно переключился на «Отелло». Но отзвуки неосуществленной чеховской постановки есть и в этом спектакле — по сцене мечутся сестры в ночных сорочках, а сам Антон Павлович как заправский тапер наигрывает на рояле какой-то веселый мотивчик.
Еще здесь есть цитаты из Пушкина, стихотворение Ахматовой, пантомима-посвящение актеру Андрею Краско, игравшему у Бутусова в «Смерти Тарелкина». Все они, как сообщает программка, похоронены в Петербурге. Но спектакль мало похож на надгробный памятник ушедшим поэтам. Скорее это плач по цивилизации, на руинах которой мы живем сегодня.
Постоянный соавтор Бутусова художник Александр Шишкин живописно загромоздил пространство таким количеством хлама, что от взгляда на сцену кружится голова. Старая мебель, зеркала, кадки с цветами, груды кирпичей, вешалка с одеждой, электрическая плитка, на которой Яго жарит яичницу, вентиляторы, воздушные шарики, плюшевые игрушки и тут же выстроенные в ряд черепа. Этот бытовой хаос вполне отвечает замусоренности нашего сознания, где для трагедии и даже просто для сопереживания не остается места.
Так что героям остается только устроить на этой свалке истории глумливое кабаре под саундтрек Фаустаса Латенаса, в котором Бах и Мендельсон соседствуют с Джо Кокером, Бликсой и питерской группой «Колибри». Как ни странно, фронтменом этого концерта выступает не интеллигентный и нервический Отелло в исполнении Дениса Суханова, а маленький щуплый Яго Тимофея Трибунцева.
Многие считают этот персонаж воплощением беспричинного, инфернального зла. Но у Бутусова им движет вполне объяснимое чувство. Если его Ричард мстил миру за свое уродство и обделенность любовью, то Яго сжигает острая зависть к соперникам — он не может им простить высокие посты и успех у женщин.
Спокойным, чуть сипловатым голоском, каким умел говорить покойный Андрей Панин, герой Трибунцева планирует расправу над врагами. Он — пружина и режиссер интриги, но во втором акте действие выходит у него из-под контроля, распадается на множество бессвязных эпизодов, окончательно теряя сюжетную последовательность.
Бутусов в одном из интервью говорил, что для него ключевой сценой стал обморок Отелло. Но здесь все второе действие проходит в полуобморочном состоянии, подчиняясь прихотливой логике сна.
Вот Яго и Дездемона возводят между собой кирпичную стену, надевают одинаковую мокрую одежду, зеркалят движения друг друга, целуются, а потом стреляют в упор. Вот Дездемона идет под венец с мавром, но вдруг обнаруживает, что под черным гримом скрывается Кассио.
Сам Отелло выйдет на сцену обнаженным и станет танцевать с загадочной девушкой в шинели. А потом будет бродить меж пустых картонных коробок, пока не обнаружит в одной из них механическую собачку, поющую что-то идиотически жизнерадостное.
Бесполезно пытаться расшифровать эти сюрреалистические сцены. Они действуют на интуитивном, эмоциональном уровне, завораживая красотой картинки или возгоняя градус постановки энергичным ритмом и актерским напором.
Но все же по сравнению с остервенелой «Чайкой», созданной по тем же принципам «нелинейного» алогичного театра, это довольно холодный, отстраненный спектакль, на который, может быть, легла тень последней брехтовской постановки Бутусова в Театре Пушкина. Недаром в самом начале Яго начинает говорить по-немецки, как конферансье представляя публике это безумное-безумное кабаре.
Ведь по большому счету бутусовский «Отелло» всё о том же — о кризисе человеческих отношений, о крахе веры, о нашей разобщенности, одиночестве, потере собственной идентичности и страшной неустойчивости мира, где белое в одночасье может превратиться в черное — и наоборот.
Классические произведения издавна привлекают внимание тысяч театралов, но среди них встречаются и такие зрители, которые пытаются найти в старинных традициях изюминку современных и даже новаторских взглядов. Такие спектакли ставят многие известные режиссеры, в том числе и Римас Туминас. Его инсценировка «Горя от ума» по мотивам комедии А.С. Грибоедова в театре «Современник» пользуется огромной популярностью среди зрителей. Публика реагирует на оригинальность представления очень неоднозначно. И это неудивительно. Ценителям традиционной классики довольно сложно принять явные изменения в подаче мыслей и чувств главных героев. Однако любители современных идей рады тому, что талантливый режиссер оправдал их ожидания.
Что это вообще за понятие такое - «новаторский подход»? Изменения в сюжете, в поведении героев, их взаимоотношениях – скажете вы. Все так и есть, но главное, самое существенное изменение, по моему мнению, – это восприятие увиденного. Если меняется отношение к самому произведению, значит, постановщику спектакля удалось осветить историю с другого ракурса, а, следовательно, и реализовать свою задумку.
В постановке «Горе от ума» актеры показывают своих персонажей с неожиданной стороны. Софья Павловна (Елена Плаксина) - типичная представительница «века минувшего», более известного как «фамусовское общество». При сопоставлении с пьесой Грибоедова видна разница в том, что в произведении писателя Софья способна и на свои собственные размышления и принципы, а в спектакле она полностью поддается обществу, в котором выросла. Даже влюбляется она в «прислужника» Молчалина (Владислав Ветров) исключительно для своего комфорта, ведь он тих, покорен, знает, как ей польстить и показать ее господство над ним. Затем она распространяет слух о сумасшествии Чацкого исключительно по своей прихоти, не поддающейся никакому объяснению. Все эти поступки характеризуют Софью как эгоистичную, расчетливую и тщеславную женщину, словно мы вернулись в эпоху классицизма, ведь перед нами отрицательный герой, положительные черты в котором найти крайне трудно.
Отношение к Молчалину очень непонятное: его становится жаль, но при этом не осуждать нельзя. Ему приходится прислуживать и быть хитрее общества, в котором живет; у него нет близких людей и иной цели в жизни, как именно таким образом продолжать свое ничтожное существование. Но дискомфорта он при этом не ощущает, идет на подлые поступки ради своей выгоды и другой жизни себе не представляет.
А Фамусова (Сергей Гармаш), оказывается, можно и понять. Туминас делает акцент на тех чертах героя, которые остаются незамеченными во время чтения: Павел Фамусов - любящий отец, который действительно переживает за благополучие своей дочери. А как можно отдать ее замуж за человека, не почитающего принципы века фамусовского общества? Он добродушен, интересен в общении, но и не обошлось без недостатков: способен он и на ложь, и на притворство.
Один Чацкий (Иван Стебунов) неизменен: ум его, как и в книге, доводит до беды.
Если мыслить субъективно, сложно дать точную оценку этой постановке. Игра героев убедительная и живая, приходится верить каждому их слову и поступку. Идея режиссера смелая, даже слишком, ведь автор хотел показать своих персонажей немного другими. Тем не менее, необычный подход и толкование событий помогают анализировать поступки со всех сторон.
Жанр: Спектакль, новогодняя сказка, лирическая комедия Московский театр "Современник" Режиссер: Родион Овчинников
В ролях: Сергей Гармаш, Леонид Ярмольник, Николай Попков, Виктория Романенко, Дмитрий Смолев, Александр Кахун, Виктор Тульчинский, Янина Романова, Владимир Суворов, Чулпан Хаматова
Успешный телеведущий и продюсер Кирилл Цандер, возвращаясь домой в самый канун Нового года, узнаёт, что от него ушла жена, прихватив ребёнка. Он вытаскивает праздничный стол прямо на лестничную клетку, чтобы отпраздновать новогоднюю ночь в компании двух комфортабельных лифтов. Но не тут-то было: из лифта выходит Дед Мороз и оказывается, что он — однокашник Цандера по театральному институту — Михаил Громов. То, что они рассказывают друг другу на лестничной клетке за накрытым столом, похоже на все истории, которые могут рассказать два уже немолодых человека, успевшие устать и разочароваться во многом. Но есть и особенности. Они — актеры. И пусть один — успешный и веселый, а другой -- неудачливый и мрачный, они лицедействуют со всей своей актерской страстью... «С наступающим» - новогодняя сказка, поставленная Родионом Овчинниковым по мотивам собственной пьесы.
Когда в конце 50-х — начале 60-х годов, после 10-летнего вынужденного молчания, одна за другой начали выходить новые книги Ю. Юзовского, космополита № 1, — его коллеги стали интересоваться, когда, каким образом он все это успел? И опальный критик, не без иронии, отвечал: «Когда вы подвергали меня остракизму и не приглашали на свои сборища, я старался заняться чем-то полезным…»
Среди множества афоризмов выдающегося критика я особенно ценю один, очевидно, выстраданный им в эти годы лично. Юз уверял, что бездарный человек впадает в отчаяние, стоит лишь появиться на небе первому облачку: «Вай, вай, украли солнце, не сегодня-завтра — конец света!» — уверяют они своих сограждан. В отличие от подобных субъектов люди талантливые убеждены в том, что рано или поздно ветер разгонит самые беспросветные тучи и снова появится солнышко: поэтому решительно нет никаких причин впадать в уныние и рвать на себе волосы. Это я к тому веду, что не надо впадать в крайности, не стоит постоянно шарахаться из стороны в сторону и объявлять то конец света, то именовать очередного наперсточника Мессией. Как правило, речь идет о дилетанте, даже если он формально успевает обзавестись дипломом, благо теперь эта процедура значительно упростилась…
Мои коллеги разделились на две группы. Те, кто помоложе и побойчее, готовы поддержать любое безобразие в любом театре. И чем оно безобразнее, тем охотнее они это делают. И не только при помощи рецензий, но и благодаря присуждению всевозможных наград, которые они сами «скромно» именуют главными национальными премиями. (В скобках замечу, что общественное мнение с некоторых пор оказалось приватизировано одними и теми же лицами. В одном случае их именуют членами экспертного совета, а в другом — членами такого же «неподкупного» жюри.)
Из года в год премии эти попадают в одни и те же руки, отчего авторитет их обладателей необыкновенно растет в собственных глазах… награжденных. Правда, это постоянство вызывает недоумение у части общества, еще не позабывшей, как в 40—50-е годы поощрялись некоторые произведения, о которых сегодня никто и не вспоминает. Но ведь те знаки монаршего расположения связываются исключительно с тоталитарным режимом, диктовавшим свои правила игры. А чем оправдать то, что происходит сегодня, в эпоху торжества плюрализма мнений?! Неужели же весь потенциал нашей прогрессивно настроенной творческой интеллигенции следует направить главным образом на защиту ненормативной лексики и такой же пластики? Или кто-то всерьез полагает, что современные зрители, отправляясь на встречу с героями Шекспира или Чехова, интересуются не столько созданиями гениев, а экзерсисами новоявленных Геростратов от режиссуры? Полноте, господа, мы это уже проходили! К тому же что за фантазия — позиционировать подобных деятелей в качестве оппозиции? Оппозиции, спрашивается, к кому или к чему? Если к институту культуры, многовековым традициям — согласен. Но не к одноименному министерству и департаменту — здесь как раз полное взаимопонимание, гармония и всяческая поддержка! Может быть, дело в том, что с некоторых пор, по примеру нашей Думы, само понятие «оппозиция» обрело какой-то другой смысл?..
Однако, признаюсь, я взялся за перо вовсе не с тем, чтобы с кем-то конкретно полемизировать. Тем более один из сверстников недавно популярно разъяснил мне: наше время истекло в минувшем веке. Сегодня — другое столетие и другие песни.
Хочу рассказать о том, что порадовало меня в нынешнем сезоне, не претендуя на широту охвата театральных событий. Именно эти спектакли вселили в меня надежду. Находки обнаружились на разных сценах. Иногда они были связаны со знаменитыми театрами и великолепными актерами, как, например, Василий Бочкарев в Малом, в мольеровском «Мнимом больном» или в «Селе Степанчикове». Что он вытворяет?! Кажется, еще чуть-чуть — и Станиславский грозно скажет: «Не верю!» Но не тот Бочкарев актер, который может себе разрешить переступить грань дозволенного: идя по острию ножа, он успевает вовремя опомниться и остановиться, так что у Константина Сергеевича, не сомневаюсь, не появятся основания для замечаний Бочкареву.
В Театре имени Маяковского я увидел несколько совершенно разных спектаклей, один лучше другого. «Девятьподесять» — своеобразный экскурс в прошлое, сочиненный с любовью Сашей Денисовой и Никитой Кобелевым. Никто не забыт, ничто не забыто. Это не имитация, это дань уважения к тем, кто в течение девяти десятилетий множил славу коллектива. Как прекрасно, что рассказ этот театр доверил вести молодым. Они не видели те спектакли и тех актеров, о которых театр поручил им сейчас напомнить. Но это никак не отразилось на заинтересованности и азарте, с которыми они ведут свое повествование.
А в другой вечер тот же Никита Кобелев показал «Бердичев» — драму в 6 эпизодах, 30 годах и 68 скандалах, сочиненную Фридрихом Горенштейном, фактически впервые достойно представленную на сцене, превратив спектакль в парад актерских удач, где особенно надо выделить Татьяну Аугшкап — Злоту, Игоря Марычева — Сумера, Александра Паля — Вилю, Виталия Гребенникова — Милю, Майю Полянскую — Броню. Многие из них восходят на эту сцену не первый год. Но в данном случае они предстали в совершенно новом качестве. Что же касается Татьяны Орловой, то здесь произошло просто какое-то чудо! Ничего подобного она прежде не делала. Да и делать не могла: материал роли потребовал от актрисы особых наблюдений, выразившихся в интонациях, в пластике, в изменении осанки, фигуры, походки. Определить жанр спектакля сложно. Элементы драматические и трагические переплетаются с элементами комическими и даже сатирическими, образуя нечто целостное.
Не успел я прийти в себя после успеха «Бердичева», как театр пригласил на встречу с Кантом. Марюс Ивашкявичус в содружестве с Миндаугасом Карбаускисом и Сергеем Бархиным предложили свою фантазию на тему одного дня из жизни знаменитого философа, жившего более двух веков назад. Они усадили за обеденный стол его современников, запретив вести дискуссии о работе. Замысел занятный и весьма необычный. Жаль только, что беседы эти иногда грешат многословием, отчего снижается накал, особенно во второй половине. А так снова радуют работы Михаила Филиппова (Кант), Игоря Костолевского (Шульц), Александра Андриенко (Вигилянтий), Виктора Запорожского (Шефнер), Юрия Коренева (Йоэль) и, конечно же, Анатолия Лобоцкого (Лямпе)! За сравнительно короткий период Театр им. Вл. Маяковского явно обретает второе дыхание.
Не впервые приходится мне сетовать на то, что некоторые, особенно удачные, выпуски театральных вузов бесследно растворяются, подобно бочке с чернилами в морских просторах. Вот и сейчас Владимир Иванов приготовил в «Щуке» фактически новый театр с большим, оригинальным репертуаром. И что дальше? Как сложится судьба молодых, прекрасно обученных профессии? Ну хорошо, «Кота в сапогах» решено сохранить на сцене Вахтанговского театра, ежегодно пропуская через него новые выпуски. Это действительно один из лучших спектаклей для самых маленьких, появившийся в Москве за последние годы. Но на меня, к примеру, большое впечатление произвел и чеховский вечер, составленный из композиции по «Иванову» и по одноактной пьесе «Юбилей». Его сделала Анна Дубровская. Она же, кстати, замечательно поставила в антрепризе «Артфурор» пьесу Виктора Шендеровича «Потерпевший Гольдинер» для Владимира Этуша и Ольги Тумайкиной. К сожалению, Анна Дубровская не попала в пул любимцев критики, задающих тон и распределяющих премии. Так пусть хотя бы эти строчки подтвердят, что не все покупается за деньги.
Режиссер и педагог Павел Любимцев не пожелал расставаться со своими учениками и в свободное время организовал студию «Белый шар». В ее репертуаре пока два спектакля: «Сашка» Вячеслава Кондратьева и «Пир хищников» Клода Марси, Анри Жансона и Кристиан-Жака. Благодаря любезности дирекции Театра на Таганке спектакли эти можно увидеть там на Малой сцене. Они отмечены вполне зрелыми актерскими работами, что, к сожалению или к стыду, не дает оснований рассчитывать на какое-то официальное признание или поддержку.
Среди других спектаклей, доставивших мне удовольствие, я назвал бы еще «Ретро» Александра Галина в постановке Юрия Иоффе в Театре на М. Бронной и «Софью Петровну» Лидии Чуковской в постановке Аркадия Каца в Театре «У Никитских ворот». Так что, как видите, для особого уныния, а тем более «отходной» молитвы по театру у меня нет оснований. Другое дело, хороших спектаклей никогда не бывает навалом, навалом как раз бывает… другое. Но не будем забывать, что говорил Ю. Юзовский: ветер разгонит тучи, и мы обязательно снова увидим солнце!
«Бог, ты русский, если позволяешь так мучиться Польше!», - фразу с таким смыслом произносит один из главных героев пьесы Mistras известного литовского драматурга Мариуса Ивашкявичюса, открывшей IV Международный театральный фестиваль «Академия». Но его организаторы предупреждают: не стоит искать в спектакле Государственного Вильнюсского Малого театра аллюзии с современностью.
Хотя на пресс-конференции, предварявшей начало форума, его художественный руководитель Георгий Цхвирава признался, что кроме Нового Рижского театра в лице его руководителя Херманиса, отказавшегося в резкой форме от поездок по России, омичи лишились совместной с поляками театральной лаборатории. «Это не санкции, но очень на них похоже», - сказал министр культуры региона Виктор Лапухин. «Херманис показал себя не очень умным человеком. Пострадали омские зрители», - вторит чиновнику программный директор «Академии» Александр Вислов.
Александр Вислов
Однако на приезд Вильнюсского театра, созданного Римасом Туминасом, обстановка вокруг России в Европе не повлияла. «Нам говорят, что мы должны поддерживать культурные связи. Не обрывать уже сложившиеся отношения. Общение должно развиваться. Я очень рада, что мы здесь», - рассказала БК55 директор Малого театра столицы Литвы Грета Холина.
Грета Холина
Ради выступления в Омске через всю страну гнали фуру с декорациями спектакля Mistras. История о самоидентификации литовского народа, главным героем которой стал неизвестный поэт, полулитвин-полуполяк, как он сам заявляет в постановке, Адам Мицкевич и его духовник Анджей Товяньский, в Омской Драме собрала аншлаг.
«У нас очень хороший переводчик», - заявила БК55 г-жа Холина. И действительно, без него, а каждому зрителю спектакля были выданы наушники для синхронного перевода, понять смысл сложной для восприятия пьесы Ивашкявичюса, идущей на литовском языке, было бы невозможно.
На сцене появляются одновременно Адам Мицкевич, Жорж Санд, Оноре де Бальзак, Фредерик Шопен, которые во множестве диалогов стараются решить вопрос о самоопределении нации. Литва в то время была частью российской империи. Впрочем, сам драматург говорит о том, что его произведение не есть полностью историческая правда. Относиться к нему нужно с долей скептицизма - художественный вымысел превалирует в некоторых сценах весьма активно.
Несмотря на то, что создатель Малого Вильнюсского театра вот уже 6 лет еще и возглавляет театр Вахтангова, он не оставляет, по словам Греты Холиной, свое детище и по-прежнему считается его руководителем. Директор литовской труппы даже не назвала человека, который остается за мастера во время его отсутствия.
Тем не менее, в труппе вильнюсцев трудится дочь Туминаса Габриеле - актриса и режиссер, которая появилась на сцене перед омичами в роли Жорж Санд. «Она много занимается репертуаром. Делает у нас еще фестиваль дебютов в Вильнюсе, шестой год его организует. Ведь нужно новое поколение. Все знают Некрошюса, Коршуноваса, но хочется расти дальше», - рассказала БК55 Грета Холина.
Главное впечатление от литовского спектакля: великолепная актерская школа и... зрители, переговаривающиеся во время действия. О последнем БК55 рассказал известный омский бизнесмен-театрал, которого неприятно поразил этот факт.
25 апреля 2013 г. в РАМТе состоялась премьера спектакля «Мушкетеры», к которой шли более 10 лет. Тогда режиссер Андрей Рыклин был вынужден отклонить предложение Алексея Владимировича Бородина о постановке знаменитого романа Александра Дюма на сцене РАМТа. Андрей Рыклин, сам будучи мастером сценического движения и боя, посчитал, что техническое состояние труппы не позволит сделать спектакль в том виде, в каком он задумывался. Ведь говоря о «Мушкетерах», нельзя обойти стороной фехтование, большую и неотъемлемую его часть. Но помог случай: вместе с премьерой «Алых Парусов» в театр с курса Алексея Бородина пришло много молодых ребят. Так появился практически весь состав «Мушкетеров»: Дмитрий Бурукин и Прохор Чеховской (Дартаньян), Дмитрий Кривощапов и Михаил Шкловский (Атос), Владислав Погиба и Денис Шведов (Портос), Алексей Бобров и Сергей Печенкин (Арамис), Анна Джоржецкая и Александра Розовская (Констанция), Евгения Белобородова и Мария Турова (Миледи). Также в спектакле задействованы Ирина Таранник, Анна Тараторкина, Алексей Мишаков, Александр Пахомов, Александр Рагулин и многие другие артисты труппы.
Специально для постановки Андрей Рыклин и Мария Шутова адаптировали произведение и написали пьесу, максимально приближенную к роману. Задача стояла не простая: уплотнить большой объем романа так, чтобы результатом стала не очередная вариация на тему мушкетеров, а близкий к оригиналу своего рода киносценарий. Расчет оказался верным: киношный монтаж, короткие емкие сцены, высокий темпоритм очень точно передают авантюрный и приключенческий дух произведения. По словам режиссера, «эффект своего рода боевика». «Это современное прочтение, мы не играем в историзм, поэтому и динамика такая», – рассказывает Андрей Рыклин.
Все артисты отмечают, что «Мушкетеры» — это спектакль прежде все о чести, о мужестве и верности и он очень нужен в наши дни. «Я пытаюсь взрастить в себе Д’Артаньяна. Современного и настоящего, который сейчас. Я считаю, что это очень актуально, Д’Артаньянов в наше время очень мало», — говорит Дмитрий Бурукин, для которого это первая главная роль в театре. По его мнению, «Мушкетеры – это дружба, это когда можно умереть, можно отказаться от всего ради друга, любви и идеи».
Такое замечательное слово - лето, такой замечательный режиссер - Туминас! А вместе, не слова - а просто песня! За прошедший с фестиваля год стерлись и спрятались в закоулках памяти какие-то мгновения недовольства и разочарования. Остались яркие, солнечные, летние «картинки с выставки Римаса Туминаса». Удивительные дни, которые начинали фестивалить не на спектаклях, а значительно раньше - с самого утра. Когда в волшебном литовском городке и его окрестностях, на фоне потрясающих пейзажей и в неформальной дружелюбной атмосфере, участники, гости, устроители фестиваля и сам - великий и прекрасный Р. Т.! - общались, спорили, делились впечатлениями и опытом, плавали в бассейнах, бродили по лесу, собирая в один котел грибы и ягоды...Чтобы каждый вечер удивляться и радоваться чему-то на спектаклях. Елена Лиопо (г. Минск)
В прошлом году литовцы смогли немало удивить театральную общественность России, ближнего и даже дальнего зарубежья. Летом 2013 года в небольшом курортном городке Друскининкай с размахом прошел театральный фестиваль «VASARA».
Его появление на свет оказалось столь же неожиданным, сколь и назревшим. Театр в России, невзирая ни на какие сложности сегодняшнего дня, продолжает оставаться столпом русской культуры, и потому весьма востребован. Интерес к нему порождает необходимость поиска новых больших площадок, где можно было бы разом и в большом количестве увидеть как мэтров современного театра, так и молодые дарования. И подобного рода фестивали дают хорошее представление о том, чем живет сцена сегодня и какой она будет завтра.
Неожиданным оказалось другое - место проведения. Почему фестиваль принимала не Россия, почему Литва и Друскининкай? Ответ довольно прост: почетным президентом фестиваля является Римас Туминас - художественный руководитель Театра им. Евг. Вахтангова, литовский режиссер, чей вклад в популяризацию русского театра неоднократно был отмечен самыми высокими наградами.
С точки зрения географии проведения фестиваля место оказалось идеальным. Расположенный на юге Литвы, в 130 километрах от Вильнюса и в 100 километрах от Каунаса, на границе Литвы, Польши и Белоруссии Друскининкай еще в советские времена славился своими санаториями с минеральной водой, лечебными грязями и живописными пейзажами. А сегодня город включен в топ-десятку лучших европейских климатических и бальнеологических курортов.
Помимо этого, Друскининкай является одним из центров культурной жизни Литвы. Уже много лет здесь проходит международный музыкальный фестиваль имени Микалоюса Чюрлениса - уроженца этих мест, выдающегося литовского художника и композитора; родоначальника профессиональной литовской музыки. Так исторически сложилось, что контингент отдыхающих в городе составляют люди образованные, творческие, и их запросы на культурный досуг вполне соответствующие. Поэтому, как говорится, звезды сошлись.
Российско-литовский коллектив энтузиастов-вдохновителей, закатав рукава, приступил к работе. И если на стадии вынашивания идеи еще были какие-то сомнения в том, востребованным ли окажется это мероприятие, то после его анонса появились сомнения, сможет ли тихое уютное местечко выдержать небывалый наплыв гостей - такой масштабный отклик получили организаторы фестиваля.
В какой-то момент стало понятно, что провести праздник театра будет сложнее, чем предполагалось вначале. В одном из интервью В.Тринкунас, один из главных инициаторов и организаторов фестиваля с литовской стороны, так описал свою озабоченность: «Только когда приехал в Москву и увидел, что на презентацию фестиваля собралось около 600 человек, я понял, во что мы ввязались».
Прошедшее «ЛЕТО» - именно так с литовского переводится слово «vasara» - в Друскининкае оказалось жарким. Целый месяц известный город-курорт был центром театральной жизни почти всего постсоветского пространства. На театральный смотр, в конкурсную и внеконкурсную программы были приглашены театры из России, Литвы, Белоруссии, Армении и Молдавии. Коллективов, желающих выступить здесь, оказалось так много, что организаторам, в конечном итоге, пришлось отказать в участии ряду претендентов. Попросту не хватило времени и мощностей.
В прошлом году в состав жюри вошли выдающиеся театральные деятели из разных стран: Народный артист СССР Регимантас Адомайтис, Заслуженная артистка Литвы Эгле Габренайте, театровед Людмила Грамыко, член Президиума Словацкой Академии Наук, профессор Дагмар Подмакова, лауреат Государственной премии СССР Владас Багдонас. Председателем жюри стал доктор искусствоведения, профессор Алексей Вадимович Бартошевич, один из наиболее уважаемых шекспироведов мира.
Фестиваль, тема которого звучала как «Классика и ХХI век», состоял из трех частей. Открывался смотр так называемой «звездной неделей», на которой вне конкурса были представлены уже известные спектакли, давно снискавшие интерес и высокие оценки публики. Второй частью фестиваля стала конкурсная программа, где были представлены работы как режиссеров-дебютантов, так и уже зарекомендовавших себя мастеров. В разных жанровых формах конкурсанты представили сценическое прочтение хорошо известных и редко воплощаемых на сцене произведений Лессинга, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Пушкина, Тургенева, Мицкевича - так что палитра была на самый разный вкус. Третий и завершающей частью месячного театрального смотра стал показ студенческих работ.
По итогам фестиваля гран-при «VASARA-2013» увез белорусский Гродненский областной театр кукол, покоривший всех своим мистическим спектаклем по мотивам повести А.С.Пушкина и оперы П.И.Чайковского «Пиковая дама».
Русскому Драматическому театру Литвы, с формулировкой «За остроту анализа проблем современной действительности», достался приз в номинации «Современный взгляд на современную жизнь» за постановку «Метода Гренхольма» каталонского драматурга Жорди Галсерана. Автором спектакля является Агнюс Янкявичюс, один из ведущих молодых режиссеров Литвы.
Спектакль Оренбургского драматического театра «Очень простая история» был отмечен дважды: «Призом зрительских симпатий», а также «Специальным призом председателя жюри». Алексей Бартошевич решил вручить ее Заслуженному артисту России Владимиру Бухарову за исполнение роли Соседа, в которой актер создал «образ, полный жизненной правды и силы сострадания».
Приз за «Лучший актерский ансамбль» достался театральной компании «Открытое пространство» (Санкт-Петербург), спектакль «Любка» по повести Дины Рубиной. «Лучшая мужская роль» уехала в Минский театр «Ч» за работу Романа Подоляко («Дзяды»), а «Лучшая женская роль» осталась в Литве и перешла в руки артистки Вильнюсского Малого театра Агне Шатайте («Достоевский детям»). Московский театр «Школа драматического искусства», а вернее режиссер спектакля «Чудо со щеглом» - Александр Огарев получил приз за «Лучшее музыкальное оформление», благодаря «яркой идее соединить поэзию Тарковского с музыкой Шуберта».
Что важно, часть времени организаторы уделили молодым и начинающим режиссерам - большим успехом пользовались работы студентов-выпускников театральных вузов - и в нынешнем году намерены уделить еще больше. По словам пресс-атташе фестиваля Наталии Ефремовой, «хорошо зарекомендовать себя на подобном форуме - это большая удача для начинающих режиссеров. Зритель не оставил молодых людей без внимания, поэтому, можно сказать, что идея наша оправдалась, и в будущем году мы приложим все силы, чтобы развиваться в этом направлении». В рамках фестиваля была проведена лаборатория молодых режиссеров при Союзе театральных деятелей РФ под руководством маэстро Туминаса. В ней принимали участие режиссеры из Владивостока, Чебоксар, Уфы и Стерлитамака, пос.Мирный, Верхнего Уфалея, г.Заречный, Новосибирска, Ростова-на-Дону, Йошкар-Олы, Краснодара, Санкт-Петербурга, Москвы. Лаборатория была открыта в 2007 году. За это время занятия проходили в Москве на базе Вахтанговского театра, в Ялте в Доме творчества «Актер». У молодых подопечных Римаса Туминаса появилось много возможностей пообщаться с участниками фестиваля, маститыми деятелями искусства, некоторые из них, такие как Регимантас Адомайтис и Алексей Бартошевич даже провели несколько лекций. Появилась идея развивать дальше режиссерскую лабораторию Римаса Туминаса в рамках фестиваля VASARA-14 и сделать ее постоянной базой летний Друскининкай!
Новый фестиваль в Литве откроется 11 июля 2014 года. Как и в прошлом сезоне, на его проведение отводится три недели. «Театр:- далекое и близкое» - такова тема VASARA-2014. В этот раз ожидается приезд более 20 театров из России, Литвы, Польши, Белоруссии, Израиля и Италии.
Итак, что же нас ждет в этом году?
Победитель прошлогоднего фестиваля Гродненский областной театр кукол привезет свою премьеру, спектакль «Фауст. Сны» по мотивам И.-В. Гете «Фауст».
Государственный академический театр им. Евгения Вахтангова побалует премьерой - спектакля «Крик лангусты» по одноименной пьесе Дж. Маррелла о последнем лете жизни великой Сары Бернар. В главных ролях: Заслуженная артистка России Юлия Рутберг и Заслуженный артист России Андрей Ильин, известные по своим работам в театре и кино.
Московский театр на Малой Бронной покажет спектакль режиссера Сергея Голомазова по пьесе Жана Ануя «Коломба, или Марш на сцену!», где в главной роли выступит уже полюбившаяся литовскому зрителю по спектаклю «Три высокие женщины» заслуженная артистка Армении, ведущая актриса театра Вера Бабичева.
Московский театр им. М.Н. Ермоловой привезет два спектакля - «Не для меня» по пьесе Владимира Гуркина «Саня, Ваня, с ними Римас» режиссера В.Данцигера и «Самая большая маленькая драма» в постановке Родиона Овчинникова с легендарными Народным артистом России Валентином Гафтом и Народным артистом СССР Владимиром Андреевым в главных ролях.
Подтвердили свое участие в Фестивале такие известные артисты, как Народная артистка России Елена Камбурова и ее Театр музыки и поэзии, народный артист России Александр Филиппенко. Свой спектакль «Лица» по рассказам А.П. Чехова привезет народный артист России, Председатель Союза театральных деятелей РФ Александр Калягин.
Впервые на фестивале будут представлены лауреаты самого престижного в России театрального фестиваля «Золотая Маска». Известный российскому и литовскому зрителю «Свой театр» из Вологды под руководством Заслуженного артиста России Всеволода Чубенко представит на суд зрителя новый спектакль «Ссора» по повести Гоголя «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».
Литву в этом году, как и в прошлом, будет представлять Вильнюсский Малый театр работой молодого, но уже зарекомендовавшего себя в Литве и России режиссера Габриэлы Туминайте «Dėdės ir dėdienės» J. Tumas-Vaižgantas, Каунасский кукольный театр и несколько молодых, но уже известных трупп.
Известный израильский театр Zero под руководством Олега Радовильского представит на суд зрителя и жюри спектакль «Женщина в песках» по знаменитому роману Кобо Абэ.
Впервые на фестиваль приедет итальянский театр Teatro Sala Uno и привезет работу «La Morsa» L. Pirandello.
Польская Республика представит спектакль Матэуша Ольшевского «Novecento» по одноименному роману Алессандро Барикко.
Опыт прошлого фестиваля и заявленная программа нового дают повод говорить о том, что растет как география, так и уровень известности и мастерства его участников. VASARA-2013 стала первым блином команды Римаса Туминаса. И этот блин вышел вовсе не комом. Среди многочисленных откликов, появившихся в СМИ после проведения праздника, нет ни одного хотя бы сдержанного. Фестиваль вызвал восторг у всех участников. При сохранении динамики роста интереса к нему уже через пять-шесть лет впору будет говорить о VASARA, как о явлении мирового масштаба.
Римас Туминас (президент фестиваля): «Нет разницы, литовский театр, русский театр. Боль одинакова, радость одинакова. Все зависит от вкуса. От такта, вкуса и культуры».
Олег Ефремов (художественный руководитель VASARA): «Спасибо этому городу, этой замечательной стране. Я думаю, что мы начали великое дело. Я счастлив....
Александр Бурдонский (народный артист России): «И в нашей жизни повседневной,
Бывают радужные сны». Так написал великий Тютчев.
Так и мы, участники фестивального спектакля, восприняли поездку в Друскининкай. Так было интересно, добросердечно, в высшей степени тактично и хлебосольно. Спасибо!!!»
Бируте Мар (актриса): «Идея летнего театрального фестиваля в Друскининкай - прекрасна. Это подтвердили на прошлогоднем фестивале полные залы зрителей, их теплые отзывы и аплодисменты.
Надеюсь, что в ближайшее время Друскининкай летом станет центром театральной культуры Литвы, уютным местом встреч театральных профессионалов; а гости курорта будут выбирать этот город, зная, что во время отпуска смогут посмотреть лучшие, вышедшие за последнее время спектакли, встретиться с их создателями в неформальной обстановке».
Регимантас Адомайтис (народный артист СССР): «Рад, что фестиваль не погиб, а продолжает свою деятельность. Я приветствую такую инициативу. Это очень красиво».
Людмила Чурсина (народная артистка СССР): «Удивительно теплый, светлый! Без дежурной помпезности и чрезмерного пафоса, естественный, как сама природа Друскининкая».
Юлия Рутберг (заслуженная артистка России): «Я счастлива, что этим летом в мою жизнь вошла «VASARA»!
«ЛЕТО» - это маленькая жизнь...»
Всеволод Шиловский (народный артист РСФСР, кинорежиссер, педагог): «Мне нанесли колоссальный театральный удар, послали даже не в нокдаун, а в нокаут. Достойно всяческого уважения проделанная организаторами подготовительная работа, благодаря которой почти месяц курорт живет театральной жизнью. Аналогов этому фестивалю нет. Если фестиваль будет продолжаться, он может стать событием мирового значения».
И еще один немаловажный аспект. Появление фестиваля - это путь к возвращению добрососедских отношений между Россией и Литвой. Поддержка русскоязычного фестиваля в Литве - серьезная заявка на дальнейшую интеграцию и взаимопонимание людей и государств.
Шекспир мой верный спонсор Автор : Наталия ВЕРКАШАНЦЕВА
Про Алексея Бартошевича – известнейшего театроведа, историка театра и внука знаменитого Качалова – смело можно сказать, что о Шекспире он знает если не все, то почти все. 56 лет жизни он посвятил исследованию творчества великого драматурга. Не ошибетесь, назвав его выдающимся шекспироведом современности. Пообщаться с таким человеком – большая журналистская удача. В Оренбурге прошел Первый фестиваль театров Поволжья, коллегию критиков которого возглавлял доктор искусствоведения, профессор, заведующий кафедрой истории зарубежного театра Российской академии театрального искусства (бывший ГИТИС) Алексей Бартошевич. Корреспонденту «Трибуны» занятый сверх головы театровед не смог отказать в интервью.
– Хорошая, Алексей Вадимович, у вас профессия – ходить в театр… – Да-да-да. Писать о театре, заниматься историей театра, преподавать студентам историю театра и театральную критику.
– Однако профессия критика предполагает и определенного рода смелость. Ведь порой приходится говорить создателям спектакля обидные вещи… – Актеру и режиссеру, особенно режиссеру, можно сказать все что угодно. При одном условии: если исходить из логики его спектакля. Если вы говорите не для того, чтобы его размазать, а для того, чтобы спектакль стал лучше. Они же не дураки. (Задумался.) Впрочем, есть и дураки...
– Как началось ваше увлечение Шекспиром? Почему, например, не Чеховым? – Шекспироведом я стал, можно сказать, из-под палки. Поскольку я из семьи актеров Художественного театра, то честно собирался заниматься историей МХАТа. И даже по поручению комиссии по исследованию творчества Станиславского и Немировича-Данченко делал мелкую работу по подготовке комментариев к последнему тому тогдашнего собрания сочинений Станиславского. В ГИТИСе, где я учился, нашим любимым педагогом был Григорий Нерсесович Бояджиев. Мы его обожали, и он любил студентов. Он видел образы героев старых пьес в лицах современных актеров, которые их играют. Лир – Михоэлс, Отелло – Остужев. Однажды он сделал то, что иногда делают преподаватели, поручил мне и моей однокурснице подготовить и прочитать лекцию по театру эпохи Шекспира. Это было на втором курсе. Я, помню, очень увлекся. И весьма удачно эту лекцию прочитал. Это зародило в нем идею насчет того, чем мне предстоит заниматься в дальнейшем. И он мне сказал: «Я хочу, чтобы вы занимались Шекспиром». – «Я вообще-то уже МХАТом стал заниматься». – «Одно другому не мешает. Посмотрите на меня. Я пишу про творчество Мольера и рецензии на спектакли по советской драматургии». Против такого аргумента мне нечего было возразить. Так в 19 лет я связал свою жизнь с Шекспиром. Дипломную работу выбрал компромиссную: писал о театральной судьбе Гамлета в советском театре. Так и пошло. Потом аспирантура, диссертация о Шекспире. В сущности, драматургией Шекспира я занимаюсь от случая к случаю. В основном – историей театральных интерпретаций Шекспира преимущественно в XX веке.
– А если бы вам лекцию о Чехове поручили, вы могли бы и чеховедом стать? – (Смеется.) Чеховедом – нет. Хотя мы были воспитаны на «Трех сестрах» Художественного театра. Я видел спектакль бесчисленное количество раз. И хотя он, естественно, устарел, и сестер играли пожилые и довольно полные дамы, все равно он сохранил что-то существенное от духа великого спектакля Немировича-Данченко, поставленного в 1940 году. В 1958-м, перед гастролями в Англии, руководство театра поменяло состав, включило молодых, понимая, что там не поймут, если Машу будет играть 60-летняя толстая женщина.
– Как Гамлет, который у Шекспира толст и одышлив… – Вот именно (смеется). Уровень спектакля сразу же опустился. И все равно спектакль был заделан так, что моментами у вас захватывало дыхание.
– А когда вы начали писать дипломную работу о Гамлете, тогда уже был Гамлет Высоцкого? – Не-е-ет! Что вы? Какое там – Гамлет Высоцкого?! Высоцкий тогда еще только учился в Школе-студии МХАТ. Хотя надо сказать, что Гамлет Высоцкого сыграл в моей жизни очень большую роль. О Таганке в те годы было запрещено писать. Но за несколько месяцев до «Гамлета» Любимов поставил «А зори здесь тихие». Спектакль имел грандиозный успех, потому что тема войны объединила всех. И когда вышел «Гамлет», начальство смилостивилось и сказало: ладно, пусть пишут. Я был один из первых, кто писал об этом спектакле. У меня и до этого были какие-то публикации, но рецензия на любимовского «Гамлета», появившаяся в газете «Советская культура», была замечена. Так что, можно сказать, моя жизнь как критика всерьез началась с Гамлета Высоцкого. Я видел много Гамлетов и до него, и после. Однажды ехал в электричке и посчитал, что повидал на своем веку более 70 Гамлетов и в России, и в Англии, и во Франции, и в союзных республиках.
– И все-таки самый лучший Гамлет для вас – Высоцкий? – А я вам скажу! Не то что он самый лучший, но это мой Гамлет. Гамлет того поколения, к которому я принадлежу.
– А в чьих переводах Шекспир вам больше всего нравится? – В конце 70-х годов один мне тогда совершенно неизвестный переводчик Осия Сорока сделал перевод «Короля Лира». Мне этот перевод прислали на отзыв. Я его почитал и от восторга, что называется, очумел. Помню, рассказал об этом Александру Абрамовичу Аниксту. Его ответ был такой: «Какого лешего им надо, когда есть перевод Пастернака?» Мне кажется, это неправильный подход к делу. Это примерно так, как если бы кто-то сказал: «Немирович-Данченко поставил в 1940 году «Три сестры». Тема закрыта. Это великий спектакль и нечего пытаться сделать что-то другое». История переводов адекватна истории культуры. Не существует перевода на все времена. Конечно, перевод Пастернака – великий перевод, что там говорить. Но это не значит, что тема закрыта. Меняется время, меняется язык, меняется взгляд на жизненные ценности, меняется литература, меняется общество. И меняющееся время, естественно, рождает новые переводы. Ведь перевод это тоже форма интерпретации. Была такая история: Немирович хотел поставить «Гамлета». Пьеса была под полузапретом, Сталин ее очень не любил. Понятно почему. И тем не менее театр заключил договор с Анной Радловой. Была такая переводчица, поэтесса. И тут Немировичу принесли только что вышедший перевод Пастернака. Он его прочитал и отказался от перевода Радловой. Работу ей оплатили, но она все равно была смертельно обижена. Перевод Анны Радловой – это явление культуры конца 20-х – начала 30-х годов. Перевод Пастернака – явление конца 30-х годов, совсем другого мира, совсем другой России. То же самое относится и к случаю с Сорокой. Хотя по большому счету, я считаю, после Лозинского и Пастернака ни одного адекватного, такого же уровня, как те два, перевода не появилось.
– Какая из пьес Шекспира, на ваш взгляд, сейчас наиболее актуальна? – Ну, Гамлет актуален всегда. Русский театр без Гамлета, как правило, жить не может. Хотя не всегда это испытание проходит, не всегда оказывается на уровне этой пьесы. Это другой вопрос. Но все-таки время от времени на поверхность в качестве самой важной и нужной выходит то одна, то другая пьеса. Лет десять тому назад мне казалось, что нужно ставить две пьесы – «Мера за меру» или «Венецианский купец». Первую у нас ставили мало. Вторую вообще не ставили. Одни считали, что это проеврейская пьеса, другие, что антисемитская. На самом деле она ни то, ни другое. Подошел к Михаилу Ульянову. Говорю: «Есть великая роль Шейлока». Он почесал в затылке. И говорит: «Да я понимаю, но ведь еврея я уже играл». Потом я подошел к Мише Козакову. Он говорит: «А это и моя идея!» И он сыграл Шейлока в Театре Моссовета в довольно, скажем мягко, несовершенном по части вкуса и режиссуры спектакле Андрея Житинкина. Но это была интересная роль. И одновременно Роберт Стуруа поставил «Шейлока» в театре «Et Cetera». Очень интересный, очень глубокий и не очень оцененный, кстати, спектакль. Что касается «Меры за меру», не без моего косвенного участия эту пьесу поставил в Театре Вахтангова Юрий Бутусов. Мне кажется, эти две пьесы продолжают оставаться такими, в которых отражается наше время.
– У вас есть любимый театр? – На это трудно ответить, потому что театр, который вчера был любимым, вдруг перестает им быть. А который был нелюбимым, вдруг становится любимым. Но это нормально. Так строится жизнь. Сейчас у меня два любимых театра. Бог его знает, что будет в будущем году. Это театр Льва Додина в Петербурге. Я поеду туда в конце месяца смотреть «Вишневый сад», который он только что поставил. Говорят, что это лучшая его работа за много лет. Второй театр – студия театрального искусства Сергея Женовача. Они очень разные. Но одно их сближает – они оба очень внимательны к тому, что происходит в душе людей. Они не стараются ослепить всякого рода эффектами или сверхоригинальными решениями пространства, цветом, светом, ритмом, сексом. Это два очень серьезных, в лучшем смысле этого слова, театра. Серьезные – не означает скучные. Серьезные – означает требующие и от публики способности вжиться, вдуматься, остановиться, сделать паузу в этой мышиной беготне, которой мы отдаемся в жизни. Вот эти два театра люблю. И некоторые спектакли в других театрах тоже.
– Хотя бы одно-два названия… – «Онегин» Риманаса Туминаса в Театре Вахтангова. И шекспировская дилогия Сэма Мендеса в Олд Вике в Лондоне. Он взял две пьесы «Как вам это понравится?» и «Бурю» и объединил их в один сюжет. Но самое большое театральное впечатление – спектакль Джорджо Стрелера по пьесе Гольдони«Компьелло». Это образец сверхчеловеческого совершенства.
– Если бы вы встретились с Шекспиром, что бы вы ему сказали? Наверное, спросили: вы или не вы написали свои пьесы, в конце концов? – Не-не-не. Этот вопрос я бы ему не задал. На самом деле, мне все равно, кто написал, поскольку есть текст. Этого достаточно. Но при этом я абсолютно убежден, что эти пьесы написал Шекспир. По очень простой причине: их мог написать только практик театра. А не королева Елизавета, не граф Рэтленд, не Фрэнсис Бекон и не жена Шекспира, которым приписывают авторство. А что бы я ему сказал? Я бы ему рассказал то, что сейчас принято считать смыслом Гамлета. И спросил бы: «Вилли, а ты все это писал?» И знаю, что он мне ответит: «Что вы? Я и половины этих слов не знаю».
– Бессмысленно спрашивать у внука актера Василия Качалова и сына Вадима Шверубовича, основателя постановочного факультета Школы-студии МХАТ, почему он связал свою жизнь с театром… – А вот и не поэтому. Когда я был маленький, я жил с мамой. Отец с нами не жил. Он воевал, попал в плен. Потом у него появилась другая семья. Нормальная ситуация в первые послевоенные годы. Правда, в последние годы у нас с ним сложились очень близкие отношения. Мама была актрисой, потом суфлером. Когда она уходила на работу, меня, 3–4-летнего карапуза, было некуда девать. И она меня приводила в театр. Мое детство прошло за кулисами Художественного театра. Там в репертуарной конторе стоял стол, за которым я рисовал. А еще я читал стихи, и мхатовские актеры собирались послушать. Ну куда мне было деваться?
– «Дай, Джим, на счастье лапу мне…» – это стихотворение Есенин посвятил собаке Качалова, вашего деда. В семье хранится какое-нибудь предание об этом славном псе? – Джим умер еще в 20-е годы. Но сохранился его портрет, сделанный кем-то из художников. Качалов очень любил собак. В его доме всегда жили собаки. Я застал у него двух очаровательных такс – Чапу и Вальду. Абсолютно разные характеры! Вальда была капризная дама. А Чапа – мрачный мужик. Они все время бранились, но жить друг без друга не могли. А потом и я стал собачником. И у нас с женой было много собак. И сейчас есть пес. Очень старый. Еле поднимается на ноги.
– А за что вы любите театр? – Это примерно такой же вопрос, как «за что вы любите маму, за что вы любите папу». А за что вы любите при всем критическом отношении к себе себя? Это просто часть моей жизни. Я даже так вопрос не ставлю, потому что любить можно что-то отдельное. Что называется, деваться некуда. Помните, у Булгакова в «Театральном романе» есть замечательные слова: «Я привязан к театру, как жук к пробке. Жуку на пробке неудобно, но деться он никуда не может. А что его связывает с пробкой? Жука с пробкой связывает проволока. А что связывает человека с театром? Понятно что – любовь».
– Среди многих ваших наград есть театральная премия «Чайка» в номинации «Патриарх». Думаю, вы себя вряд ли ощущаете патриархом… – Стараюсь не ощущать. Хотя в декабре этого года у меня тройной юбилей. Мне исполняется 75 лет, 50 из них я работаю в ГИТИСе, 40 – в Институте искусствознания. Какие-то гомерические цифры! Хотя мне было ужасно приятно получать эту премию. Во-первых, ее присуждало молодое театральное поколение России. Во-вторых, я был первый театровед, который получил эту премию. В-третьих, до меня ее получали Петр Фоменко, Роберт Стуруа, Юрий Любимов. Согласитесь, хорошая компания! Когда вручали эту премию, ведущие благодарили спонсоров. Я сказал, что тоже хочу поблагодарить своего спонсора. Ведущие напряглись. Я сказал: мой спонсор – Шекспир. Еще одна премия, которой я очень дорожу, премия Станиславского. В том числе и по причине личного характера, потому что моя жизнь связана с МХАТом. Когда я родился, первые носочки и детскую шапочку мне связала Мария Петровна Лилина, вдова Станиславского. Я ощущаю себя пожизненно связанным с МХАТом, хотя никакого практического отношения к этому театру не имею.
12 стульев. Спектакль Ленинградского телевидения, 1966 г. Режиссер: Александр Белинский.
Жанр: комедия. Год: 1966
Актеры: Игорь Горбачев, Николай Боярский, Гликерия Богданова, Валентина Савельева, Рэм Лебедев, Алиса Фрейндлих, Ирина Асмус, Вера Сонина, Константин Адашевский, Анатолий Абрамов, Борис Рыжухин, Владимир Эренберг, Михаил Храбров, Всеволод Кузнецов, Павел Панков, Михаил Девятник, Лев Лемке, Александр Соколов, Анатолий Королькевич, Юрий Шепелев.
В спектакле использованы главы из знаменитого романа И.Ильфа и Е.Петрова. Одна из первых советских экранизаций была осуществлена на Ленинградском телевидении. В этом спектакле роль Бендера исполняет Игорь Горбачев, а роль Эллочки Людоедочки Алиса Фрейндлих.
Безобразная Эльза. Театр Моссовета, 1981 г. Режиссер: Павел Хомский
Жанр: комедия. Год: 1981
Актеры: Татьяна Догилева, Василий Бочкарёв, Евгений Стеблов, Александр Леньков, Людмила Шапошникова, Валентина Карева, Инна Аленикова, Ирина Соколова, Анатолий Баранцев, Андрей Цимбал, Михаил Львов.
У вдовы профессора Виви Кассель три дочери – две очень хорошенькие и третья – умная и острая на язык Эльза. Эльзу раздражает отношение к ней матери и сестер и она решила доказать всем окружающим, что быть женщиной значительно проще, чем быть личностью.
Главная премьера Молодёжного театра намечена на октябрь. Худрук Алексей Бородин ставит спектакль «Нюрнберг» о суде над нацистскими преступниками. Жанр спектакля создатели определяют как «судебную драму с элементами кабаре» и называют одной из самых массовых постановок РАМТа. В спектакле будут задействованы 50 актёров, среди которых Александр Гришин, Евгений Редько, Илья Исаев, Степан Морозов, Нелли Уварова, Дарья Семёнова, Тарас Епифанцев, Алексей Весёлкин, Алексей Мясников, Елена Галибина. Основой и источником вдохновения послужил фильм Стэнли Крамера «Нюрнбергский процесс» и сценарий к нему, написанный Эбби Манном и завоевавший «Оскар». Помимо этого, в планах у РАМТа спектакли по пьесам Чехова, Розова, Аверченко. А также запуск проекта «Большая сцена — детям», в рамках которого состоится премьера спектакля «Рикки» по пьесе Алексея Германа-мл. и Светланы Кармалиты, переработавших один из сюжетов «Книги джунглей» Киплинга.
Актриса театра и кино призналась, роль в постановке «Сосед на неделю, не больше!» ей нравится, но хотелось бы гастролировать с антрепризой чаще
Сыграть в спектакле «Сосед на неделю, не больше!» молодой и талантливой актрисе Алисе Гребенщиковой предложил продюсер Леонид Роберман. Леонид Семенович - владелец театрального агентства «Арт-Партнер XXI». По словам самой Гребенщиковой, имя Робермана для театрального мира давно стало гарантом качества. Запланированные туры точно состоятся, отменять спектакли никто не будет. Тем не менее принять предложение на роль в антрепризе «Сосед на неделю, не больше!» Алиса согласилась из-за Валерия Гаркалина.
- К каждой своей работе отношусь как к новому уроку, и я подумала, что могу многому у Валерия Борисовича научиться. Я подумала, буду на него смотреть, делать выводы, он ведь феерический комедийный актер. Я думаю, с этим никто не будет спорить. Во время работы с ним я поняла, что получаю нужные уроки, получаю именно то, чему бы хотела научиться, – рассказывает Алиса Гребенщикова.
У спектакля «Сосед на неделю, не больше!», как и положено для антрепризы, - два состава. В первом играют актеры Нелли Уварова, известная по роли в сериале «Не родись красивой», Дмитрий Миллер и Павел Акимкин.
Алиса Гребенщикова вместе с Вячеславом Манучаровым и Сергеем Мариным - это второй состав спектакля. Правда, Вячеслав Манучаров сыграть в постановке не смог. Из-за важных дел Вячеслав улетел из Благовещенска в Москву. Заменил его начинающий актер Алексей Лысенко, ученик Валерия Гаркалина.
- Манучаров играл совершенно иначе и это естественно. Разные люди по-разному играют роль. Мы опираемся на себя в своей работе. Слава играл, используя свое природное обаяние, я бы назвала его обаятельным ураганом. Но Слава не смог с нами играть, и Валерий Борисович предложил своего ученика Алексея Лысенко. Для молодого актера это очень сложно. Леша - молодец, хотя играл не так, как Слава, но у него другая природа и другая органика, - считает актриса.
Алиса Гребенщикова развеяла миф, что актрисы, играющие одну роль, обязательно конфликтуют, ругаются и ссорятся. К примеру, с Нелли Уваровой у Гребенщиковой сложились теплые, дружеские отношения. То же касается и мужского состава труппы. Актеры поддерживают друг друга, делятся впечатлениями от отыгранных спектаклей и городах, которые она посетила.
- У нас есть сцена, где один из героев целует героиню. Это все неожиданно происходит для них самих. В этот момент в зале раздались аплодисменты. Так нас приняли зрители в Свободном. А в Благовещенске не похлопали. Хочу сказать, принимают везде по-разному, - призналась Алиса Гребенщикова.
Компания актеров уже успела погулять по Благовещенску. Сергей, Алиса и Алексей во время прогулки решали, как сделать их совместный спектакль востребованным для прокатчиков. Решили следующее: нужен актер, который хорошо бы продавался, пользовался большой популярностью у людей, а значит, и у организаторов.
- На это мне Сережа Марин сказал, у нас есть «продажная» девочка и это ты. Но одной «продажной» женщины в спектакле мало. Таковы законы на антрепризы. Леонид Семенович пытался пойти против и сделать спектакль без артистов старшего поколения, но пока молодежь мало интересует прокатчиков, – говорит Алиса Гребенщикова.
Актриса подчеркнула, антрепризу от других спектаклей отличает легкость и простота восприятия. Сходив на такую постановку, зритель должен отдохнуть душой, вдоволь посмеяться, а потом со светлыми мыслями вернуться к повседневной жизни. Даже работа над спектаклем проходила в очень веселой, дружеской атмосфере, приправленной шутками великолепного Валерия Гаркалина.
- Я пришла к ребятам позже, через неделю после начала репетиций. Мне казалось, что я сама пришла как зритель, купила билет на спектакль «Репетиция» и наслаждалась просмотром. Валерий Борисович настолько искрометен, что все, что он делает, окружено большим количеством юмора. Несмотря на то, что выпуск спектакля, что дело сложное, у нас все проходило легко именно за счет того, что Валерий Борисович - человек огромного обаяния. Все малейшие сложности он сглаживал юмором, - улыбается Алиса Гребенщикова.
Медея (др.-греч. Μήδεια — «храбрость») — в древнегреческой мифологии колхидская царевна, волшебница и возлюбленная аргонавта Ясона.
Эврипид "Медея" Год выпуска: 1967 трагедия
Описание: Симфонический оркестр п/у Ю.Силантьева и хоровая капелла п/у А.Юрлова. «Медея» Эврипида — один из самых ярких спектаклей театра Маяковского, премьера которого состоялась в 1961-м году. Театр Маяковского впервые в СССР поставил «Медею», а Евгений Самойлов стал первым исполнителем роли Ясона на российской сцене. В творческом союзе с Охлопковым артист создал психологически точный характер убежденного эгоиста и современного прагматика, практичного и безнравственного. Взрывной темперамент и трагический пафос исполнения финальной сцены (отчаяние отца убитых детей) потрясали зрителей. В 1967 году в этом спектакле Самойлов был партнером знаменитой греческой трагической актрисы Аспасии Папатанасиу в роли Медеи.
Режиссер: Н.Охлопков В ролях: Евгения Козырева, Ирина Грачева, Татьяна Митина, Евгений Самойлов, Андрей Лукьянов http://www.aveclassics.net
В понедельник, 1 декабря в Театре Вахтангова состоится вручение Премии зрительских симпатий «Звезда Театрала», организованной семь лет назад газетой «НИ» и журналом «Театрал». По традиции, в этот день на большой торжественной церемонии будет раскрыта главная интрига сезона: какие актерские и режиссерские работы оказались, по мнению зрителей, самыми лучшими в минувшем сезоне. Впрочем, уже сегодня мы можем раскрыть небольшой секрет: звания «Легенда сцены» удостоились Татьяна Доронина и Марк Захаров. Напомним, зрительское голосование проводилось с июня по ноябрь на сайте журнала «Театрал». В этом номере «Новые Известия» представляют основных номинантов. Большую торжественную церемонию будут вести Юлия Пересильд и Эдуард Радзюкевич.
Лучшим режиссером одной из самых демократичных и объективных театральных премий - "Звезда Театрала", большинство лауреатов которой определяются зрительским интернет-голосованием, - назван Лев Додин за спектакль "Вишневый сад".
Художественный руководитель санкт-петербургского Малого драматического театра - Театра Европы на церемонию награждения в Москву приехать не смог, так как незадолго до того вернулся из Австрии, где ставил спектакль, и обратился к высокому собранию по телемосту с видеообращением: "После довольно долгой работы в Вене над оперой у меня накопилось множество дел дома - и организационных, и художественных - и все это надо развести или, наоборот, свести вместе. У нас очень много планов. И кроме того, мы довольно скоро приедем в Москву играть "Вишневый сад" в рамках "Сезонов Станиславского". Поздравить Льва Абрамовича с еще одной заслуженной наградой на сцену Вахтанговского театра поднялись кинорежиссер Светлана Дружинин и главный психиатр Министерства здравоохранения РФ, директор института судебной и социальной психиатрии имени Сербского, доктор медицинских наук и заслуженный врач России Зураб Кекелидзе. Юмор, во-первых, оценили, а во-вторых, отдали должное удачной традиции, которую после "Звезды Театрала" многие стали копировать: поскольку премия зрительская, то и вручать ее должны принципиально не только театральные деятели.
Чемпион мира 2005-го и 2006-го года в профессиональном боксе Роман Кармазин вместе с создателем премии "Хрустальная Турандот" Борисом Беленьким награждали "Звездой Театрала" за лучшую женскую роль Ирину Муравьеву. "На Украине я услышал термин "жизненная актриса" - актриса, которая проживает жизнь своей героини. Это лучше, чем навязшее на зубах определение "блистательная", - характеризовал Борис Беленький "жизненную" актерскую работу Ирины Муравьевой в спектакле Малого театра "Филумена Мартурано". "Такие роли, как Филумена, - считает Ирина Муравьева, - это щедрый подарок судьбы. Не только потому, что мировой репертуар не слишком жалует героинь, умудренных жизненным опытом, хотя вам на это посетует любая актриса. Искренне разговаривать со зрителем о чувствах, которые приходят на смену юношеским влюбленностям, о том, с чем рано или поздно приходится сталкиваться практически каждому человеку, перешедшему экватор жизни, и не впадать при этом ни в мизантропию, ни в нудное морализаторство - вот что такое "Филумена Мартурано".
В ролях известных благодарных зрителей, которым в этот вечер представилась возможность сказать публичное спасибо своим любимым актерам и режиссерам, выступали юристы, адвокаты, писатели.
За лучшую мужскую роль "Звезда Театрала" досталась Федору Добронравову, бесподобно сыгравшему в спектакле Театра сатиры "Незабываемые знакомства". К великому удивлению всех собравшихся, она стала самой первой театральной премией актера (вы не ослышались), которую за отца пришли получить сыновья актера Иван и Виктор, растрогав зал искренним признанием, насколько эта награда действительно важна и дорога для их семьи.
В номинации "лучший спектакль" победил "Гамлет/Коллаж" Театра наций в постановке Роббера Лепажа и исполнении Евгения Миронова. В связи с чем художественный руководитель Театр наций вышел на связь по скайпу и поблагодарил режиссера и зрителей.
"Любимым театром" - в новой, появившейся только с этого года номинации, - стал МХТ им. Чехова. Его зрители проявили самую большую активность (в тройке лидеров еще фигурировали Вахтанговский театр и РАМТ). Олега Табакова официально со сцены поздравил с победой президент Торгово-промышленной палаты РФ Сергей Катырин.
Лучшим русским театром за рубежом стал Рижский русский театр имени Михаила Чехова. Награду в этой номинации вручили главный редактор газеты "Новые Известия" и журнала "Театрал" Валерий Яков и актер Евгений Стеблов. "Период благополучия Рижского театра прошел еще во времена перестройки, - рассказывал художественный руководитель Рижского русского театра Игорь Коняев. - Настоящий взлет был с 1964 по 1988 год, когда здесь работал Аркадий Кац. С расколом СССР во всех национальных русских театрах началась нелегкая жизнь. Но дело в том, что русский театр в Латвии действительно необходим. Потому что при численности населения страны около 2 млн человек примерно 600 тысяч - русские. При этом в Латвии больше десяти драматических театров, а русский - только один".
Единственная номинация - исключение из правила, лауреаты которой определяются не зрительским голосованием, а учредителями премии - это "легенда сцены". В этом году как легендарным "Звездам Театрала" рукоплескали Марку Захарову и Татьяне Дорониной. Художественному руководителю Ленкома "Звезду Театрала" передаст целая группа товарищей, а художественному руководителю МХАТа им. Горького, присутствовавшей лично, премию вручали посол Испании в России Хосе Игнасио Карбахаль Гарате и председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов.
Маленький конференц-зал издательского дома наполняется большими именами: Олег Табаков, Светлана Немоляева, Иосиф Райхельгауз... Многие из них уже не раз получали награду за свои театральные работы в зале издательского дома и хорошо знают: здесь не будет пафоса и долгих речей, здесь все просто и по-товарищески, в режиме блиц и без цензуры. За 19 лет премия «Московского комсомольца» завоевала себе репутацию самой демократичной из профессиональных и свойское отношение самых маститых театральных фигур.
Театральная премия МК считается самой независимой, «потому что зависит только от нас с Павлом Николаевичем», – шутит Марина Райкина, театральный обозреватель газеты «Московский комсомолец».
Атмосфера дружеского капустника, встречи выпускников, где нет оценивающих и оцениваемых, а сплошные любители театра в самом высоком смысле этого слова. «Здесь можно выражать свои эмоции как угодно», – предупреждает в самом начале Райкина, – главное – не забывать кричать: «Слава Табакову!»
Эта традиция существует столько же, сколько и премия. Олег Павлович как негласный символ занимает центральное место в первом ряду. За 19 лет премия стала для театральной общественности знаком, которым отмечается в театральном потоке то, что, по словам главного редактора «МК» Павла Гусева, должно остаться в мире зрителей навсегда, «хотя мы и не даем своим победителям спонсорские миллионы» («Жаль!» – бросает реплику некто из зала). «У нас самая короткая процедура», – замечает Марина Райкина и не обманывает. Буквально за 40 минут в бойком ритме через сцену проходит полный «дайджест» современного театра. Мэтры и «полумэтры», получая в подарок эксклюзивные тарелки «МК», в темпе передают микрофон друг другу.
В первой номинации «Лучший дипломный спектакль» на сцену выбегают студенты Щукинского училища (спектакль «Кухня», режиссер Кирилл Пирогов) и актеры театрального колледжа Табакова (спектакль «Пастух и пастушка», режиссер Виталий Егоров).
Исполнитель лучшей роли второго плана Виктор Добронравов (спектакль «Улыбнись нам, Господи», театр Вахтангова) до «Комсомольца» не доехал, как и Иван Янковский – победитель номинации «Лучшая мужская роль» («Театральный роман», Студия театрального искусства). «Вероятно, увязли в снегу», – ободряет гостей ведущая Марина Райкина, а на сцену шустро выбегает Никита Кобелев – режиссер спектакля «Бердичев» Театра Маяковского, признанный лучшим в номинации «Спектакль большой формы». Его «коллегой» по малой форме стал спектакль Театра Моссовета «Машенька», исполнительница главной роли в котором также была отмечена в номинации «Лучшая женская роль второго плана».
Константина Хабенского на этой церемонии узнаешь не сразу: густая объемная борода, кепка с длинным козырьком. Хабенский получает награду в номинации «Лучшая мужская роль» (спектакль «Соло на контрабасе», МХТ имени Чехова).
Хорошо знакомая зрителям по телевизионным ситкомам актриса Татьяна Орлова, получая приз в аналогичной женской номинации (спектакль «Бердичев», Театр Маяковского) обходится буквально тремя благодарственными фразами и эффектно уходит, бросая в зал: «Олег Павлович, вы мой кумир!»
Опережая на доли секунды Марину Райкину, готовую сообщить о его отсутствии, в зале появляется Игорь Верник: «Я только сейчас с удивлением узнал, что моя роль, оказывается, второго плана. Как же так? Она же главная! Но в этих стенах понимаю, что должен сказать: «МК» виднее».
«До сервиза на шесть персон мне не хватало одной тарелки», – благодарит за награду режиссер Марина Брусникина, чей спектакль «Лада, или Радость» в РАМТе, по мнению «МК», стал «Лучшим спектаклем малой формы». И конечно же, завершает речь традиционно: «Спасибо Олегу Табакову, что дал мне когда-то пинка, после чего я и оказалась в театре». «А вот у меня нет сервиза, – подхватывает шутку недавний лауреат премии «Звезда Театрала» Светлана Немоляева, получая эксклюзивную тарелку за «Лучшую женскую роль второго плана» в ранге «мэтры» (спектакль «Кант», Театр Маяковского), – зато у меня есть часы «Московского комсомольца». «Это было в лучшие времена», – парирует Марина Райкина.
«Признанием года» становится спектакль «Гамлет|Коллаж» Робера Лепажа: он стал одновременно проектом года, прихватив новую для премии номинацию «Лучшая постановочная часть» и «Актер года».
«Постановочная команда «Гамлета» совершила подвиг, – признается Евгений Миронов. – Для меня их работа в буквальном смысле означает, выживу я или нет». Напомним, что в спектакле Миронов один исполняет все роли, включая женские, и существует внутри мультимедийного куба. «Несмотря на то, что Табакову спектакль не понравился, – продолжает актер, – слава Табакову! – значит, нам есть куда развиваться».
И, наконец, настала минута славы самого Табакова. Олег Павлович вышел на сцену, чтобы получить награду за Владимира Машкова – режиссера спектакля «№13D» МХТ имени Чехова. Начав с анекдота про свою семилетнюю дочку, которая на реплику папы, что, мол, он уже старенький, ответила: «Папа, ты не старый, ты новый», худрук Московского художественного неожиданно серьезно закончил: «Важно помнить, что мы играем не для царя-батюшки и еще кого-то там, а для зрителей».
Леонид Эрман – легендарный директор московского театра «Современник», отдавший ему всю жизнь. В 2012 году его уволили из театра по формальной причине «возраста». С того дня в «Современнике» Леонид Эрман не был ни разу… Откровенный рассказ человека, который не помнит обид. Ведущий программы – Александр Мягченков.
Вильнюсский Малый театр (ВМТ) готовится к торжественному юбилею – 25-летию. Неделя праздничных мероприятий начнётся постановкой по пьесе известного австрийского писателя и драматурга Томаса Бернхарда «Минетти», которую сейчас репетирует в Вильнюсе легендарный режиссёр Римас Туминас. Спектакль состоится 5 и 6 марта 2015 года.
Р.Туминас работает со своими постоянными партнёрами - композитором Фаустасом Латенасом и сценографом Адомасом Яцовскисом. Эти талантливые люди 25 лет тому назад создали и своим уникальным творчеством прославили Вильнюсский Малый театр.
Пьеса, на которой Р.Туминас остановил свой выбор, входит в число пьес, написанных автором специально для известных актёров: «Минетти» (1977) – для Бернхарда Минетти, «Риттер, Дене, Фосс» (1984) – для Ильзе Риттер, Кирстена Дене и Герта Фосса.
Vilniaus maюasis teatras 25-аjб jubiliejш pasitinka pristatydamas teatro meno vadovo, reюisieriaus Rimo Tumino premjera „Minetis“, kitа savaitж teatrа sveikins ir su aktoriais pasirodymа surengs violonиelлs virtuozas Davidas Geringas.
Premjerа ir kitus рventinius renginius teatre ketvirtadienб teatre pristatжs ilgametis Vilniaus maюojo teatro vadovas R.Tuminas, jau septynerius metu dirbantis Maskvoje Valstybinio akademinio J.Vachtangovo teatre meno vadovu, atskleidл ir didesnius savo planus: gastrolлse su J.Vachtangovo teatro trupe Londone jis gavo pasiыlymа atvykti б Italijа ir parodyti Maюajame teatre statytas „Tris seseris“. Jis taip pat teigл turintis planш dirbti su garsiu britш aktoriumi Ralphu Fiennesu...
Театралы всего мира с большим уважением относятся к московским сценам. Наш город по праву считается одной из театральных столиц мира. «ВМ» дозвонилась до историка театрального искусства и члена совета лондонского театра The Globe Норберта Кентрапа, который рассказал, чем русский Шекспир отличается от английского.
- Господин Кентрап, я — журналист из Москвы. Мы отмечаем День театра. Как известно, лондонский The Globe имеет связь с Москвой...
- Да, в мае прошлого года наши актеры выступали в замечательном Театре Маяковского. Все были в восторге и от самой сцены, и от москвичей. Вокруг нашего события была создана замечательная атмосфера. Москвичи — благодарные зрители. Они с восторгом восприняли «Гамлета» в исполнении актеров The Globe. Мы сотрудничали и с Театром Вахтангова в рамках Международного фестиваля Шекспира. Уровень московских актеров просто потрясающий! Они выступали у нас во время фестиваля Globe to Globe и выделялись только одним — своим мастерством.
- Сейчас поговаривают о закате театрального искусства, о том, что дни театра уже сочтены...
- И вы, москвич, мне это говорите?! Вы, из города театров?! Об увядании театра говорят уже поколениями. Театр вечен. Просто это не массовый вид искусства в наше время. Телевидение, кино, интернет — они массовые. Но только театр дарит то личное, персональное тепло, полное погружение в события, воссоздаваемые актерами. Пока существуют утонченные и умные люди, интеллектуалы, театр будет жить. И мне очень хочется, чтобы театр жил вечно.
- The Globe в переводе с английского — планета, глобус. Ваш театр оправдывает это название?
- Конечно! Прямо сейчас, пока мы с вами разговариваем, наши актеры выступают в Африке, в Йоханнесбурге. С «Гамлетом». Театры The Globe есть практически во всех частях света: в Новой Зеландии, Канаде, Германии, Соединенных Штатах... Театральное искусство было и остается «золотым мостом», который связывает человечество.
Международный день театра был учрежден еще в 1961 году на Вене на IХ Конгрессе международного института театра при ЮНЕСКО, но в последние годы в России он отмечается с особым размахом.
Так, в частности, пару лет назад появилась традиция предварять этот праздник специальной акцией "Ночь в театре". В нынешнем году в ней приняло участие 70 коллективов - от студенческого театра МОСТ до "Табакерки", от РАМТа до Театра Пушкина. Всю ночь в Москве играли спектакли, давали мастер-классы, читали стихи и общались со зрителями. Билеты на ночные мероприятия не продавались, вход осуществлялся только по предварительной записи.
Праздник продолжается и на следующий день. 27 марта билеты со скидкой в 30-50% можно приобрести в Театр Джигарханяна, "Сатирикон", Et Cetera, "Балет Москва" и ряд других. А в Театре Вахтангова пройдет торжественная церемония вручения премии "Человек театра", которую учредил режиссер Римас Туминас. Отныне премия будет ежегодно вручаться тем вахтанговцам, которые, по мнению экспертного совета, внесли свой заметный вклад в развитие одного из старейших театров Москвы.
21 и 22 мая в концертном зале Nordea пройдут гастроли Московского театра “Современник”. Таллиннскому зрителю будут представлены постановки Римаса Туминаса — “Играем..Шиллера” (21 мая) и Галины Волчек — “Пигмалион” (22 мая).
Шиллер — без корсетов и париков. Так в 2000-м году писали журналисты о новой постановке Римаса Туминаса “Играем… Шиллера” на сцене “Современника”. Это была первая работа литовского режиссера в Москве. Тогда главные роли — двух враждующих королев — Туминас отдал Марине Нееловой и Елене Яковлевой. Спектакль шел в театре более десяти лет, с неизменным аншлагом, но потом исчез из репертуара. Теперь Римас Туминас представляет обновленную версию Шиллера. На этот раз мятежную королеву Марию Стюарт играет Чулпан Хаматова.
Бывают спектакли любимые и любимые особо. “Играем… Шиллера” для его создателей — как раз из особых. 13 лет назад Римас Туминас значительно сократил пьесу Шиллера и убрал из названия имя одной из королев, уравняв таким образом драмы двух заклятых соперниц. В 2000-х эта постановка стала одной из самых запоминающихся в “Современнике”. Сегодня возвращение Шиллера и ввод на роль Марии Стюарт Чулпан Хаматовой — снова — событие в театральной жизни.
“Ни в коем случае не сравниваю, — говорит художественный руководитель театра “Современник” Галина Волчек. — Мне и первый спектакль нравился, там было много замечательного, но и Чулпан не та актриса, которая захочет повторять чужой рисунок, даже если он интересный. Она привнесла свое. Чулпан есть Чулпан”.
Идея сыграть Марию Стюарт принадлежит самой Хаматовой. Работа увлекла ее настолько, что актриса прочитала Шиллера в оригинале, по крайней мере, текст Марии Стюарт. Говорит, чтобы лучше понять глаголы своей героини. “Я не могла себе отказать в этом счастье — поработать с Римасом, — рассказывает Чулпан Хаматова. — Я хочу получать удовольствие в первую очередь. А этот спектакль дает такое ощущение не только в тех сценах, в которых я занята, но и просто пока ты сидишь за кулисами и смотришь и невероятная Марина Неелова рядом”.
“Я рад вернуться к этому спектаклю, — признается Римас Туминас. — Меня даже взволновало это действие, и взволновала не столько сама история, не сюжет, сколько таланты артистов. Чулпан Хаматова нашла, мне кажется, это существование такой небольшой ведьмы, призраком, но умеющий владеть и ухватить время смерти и владеть этим временем. Временем смерти. Вот это ее достижение в этом спектакле”.
Спустя 13 лет Туминас сохранил концепцию спектакля, слегка изменив лишь рисунок некоторых ролей. Так что, кроме актерских работ, Шиллер по-прежнему притягателен яркими, эффектными метафорами, которыми так знаменит литовский театр вообще и режиссерский почерк Туминаса в частности. Едва ли ни самая яркая из всех — чаша с водой, которую слуги всюду носят за плененной Марией Стюарт. Низложенная, но не побежденная королева все время прикасается к воде — как будто рыба, которую выбросили на берег. В момент казни вода долго — до последней капли — будет вытекать из пробитого сосуда, пока не иссякнет жизнь Марии Стюарт — в возрожденном любимом спектакле.
13 лет назад литовский режиссер так пересказал немецкого классика, что поразил всю театральную Москву. Сегодня спектакль возвратился на сцену и накал страстей в нем остается прежним.
фото
Краткие отзывы прессы.
“Результат — впечатляющий и необычный: строгая метафорическая режиссура европейского к“Результат — впечатляющий и необычный: строгая метафорическая режиссура европейского класса стройно подкреплена проверенным профессионализмом “современниковцев” и их способность к настоящим, глубинным психологическим погружениям и эмоциональным нагрузкам.” “Аргументы и факты”
“Чтобы услышать звук гигантского колокола, долго и с трудом приходится раскачивать его язык. Зато гул этой махины долог и необъятен, он не пронзает слух, а намагничивает всё тело, будто преобразуя свои звуковые волны в магнитные. Подобное ощущение оставляет спектакль Римаса Туминаса.” “Новое время”
“(…) спектакль “Играем… Шиллера!” представляет собой незаурядное, очень яркое и масштабное явление нынешней театральной жизни Москвы. Туминас прочитал, вернее будет сказать, “проиграл” шиллеровский сюжет как историю двух крупных личностей, рядом с которыми все бес исключения мужчины мелки, суетны, эгоцентричны едва ли не до глупости.” “Страстной бульвар”
21 мая на сцене Nordea спектакль “Играем..Шиллера”.
В ролях: Марина Неелова Чулпан Хаматова
Сергей Юшкевич Николай Попков Александр Кахун Кирилл Мажоров Евгений Павлов Геннадий Фролов Илья Древнов
Потсановка Римаса Туминаса.
22 мая на сцене Nordea зрителям будет представлена постановка Галины Волчек “Пигмалион” (Б. Шоу).
В ролях:
Сергей Маковецкий Алена Бабенко Илья Лыков
Александр Берда Мария Ситко Клавдия Коршунова Галина Петрова/Тамара Дегтярева/Марина Фиактистова Евгений Павлов и другие артисты театра.
Geguюлs 12 – 18 dienomis Vilniuje vyks Tarptautinis teatro debiutш festivalis „TYLOS!”. Jau aрtuntus metus laukiamiausias geguюлs mлnesio festivalis iрtikimas savo misijai – б teatrа pritraukti naujа, ambicingiausiш ir drаsiausiш scenos menш kыrлjш bei юiыrovш kartа. 2015 „TYLOS!“ programoje – trys premjeros bei keturi jau бvertinti jaunшjш spektakliai. Рiemet festivalyje dalyvauja teatro kыrлjai iр Lietuvos, Latvijos, Rusijos, bei Italijos-Didюiosios Britanijos jungtinis projektas...
Вот как бывает, идешь ты по Парижу, ну например, вполне довольный и собой, и обстоятельствами: на завтрак у тебя были чудесный кофе с волшебными круасанами, обед был по распорядку и вполне по-французски изысканный, а вечером на ужин запланирована фуа-гра. И все замечательно, но только идешь ты, а в голове у тебя мысли, что хочешь ты элементарно банального картофельного пюре, как мама в детстве делала…
Вот что-то похожее и случилась с нами после просмотра бутусовских «Трех сестер», весьма нас впечатливших, и даже желаемых к повторному просмотру. В итоге выбрали мы «Современник». Что сказать? спектакль не нов, с историей, и это не скрыть. Я не говорю, что он покрылся «плесенью», но чувствуется, что он редактировался и перекраивался (мало того, что это уже третья редакция, так она уже идет семь лет). На мой взгляд, его делает актерский состав, он же, к сожалению, и формирует состав зрительного зала: зал полон, но большинство, очевидно, пришли посмотреть на любимых актрис, а не пьесу. И вокруг нас слышались постоянные обсуждения: «ну что маются, страдают ерундой, что не живется?». Скажу откровенно, меня это раздражало безмерно, и в чем-то я была похожа на соседей, но уже в своем стремлении осудить их: «ну что не сидится молча, что не смотрится, не читается, и откуда в нас столько смелости решать, о чем можно страдать, а о чем не стоит». Также я была похожа на этих своих соседей в своем занудстве по излишнему подсчету деталей, которые я как пазл складывала и сверяла, подходят или не подходят: звук метели в начале (откуда метель? Была весна! Я, конечно, понимаю этот символ, но…) Ирина в ночной сорочке в третьем акте (ну здравствуйте! Не стала бы она при Кулыгине и Тузенбахе показываться в этом виде, хоть и выглядит удивительно трогательной) И этот вечный мишка плюшевый как-то уж очень сильно казался навязчивым. И четыре раза упавшая ширма в третьем акте. И вечно кружение под мостом – понятно, что все суета сует, но в глазах иногда рябило. Я также шла на актерский состав. Особенно меня интересовала Ольга Дроздова в роли Ольги. Вообще я всегда считала, что для актрис это наименее интересная роль. И только совсем недавно я поняла, сколько в этом образе внутренней силы и душевного благородства. И безусловно в игре Ольги Дроздовой это все присутствует, но безмерная усталость все-таки перекрывает все остальное. И только в финале – тихая печаль, тихое смирение в сочетании с природной красотой этой актрисы трогают сердце беспредельно. Также мне была интересна Светлана Иванова в роли Ирины, на мой взгляд она очень подходит под этот образ, есть в ней искренняя юная восторженная красота, и она сумела показать и разочарование, и тревогу, и смирение. Чуть может слишком настойчиво нам хотели ее представить девочкой в начале первого акта, но затем все выправилось, и далее она была более чем убедительной. Особенно мне было интересно узнать, что желание получить эту роль заставило актрису позвонить Г.Б.Волчек и предложить себя Совсем непросто у меня с Машей в виде Алены Бабенко, или Алены Бабенко в виде Маши. Мне она показалась несколько неубедительной, при чем на мой взгляд это не ее вина, а вина в трактовке роли. Особенно нелогична и неубедительна она в третьем акте, и на мой взгляд третий акт очень неровный и самый слабый. Момент, когда Маша хочет высказаться по поводу Андрея, решен как-то суетливо и не достоверно, будто бы Маша приревновав Вершинина к его семье в негодовании что-то желает сказать, но наталкивается на Кулыгина, сбивается, и быстренько придумывает повод поговорить об Андрее… Ну мне кажется как-то все это неловко и неумно, а главное недостоверно. Можно, конечно, трактовать и так, почему нет? Но зачем? Отдельных комплиментов заслуживает Елена Плаксина в роли Наташи, вот к кому ни каких вопросов и никаких претензий – целостный образ. Вид же, в котором она выходит в конце четвертого акта, говорит нам, что господин Вершинин, ох как ошибается, говоря, что таких как сестры будет потом шесть, потом двенадцать, режиссер с актрисой не дают нам иллюзий, что такие вот Наташи заполнят мир, вытеснив из него и красоту, и гуманизм. В итоге этот добротный спектакль все еще жив, хоть и не нов, в целом понравился, и пригоден к просмотру, когда хочется чего-то «классического». Он пользуется популярностью, зал полон, в конце зал доволен…Но если вернуться в кулинарные сравнения, это вполне достойное вино уже изрядно настоялось, уксусом, конечно, еще не стало, но и коньяком ему, увы не стать…
В сентябре 2015 года премьерой спектакля «Северная одиссея» Российский академический Молодёжный театр откроет юбилейный 95-й сезон. В основе постановки – киносценарий Петра Луцыка и Алексея Саморядова. Режиссёр – Екатерина Гранитова. Музыкальное оформление – Пётр Налич. Премьера: 18, 25 сентября, 17, 30 октября.
Пётр Луцык и Алексей Саморядов – одни из самых талантливых и самобытных отечественных кинодраматургов конца ХХ века – «эпохи переходного периода из ниоткуда в никуда». По их сценариям сняты «Дикое поле» М. Калатозишвили, «Савой» М. Аветикова, «Дети чугунных богов» Т. Тота, «Окраина» П. Луцыка, «Лимита» Д. Евстигнеева. Название «Северная одиссея» сценаристы позаимствовали у Джека Лондона, чей одноимённый рассказ – вестерн о титанических характерах покорителей Клондайка.
«Северная одиссея» Луцыка и Саморядова – это «истерн» об авантюрном духе русских людей, вырвавшемся на свободу в лихие 1990-е, когда одни пытались выжить, а другие – нажиться. В основе сюжета – опасное приключение стихийной торговой экспедиции, чей караван идет по тайге сквозь снежные бури, бандитские засады и пограничные патрули.
Над музыкальным решением спектакля работает известный композитор и певец Пётр Налич, который в 2010 году представлял Россию на конкурсе «Евровидение».
Все песни и музыка в спектакле будут звучать в живом исполнении, а Пётр Налич и музыканты станут полноправными участниками драматического действия. Художник спектакля – известный эстонский сценограф и художник Росита Рауд.
В ролях: Александр Доронин / Денис Шведов, Дмитрий Бурукин / Михаил Шкловский, Алексей Блохин, Владислав Погиба, Александр Гришин, Рамиля Искандер и другие.
Сегодня в РАМТе состоялся традиционный сбор труппы перед началом юбилейного 95-го сезона. Планы театра озвучил Алексей Бородин. Юбилейный сезон мы откроем уже 18 сентября премьерой спектакля "Северная одиссея" в постановке Екатерины Гранитовой. В октябре нас ждет премьера спектакля по трем пьесам современных авторов, над которым работает Марина Брусникина. Алексей Бородин на Большой сцене начнет репетировать спектакль по пьесе английского драматурга Майкла Фрейна "Демократия". На Маленькой сцене Инна Савронская готовит спектакль по роману Джона Стейнбека "Зима тревоги нашей", а выпускник Мастерской С.В.Женовача в ГИТИСе Егор Равинский будет ставить спектакль "Свои люди - сочтемся" по пьесе А.Н.Островского. В Черной комнате Владимир Богатырев репетирует дебютную пьесу испанского драматурга Антонио Буэро Вальехо "В пылающей тьме". Продолжается работа над проектом "Большая сцена - детям", на январь запланирована премьера спектакля "Кролик Эдвард" по Кейт ДиКамилло, режиссер - Рузанна Мовсесян. В рамках проекта уже идут репетиции спектаклей "Рикки" Алексея Германа-ст. и Светланы Кармалиты в постановке Владимира Богатырева и "Четвертый богатырь" Родиона Белецкого в постановке Натальи Шумилкиной.
В начале сезона мы посетим с гастролями Санкт-Петербург, Ульяновск, нижний Новгород, Саров, Петрозаводск и Воронеж.
В труппу театра приняты Изнаур Орцуев, Юрий Трубин и Денис Фомин. Стажерскую группу актеров пополнил выпускник Театрального института им. Б.Щукина (курс Н. Дворжецкой) Иван Воротняк.
Чёрная и злобная. Словно подтверждая сформировавшееся о себе впечатление, хореограф Анжелика Холина (38 лет) на завтрак в гостевых апартаментах литовского посольства в Москве не явилась. «Я завтраки просыпаю», - вовсе не злобно, а с улыбкой, поясняет Анжлика. И вовсе не в чёрном, но выделяясь красным капюшоном своей блузки, известный литовский хореограф выходит на московскую слякоть. Некоторое время спустя, встречаем её в государственном академическом театре им. Е. Вахтангова. Удивительно, но пьёт чай в кабинете руководителя театра, обставленном красивой мебелью в стиле барокко. Не каждый работник этого театра может себе позволить такую вольность. Но театром руководит земляк – режиссёр Римас Туминас. Эта деталь особенно важна в истории театра им. Е. Вахтангова, именно поэтому, когда Анжелика заглянула пообщаться с маэстро, она и влилась, взволновав мир любителей театрального творчества своим спектаклем «Берег женщин», что и определило дальнейшее сотрудничество двух творческих личностей.
- Что послужило первопричиной вашего переезда из Вильнюса в Москву? - С сестрой Гретой решили посетить московские театры, посмотреть, чем люди живут, дышат, вынашивали мысль о возможной организации гастролей по Москве с программой танцевального театра Анжелики Холиной. А в театр им. Е. Вахтангова заглянули по пути, знали, что тут работает Римас Туминас.
- У вас настолько дружеские отношения, что зашли без предупреждения, просто поздороваться? - Нет, ну что вы, могут ли быть с гением отношения такого рода? Я на него смотрю как на явление. Это уже участь таланта… - улыбается Анжелика.
- По этой причине, от таких людей должно сквозить холодом, который препятствует желанию навестить, «просто проходя мимо». - В тот раз подумала, что в чужой стране человек ощущает себя одиноко, а поэтому ему должно быть приятно встретить кого-либо из своих. Так и случилось. Р. Туминас встретил нас с широкой улыбкой на лице. Спросила, как ему тут живётся и поинтересовалась, возможно ли организовать в этом театре гастроли моего театра. Он минутку помолчал, и говорит: «Возможно. Но предварительно ты должна тут организовать театральную постановку»
- И какой была ваша реакция? - Без колебаний согласилась. Только потом подумала, что иногда, принимая решение, мы не понимаем всю важность происходящих событий. Только после премьеры «Берег женщин» я поняла всю важность этого события. А в то время, в кабинете Туминаса, всё было проще: нужна постановка? – Да, пожалуйста! Могу сделать. Слегка начала сомневаться после возвращения в Вильнюс, ведь придётся работать с актёрами, а не артистами балета. Поняла, что пришло время проверки своей профессиональности – я буду должна научить актёров танцевать. Только тогда поняла, что мне понадобится справиться с большой труппой, театром, в котором уже есть сложившиеся традиции. Иногда безмерно бываю благодарна той смелости, которая в необходимый момент приходит мне на помощь.
- Каким образом, Москва, большой спешащий город, смог вас выманить из уютных объятий Вильнюса? - Москва для меня никогда и не была чужим городом. Я изучала балетную режиссуру в Московском университете театрального искусства (ГИТИС), с тех времён всегда хотелось сюда вернуться. Помню, проходя по Арбату мимо входа в театр им. Е. Вахтангова, ощущала особое дрожание воздуха. Словно уже тогда я знала, что мне суждено сюда вернуться в будущем. И это произошло в подходящее время. Во время своей учёбы, признаться, я боялась выходить в город, меня пугали большие открытые пространства, я в них тонула. А вот теперь, как только я сошла с трапа самолёта, почувствовала, этот город мне по плечу, и я смогу справиться. Ощутила, что духовно выросла, созрела, и в любом городе смогу творить и дышать полной грудью. Себя ощущаю уверенно и по той причине, что являюсь профессионалом в своей области деятельности.
- Не слишком смело, высокомерно так утверждать? - Если я так говорю, то и несу ответственность за сказанное. Вы представьте, как бы я рисковала, утверждая это, если бы не могла бы этого подтвердить? Профессионализм не является неосязаемым. Он складывается из опыта, задела на будущее, выносливости и внутренней гармонии. И в обязательном порядке всё это должно подаваться в лёгкой манере. Таким образом, чтобы складывалось впечатление, что всё делается, создаётся, складывается само собой. Словно, не прилагая усилий. Работа с профессиональным артистом всегда должна быть праздником. Однако, обладая непоколебимой уверенностью в своих силах, не забываю учиться, быть ученицей. Это позволяет не терять связи с окружающим миром и способствует поиску новых направлений. Так как хороший режиссёр это тот, кто не только способен идти в ногу со временем, но и опережать его.
- В чём отличие в работе в Вильнюсе и в Москве? - Москва – город постоянно спешащих людей, а хороший актёр не должен спешить. У него должно хватать времени и на то, чтобы подумать, побыть наедине с самим собою, понаблюдать за окружающим миром. Но многие, подчиняясь законам большого города, живут в ритме: одна нога на репетиции, другая – на съёмочной площадке, вечером спектакль, а после него – ночные съёмки. В Москве увидела выжатых, задавленных людей, без своего внутреннего мира, без внутреннего образа, каждый день бьющихся за существование. Поэтому, первоначально, мне понадобилось организовать труппу, заинтересовать актёров, убедить в том, что и танец, а не только слово, является также важным моментом самовыражения актёра на сцене. Также пришлось справиться и с фобией другого плана. Все вокруг стали равными, - и заслуженные артисты, и студенты. Все учились с нуля, словно первоклашки: женщины – ходить на ходулях, мужчины – правильно подавать руку женщинам, а что уже говорить о сложнейших па! Позже, некоторое время спустя, артисты сами стремились попасть на мои репетиции, а за дверью стояло множество желающих. Были и звонки от театральных звёзд с пожеланиями участвовать в постановке, и всё благодаря быстро разлетевшемуся слуху «это будет шедевр». В конце концов, актёры так и не поняли, как они настолько быстро и хорошо научились танцевать, ведь театральная постановка была создана за полтора месяца.
- В чём различие актрис из России и Литвы. - В начале я не могла понять, почему русские актрисы не сияют, не ощущают себя женщинами, хотя сами, при этом, очень красивые. Выходит, революции, и советское воспитание превратило женщин этой большой страны в работниц, колхозниц, словно подавив, уничтожив ген, отвечающий за женственность. Вот вы подумайте, почему выходцы из России не становятся звёздами мирового уровня? Почему нет примеров выдающихся женственности, почему нет богинь на театральной сцене или в кино? Возьмите любую актрису из Голливуда, окружи её прожекторами, да, возможно, она играть будет хуже чем русская актриса, но в глазах будет сиять жизнь, характер, а в жестах и движениях будет видна женственность. Актрисы из России очень выносливые, но они задавлены. Тогда явно почувствовала различие между «Песнями женщин» в Вильнюсе и «Берегом женщин» в Москве. Тут актрисы пока не могут так же хорошо выражать любовь через танец, как это делают актрисы из Литвы.
- Но ведь существует легенда, что русские женщины – высшее воплощение женственности, что очень сильно привлекает мужчин! Может, знаете истоки этой легенды? - Может это миф, который возник на базе прекрасных русских женщин, запечатлённых на старинных картинах и описанных в романах. Сами актрисы признаются, что что-то утеряно, и им это недоступно. В мире много различных женщин, но мы говорим о сцене, конкретном спектакле, в котором танцуют самые женственные дамы. Тут нужно влиться самой в стиль спектакля, двигаться и даже курить элегантно.
- Что же получается, вы открыли актрисам, пожалуй, самую ужасную вещь, - они не женственны, и после этого выпустили их на сцену? - Нет, я имею право делать замечания актёру только в том случае, когда знаю каким образом можно эту ошибку исправить. Поэтому, с актрисами работала искренне, словно вылепливая всё заново – и взгляд, и жесты, и походку. Были, конечно, и негативные эмоции, но в таком случае рекомендовала посмотреть в качестве стороннего наблюдателя на актрис до начала занятий и после. Это была громадная работа, по трудоёмкости превышающая работу по созданию композиции. Актрисы меня понимали, слушались, а после премьеры каждая благодарила и рассказывала о новых ощущениях, которые они перенесут в обыденную, после театральной деятельности, жизнь. Это изменение – подарок, с этого времени они совсем по-другому будут играть в любой другой постановке.
- Насколько хороши русские актёры? - Ой! Все мужчины в меня влюбились, - говорит, улыбаясь, Анжелика. – Только лишь потому, что «выдала разрешение» быть мужчинами, так как это было необходимо при постановке спектакля. Женщина, играющая самую лучшую роль, одетая в самое лучшее платье, не раскроется полностью, если рядом с нею не будет соответствующего мужчины. И с актёрами приходилось работать, убирать простоту и недоверие. Во время репетиций напрямую говорила им просто любить своего партнёра. Не бояться каждый день оказывать знаки внимания, говорить комплименты. Всё взаимосвязано, мужественность, сформированная во время жизни, чаще всего остаётся той же и на сцене. А сцена нуждается в галантных личностях.
- Анжелика, вы знаете очень много секретов женственности, умеете справиться с мужчиной, но сами не замужем? - Как бы это не звучало парадоксально, если хочешь быть счастливой, должна научиться жить одна. Это не страшно, так как только в одиночестве слышны приходящие к тебе мысли, ощущаешь равновесие, которым, впоследствии, награждаешь окружающих людей. Кроме этого, в жизни однажды наступает такой период, когда хочется быть рядом с достойным тебя человеком.
- В вас влюбились актёры, есть ли в наше время такие поклонники, которые устилали бы путь живыми цветами, дарили украшения и готовы были бы положить жизнь к ногам женщины? - Всякое бывает. Но проявления любви и внимания, связанные с профессиональной деятельностью, отличаются от любовных отношений, которые я хотела бы видеть между мужчиной и женщиной.
- Вы очень хорошо разбираетесь в людях. Какие ошибки совершают женщины, в результате чего становятся настолько несчастными? - Возможно, они и не хотят быть счастливыми. Многие, несознательно, в большей степени хотят страдать. Но неудовлетворённость, почему-то, более свойственна женщинам. Радостные моменты жизни не фиксируются в памяти. Современность и стремление женщин равняться на мужчин принесло больше вреда, чем пользы. Очень хочется, чтобы женщины опомнились, и вернулись бы к законам, установленным природой, - может тогда появится больше мужественных мужчин и будет восстановлено равновесие.
- Что вам нужно положить в свой чемодан, чтобы в постоянно шумящей Москве чувствовать себя счастливой? - Тогда не чемодан нужно вести, а целый дом, - смеется Анжелика. В аэропорте я заранее готова просить мужчин взять на себя часть вещей, чтобы избежать перевеса, с собой у меня только сумочка с документами. Понимаю, что должна быть для актрис образцом женственности. Это не значит, что я должна наряжаться, - а значит, что должна быть стильной, разной, излучать качество и другую, непривычную им эстетику.
- Наверное, возите всю косметику с собой, именно поэтому так блестят ваши волосы, кожа лица, и так тщательно подобран цвет лака для ногтей. - Мне это не стоит дополнительных усилий. Накрашивая ресницы, могу думать о каком-нибудь танцевальном па.
- Можете рассказать, какими косметическими средствами вы пользуетесь? - Лучшее косметическое средство – сон. Чувствую себя счастливой в том, что могу всегда спать столько, сколько захочу. Каждое утро делаю разминку, не завтракаю. Вот и вся косметика! Не делаю культа из ухода за собой, - это часть естественного существования человека.
- И этого хватает для того, чтобы хорошо выглядеть? - Нет, не хватает. Ещё нужно никогда не перенапрягаться, не волноваться, чувствовать внутреннюю гармонию и в работе и в общении. Например, в Москве, только благодаря улыбке получилось пробиться к сердцу артистов. Они никак не могли понять, почему я всегда такая счастливая! Но я, на самом деле, так себя чувствую. Они ведь не знали, что в то время была в очной ставке с величайшим вызовом в моей жизни.
- Для премьеры «Берег женщин» в Москве вы привозили с собой, как вы называете, платье для поклона? - Платье для поклона, то, в которое наряжалась, отправляясь на премьеру, показало моё отношение к театру, к постановке. Это являлось сюрпризом для актёров, словно театр в театре. Эти платья для меня придумывает Йозас Стакевичюс. Он и являлся автором моих костюмов для спектаклей. В своём творчестве он способен обожествить женщину. Он знает меня, знает, что могу надеть самую неожиданную вещь из его коллекции, знает, что не боюсь эффектного появления. Когда вышла, чтобы поклониться, после премьеры «Берег женщин», на мгновение на сцене всё замерло. Впоследствии, артисты шутили: спектакль для нас был подарком, а я – словно статуэтка «Оскар» за него.
- Но многие актёры театрального искусства считают, что одежда – не главное, зрители должны оценивать только их работу. - Понимаю такую позицию, часто, бывает, артисты в своей повседневной жизни отдыхают от исполняемых персонажей, и предпочитают выбирать незаметный для окружающих облик. Но для меня более приемлемо, если человек, выбравший театральную сцену как род деятельности, сценическому образу следует и по жизни. Мне нравится, когда актрисы после спектакля выглядят другими, но по-прежнему, такими же уникальными. Уверена, что актрисе Малрен Дитрих не было лёгкой задачей вплоть до своей смерти выглядеть как богиня. Но именно такие типажи вдохновляют и другие поколения для творчества. Они остаются в подсознании, и, возможно, именно поэтому и появился мой «Берег женщин» по мотивам песен М. Дитрих. Мало кто знает все её сыгранные роли в кино, сюжеты с её участием, но вот её образ глубоко застревает в памяти. Он приглушает фантазию, заставляет любоваться.
- В какой обстановке живёте? Важно ли вам в какой дом возвращаться? - Для меня очень важен домашний уют. Место, где живу, всегда было уникальным. Мне примером служила моя мама, она на протяжении всей жизни с нуля была способна создавать красоту. Когда я росла, я думала, что живу в королевских палатах, а всё благодаря моему отцу, архитектору-дизайнеру, который обычную квартиру в те хмурые времена превратил в произведение искусства. Квартира была белой, мама украсила её ковриками вишнёвого цвета, зеркалами и белыми портьерами, тонкими деталями, делающими дом теплее. Моя мама была способна сделать серую жизнь красивой. Мы никогда не жили зажиточно, но она не давала мне ощутить, что чего-либо нам не достаёт. Например, множество маленьких девочек в зимнее время носили тёплые обтягивающие штаны из белой шерсти, которые одевали под школьную униформу. Мама купить шерсть не могла, но она смогла совместить несколько десятков имеющихся в наличии остатков цветных ниток и связала пёстрые узорчатые чулки. После этого гордо заявила, - у тебя будут чулки как у Пеппи Длинный чулок.
- Такие пригодились бы и в Москве, в гостевом доме при посольстве Литовской Республики, где из года в год изношенные одеяла уже слабо греют… Хотя, на повседневность и смотрите расслабленно, разве в этом городе вы не устаёте от серости, от неулыбающихся людей? На протяжении какого промежутка времени будете тут работать? - Всю жизнь… Хотела бы, - улыбается Анжелика. А что по поводу нехватки улыбок... Что сам излучаешь, то в ответ и получаешь от других.
Choreografл Anюelika Cholina iрvyko kurti б Maskvа. Savo laiрkа jai baigiau apgailestavimu: „Liыdna, kad iрplaukia galingiausi laivai...“ Б klausimа – kodлl, menininkл atsakл: „Dideliems laivams reikia plaиiш vandenш.“
Anželikai Cholinai buvo 23-eji, kai, baigusi studijas Rusijos teatrinio meno akademijoje, namo vyko palydėta vieno profesoriaus žodžių: „Ko tu važiuoji į tas provincijos gūdumas? Lik Maskvoje – čia tau yra ką veikti.“ Tada idealistė, nešina baletmeisterės žinių bagažu, grįžo rūpintis savo šalies baleto likimu. Po 18 metų į jaunystės, studijų miestą išskrido su dar vertingesniu bagažu – neįkainojamos kūrybinės patirties, pripažinimo, žiūrovų meilės, Vardo. Naujausią savo darbą – spektaklį „Carmen“ – choreografė pastatė su rusų šokėjais Maskvoje, o jo premjera spalį vyks Vilniuje.Anželika, kodėl išvykote kurti į Maskvą? Ar nuo studijų laikų jutote šio megapolio trauką?Manau, kad tai natūralus posūkis mano gyvenime. Daugelis to klausia, o aš juokaudama atsakau vienu rusišku sakiniu:„Bolšomu karabliu nužno bolšoje plavanje“ („Dideliam laivui reikia plačių vandenų“). Lietuvoje jau kurį laiką jutau, kad viskas ima kartotis. O juk norisi ko nors įdomaus, nauja, todėl kilo mintis pamėginti perkelti savo veiklą į Maskvą. Iš pradžių pati labai nustebau dėl šio sumanymo, vėliau supratau, kad reikia tai daryti tuojau pat, kol neišgaravo pasitikėjimas po šokio spektaklio „Ana Karenina“ sėkmės Maskvoje. Nusprendžiau atlikti eksperimentą su savo gyvenimu. Ir viskas. Dabar esu Maskvoje ir jaučiuosi labai gerai...
Jau daug metш lemtingos ir gan grieюtos moters бvaizdб kurianti Anюelika Cholina pasikeitл neatpaюбstamai. Jau daug metш tamsiai plaukus daюanti choreografл virto рviesiaplauke. Tiesa, tik fotosesijoje ir tik vienam юurnalo virрeliui...
Вечер понедельника на сцене Театра Вахтангова поздравляли лауреатов единственной зрительской премии «Звезда Театрала».
В этом году самая народная награда вручалась в восьмой раз. На протяжении полугода в интернете за артистов, режиссеров или спектакли голосовали зрители по интернету. Вот арифметика «Звезды театрала» сезона 2014-2015: 59 тыс. 736 зрителей из 91 страны мира – цифры для премии рекордные. Именно зрители определяли список номинантов, а потом и лауреатов. Они выбирали спектакли, социальные проекты. По традиции, награды победителям вручали «зрители первого ряда» – деятели культуры, бизнесмены, политики, врачи, спортсмены, журналисты.
Церемонию вели вахтанговцы — Ольга Тумайкина и Василий Симонов. Они объявляли имя победителя, тот поднимался на сцену и говорил прочувствованную речь. Самая длинная была у актера Александра Збруева — спич посвящался режиссеру спектакля «Борис Годунов», за работу в котором Александр Викторович был заслуженно отмечен. Самая трогательная речь — от Александра Коршунова, худрука театра «Сфера» ( спектакль «Обыкновенная история»). - Сегодня день ангела Екатерины. И в этот день наша семья всегда собиралась дома у мамы (мама — известный театральный режиссер Екатерина Еланская). Она строила этот театр и поэтому, я считаю, приз принадлежит ей. Как ни странно без единого слова обошелся любимец публики Виктор Сухоруков, отмеченный за императора Домициана в спектакле театра имени Моссовета «Римская комедия». Вышел в элегантном черном костюме, низко поклонился, принял цветы и покинул сцену.
Лучшим музыкальным спектаклем зритель признал новосибирский «Тангейзер», о котором сегодня, увы, можно говорить ни как о художественном, а лишь политическом феномене. Спектакль, как известно, был снят из репертуара Минкультом по требованию православных и о нем судят в основном по шуму вокруг. Нет сомнения, что спектакль был интересный — делал то его талантливый молодой режиссер Тимофей Кулябин.
Лучшим директором признан Кирилл Крок, директор театра имени Вахтангова. И по заслугам: несмотря на тяжелое наследство в виде долгостроя, Крок сумел построить и открыть великолепную новую сцену на 200 мест со всеми полагающимися театру помещениями и службами.
Мы порадовались за актрису Нелли Уварову, которая много лет без шума и рекламы делает социальный проект «Наивно? Очень!». За главрежа РАМТа Алексея Бородина, выпустившего замечательный и очень важный для нашего времени спектакль «Нюренберг». И актрису Ольгу Остроумову.
Валентин Гафт и Инна Чурикова единогласно отмечены как великие. -Я просто актриса, была ей и буду, - сказала в ответном слове Инна Михайловна. Никто с этим не поспорит, только добавит — лучшая, эллегантная,ю непредсказуемая. Вручавший Чуриковой цветы Зураб Церетелли сказал: - Мечта - создать ваш образ: или живописный или скульптуру. Но не больше, чем эта, - и показал на женское изваяние из гипса, стыдливо (потому что обнажена) притулившегося у левой кулисы. Публика шутку оценила, зная любимый масштаб Президента академии художеств.
От "Звезды" до "Звезды"... Дорогие друзья, вот и прошла 8-я церемония нашей Премии "Звезда Театрала". В этом году она нам далась как никогда тяжело. И кризис душил, и спонсоры исчезали, и цензоры замаячили... Но, благо, друзья не предают и партнеры не подводят! И Премия состоялась. Как она прошла - судить вам, тем кто был и видел. А кто не был - может зайти на сайт журнала "Театрал" и, при желании, посмотреть. Но главное - мы сумели поддержать наших зрителей, которые из 91 страны мира голосовали за своих номинантов. И лауреаты получили приз зрительской любви. Ура! Поэтому - всем спасибо. Зрителям за то, что голосовали. Лауреатам и номинантам - за то, что пришли. Вручающим - за то, что вручали. Публике - за то, что болела. Спонсорам и партнерам - за то, что помогли. А вам, друзья, за вашу поддержку:)! Всем спасибо! Предлагайте теперь новых номинантов уже этого сезона. Голосуйте, И приходите на следующую "Звезду" Будем ждать и надеяться...
В понедельник в театре Вахтангова выдавали театральные премии. На этот раз организатором был журнал "Театрал". Каждый человек мог проголосовать за полюбившийся спектакль или актера на сайте журнала. В 13 номинациях были представлены спектакли и театры со всей страны, также была номинация "Лучший театр за рубежом". Безусловно, это было крайне любопытное мероприятие для любителей театра и искусства вообще. На сцене и в зале - множество знакомых лиц и любимых артистов.
Как только начали объявлять номинантов на лучший музыкальный спектакль, все сразу стало понятно. Претендентами стали: - "Гамлет" (Большой театр) - "Джейн Эйр" (Театр Московская оперетта) - "Тангейзер" (Новосибирский театр оперы и балета)
Ну конечно же, победил "Тангейзер"! Куда уж там Большому театру до "постановки века". По свидетельству очевидцев, этот спектакль не выделяется ничем, кроме желания создать скандал, никакой культурной ценности он в себе не несет. Но если плюнуть в верующих (конечно же, православных - мусульмане такого не прощают) и попытаться выставить в дурацком свете все то, к чему люди веками относятся с уважением - то внимание СМИ обеспечено.
В общем, можно поздравить Новосибирский театр с удачной постановкой и грамотным выбором репертуара. Переплюнуть Большой театр не каждому удалось!
А бывший режиссер этого театра, которого вскоре после скандала уволили, был представлен в номинации любимый театр (лучший директор) Но "по неловкой случайности" в этой номинации победил директор театра Вахтангова, в котором и вручали премию.
Отправлено: 09.12.15 22:21. Заголовок: цитата: Ну конечно ..
цитата:
цитата:
Ну конечно же, победил "Тангейзер"! Куда уж там Большому театру до "постановки века".
Ничего не могу сказать о постановке "Тангейзер", потому что не смотрела... а хотелось бы, что бы иметь свое представление, что бы понять, наконец, из-за чего весь "сыр-бор". Режиссера обвинили в том, что он, якобы, оскорбил чувства верующих... Может, надо пересмотреть всю мировую литературу и стереть с лица земли все произведения, в которых так или иначе затронуты чувства верующих? А добрая половина человечества, состоящая из атеистов? Их чувства?... Может, просто стоит соблюдать нейтралитет?... А уж фраза "мусульмане не допустили бы..." - вот из-за того, что они не допустили, теперь плачет весь мир. А почему в голосовании победил "Тангейзер" ясно, как день - это протест. Не стоит делить еще и нейтральные воды. И вторая часть цитаты: "Куда уж там Большому театру до "постановки века". Если так подходить к вопросу, то "Приз зрительских симпатий" из года в год должны получать не полюбившиеся актеры, режиссеры и спектакли, а только лишь БОЛЬШИЕ и ИМЕНИТЫЕ.
Отправлено: 10.12.15 00:13. Заголовок: Чтобы оценить художе..
Чтобы оценить художественность спектакля, да, конечно, его надо смотреть. Но верующих оскорбила сама концепция спектакля. Для католиков привычно смешение земного-плотского и религиозного. У них и откровения - книжечки есть, где монахини своего жениха небесного восчувствуют как мужчину. У православных на иконах лики, а не плотское изображение. Им в голову не придет свой низ поднимать на не подобающую ему высоту. Менталитет другой. Театр пострадал, потому что большинство россиян считают себя православными. Такова жизнь и театральная в том числе.
Отправлено: 10.12.15 10:29. Заголовок: респект пишет: Но в..
респект пишет:
цитата:
Но верующих оскорбила сама концепция спектакля.
Все-таки, надо смотреть спектакль, что бы понять насколько данная концепция была необходима, или, наоборот, недопустима. Сейчас я не могу быть ни "ЗА", ни "ПРОТИВ", может, посмотрев спектакль, я бы тоже ужаснулась необоснованным вольностям режиссера. Но статьи, где церковники обвиняют Пушкина в непочтительном отношении к священнослужителям (Сказка о попе..., и других произведениях, и других авторов), читала и выводы сложились неутешительные. респект пишет:
цитата:
Театр пострадал, потому что большинство россиян считают себя православными.
1. Если большинство, то почему "Тангейзер" получил приз? Деятели культуры, подчинившись православной политике, предложили маленькую компенсацию? 2. Можно считать себя православным, но думающим и не мести все в одну кучу. 3. И, наконец, какая разница, кем мы себя считаем, главное, кто мы есть на самом деле... (Сирано Бога отрицал, но был "угоден Богу") Это лирика... А в жизни имеет место быть, когда считающие себя православными, спокойно заказывают мешающих им людей, потом спокойно идут в церковь..., даже строят новые церкви.
Отправлено: 10.12.15 11:23. Заголовок: Церковь, священники ..
Церковь, священники это же только посредники, а они могут быть разными. Человеку самому бывает сложно понять, за что всё это свалилиось ему на голову. И через посредников ему объясняют за это , за то...за нарушение таких-то законов мироздания. Сирано очень гордый человек, он идеалист и не желает мириться с грехами людскими, принимая на себя функцию судии. Он женщину возводит на пьедестал, обожествляет ее, а это грех. За всё это и получает по носу.
... мне отмщение, и аз воздам Из Библии (церковно-славянский текст). Перевод: На мне лежит отмщение, и оно придет от меня (в смысле: отмщение не для человеческого суда).
Отправлено: 10.12.15 18:18. Заголовок: А мы на земном пути ..
А мы на земном пути и имеем дело только с посредниками. И церковно-славянский текст написан ими же.
А СИРАНО он гордый, да... идеалист... Он не то, чтобы "не желает мириться с грехами людскими", он просто не желает следовать их порокам (не грехам). И не судит он людей. Не судьей он выступает, а скорее, психологом, обнажая дурные наклонности и поступки, обращает на них внимание и их обладателя и окружающих. Он тот же посредник, только с точки зрения светской морали. И не обожествляет он женщину, а любит, именно, любит... Не знаю, как на счет тумака по носу но мне кааца, что прожив так, как хотел, он получил бессмертие
Отправлено: 11.12.15 17:23. Заголовок: Был бы он исполнен д..
Был бы он исполнен доброжелательства и любви, то есть был бы он гармоничен, то вряд ли имел такой носик. Верно в его характере было заложено что-то гипертрофированное, что и нашло отражение в формировании его организма. И разве он любит Роксану, больше чем свое эго. Ему легче смотреть на нее со стороны, на такую чистую и хранящую верность. Легче, чем рискнуть и подарить ей себя. Для него вероятно было непереносимо думать, что его если и не отвергнут, то на фоне такой красавицы он будет смотреться еще уродливей, а для Роксаны это будет значимо, если она выбрала красавца Кристиана. Он не мог не понимать, что его виртуальный образ, созданный в письмах, Роксана любит и забыть не может. Он обрек ее на одиночество. Возможно, он не верил, что Роксана сможет сохранить свою любовь в его соседстве, будучи он ее мужем. И его грело сознание, что она любит его виртуала и не желал терять эту любовь. Сирано умен, остроумен, отважен и верен. Он рыцарь печального образа и недаром он так привлек Гришу, любимая книга которого был "Дон Кихот".
Отправлено: 13.12.15 01:25. Заголовок: Нуууу, не знаю, Респ..
Нуууу, не знаю, Респектик Может и с такой точки можно посмотреть на носик... только я пас Если ему носик послан за кривизну, гипертрофированность души, то остальные, вообще, тогда должны быть чудовищами. Мысля-то стара, как мир - внешность бывает обманчива, как красивая, так и не красивая, так что всегда лучше разобраться. А Сирано, как и любой живой человек, не идеален, но что бы понять его поступки, надо поносить его шкурку. Теоретически мы все всё понимаем, а практически это понять невозможно... Что чувствует уродец изо дня в день, из года в год? Ведь ничего не меняется и не изменится никогда. (Это сейчас можно, в принципе, решить такую проблему при помощи медицины). Не многим под силу такое испытание, Сирано было под силу. Только вот, беда его в том, что и друзья его и недруги привыкли к его внешнему уродству, смирились, да даже не замечали ("я не встречал людей, прекраснее его", - говорили близкие друзья, - и вот такая характеристика - это победа его внутренней природы над внешней). Но сам он так и не смирился, и не привык к своему внешнему изъяну. респект пишет:
цитата:
Для него вероятно было непереносимо думать, что его если и не отвергнут, то по сравнению с такой красавицей он будет смотреться еще уродливей,
С этим я совсем не согласна. Не любит Роксану? А кто тогда любит? Конечно, он любит тайно, ни на что не надеется, но муки ревности, куда от них деться? А он помогает влюбленным, опекает Кристиана, искренне привязывается к своему счастливому сопернику (только лишь выхлопотав себе возможность выговориться). Любимая венчается с другим (это уже все, навсегда), а он ломает комедию, помогая им. И почему он не решается подарить ей себя? Он готов был признаться, но гибель Кристиана потрясла не только Роксану, но и его самого. Мог он открыть правду? Конечно, нет. Роксану увезли с поля боя, Сирано остался воевать, а когда вернулся весь израненный, Роксана уже ушла в монастырь. Может она еще не приняла монашество, может еще можно было рассказать, но что рассказать? Что Кристиан достоин ее любви? Что он честен, благороден и достаточно умен и тонок, и любовь их к Роксане ничем не отличается, кроме как умением Сирано красиво выразить чувства. Но Сирано понимает, что красивая внешность Кристина, как и его красноречие это лишь оболочка, а суть любви у них одна. Возможно, он допустил ошибку, не рассказав всей правды... но его сомнения я понимаю и оправдываю. Роксана знала его с детства, не могла не видеть, каким он стал умным и талантливым, не могла не замечать его нежности к ней, а почему молчал о своих чувствах не трудно догадаться, но ничего, по отношению к кузену, не зажглось в ее сердце. А к Кристиану вспыхнула на расстоянии, совершенно ничего о нем не зная. Единственно, в чем виню Сирано, ему надо было прекратить обман сразу после того, как Роксана прогнала Кристиана. Пусть бы разобрались сами. Но... тогда бы не было истории, или была другая.
В центре «На Страстном» раздавали театральную премию «Гвоздь сезона», на которую пришли Нелли Уварова, Кристина Асмус, Алексей Кравченко, Виктор Вержбицкий, Павел Табаков, Игорь Миркурбанов и другие звезды московских театров
В день церемонии ее автор, режиссер и один из двух исполнителей Константин Богомолов (второй неизменный ведущий — актер театра им.Вахтангова Сергей Епишев) разместил у себя в Facebook заботливое предупреждение. «Строго 18+. Не для чувствительных натур - слишком натурально».
Спасибо, что предупредил. Хотя насколько «слишком» не ожидали даже искушенные критики, хорошо знакомые с творчеством этого режиссера.
Переодевшись в женские платья Богомолов и Епишев «перевоплотились» в двух критикесс Огогошину и Рюмашеву. Актеры, выходившие на сцену за заслуженным призом, от растерянности несли всякую пургу. «Классная получилась герла!» - пытался шутить и подыгрывать Алексей Кравченко (он вместе с другими участниками спектакля «Мефисто» получил первый хрустальный гвоздь). «Трансвестит» Богомолов тут же парировал, мол, хорошо нам было с тобой, Леша, на репетициях спектакля «Идеальный муж». Кравченко смутился, его коллеги захихикали. На голове у Кравченко была шапка с большой буквой «М» (то ли потому, что получил Малый гвоздь, то ли, потому что есть еще подходящее слово на «м»). Короче, презент от Богомолова.
Павел Табаков с шампанским. Фото: Анастасия ПЛЕШАКОВА
И это была одна из самых безобидных шуток капустника. Большой театр вызывал у ведущих аллюзии с выражением «сходить по Большому». Сам приз — хрустальный шар, в который вбит хрустальный же гвоздь, - ассоциации с головой Александра Калягина в кепке. Калягин не только председатель Союза театральных деятелей, но и, надо думать, патрон церемонии.
Шутили на разные тема: снесенных палаток, поджаренных на огне критиков — все шло в топку утонченного юмора. Ни пожалели ни бога, ни черта, ни евреев, ни Холокост. С матерком и скабрезностями. Да вот беда: из-за искусственного фальцета ведущих, довольно противного, многие шутки не были расслышаны. И остались не поняты.
Однако либеральная публика ликовала: как смело, как безоглядно, наотмашь. Другая часть зрителей, менее либеральная, жестко диагностировала весеннее обострение у ведущих. Или, может, они извращенцы? Наконец, собравшись с мыслями выразил общее настроение режиссер и художественный руководитель академического молодежного театра Алексей Бородин. «Ребята, я ох...л», - сказал интеллигентный Бородин прямо со сцены. Кстати, его спектакль «Нюрнберг» и получил Гран-при — Большой хрустальный гвоздь.
Виктор Вержбицкий, Павел Табаков и Игорь Миркурбанов пришли поддержать своего друга режиссера Константина Богомолова. Фото: Анастасия ПЛЕШАКОВА
Но не это была кульминация праздника. Апофеоз случился позже, когда король церемонии Константин Богомолов наконец скинул не только маску и парик трансвестита, но и одежу... И оказалось, что король-то голый. И не только в переносном смысле. Прикрыв срам газетой «Культура» (и в этом тоже была сатира) бочком-бочком он пробирался из зала в сторону кулис. Но споткнулся, газета порвалась в самом неожиданном месте. И Константин показал зрителям то, что, наверное, и не хотел показывать...
Говорят, Евгений Стеблов — первый заместитель председателя СТД уходил с церемонии очень расстроенный. Представший пред его очи обнаженный Богомолов (он фамильярно пытался еще и приобнять Стеблова) почему-то навел его на грустные мысли.
Невинное дитя орало истошным голосом. По-видимому с памперсами на церемонии вручения премии "Большой гвоздь" было хуже, чем с гвоздями): Возможно, нужно было подождать, когда о церемонии напишет "Театрал", ибо КП для меня тоже самое, что Рэй Джордж Куни в афише театра - брезгливо сморщенный нос. Но как я однажды писала, что "и Куни можно играть, если его играть гениально", так и КП иногда можно воспользоваться в качестве иллюстрации, что Богомолов, конечно, невинное дитя, но иногда оно орёт истошным голосом. Это по-видимому как раз тот самый случай. Да! Кстати, кумир молодого поколения ГРДТ им. Бестужева. И теперь мне интересно выйдет директор оного театра 27 марта голым на сцену или нет. Если планируется, предупредите меня заранее, я обязательно приду посмотреть.
https://www.facebook.com/natalya.stefani?fref=nf&pnref=story 1.3.2016 Стефани поделилась фото Театральные люди. Мне больше всего понравилось, что я угадала с Богомоловым, когда назвала его невинным дитя, абсолютно не подозревая, что он уже носит титул enfant terrible.
Театральные люди 1.32016, в 16:27 «Гвоздь сезона» в театральном центре «На Страстном»
Вчера, 29 февраля, как всегда, при полном аншлаге, в Театральный центр "На Страстном" (Theatre Center "Na Strastnom")случилась очередная раздача «Гвоздей». Под нее попала не только пятерка избранных: «Юбилей ювелира» и «Мефисто» (МХТ им. А.П. Чехова), «Герой нашего времени» (Большой театр России / Bolshoi Theatre of Russia), «Бег» (Театр имени Вахтангова) и «Нюрнберг» (Российский академический Молодежный театр - РАМТ), но и причастные ко всем номинированным спектаклям команды во главе с режиссерами. Досталось и непричастным, но по тем или иным причинам подвернувшимся под безжалостную руку ведущих театральным деятелям разных масштабов. Отрывались на сцене (читай: вели церемонию) актер Сергей Епишев и enfant terrible отечественной режиссуры Константин Богомолов, ради торжественного случая переодевшиеся в барышень. И да – это было вопиюще и упоительно смешно. Образец залихватского хулиганства, когда уместны и мат, и шутки ниже пояса, и перегибы, и остроты на грани и за гранью фола, и резкие, и, может, для кого-то даже обидные выпады, и прочие неприличности, исполненные с таким полетом, что хочется только одного – чтобы всем, кто причастен к этому действу, никто и никогда не подрезал крыльев. Кого-то увиденное оскорбило до глубины души, кто-то мог счесть, что СТД выпорол сам себя, как та унтер-офицерская вдова. На самом деле гвоздь – по определению штука неудобная, и колет, и царапает, и ранит. Но эта смелая, отчаянная, резкая и гомерически смешная феерия на самом деле диагностирует только одно: пока наш театр так шутит, с ним все в порядке и он здоров. Персональное спасибо Богомолову и Епишеву, а также всем, приложившим руку к сценарию. И виват победителю – «Нюрнбергу»! «Я ох..л», – выдохнул со сцены его режиссер Алексей Бородин, уверяем – не только он, и в данном случае это лучшее, что могло в этот вечер со всеми нами произойти, в самом прекрасном смысле. Платон Аверин, Лена Маца, The Vanderlust Russia
Пересказывать подробности ночи, проведенной в Театральном центре "На Страстном" с 29 февраля на 1 марта опасно. Непосвященные могут заподозрить рассказчика в злоупотреблениях, или просто в употреблении чего-то, что преследует употреблявших и преследуется по закону.
Формально все цивильно – церемония вручения премии Союза театральных деятелей "Гвоздь сезона". Но это только прикрытие для театрального шабаша, случающегося на одном из семи московских холмов (Тверском холме или Страстной горке) раз в год. Действо опасное для лауреатов премии, их больно "прикалывают" хрустальными гвоздями (таков ее символ) бессменный автор и ведущий церемонии Константин Богомолов и его незаменимый напарник (тут больше подошло бы слово "соучастник") Сергей Епишев. Этот тандем воплощает театральный завет "играть, как в последний раз", ежегодно своими шутками заставляя публику не на шутку беспокоиться – не станет ли нынешняя церемония последней. Ведущие всегда на всякий случай прощаются, ибо не все им может проститься... Творческие люди ранимы и не все выдерживают щекотку "гвоздичных" острот, выходящих далеко за рамки дружеского подтрунивания. Настоящий друг тот, кто не боится говорить правду; авторы "Гвоздя сезона" "дерзают в забавном русском слоге" (в текстах филолога и поэта Константина Богомолова ни слова в простоте и все неспроста) "истину царям с улыбкой говорить". Со сцены обращаются адресно, без эзоповых приемов, шутят прямо "в лоб", метко и, порой, глядя в глаза адресату, – но не "лобово", не примитивно. Не все, однако, смешно, многое горько – высмеивают наболевшее. Не боятся высказывать со сцены то, что "дошло до горла", не "проглатывая" слов. Не о сценической, а о прямой (отрытым текстом и подтекстом) речи речь. Оттого на "Гвозде сезона" публика смеется, глядя на сцену и переглядываясь. Острят здесь действительно "заостряя".
Церемония 2016 имела все признаки мистерии. (1) Таинственность. Билеты на церемонию не продаются, ее зрители, невольные участники, условное театральное братство (часто кажется, что "сводное"), как правило, знают друг друга и, не сговариваясь, собираются в одном и том же месте, в один и тот же поздний час. (2) Загадочность. Подготовиться к церемонии невозможно, никто не знает чего ждать от неповторимых и неповторяющихся авторов. Неизменными остаются лишь традиционные "до" и "после" ритуальные проходы с бокалами вокруг столов с лежащими на них гвоздями (кому не достались призовые хрустальные, могут довольствоваться поощрительными стальными). (3) Посвященность. Для многих эти "до" и "после" церемонии оказываются важнее и эмоциональнее самого повода встречи. "Повод встречи" дарит встречу и не (с)только с прекрасным, но с теми, кто прекрасное творят. Фотографы снуют, ловя и загоняя в кадр тех, кого положение обязывает надевать театральные улыбки и за пределами сцены; восторженные околотеатральные жаждут отметиться чужим вниманием, тянутся к театральным с просьбой что-то подписать "на добрую долгую", прикоснуться (буквально) к искусству. Это "до" и "после" дешево игривостью атмосферы и игристостью налитого в бокалы, но богато на любопытные зарисовки, которые подпитывают церемонию и/или лишний раз подтверждают справедливость звучащего со сцены. (4) Священнодействие, богослужение. Тут бы ограничиться фамилией "Богомолов", но нельзя не отметить, что нынешняя церемония стала и откровенной (отличилась разоблачениями и саморазоблачениями в прямом и переносном); содержала акт убийства и воскрешения из мертвых, не дающего покоя особо верующей общественности театрального режиссера (парадоксальным образом атмосфера церемонии навела на мысль, что без гвоздей не было бы и того самого нетеатрального воскресения); содержала обращение, устремленное не столько далеко, сколько высоко, выше колосников и здешней суеты. Сверху, если верить ведущим, ответили, но на иврите… Перевести не удалось. Вот и вечер с 29 на 1 переводу и пересказу не подлежит. Припоминаются свечи (мистерия как есть), переодевания, обнажения (истины и естества), падения в бездну сцены и полеты на безымянных высотах сарказма и русского не всегда литературного.
Вспыхивают в памяти искры вчерашних мизансцен, слетают с языка остроты, но себе как-то не верится. Выдающимся, выбивающимся из ряда вон получился "Гвоздь сезона" образца 2016. Пограничным между колким февралем и обнадеживающим мартом. Да и 29 февраля, этот "лишний" день придал церемонии особый смысл. Кажется, такую планку можно покорять раз в четыре года, но "Гвоздь сезона" год от года бьет собственные никем иным не побитые рекорды. Занятной подробностью, пришедшей впору 29 числу, стал тот факт, что ведущие были облачены в женские наряды, высмеивающие одиозных критикесс. Именно 29 февраля, как гласит шотландская легенда, женщина может посвататься к любому желанному ей мужчине. Отвергнувшего нежное чувство ждут четыре года неудач, либо крупный штраф, – гласит закон с 1288 года, уточняя, что кромка наряда барышни должна быть непременно красной. Что ж, Константин Богомолов был как раз в красном… Отказавшимся разделить страстность его натуры и горячность иронии теперь есть на что списать неудачи ближайшего квартала. Винить стоит только себя. Впрочем, от наград не отказался ни один лауреат. А именно спектакли:
"НЮРНБЕРГ", получивший Большой и Малый "Хрустальные гвозди" (Российский академический молодежный театр, режиссер Алексей Бородин); "ЮБИЛЕЙ ЮВЕЛИРА" – (Московский художественный театр им. А.П. Чехова, режиссер Константин Богомолов); "МЕФИСТО" (Московский художественный театр им. А.П. Чехова, режиссер Адольф Шапиро); "БЕГ" - (Государственный академический театр им. Евг. Вахтангова, режиссер Юрий Бутусов); "ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ" (Государственный академический Большой театр России, режиссер Кирилл Серебренников).
Не знаю как премия (ее жюри и критерии отбора спектаклей таинственны и разглашению не подлежат), но церемония "Гвоздя сезона" – стержень театральной Москвы, а может и иной "дистанции огромного размера". Главное, чтобы на этот гвоздь не нашелся молоток. Чтоб не прибили.
http://izvestia.ru/news/664069 14 февраля 2017 80 лет неформального общения Центральный Дом актера им. А.А. Яблочкиной отмечает юбилей
14 февраля в Театре Вахтангова состоится творческий вечер в честь 80-летнего юбилея Центрального Дома актера (ЦДА). На сцену выйдут Александр Ширвиндт, Леонид Ярмольник, Михаил Жванецкий, Геннадий Хазанов, Валдис Пельш, Нонна Гришаева, Ольга Дроздова, Мария Аронова, Александр Васильев и даже гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст. — Константин Львович начинал здесь, в Доме актера, — рассказал «Известиям» худрук ЦДА Владимир Иванов. — Вместе с Юрой Васильевым, Димой Певцовым, Игорем Угольниковым, Игорем Золотовицким, Александром Жигалкиным и Эдуардом Радзюкевичем он был в молодежной секции. Это — одно поколение творческих людей. Потом все разошлись по разным кабинетам, заняли разные должности, но «прививка», сделанная в Доме актера, остается у них на всю жизнь. Вечера встреч, капустники, празднования юбилеев — привычная программа для ЦДА. Дом актера уникален и не имеет аналогов в мире. Только российские артисты готовы были после работы, в отпуска и выходные спешить на встречу с коллегами. Здесь начинали «Мастерская Петра Фоменко», «Квартет И», театры Александра Калягина и Армена Джигарханяна, здесь осуществляли свои проекты Олег Меньшиков, Михаил Козаков, Ольга Аросева, Людмила Гурченко и многие другие. Прежний ЦДА долгое время находился на улице Горького (ныне — Тверская) в клубе ВТО. Но в 1990 году здание на улице Горького сгорело. Новый дом нашли на Арбате, и это здание у ЦДА несколько раз пытались отнять. — Нам тогда даже один видный чиновник говорил: «Ну поймите, по-другому не будет. Чтобы такой кусок недвижимости в центре Москвы на Арбате принадлежал артистам? Под вас все время будут копать и пытаться эту собственность забрать», — продолжил Владимир Иванов. — Помню, как тогда вышел Петр Наумович Фоменко и сказал: «Вот сколько есть у меня наград, сорву с себя и брошу на ступеньки Белого дома. И пускай они после этого попробуют закрыть его. Откажусь от всех наград и званий!». После долгой борьбы всё разрешилось и поползновений отнять Дом актера больше не было. Как говорят старожилы, их спасло отсутствие парковки на Арбате. Недвижимость без нее не столь интересна даже в центре. По словам директора ЦДА, заслуженного артиста России Игоря Золотовицкого, все коммунальные услуги и налоги Дом актера платит сам. А еще — поддерживает традиции, заложенные его основателями Александром и Маргаритой Эскиными — не оставляют без внимания ветеранов сцены. — Нам для полного счастья не хватает денег, на которые бы мы доделали ремонт, — рассказал Игорь Золотовицкий. — В нашем здании только на трех этажах размещается Дом актера, остальное мы пытаемся сдавать в аренду, на которую и живем. Но по уставу наши арендаторы должны быть связаны с искусством, а какие сейчас деньги у творческих коллективов... Вот если у нас после ремонта откроются все четыре сценических пространства, мы будем самодостаточны, сможем зарабатывать театральной работой, проводя мероприятия, спектакли, фестивали. Ждать осталось не так долго. Уже к ноябрю заработает камерная, а затем и основная сцена. Это и станет главным подарком Дому актера на юбилей.
http://tass.ru/kultura/4023117 15 февраля 2017 Центральный Дом актера отметил 80-летний юбилей На праздник пришли вдова первого президента РФ Наина Ельцина, режиссер Римас Туминас, актриса Татьяна Догилева, гендиректор ТАСС Сергей Михайлов, братья Юлий и Михаил Гусманы и другие
МОСКВА, 15 февраля. /Корр. ТАСС Ольга Свистунова/. Историческое событие произошло в Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова, где в присутствии всей театральной Москвы отметил 80-летний юбилей главный актерский клуб страны - Центральный Дом актера имени А. А. Яблочкиной (ЦДА).
Звезды были не только на сцене, но и в зале. На юбилей ЦДА пришли вдова первого президента России Наина Ельцина и заместитель мэра Москвы Леонид Печатников, режиссеры Римас Туминас и Юрий Грымов, актеры Людмила Максакова и Татьяна Догилева, Ольга Дроздова и Владимир Коренев, Эммануил Виторган и Валерий Баринов, председатель правления правления банка ВТБ 24 Михаил Задорнов, генеральный директор информационного агентства ТАСС Сергей Михайлов, братья Юлий и Михаил Гусманы и другие.
В качестве главного угощения присутствующим был подан театральный "капустник", авторами которого стали руководители ЦДА: директор Игорь Золотовицкий, директор- распорядитель, актер и режиссер Александр Жигалкин и художественный руководитель Дома актера - режиссер Владимир Иванов.
Первым перед зрителями выступил ансамбль МВД Росии, исполнивший попурри из советских песен, переделанных на юбилейную тему ЦДА, а завершил музыкальный пролог шутливый куплет на мелодию группы Queen "The Show Must Go On". И на сцене появилась сама Александра Александровна Яблочкина, в образ которой перевоплотился актер Эдуард Радзюкевич.
Следующим номером, как объявили ведущие, выступили "дети Цискаридзе" - воспитанники Вагановской академии, возглавляемой известным танцовщиком. Произведения Баха исполнил арфист-виртуоз Александр Болдачев. На скрипке играл Сергей Стадлер. Елена Камбурова и Сергей Никитин исполнили песни.
О Февральской революции 1917 года ко времени напомнил собравшимся Леонид Ярмольник, перевоплотившийся в Александра Керенского. Веселил публику Геннадий Хазанов. ЦДА поздравляли также молодые артисты "Ленкома" и женский квартет Вахтанговского театра в составе Марии Ароновой, Юлии Рутберг, Марины Есипенко и Елены Сотниковой.
Пронзительная нота
Провучала на вечере и пронзительная нота. Помянули тех, кто ушел из жизни в последние годы. На экране возникли портреты Майи Плисецкой, Елены Образцовой, Игоря Кваши, Юрия Любимова, Эльдара Рязанова, Галины Коноваловой, Вячеслава Шалевича, Георгия Тараторкина. Зал стоя аплодировал выдающимся мастерам.
Но жизнь продолжается. Финал торжества зарядил зрителей оптимизмом. Сергей Шустицкий играл на рояле, Алексей Кортнев пел, Игорь Верник и Максим Галкин острили. Парад продолжили историк моды Александр Васильев, актеры Федор Добронравов, Юрий Васильев, Дмитрий Певцов, Валдис Пельш. С приветственным словом обратился к собравшимся генеральный директор Первого канала Константин Эрнст.
Последним в когорте звезд появился худрук Театра сатиры Александр Ширвиндт. "От вранья и застольев что-то устал", - признался он. "Хотя, что наша жизнь? Дежавю. Боялся, что недоживю", - заключил Александр Анатольевич под всеобщий хохот зала, при этом пообещав непременно пожаловать и на следующий юбилей ЦДА.
"Давно я так не смеялся", - оценил "капустник" гендиректор ТАСС Сергей Михайлов.
Своим впечатлением поделился также Юлий Гусман. "Хочется повторить за замечательным поэтом: как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, - сказал он. - Как будто на машине времени летишь в молодость, когда цветы были яркими и небо голубым. И все это - благодаря Дому актера. Дай бог ему здоровья еще на следующие 800 лет".
Из истории
Днем рождения ЦДА считается 14 февраля 1937 года. В этот день в центре Москвы, в здании на углу Тверской улицы, состоялся Пушкинский вечер, приуроченный к 100-летию смерти поэта.
Изначально Дом актера задумывался как место "посиделок" и встреч театральной интеллигенции, за его создание ратовали люди, поистине легендарные: Яблочкина, Москвин, Турчанинова, Гельцер. И во многом благодаря их усилиям идеалистическую мечту удалось осуществить.
Первым директором Дома актера стал Александр Эскин. Через полвека этот пост - почти как "по наследству" - перешел к его дочери Маргарите Эскиной, удивительной женщине, которую буквально боготворил весь театральный мир. На ее долю выпало огромное количество радостей и невзгод. Но даже пожар, случившийся в ЦДА - по роковому совпадению - 14 февраля 1990 года, она пережила достойно и сделала все возможное, чтобы сохранить уникальный актерский клуб.
В конце 1991 года тогдашний министр культуры СССР Николай Губенко приютил Дом актера в здании министерства - на Арбате, 35, где и сейчас располагается ЦДА.
В 2012 году ЦДА возглавил новый триумвират в составе директора Игоря Золотовицкого, директора-распорядителя Александра Жигалкина и художественного руководителя Владимира Иванова, которые поставили целью сделать Дом актера открытым для всех желающих. В соответствии с этой программой, в ЦДА показываются спектакли, проводятся фестивали, гастроли и мастер-классы известных российских и зарубежных мастеров. Для полноценной творческой деятельности в ЦДА уже два года ведется ремонт Большого зала, который должен превратиться в современное театрально-концертное пространство. Его открытие запланировано на сентябрь - октябрь текущего года.
В Москве вручили премию лучшим спектаклям сезона. Единственным журналистом из Риги, присутствовавшим на церемонии, был журналист латвийской газеты «СЕГОДНЯ».
Без неожиданностей
В Москве, в центре «На Страстном», состоялось вручение премии Союза театральных деятелей «Гвоздь сезона». Это ежегодная премия, у которой нет никаких номинаций. Награду — премию «Маленький хрустальный гвоздь» — получает не актер, не режиссер или художник, а весь творческий коллектив, участвовавший в создании спектакля.
Финалистов, то есть лучшие спектакли сезона, определяют критики экспертного совета, и «получанты» известны сразу — в этом нет никакой интриги. В этот раз лучшими спектаклями были названы «Русский роман» Миндаугаса Карбаускиса, «Кроличья нора» Сергея Голомазова, а также спектакль «Катерина Измайлова» Римаса Туминаса, «Утиная охота» и «Своими словами. Пушкин. Евгений Онегин» Дмитрия Крымова. Обладатель главного приза спектакль «Утиная охота» театра Et Cetera получил «Большой хрустальный гвоздь». Не обошлось и без интриги. Сначала главный гвоздь хотели вручить спектаклю Кирилла Серебренникова «Машина Мюллер».
Церемония вручения премии «Большой гвоздь» совершенно лишена какого бы то ни было пафоса, это и не церемония, а скорее театральный междусобойчик. Здесь нет лишних людей — только театральные критики, деятели театра, актеры, режиссеры и их друзья, журналисты, пишущие о мероприятии. Словом, свои. Билеты не продаются, вход только по приглашениям. Может, именно поэтому на этой церемонии, как ни на одной другой, можно поглумиться и оторваться так, как ни на какой другой. Что, собственно, и сделали ведущие режиссер Константин Богомолов и актер Сергей Епишев.
Клоуны и кровавая бойня
В фойе постепенно собиралась публика. Пришел главред журнала «Сноба» Сергей Николаевич со спутницей, режиссер Дмитрий Крымов скромно пил сок и все равно попал в объективы фотографов. Но всеобщее внимание журналистов и папараци привлекла актриса, одна из основателей фонда «Подари жизнь» Дина Корзун. Девчушки, напоминающие школьниц, с рюкзачками и молодежными асимметричными стрижками о чем–то щебетали в одном из уголков зала. Среди них мы внезапно обнаружили звезду телесериала «Оттепель» Аня Чиповская, удивительно маленькая и напоминающая олененка Бемби.
То тут то там мелькали известные по телеэкрану актеры, задействованные в современных сериалах. Общались и здоровались друг с другом режиссеры: вот Алексей Житинкин задает вопрос об отсутствующем Сан Саныче Калягине и посылает всем воздушные поцелуи, а вот актеры братья Верники конкурируют своими ослепительными улыбками со вспышками фотографов… Внезапно идиллия закончилась. Прямо на барной стойке в фойе возникли два страшных злых клоуна. «Привет, любимки!» — заявили они. И публика засмеялась. Они обозначили себя грустными клоунами: «Я — Николай Бурляев», — отрекомендовался первый. «А я — Евгений Стеблов». Почему именно так представились Богомолов и Епишев — «Сергей и Костик: один — актер, другой — агностик», — не знает никто. Вот так им захотелось. Ну а дальше понеслось.
Скажу вам сразу: некоторые шутки — достаточно сальные и на самые что ни на есть ассенизаторские темы, да еще и приправленные крепким словцом (неприкрытым матом. — Прим. авт.) — было довольно сложно понять человеку не в теме. Это был внутренний, театральный юмор. Над которым публика заливисто хохотала, так как отлично понимала, о чем идет речь. Клоуны заявили, что им «не давали девушки», потому они и грустные. «Ну такое, в общем–то, бывает. Это твой крестик, Коля», — прокомментировал клоун, представившийся Евгением Стебловым. Бедному Стеблову вообще досталось в этот вечер так, что не позавидуешь, и это все при том, что актер является первым замом Александра Калягина в Союзе театральных деятелей РФ, силами которого, собственно, и существуют «Гвоздь сезона» и весь тот бедлам, что был нам показан.
Тем не менее это самое pre–party было довольно–таки смешным. Внезапно перед клоунами возник «актер кино и драмы — Олег». Так он представился. И добавил: «Клал я на вашего Калягина! Он меня не принял в СТД!» И тут началось. Богомолов сорвал с себя маску клоуна и напал на Олега, угрожая револьвером и выкрикивая по–английски проклятия, подражая героям Тарантино: «Да ты на кого клал? Да знаешь ли ты, кто такой Калягин?». Дальше последовали непереводимый английский монолог и ответное мычание бедного Олега. После чего в помещении потух свет и в полной тишине раздались выстрелы. Когда же свет включился, в луже крови лежал бездыханный Олег, над ним стоял тоже почему–то забрызганный кровью Богомолов, который провозгласил: «И так будет с каждым, кто не верит в предлагаемые обстоятельства».
Крымский гвоздь, крымская ставрида и указующий гарпун
Ведущие предложили публике разделиться и проследовать в «Бабилон», в зал. Только мужчин они отправили по одной лестнице, а женщин — по другой. Так и началась 15–я церемония «Невежливые люди, или Гвоздь сезона в Крыму», как отрекомендовали свое мероприятие Богомолов и Епишев, успевшие переодеться в длинноволосых русалок с голубыми волосами, блестящими хвостами и с золотыми звездами на бюстгальтерах. Русалки разговаривали «голубыми» голосами и смешно и невпопад пиликали на гуслях.
Через какое–то время стало понятно, что Богомолов с Епишевым вот таким жестким и циничным способом пытаются вычистить все авгиевы конюшни, простебать все что можно, взять на себя роль тех самых ассенизаторов от театра и, что называется, очистить театр как таковой от скверны. «Мы не сочиняем наши дурацкие шутки, — пояснили соведущие. — Мы озвучиваем вас, то, что у вас на душе, а на душе у вас тьма». Самого Калягина в зале не было. Возможно, оттого, что художественный руководитель театра Et Cetera просто не любит мат и хорошо знает, чего можно ждать от этой отвязной парочки ведущих. Зато было много шуток в адрес Калягина, Крыма, крымской ставриды и гарпуна.
Судя по всему, отборных матерных шуток не выдержал и Дмитрий Крымов, поставивший спектакль «Своими словами. А. Пушкин «Евгений Онегин» в Школе драматического искусства. Он не поднялся на сцену за своим призом, а покинул зал раньше. Хотя знающие люди утверждают, что режиссер просто должен был посетить другой юбилей, проходивший в этот же день.
Наш с вами почти что соотечественник, литовец Миндаугас Карбаускис и вовсе не пришел на вручение гвоздя, хотя поставленный им в Театре им. Маяковского «Русский роман» получал свою премию. Ведущие по этому поводу даже пошутили: «А вообще–то этот режиссер существует? А то никогда за премией не приходит». На что представители спектакля ответили: к сожалению, режиссер не смог прийти, так как готовится к премьере нового спектакля «Изгнание» (она состоялась 11 марта) по пьесе Марюса Ивашкявичюса.
Тем временем Богомолов с Епишевым были бы не злыми демонами этой премии, если б не прошлись асфальтовым катком и по «Русскому роману» тоже. Никто в тот вечер не прошел незамеченным. Правда, некоторым везло меньше — их распинали чаще, а некоторым — больше, их почти не трогали. Вообще–то этот спектакль не о Льве Николаевиче Толстом, как вы могли бы подумать, а о Софье Андреевне. Именно из ее рук ел Лев Николаевич и именно ее перо записывало за светочем русской литературы. Поэтому–то за ней и закрепился псевдоним Сонька Золотая Ручка.
Хрустальный вантуз для Кати
Простебали и режиссера Владимира Панкова с его любовью к саунд–драме и звуковым эффектам. «У Володи иремофобия, то есть боязнь тишины», — заметила одна из русалок. Но режиссер на сцене не появился, он в этот момент был в Петербурге, где ставил чеховских «Трех сестер».
Другой литовский режиссер, руководитель театра имени Вахтангова Римас Туминас, пришел за своей наградой с художником, хореографом и помощником. Поднялся на сцену под музыку «Катя–Катерина, маков цвет…» и со своим обычным непроницаемым видом поблагодарил за награду, вообще не реагируя на стеб ведущих.
Гендиректор Государственного Большого театра России Владимир Урин сам предложил Туминасу поставить оперу Дмитрия Шостаковича «Катерина Измайлова» в Большом. Режиссер же, получив свою статуэтку, добавил, что спектакль получился «нежный, человеческий». А дирижер Большого, обратившись к нему, ответил: «Вы настоящее открытие для нашего театра. Мы рады с вами работать».
Получил свой «хрустальный вантуз» (как пошутили ведущие) и спектакль «Кроличья нора». Режиссер Сергей Голомазов, руководитель Театра на Малой Бронной, поставивший этот очень достойный спектакль, также поднялся на сцену и поблагодарил за награду. Но не поднялась исполнительница главной роли в этом спектакле — актриса Юлия Пересильд, звезда телевизионного фильма «Гурченко», «Битва за Севастополь» и других. Хотя до начала действа казалось, что она к этому готовилась: актриса пришла в ярко–алом платье и выглядела сногсшибательно. Возможно, низкий юмор все же добил нежную Юлию.
Путин — бог. Можно и не согласиться, но зачем?
Про Дмитрия Крымова русалки–ведущие Богомолов и Епишев говорили почти что комплиментарно. Называли его русским Бобом Уилсоном. И объяснялись в любви. «Это наша поздняя любовь и поздняя режиссура. Он взял все у Уилсона. Потом все выбросил и создал свое. Это какая–то бескомпромиссная милота». И изложили якобы беседу с Крымовым.
— Мы спросили у Дмитрия Анатольевича: как ты смог так смело поступить — поставить такое? У тебя там кто–то есть? Там, наверху? — Да, — улыбнулся Дмитрий Анатольевич. — Путин? — Бог — ответил Дмитрий Анатольевич. — Путин — бог, — сказал другой Дмитрий Анатольевич. — С этим сложно не согласиться, — добавил Богомолов. — Нет, с этим можно не согласится, но зачем? — под всеобщий хохот зала возразил Епишев. Затем русалки добавили, что все постановки Крымова — для детей. Для детей после 50 лет.
Ну а потом была самая главная интрига вечера. Кому достанется Гран–при, или «Большой гвоздь», не знал никто. Богомолов открыл конверт и сказал: «Я правда, без дураков, очень рад за этот спектакль. Это действительно событие этого сезона — «Машина Мюллера» Кирилла Серебренникова». На сцену поднялись только что прилетевший из Риги режиссер Серебренников, Сати Спивакова, занятая в этой постановке, и другие создатели спектакля. Получив приз, радовались как дети.
Но только Серебренников начал благодарить, как раздался голос Епишева: «Простите, случилась ужасная ошибка. Это не тот спектакль. Мы прочли приглашение для Сан Саныча Калягина на «Машину Мюллера», а Гран–при получает спектакль «Утиная охота» театра Et Cetera, и очень почетно его будет получать из рук режиссера «Машины Мюллера». Уже выходя из театра, Серебренников со спутницей с кем–то обсуждали: «Ну как мы сыграли? Нам же все поверили?» Сам маэстро–режиссер исчез почти сразу. Сати осталась общаться. К театральному бомонду присоединились Светлана Бондарчук с московским промоутером и проводником гламура Михаилом Друяном. Остальные быстренько разъезжались по домам.
фото Ведущий церемонии режиссер Константин Богомолов. Фото: Александр Щербак / ТАСС
В Москве, в Театральном центре «На Страстном», состоялось вручение ежегодной премии Союза театральных деятелей «Гвоздь сезона». У премии «Гвоздь сезона» нет номинаций, награду получает не актер, режиссер или художник, а весь творческий коллектив, участвовавший в создании спектакля. Пятерку финалистов определили критики из экспертного совета. Каждый из лауреатов получил «Маленький хрустальный гвоздь», а обладатель главного приза — «Большого хрустального гвоздя».
Собираться на церемонию гости начали загодя и вразнобой. Режиссер Дмитрий Крымов в более чем демократичном виде — сером свитере и в широких штанах с накладными карманами — пришел одним из первых и в ожидании начала церемонии скромно пил сок. Режиссер Константин Богомолов скандалил, что его гостям дали билеты не на тот ряд. Режиссер Андрей Житинкин посылал всем воздушные поцелуи. А актриса Юлия Пересильд, вся в красном, просто молчала, но была так хороша, что и этого оказалось достаточно.
Случайных людей здесь не наблюдалось, да и наблюдаться не могло – согласно правилам премии, билеты на торжественную церемонию оглашения лауреатов не продаются, зато раздаются лишь приглашения «для своих». Так было 15 лет назад, когда «Гвоздь сезона» провели впервые. Так случилось и сейчас. Говоря о традициях, стоит заметить еще и вот что: согласно установившемуся правилу, пять спектаклей-финалистов объявляются заранее. А потому ни для кого, пришедшего в Театральный центр, понятное дело, не было никаким сюрпризом, что в этом году лауреатами стали несколько нашумевших постановок: «Катерина Измайлова» (Большой театр, режиссер Римас Туминас), «Кроличья нора» (Театр на Малой Бронной, режиссер Сергей Голомазов), «Русский роман» (Театр имени Владимира Маяковского, режиссер Миндаугас Карбаускис), «Своими словами. А. Пушкин Евгений Онегин» (Школа драматического искусства, режиссер Дмитрий Крымов) и «Утиная охота» (театр Et Cetera, режиссер Владимир Панков).
Отчего такие общие формулировки? Да, опять же, из-за традиций, согласно которым у премии нет номинаций «лучший актер», «лучший режиссер» и «лучший художник». А что есть? А вот что: награду, то есть Маленький хрустальный гвоздь, получает театр, то есть весь творческий коллектив, участвующий в создании спектакля.
Все это, конечно, убивает интригу и снижает накал страстей. Но – не до конца, потому что лишь только в самом конце вечера жюри, возглавляемое председателем Союзом театральных деятелей Александром Калягиным, и должно было название обладателя Большого хрустального гвоздя. Этого момента все и ждали. А, пока ждали, развлекались, как могли, с помощью постоянного автора, режиссера и ведущего церемонии — Константина Богомолова и его вечного напарника Сергея Епишева. Парочка вылезла из-за барной стойки в масках злых клоунов, один из которых представился почему-то Евгением Стебловым, а второй — Николаем Бурляевым, громко шутила, смешно проповедовала, угрожала пристрелить всех, кто не хочет верить в предлагаемые обстоятельства, и так обильно обливалась бутафорской кровью, что вскоре стала прекрасно гармонировать с платьем Пересильд.
Чуть позже, уже на сцене, Богомолов и Епишев изображали знойных русалок со стрелами в задах, пиликающих на гуслях. В этом образе они и глумились над всеми гостями и лауреатами. —Когда Господь хочет наказать, он лишает разума, — заметил, глядя на все это, поднявшийся на сцену Евгений Стеблов, совершенно не шутя. И тут же со сцены спустился. Так открылась церемония. Первым поздравляли Владимира Панкова сотоварищи. Точнее, сотоварищи без Панкова, который в этот момент находился в Питере. Это, впрочем, не помешала обстебать его за чрезмерную любовь к музыке, жанру саунд-драмы и звуковым эффектам.
фото Режиссер Римас Туминас (в центре). Фото: Александр Щербак / ТАСС
Следующая порция шуток досталась Римасу Туминасу, да еще и под песню «Катя-Катерина». Над чем шутили? Над вечной мрачностью Римаса, конечно. Что совершенно не рассмешило мрачного Туминаса, без единой улыбки принявшего приз. Затем наградили Миндаугас Карбаускиса без Миндаугаса Карбаускиса и Дмитрия Крымова без Дмитрия Крымова, потому как он куда-то запропастился. И Голомазова с Голомазовым, но без испарившейся Пересильд, сыгравшей в «Кроличьей норе» главную роль.
А что же в финале? —Я ужасно рад за этот спектакль, — начал речь русалка Богомолов, открыв конверт, - потому что это главное событие прошедшего сезона — без дураков. Это — «Машина Мюллер» Кирилла Серебренникова. И зал дружно зааплодировал столь смелому решено жюри, которое не побоялось наградить постановку, прославившуюся в том числе благодаря и рекордному количеству обнаженных тел. —Я хочу поблагодарить весь театр, — начал Серебренников. Но тут его прервали. Пародируя недавний скандал, случившийся на премии «Оскар», Епишев сообщил, что вышла досадная ошибка, и премия через пару секунд была вручена спектаклю «Утиная охота» Владимира Панкова. В общем, справедливо.
Братцы, недавно сходили на мюзикл «Алые паруса» в РАМТе (Российском Академическом Молодежном Театре, Москва)… туда пришли своими ногами, нарядные и предвкушающие, обратно выползли расстроенные и измочаленные… Может я чего не поняла… но… Ассоль в данном мюзикле (в нашем составе актриса Александра Розовская, дочь Марка Розовского) отличалась повышенной фактурностью. Чтобы было понятно о чём я, мысленно замените образ Ассоли-Анастасии Вертинской из кинофильма Натальей Крачковской Светланой Пермяковой… Добавьте два хвостика как у Пеппи Длинный Чулок и активно-чрезмерную жестикуляцию в стиле чунга чанга… В одной из сцен, где Ассоль стоит на маяке и ждет своего капитана, к ней с диким грохотом и шумом выкатывает команда… рокеров в косухах и рокерш в мини-юбках на мотоциклах… Капитану Грею место в данном произведении нашлось в последние 10 минут второго отделения. Лановой сейчас небось вспоминается? Ха! Слабонервных попрошу сейчас удалиться. Встреча Грея и Ассоль состоялась… в борделе, куда значит Грей привел свою доблестную команду. Собственно на этом мюзикл и заканчивается, потому что через 5 минут непередаваемой силой вспыхнувшего в указанном месте чувства будет разрушено бракосочетание Ассоли и сына Меннерса. На потрясенных зрителей падают Алые паруса – и это самый красивый момент постановки, но, увы, не спасающий от жестокого, жесточайшего разочарования. А, чуть не забыла про сами алые паруса. В книге Грей покупает после тщательного выбора тысячи метров безупречно алого шелка. В постановке же всё гораздо проще. В борделе Грею наливают вина, оно проливается на скатерть. Владелица борделя встает и показывает всем белую ткань с красным пятном, после чего Грея осеняет идея купить пять бочек красненького и соответственно таким образом выйти из щекотливого положения с цветом этих парусов, замочив их в данной жидкости (у-у-у, плачу и смеюсь одновременно, романтики ей, понимаешь ли захотелось).
Первое отделение моё внимание в тонусе ещё держало действие, но усилия к его неотвлечению я уже прилагала. Во втором отделении организм полностью отпустило. Это такое гадкое чувство в театре – несопереживания, отчуждения тому что происходит на сцене, словами не передать. Просто сидишь и смотришь как надрываются/стараются актеры, меняются декорации. Никакой магии, взаимосвязи со спектаклем.
Кто сидел в зале? То есть, кого привлекло название всем известной и всеми любимой повести Александра Грина? Неисправимых романтиков (это как раз наша с мужем категория); родителей с детьми, которые привели их, чтобы познакомить с красивой трогательной историей о любви и вере; молодняка предвыпускного школьного, абитуриентского, студенческого возраста. Две первых группы выходили, утирая пот и стирая ошалевшее от увиденного выражение лица. Молодняк же был доволен, говорили «Ой, как клёво». Они даже не заметили полной подмены понятий! Того, что сейчас они посмотрели не историю любви, соприкасаясь с которой душа расцветает, а полную байду…
Может быть, я чего-то не понимаю… И вполне возможно, что нужно радоваться, что потрёпанный Грей всё-таки познакомился с Ассолью. Ну в борделе, ну подумаешь. Мог бы и на сына Меннерса запасть, а чего тут такого? … … … Автор музыки Максим Дунаевский. … … … И главные герои на сцену! Режиссер: БОРОДИН Алексей Драматурги: БАРТЕНЕВ Михаил, УСАЧЕВ Андрей … … …
Прошу заметить, что билеты наши стоили – 4 тысячи рублей (~100 евро). Мы не так часто выбираемся в театр. В данный момент хотели отметить приятную нам двоим дату. В этот день в остальных театрах шли довольно серьёзные постановки, а хотелось радости и позитива. Отсюда и выбор. Правда, в Театре Оперетты ещё как раз шла «Графиня Марица», музыка Имре Кальмана. Но я (я! рыдаю!) назвала её «возможной скучной классикой» и настояла на мюзикле, который мы ещё ни разу не видели… … … … Кстати, главной декорацией на сцене был кусок ржавого железа, который очевидно изображал корабль. Сверху оч.часто спускали куски канатов, которыми артисты изображали море и еще чего-нибудь. Основной свет на сцене – полумрак. Расстояние между рядами довольно узкое (в партере), а поскольку мы люди немаленького роста, то испытывали весьма определенные неудобства с размещением конечностей. Я забила просто своими коленками спинку впереди стоящего кресла, а муж, как все мужчины любящий сидеть, широко расставив ноги, устроился в позе «балерины на растяжке». … … … И вот не надо мне сейчас вешать на уши вермишель про непонятые нами «современное видение или концепцию» - такая мысль продвигается на сайте театра. Хорошие спектакли, они и в Африке хорошие спектакли. Интересно – рядом находится Большой театр, который в последнее время «блещет» нетрадиционным видением традиционных произведений. Не он ли заразил сим «экспериментальным» примером?
Рондо Фарлафа и Людмилы (Большой театр, опера «Руслан и Людмила», реж. Черняков) … … …
… … … Муж утешительно сказал, чтобы я не убивалась так сильно, потому что зато мы узнали что такое есть современный «мюзикл», так сказать, сами убедились. На что я ему, шмыгая носом и утирая слезу, пропищала, что в следующий раз мы пойдем на «Графиню Марицу». Лучше «поскучать» на ней, чем «повеселиться» на таком извращении «Алых парусов»…
И вот вопрос в студию. А почему рамтовские паруса «Алые»? Кто им дал право взять название повести Грина, исковеркав полностью сюжет? Усачев, если не ошибаюсь, плодовитый автор детских книжек. Если вот кто-то взял его книгу, перевернул с головы на ноги и поставил абракадабру – как бы он отреагировал? Так вот, Ассоль должно звать Фасолью, «Алые паруса» должны быть «Красными парусами». И тогда человек, которого заманили на постановку тортиком, а угостили плесневой коркой, не чувствовал бы себя обманутым. … … … А чё, плохо чтоле, «Красные паруса», режиссер Бородин и тд… Почему Грин-то должен отдуваться?...
(с) фото Игоря Шермана
... voronxxi 22 май, 2013 10:07 Сейчас подмена понятий - это политика всего: от искусства, науки до государства. Это всего лишь еще одна капля. Вы так расстроены не тем, что разочарованы, и не тем, что спектакль - отстой (их вообще мало нормальных - ИМХО), а тем, что все-таки ожидали чего-то хорошего, а вас обманули :) Но на самом деле, как вы правильно заметили - новая культура рассчитывает не на таких как вы, кому есть с чем сравнить, а на молодежь, которым как раз не с чем... их порог критичности ниже... и они "слопают", скажут "клево!" и будут просить еще :) Это процедура формирования нового сознания у молодежи через искусство. :)
pamsik 22 май, 2013 13:58 Благодарю вас за понимание. Искусство имеет разную силу, от возвышающей до разящей. В данном случае оно как укус ядовитой змеи - куснула и яд потёк в кровь. Вот вышел человек, молодой, после такого спектакля, что осталось в голове? 1) не нужно мечтать ждать красивого и светлого чувства, нужно довольствоваться любым вариантом; 2) в спектакле участие Грея максимально минимизировано, зато вторая главная роль у сына торговца Меннерса, который (как написано на сайте РАМТа) "тоже человек" и "тоже хочет любви". Следовательно, сын торговца ничем не хуже капитана; 3) "какой хорошенький сын Меннерса" (Денис Баландин). На спектакль ходят классами от школы - то есть уже в душу неоформившегося ещё человека впрыскивают яд искажений. Кто способен этому оказать сопротивление? Масштабность наступления подобного "искусства" пугает...
Описание: Странная миссис Севидж Автор: Джон Патрик Исполнители: В. Марецкая. Когда взрослые дети решают упрятать свою мачеху в сумасшедший дом, несчастной жертве может помочь только одно - знание законов экономики и умение правильно разместить свои капиталы. Тогда в помощи психиатра начинают нуждаться сами детки. Инсценировка спектакля театра им. Моссовета.
Сердце дьявола Автор: Прут Иосиф Исполнители: В.Самойлов, Е.Лебедев, О.Табаков, Л.Марков, В.Тихонов, Р.Плятт, Е.Весник, Г.Менглет. Начало тридцатых годов. Боевые и психологические столкновения чекистов и английской разведки в поисках месторождения руды, имеющей важное, стратегическое значение. Захватывающий сюжет в сочетании блестящей игры целой когорты знаменитых актеров.
На золотом дне Автор: Мамин-Сибиряк Исполнители: М. Ульянов, Ю. Борисова, Е. Гриценко. Классическое произведение из жизни сибирских золотопромышленников конца 19-го века. Смешные и страшные события удивительно напоминают современность. Инсценировка спектакля театра имени Евг. Вахтангова.
Стакан воды Автор: Скриб Э. Исполнители: Е. Гоголева. Блистательнейшая, искрометная комедия забавных положений и парадоксальных ситуаций. Классика комедийного жанра в исполнении корифеев Малого театра. Запись из зала Малого театра.
У "режиссёра" Серебренникова обыски. Доматерился. Доворовался. Допедофилился. Думал, что если высокопоставленные дружки назначили его режиссером, то все можно.
Как все развивалось? Сначала были разворованы деньги его "Гоголь-центра". "Размер финансовых убытков «Гоголь-центра» составляет около 80 миллионов рублей… О финансовых трудностях «Гоголь-центра» заявила новый директор театра Анастасия Голуб. Она сообщила, что по итогам анализа финансовых показателей в театре были выявлены серьезные экономические проблемы. По ее словам, в течение долгого времени не происходили отчисления во внебюджетный фонд и налогов по физическим лицам». http://polit.ru/news/2015/04/06/gogol/
Что такое этот самый «Гоголь-центр» и его «режиссер»? Многократно приходилось говорить, что Серебренников не режиссер, а приятель высокопоставленных чиновников типа Капкова, причём дружащий с ними, мягко говоря, очень "тесно", теснее некуда), которые пристроили своего дружка на хорошее место в МХАТ и обеспечили ему прессу и местечко для заработка. Поэтому недопустимо обсуждать «постановки» Серебренникова в рамках театра и в целом культуры – это ни то и ни другое. Это развлечение малокультурного маргинала под прикрытием друзей из АП, мэрии и олигархата, которые обеспечивают своему приятелю финансы, площадки и хвалебную прессу. Для пущей убедительности были куплены, например, некогда авторитетные лица, как, например, лицо Табакова, который уже не первый год портит себе биографию и губит классический МХАТ, хотя на склоне лет принято заниматься обратным процессом.
Посмотрим. «В первый год существования «Гоголь-центр» финансировался на уровне крупнейших театров Москвы. По информации «Известий», сразу после открытия ему была выделена субсидия в размере 228 млн рублей, а около 40 млн в этот год театр заработал на продаже билетов. За первые 9 месяцев 2014 года субсидия составила 89 млн рублей. Для сравнения, годовой бюджет Театра имени Вахтангова составляет 270 млн рублей, включая президентский грант, театра «Современник» — около 250 млн, Театра сатиры и Театра Моссовета — около 160 млн рублей. — Так щедро, как «Гоголь-центр», не финансировался ни один московский театр. Многим коллективам и не снились такие средства, какие были в распоряжении театра Кирилла Серебренникова, — говорит директор Театра имени Вахтангова Кирилл Крок. — Обычно бывает наоборот — сначала появляются хорошие спектакли, а потом — деньги. Потому что для появления шедевра не нужно выделять миллион долларов. По мнению Кирилла Крока, команде «Гоголь-центра» был выдан «полный карт-бланш»». http://izvestia.ru/news/585093#ixzz3Xvd74ArT
Откуда все это? Можно было бы теряться в догадках, если не знать того, о чем сказано выше. Одни приятели уговорили других, тех, которые выделили. В приятелях Серебренникова Швыдкой, олигархи Прохоров и Авен, Капков, Табаков и Волчек, которые легитимизируют все это «театральное искусство» (об искусстве ниже). Поддержка также обеспечивается под прикрытием Познера и Парфенова всеми либеральными каналами и изданиями, но заказные восторги размещаются и в других СМИ. Окружение Серебренникова – содержанка Собчак, Парфенов, Синдеева, Винокуров – дальше догадайтесь сами, так как этот ряд неизменен уже давно. Помимо этого, Серебреников был поставлен на кормление некоторым высоким чиновникам из администрации. Все эти люди улаживают и проблемы с законом, так как извращений и педофилии в спектаклях на несколько уголовных дел.
Примерно та же картина была в свое время у Гельмана. Пока он пользовался благосклонностью высоких покровителей, то все процветало и в Москве и в Перми (при этом он выступал против той самой власти, которая его поддерживала – родимое пятно нашей оппозиции: кусать кормящую руку). Как только эта поддержка прекратилась, Гельман дал стрекача, так как мат на стенах на самом деле никогда и никому не был нужен и поддерживался только заказными статьями в СМИ.
У Серебренникова произошла та же самая история. Сами по себе «спектакли» могут заставить заплакать или расчувствоваться только обитателя дома скорби, а у нормального человека вызывают те же эмоции, какие вызывает человек, справляющий малую нужду в вагоне метро или в лифте. Поэтому были нужны скандалы, которые осуществляли возгонку «спектаклей», привлекали маргиналов к личности Серебренникова. Но, как всегда бывает, марионетка вскоре начала думать, что она может делать, что хочет. И Серебренников решил поддержать провокацию в храме Христа Спасителя – пытался показать фильм (тоже, очевидно кем-то заказанный и проплаченный) про Pussy Riot. Тут пришлось вмешаться властям, да так, что даже покровитель и приятель Серебренникова Капков сделать ничего не смог (а сейчас Капков вообще срочно бежал за рубеж), а спонсоры (добровольные и вынужденные), воспользовались моментом и бежали. «Почти все спонсоры отказались от дальнейшего сотрудничества с театром, вследствие чего в 2014 году театр потерял около 70 млн рублей. - Бюджет на 2014 год верстался с расчетом на спонсорскую помощь, однако в 2014 году она практически полностью закончилась, — говорит Алексей Малобродский (директор театра). http://izvestia.ru/news/585093#ixzz3Xvd74ArT
А теперь, собственно, о том самом «искусстве». Только названия постановок Серебренникова, в принципе, уже диагноз и говорят о том, что на него давно было пора обратить внимание квалифицированным врачам: Раздетые (1998), Пластилин (2001), Ростов-Папа (сериал, 2001), Дневник убийцы (сериал, 2002), Постельные сцены (ТВ, 2003), Откровенные полароидные снимки (ТВ, 2005), Голая пионерка (2005), Изображая жертву (2006), Человек-подушка (2007), Отморозки (2011), В ходе предпоследнего «спектакля» детей подстрекают к самоубийству и насилуют, герой «спектакля» «Пластилин» - мальчик 14 лет, изнасилованный матерью и двумя мужчинами. В «Полароидных снимках» можно видеть некрофилию и педерастию одновременно, поскольку на сцене совокупляются два представителя мужского пола, живой и мертвый. В «Голой пионерке» фигурирует девочка, попавшая на фронт, изнасилованная советскими солдатами и ставшая фронтовой проституткой. В спектакле «Клеопатра и Антоний» декорации изображают сцены совокуплений, а в конце спектакля действие переносится в бесланскую школу. «Создаётся впечатление, что сейчас под видом современного искусства в Москве проталкиваются интересы людей с педофильскими наклонностями, имеющих отношение к богеме. К сожалению, об этом мало кто знает или просто не придает значения. Это (педофилию) называют теперь просто подростковой сексуальностью и сделали дискуссионной темой… и всё это на государственные деньги. Театров, где это можно увидеть, по данным рабочей группы при Мосгордуме «Защитим культурное пространство», в одной только Москве уже около 20». http://flb.ru/info/59136.html
В конце концов произошло то, что произошло. Сначала прекратили финансировать педофилию. А теперь обыски. Сейчас Серебренников уже в АП - плачется по кабинетам и быстро сдаёт подельников. Уже его друзья звонят в органы, давят, намекают. Сейчас кто кого. А это значит, что Серебренников скоро либо начнет открывать кабак, либо рванет вслед за Гельманом, судьбу которого он сейчас повторяет в точности. Кончается эпоха, когда на культуру гадили на деньги государства.
Можно сказать, что я попала на этот спектакль почти случайно. Дело в том, что Довлатов – не совсем автор моего «круга», и я не очень большой «фанат» студенческих спектаклей, видимо пока. И были и есть у меня студенческие спектакли, которые я бы хотела посмотреть больше и обязательно.
Но в одной из дискуссий была затронута тема, кто-где из любимых актеров. Я вспомнила, что режиссер Родион Овчинников поставил в каком-то региональном театре пару спектаклей, не могла вспомнить, что за город – Нижний Новгород или Рязань, пошла «гуглить» и узнала, что он поставил спектакль совсем рядом. Несколько лет назад смотрели его спектакль по прозе Казакова. Безусловно, советская проза – эта та тема, которую Р.Овчинников очень тонко чувствует, и я подумала, что можно было бы и уделить вечер этому спектаклю. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что спектакль идет 3 часа 20 минут. Скажу откровенно – я была заинтригована, данный хронометраж и для любого театра – серьезная заявка, а для студенческого спектакля и подавно. На этот вечер у меня были альтернативные планы, я сомневалась, но человеческая жадность – «а вдруг я не успею и буду потом жалеть», привели меня к учебному театру института им. Щукина. И мне повезло и не повезло – мне достался последний билет, и это безусловно, плюс, но на первый ряд, и для меня это минус.
Спектакль поставлен по трем книгам С.Д. Довлатова: «Зона», «Компромисс», «Заповедник», каждая книга – отдельное действие, но соединены они в трилогию. Главного героя зовут по фамилии – Довлатов. Мне кажется, что у режиссера был все-таки немного сверх романтичный взгляд на эти истории. И в общем-то изначально чувствовалось, что он сочувствует герою, и хочет донести своим зрителям идею, что герой если и не мученик, то очень страдающий человек.
Я была немного удивлена, восприятием эпохи режиссером, т.к. по тем интервью, что я читала или смотрела с ним, у меня сложилось впечатление, он все-таки человек испытывающий ностальгию и по тем временам, и по некоторым устоям тех времен. Ан нет оказалось, что я ошибалась… Забавное предисловие он сделал перед спектаклем: «что это все про нас, про наши стремительные советские времена»… Кстати, спектакль начинается во время рассадки зрителей: актеры в ватниках и ушанках ходят по сцене, курят, что-то обсуждают… Я не очень люблю, когда так начинается, мне занавес подавай, мне нужна грань меня с моим билетом и истории на сцене. Но в этот раз я села на свой нелюбимый ряд, и мгновенно настроилась на спектакль, готова была к просмотру. А вот режиссер этот настрой в чем-то нарушил.
По мне так, первая часть получилась ярче и сильнее остальных. Первая мысль моя была – может ли быть плохим спектакль, если начинается он с первых аккордов моего любимого произведения – «Страсти по Матфею». Сценография проста – несколько двухэтажный металлических кроватей и несколько софитов на полу. И оказалось, что формат произведения очень удачно подходит для студенческого спектакля: небольшие эпизоды – студенческие этюды очень гармонично складываются в единое полотно, в ту историю, что рассказывает герой.
И вроде как герою снится сон, будто он умер или правда это дух героя вспоминает, и он начинает повествование. Актер Ислам Зафесов, исполняющий главную роль – яркий, харизматичный, с легким ироничным взглядом, ему легко удается «держать» историю. Не удивлюсь, если идея поставить именно этот спектакль пришла Родиону Овчинникову, когда он разглядел этого актера и увидел в нем некоторую «похожесть» на автора.
Одним из самых ярких эпизодов является эпизод с постановкой «Кремлевских звезд». Это очень красочно, гротескно. Очень эффектно вписан этот эпизод – как театр в театре, и так по-вахтанговски. При этом сначала спектакль ставят, и это смешно. Мы видим весь неуклюжий процесс, всю «кухню» театра на зоне со всеми неловкостями и неумелостями «актеров». А потом занавес закрывается-открывается и мы видим уже сам спектакль – это уже очень смешно, и очень ярко. Я с одной стороны пожалела, что сижу так рядом, т.к. рисунок «спектакля в спектакле» очень интересный, но мне с моего место его было не очень видно. Но с другой стороны, актеры исполняющие «жителей зоны»-зрителей этого спектакля, вышли в зал, сели у сцены, объединяя тем самым зрительный зал наш и «тот зрительный зал». И было в этом какое-мистическое единение: героев и актеров, зрителей, времен, эпохи, что-то ностальгическое… Я даже с грустью подумала, что когда этот спектакль будет играться на большой сцене Вахтанговского театра, наверное, это единение потеряется… Проверить не смогу, ибо 2 июня – дата показа этого спектакля, для меня неприемлема для похода в театр.
Второй действие – это «Компромисс». Удивительное дело, не в моих правилах сравнивать, но все действие меня не покидала мысль, что спектакль мне нравится больше «Конца прекрасной эпохи». Особенно это касалось эпизода в поезде, когда герой с фотографом на хутор поехали.
А вот третье действие – «Заповедник», мне показалось самым «тусклым», несмотря на то, что там были яркие эпизоды… То ли я уже устала, то ли действительно уже было некоторое перенасыщение… Мне это действие показалось немного затянутым, и слишком прямолинейным: «вы посмотрите, что система может сделать с человеком», эта прямолинейность показалось какой-то банальной, и банальность эта подчеркивалась музыкальным рядом. На мой взгляд, песня С.Никитина «Переведи меня через майдан» как-то уж очень хрестоматийно звучала в финале…
В чем-то Р.Овчинников «убрал» ироничную парадоксальных фраз автора, мне немного ее не хватало, в чем-то эти эпизоды он сделал жестче, прямолинейней. Но энергия молодых актеров с лихвой это перекрывала. Невольно вспомнила довлатовскую фразу: «Артист - это донор. Именно донор, который отдает себя, не требуя вознаграждения». Вот я эту донорскую энергию получила очень щедро. Все актеры играли по несколько ролей, и некоторых из них реально сложно было узнать, сопоставляя с предыдущим эпизодом. Особенно забавно это было с Аскаром Ильясовым, т.к. у актера очень ярко-выраженная «национальная принадлежность». Еще хочу для себя отметить Эдуарда Йоонаса и Валерия Карпова, а из девушек – Николину Калиберду и Серафиму Красникову.
В своих воспоминаниях венгерка Каталин, жена театрального режиссёра Юрия Любимова, пишет, как того на Родине всячески третировали и издевались. Причём делали это не столько власти, сколько сама театральная среда – ленивая, завистливая и вечно пьяная. Об этом она рассказывает в журнале «Караван историй», сентябрь 2011 г.
Венгерка Каталин вышла замуж за Юрия Любимова, когда тому было уже 59, а ей ровно на тридцать лет меньше. Познакомились они в 1976-м в Будапеште, где его театр был на гастролях. С тех пор Каталин не только участвовала в жизни Любимова, но и была свидетелем того, как функционировала театральная жизнь в СССР и в России. Причём, что очень важно, это был взгляд иностранца на нашу действительность.
В день их знакомства с Любимовым был и Владимир Высоцкий. Каталин положительно выделяет лишь его из советской театральной среды. Но зато достаётся матери Высоцкого. Она вспоминает, что поехала к ней в Черёмушки забрать свой чемодан. Дверь ей открыла неухоженная, нетрезвая женщина, которая, обозвав последними словами, мол, ходят тут всякие, ещё проверить надо, твоё ли это, швырнула Каталине чемодан, напутствовав напоследок: «Катись отсюда!»
То, что Любимов и русско-советская система несовместимы, Каталин поняла очень быстро. Юрий много рассказывал ей о своей семье. Её поразил рассказ о деде Любимова. Дед был старообрядцем, грамотным, уважаемым в селе человеком. Вся вина его заключалась в том, что он сумел наладить большое хозяйство. При сталинской коллективизации 86-летнего деда выкинули на снег, а всё имущество отобрали. Потом настала очередь отца и мамы Любимова – оба были репрессированы. Юрий вспоминал, как он, в 9 лет, повёз передачу маме в концлагерь. Охранники его не пустили, отгоняли от проходной, как бродячую собаку. Но он добился своего. Увидев сына, мать разрыдалась. «Не смей плакать перед этими», сказал ей сын, кивнув на карателей.
Каталин приехала жить к Любимову в Москву. И для неё сразу же начался ад здешней театральной среды. В их квартиру начались анонимные телефонные звонки: «Сволочь, гадина, бл…ь, убирайся в свою Венгрию!», – кричали ей актрисы Театра на Таганке. Из трубки нёсся отборный мат. Угрожали. Они не могли простить, что их кумир влюбился в меня. «Что поделать с этими дуррами? – печально говорил Любимов после очередного звонка. – Актриса она и есть актриса».
Жизнь «Таганки» пронизывали интриги. Их движущей силой была зависть. Популярность Аллы Демидовой не давала спокойно спать Зинаиде Славиной. Но основным объектом зависти был Высоцкий. Зная его слабость к выпивке, коллеги специально его спаивали. Особенно отличались в этом Бортник и Золотухин. Причём, зная широту души Высоцкого, они всё время норовили напиться за его счёт. Потом эта же актёрская публика подсадила его на наркотики.
В 1982 году Любимов остался в Англии. Потом были долгие годы скитания по разным странам – Франция, Италия, Израиль… И вот наступила Перестройка, Любимова позвали обратно в СССР. Он долго думал, возвращаться или нет, и, наконец, решился. За время его отсутствия Театром на Таганке руководил Эфрос. Но актёры довели его до скорой смерти, и труппа выбрала себе в руководители Николая Губенко.
Губенко одно время считался любимым учеником Любимова. Он даже жил какой-то срок в квартире мамы Любимова, пока та не взмолилась: «Юра, не могу больше терпеть, у меня стали исчезать книги!» На этот раз именно Губенко сильнее всех и просил Любимова вернуться в СССР: «Без вас мы сироты… Пропадаем… Спасите…» И даже плакал в трубку. «Если так, надо ехать!», – решил Любимов.
Первое свидание Любимова с актёрами «Таганки» произошло в Мадриде. По одному, по двое они заходили к Юрию в номер улыбаться. Но он-то знал, что сразу после отъезда те же Михаил Ульянов и журналист-международник Александр Бовин перед чиновниками говорили про Любимова «отрезанный ломоть!», «бездарность!», «чуждый нашему искусству человек!». Бортник и Золотухин привычно напились в этот день, и их пришлось тащить в холодный душ.
«Таганка» в 1988 году представляла собой печальное зрелище. Полы прогнили, стены облупились, потолки текли, кресла в зрительном зале протёрлись до дыр. И повсюду грязь. Зато в штате оказалось полно каких-то непонятных людей. Они целыми днями бродили без дела, сквернословили, а под вечер пьяными валялись поперёк коридоров.
Директора театра пили и мошенничали. Каждый последующий оказывался почище предыдущего. Любимов решил совмещать ещё и работу директора. Первым делом он договорился о поставке из Германии гуманитарной помощи в театр. Но благодарных не нашлось. Одни возмущались, что еда невкусная, другие негодовали, почему им паёк не доставили на дом. Третьи уверяли, что доедают объедки, а остальное уже разворовано.
Утративший кресло министра культуры СССР при Горбачёве, Губенко вернулся в театр в 1992 году. «Мы не отдадим русский театр какому-то израильтянину!», – первым делом заявил он актёрам. Летом, в период отпусков, Губенко решил осуществить задуманное, и с отрядом бойцов ОМОНа захватил новое здание театра, которое для Любимова начали строить ещё при Брежневе. Позже на его основе он организовал параллельное «Содружество актёров Таганки».
Обстановка же в самой «Таганке» продолжала оставаться невыносимой. Артисты плели интриги, прогуливали репетиции, врали и хамили. Помогать Любимову взялась Каталин. В частности, она стала каждые две недели возить в наркодиспансер актёра Владимира Черняева, чтобы он не ушёл в запой. Сопровождала его в гримёрку, чтобы он не убежал и не напился.
Однажды Любимов повёз театр на гастроли в итальянскую Равенну. «Мы в Италии, – скзали в один голос актёры и другие работники театра, – хотим гулять!» Гуляли так, что на следующий день Каталин позвонили организаторы и сказали, что спектакль отменяется – так как люди не стояли на ногах. Оказалось к тому же, ночью голый звукорежиссёр бегал по коридорам гостиницы, стучался в двери постояльцев. Заведующий постановочной частью вообще не просыхал, осветители валялись пьяными. Помогать отцу, Юрию Любимову из Англии приехал сын Пётр – он брал невменяемых актёров за грудки и тряс как грушу, чтобы привести их в чувство.
«Откуда взялись конфликты», – задаётся вопросом Каталин, и сама же отвечает на него. Иноземцев не любят. Тем более тех, которые настаивают, требуют, проверяют, учат и контролируют. Люди злились, когда им указывали, что по телефону надо говорить вежливо, использовать такие слова, как «спасибо», «пожалуйста», «извините», а не грубить.
Против Каталины продолжали сыпаться анонимки, как в «компетентные органы», так и ей самой. «Венгерская дрянь! Спроси своего любимого мужа, сколько он ещё хочет жить и как долго ещё собирается работать!?» В оправдание этих людей Каталин, правда, говорит, что у местных людей есть традиция, сживать со свету талантливых руководителей театра. Актёры издевались над Станиславским и Вахтанговым. Таирова довели до сумашествия. Писали доносы на Мейерхольда.
История «Таганки» – история издевательства над Любимовым актёров и чиновников. Так, мэр Юрий Лужков однажды написал на стене кабинете Юрия «Хочу, чтобы Театр на Таганке был всегда!». А сам чуть позже отобрал и отдал нужным людям землю, предназначавшуюся для строительства нового театра. Не говоря уже о том, что у театра всегда было недофинансирование из бюджета. В конце концов, Любимов написал в Министерство культуры: «В таких условиях считаю свою работу бессмысленной». 16 декабря 2010 года Любимова принял председатель Путин. Режиссёр хотел рассказать, почему он, спустя 46 лет руководства театром, хочет покинуть его. Но оказалось, что раньше актёры написали донос и в Минкульт, и во все органы, куда только можно, требуя избавить их от Любимова. Путин в такой ситуации только мог развести руками.
Апофеозом противостояния актёров и Любимова стали гастроли в Чехии, когда труппа отказалась выходить на сцену, пока им не выдадут деньги вперёд. Случился международный скандал. Этот день стал для Любимова последним в истории его театра.
Каталин так заканчивает своё повествование: «Да, мне ближе солнечные земли, где растут оливковые деревья и мандарины, живёт весёлый народ. Но волею судьбы я много лет прожила в холодной стране, посвятила себя распространению культуры».
В Яффо продолжается Международный театральный фестиваль Jaffa Fest, особое место в котором занимают спектакли проекта «Золотая Маска в Израиле». С огромным успехом уже прошли спектакли «ГРОЗАГРОЗА» театра Наций, «Солнечная линия» центра им. Мейерхольда и «Магадан\Кабаре» московского театра «Около». В конце мая израильских зрителей ждет встреча с одним из любимейших театров – Мастерской Петра Фоменко и авторский концерт композитора Фаустаса Латенаса в исполнении одного из величайших музыкантов современности – лауреата конкурса им. Чайковского, ученика Мстислава Ростроповича – Давида Герингаса
Мастерская Петра Фоменко покажет одну из своих ярких постановок - «Египетские ночи» созданную из отрывков произведения Пушкина и фрагментов поэмы Брюсова, «дописавшего» неоконченную поэму Александра Сергеевича «Египетские ночи». Спектакль был поставлен знаменитым режиссером и педагогом Петром Наумовичем Фоменко в 2002 и с грандиозным успехом шел до самой смерти мастера. В этом сезоне руководство театра решило восстановить легендарную постановку. Первой премьере в феврале 2018 года сопутствовал аншлаг, посмотреть любимую постановку собрались давние поклонники театра и его создателя. Петр Фоменко, знаток творчества Пушкина, поставил спектакль осенью 2002 года. Неоконченная поэма «Египетские ночи», наброски «Мы проводили вечер на даче», «Гости съезжались на дачу», стихотворения разных лет сложились в историю певца-импровизатора и его слушателей, вдохновленных жизнеописанием царицы Клеопатры. Дополнили рассказ фрагменты поэмы Валерия Брюсова, который тем же четырехстопным ямбом дописал пушкинский текст, дабы «помочь читателям по намекам, оставленным самим Пушкиным, полнее представить себе одно из его глубочайших созданий». Благодаря телеверсии постановки и сохранившимся в театре более 100 часов видеозаписей репетиций, спектакль был восстановлен полностью и в программке постановщиком значится сам Фоменко. В итоге спектакль сохранил легкость, воздушность и изящество, присущее только фоменкам! Довольно серьезное ироничное произведение, призывающие к осмыслению таких вечных вопросов бытия как любовь и смерть, они превратили в комедию, в очаровательный эротический египетский анекдот! Как и 15 лет назад, на сцену выходят Полина Кутепова, Карэн Бадалов, Мадлен Джабраилова, Наталья Курдюбова и Илья Любимов. 25 и 26 мая израильские зрители смогут насладиться пленительной атмосферой постановки Петра Фоменко «Египетские ночи», представленной проектом «Золотая Маска в Израиле» в рамках Международного театрального фестиваля Jaffa Fest.
29 мая в театре Гешер будет звучать волшебная музыка Фаустаса Латенаса в исполнении величайшего виолончелиста современности Давида Герингаса и выдающихся литовских музыкантов. Композитор Фаустас Латенас в представлении не нуждается. Его музыка неизменно звучит во всех постановках художественного руководителя театра им. Вахтангова Римаса Туминаса, а израильской публике она запомнилась по спектаклям «Дядя Ваня», «Евгений Онегин», «Улыбнись нам, Господи» и «Царь Эдип». Его произведения звучат и в репертуаре театра Гешер: «Книга царя Давида», «Гулливер», а совсем скоро – в новом спектакле «Орестея» в постановке художественного руководителя театра Евгения Арье. Латенас, которого называют музыкальным алхимиком, написал музыку ко многим фильмам, в его музыкальном оформлении вышло более 300 спектаклей. Он легко смешивает латинские ритмы, с вальсами, фокстротами, похоронными маршами, держа хрупкое равновесие. Хоровая, симфоническая, камерная музыка, аранжировки, как будто заново написанные, пропущенные через сердце. Исполнять волшебные произведения Латенаса будут литовские музыканты, самым выдающимся из которых, является Давид Герингас - знаменитейший виолончелист современности, ученик и продолжатель исполнительской традиции Мстислава Ростроповича, лауреат Международного конкурса им. П. И. Чайковского в Москве. Герингас - выпускник Московской консерватории, обладает широчайшим репертуаром - от раннего барокко до только что созданных сочинений современных авторов. Он выступал с самыми знаменитыми оркестрами и именитыми дирижерами мира, в числе которых Кирилл Кондрашин, Вольфганг Заваллиш, Мстислав Ростропович, Кшиштоф Пендерецкий, Владимир Федосеев, Шарль Дютуа, Владимир Ашкенази, Юрий Темирканов, Андрей Борейко, Валерий Гергиев и пр.
Jaffa Fest продлится до 2 июня и за это время на разных сценических площадках Яффо можно будет увидеть работы театров из Германии, Италии, Турции и Австралии, побывать на специальных представлениях для детей, посмотреть оригинальные постановки и репертуарные спектакли театра Гешер. Завершится фестиваль спектаклем-легендой «Долгая жизнь» Нового Рижского театра в постановке Алвиса Херманиса (31 мая, 1 и 2 июня).
АRTИСТ - Авиньон 16 июля в 22.00 в Gymnase du lycee Mistral спектакль Дидье Руиса "ТРАНС". Дидье Руис - французский актер, играл на сцене Открытого театра - самой экспериментальной площадки Франции. Как режиссера Руиса волнует область сокровенного - он делает проекты не с актёрами, а с обычными людьми, погружая их в необычные обстоятельства. Дидье работал и в России - ставил один и тот же спектакль "Я думаю о вас" в разных городах, в разных театрах - с разными людьми, которые выходили на сцену и рассказывали свои сокровенные истории.
Театр "Человек" был создан в 1974 году как экспериментальная студия. Здесь начинали свою карьеру Игорь Золотовицкий и Роман Козак, играли Валерий Гаркалин и Ирина Розанова, ставил спектакли Сергей Женовач. Главным направлением театра был авангардный стиль.
Скворцов — выпускник Школы-студии МХАТ, ученик Дмитрия Брусникина и Романа Козака. Он сыграл главную роль в культовом спектакле Михаила Угарова "Облом-off", за которую удостоен Премии Станиславкого, играл в спектаклях Владимира Мирзоева, много лет был ведущим актером труппы театра " Et Cetera", где сыграл в спектаклях Роберта Стуруа, Петера Штайна и других. В числе режиссерских работ Скворцова — "Орфей" и " Старшая сестра" в" Et Cetera" а также постановки в Норильском и Нижнетагильском театрах.
3 сентября в московском театре «Человек» открывается сезон. В этом году театр отмечает своего рода юбилей: 10 лет с того момента, как театр-студия «Человек» стал государственным драматическим театром. Сезон начался с перемен. Главным режиссером стал актер и режиссер Владимир СКВОРЦОВ, который накануне ответил на несколько вопросов «Театрала».
- Владимир, что для вас означает это назначение? - Для меня предложение стать главным режиссером именно в этом театре очень почетно, так как когда-то здесь работали мои педагоги из Школы-студии МХАТ Роман Ефимович Козак, Игорь Яковлевич Золотовицкий и Александр Васильевич Феклистов. Все это мои мастера, те люди, которые принимали непосредственное участие в моем становлении, когда я учился на курсе Аллы Борисовны Покровской. И в этом я чувствую своего рода преемственность поколений.
- Вы планируете кардинально изменить стилистику театра? - Я видел здесь ряд спектаклей, которые поставила основатель театра, ныне почетный его президент - Людмила Рошкован, и мне кажется, что эти постановки стилистически совершенно феноменальны, сейчас уже так кропотливо не ставят, но это отнюдь не архаика. И артисты демонстрируют высочайший класс игры. Эти уникальные «исторические» живые постановки театра, безусловно, надо оберегать и сохранять, насколько будет возможно.
Нельзя сказать, что театр находится в плачевном состоянии, но так сложились обстоятельства, что о нем в последнее время мало говорят.
Я не планирую нарушать действующий репертуар, но так раз уж я вхожу сюда в должности главного режиссера, - хотелось бы двинуться вперед, чтобы о нас снова заговорили и вспомнили. А те, кто по каким - то причинам не знал про наш театр, - открыли бы его для себя, и стали бы нашими постоянными гостями.
- Какие шаги в этом направлении, вы предпримете? - Для меня лично само пространство уникально; пространство , где зритель и артист находятся друг от друга на расстоянии вытянутой руки. По сути,- это полное погружение в происходящее на сцене. Конечно на этом принципе построены многие камерные театры. Но сейчас, увы, к таким театрам интерес несколько ослабевает. А ведь пространство, где слышно биение сердца артиста требует от них особого стиля игры. Мне всегда были интересны подобные пространства. И как актеру и как режиссеру.
Лично я в новом сезоне буду ставить «Биографию» Макса Фриша, пьесу очень известную , и даже популярную, но редко ставимую. Вообще Макса Фриша и конкретно «Биографию» открыл для меня в свое время мой педагог Дмитрий Брусникин, который также имел непосредственное отношение к театру «Человек» . Долго я думал, где ее делать. Искал пространство. И нашел его. Именно здесь я ее и вижу. А потом у меня будет , как ни странно , «Гамлет» Шекспира.
Надо сказать, что с руководством театра директором Владимиром Месхишвили и заместителем директора Натальей Тураевой мы сразу нашли общий язык. Уже несколько месяцев мы воодушевленно разрабатываем и проговариваем планы нашего дальнейшего развития. В целом этот сезон, я определяю для себя, как «ознакомительный», а в перспективе мы бы хотели, чтобы театр выпускал по семь премьер в сезон. Это будут не только мои постановки. Мы планируем привлекать различных режиссеров, и известных и молодых, - скажу честно, интерес к нашему театру сейчас есть.
Подход у нас будет тематический. В этом сезоне у нас - разнообразные зарубежные классические тексты, а в следующем будет классика русская. Я бы назвал это - «сезон актуализации русской классики».
Кроме того, в самом начале сезона в театре «Человек» состоится несколько премьер, которые были запланированы руководством театра еще до моего назначения. Во-первых, спектакль, связанный с историей Москвы и, в частности, Сухаревой Башни. И одна из классических абсурдистский пьес - «Ивонна, принцесса Бургунская» Гомбровича , в постановке Андрея Левицкого, не будем забывать, что театр «Человек», задумывался как театр абсурда.
Это не значит, что мы будем заниматься только театром абсурда. Естественным образом в нашем театре возникнут и иные направления, это все бесспорно, создаст обьем, зрители будут знать, что в театре есть разнообразные спектакли. Конечно, все это ни в коем случае не будет противоречить направлению, заданному Людмилой Рошкован.
До нового года нас ждет подготовка к довольно интересной новогодней кампании. Также мы придумали несколько оригинальных проектов, связанные с Годом Театра. В этом году у театра юбилейный сезон - уже 10 лет как это уже не театр-студия, а московский драматический театр «Человек», поэтому планируем множество интересных событий. Хочу, чтобы маленький театр, который, в свое время был яркой звездой в театральном мире Москвы, вновь засветил, как прежде.
- Вы приходите в театр со своей командой? - Конечно, мне будут помогать - подтягивается команда увлеченных людей. Это и Народный Художник России, Лауреат Государственной Премии Маша Рыбасова, и лауреат «Золотой маски», художник по свету Сергей Скорнецкий, и режиссер по пластике Константин Мишин, который также будет делать у нас свой проект.
Всех называть не буду, потому что команда только собирается, вместе все мы уже сдружились и воодушевлены идеей – создать особую яркую точку на карте Москвы, которая будет не менее популярной, чем другие московские театры.
Анекдот в качестве эпиграфа - как провел праздники? - так я тебе посылал по мейл - а…, то фото, где ты лежишь на диване… - это не фото, это видео Угадайте по этому эпиграфу, какой спектакль я смотрел в новогодние праздники.
"ОБЛОМОВ", М.Карбаускис, ТЕАТР им.МАЯКОВСКОГО, 2018 г.
Хорошо прошел спектакль, под настроение попал – праздничное, каникульное, расслабленное, неспешное. Ритм режиссуры Карбаускиса точно совпал с обломовским ритмом жизни. Верный театральный тон – с первого звука, даже еще раньше. Когда зрители входят в зал их встречает старинное кресло на авансцене и на кресле красный халат – эмблема спектакля, которая специально выделена светом.
Первая сцена спектакля, еще за тактом (еще не видно ни комнаты Обломова, ни самого Обломова) сразу задает нежную и неспешную интонацию - женщина (с нежнейшей фамилией Пшеницына) выходит к креслу и рассказывает об Илье Ильиче с нежностью.
Открывается занавес - уютная комната, теплый свет. Декорация как резонатор, раструб направлен в сторону зрительного зала. В центре комнаты диван, на диване Обломов завернутый в красный халат-одеяло, как излучатель в центре резонатора, и он излучает покой и тепло. Голос Ковалева звучит неожиданно высоко, напевно, да и сам он такой округлый, мягкий – человек-халат, приросший к дивану. Человек, халат и диван составляют единое гармоничное целое. Пуп Земли, Центр Вселенной и мы видим как солнце, которое светит в большие окна, вращается вокруг этого центра. Все совершенно в этом мире, все покойно, вот только диван скрипит, когда ворочаешься. Эх, если бы можно было замереть и совсем не двигаться.
Ковалев – актер харизматичный, энергичный, крепкий. Бен Иванов в «Изгнании» - боец, Фредди, Скарамуш (will you do the Fandango) , Фигаро (Magnifico, He's just a poor boy from a poor family). А здесь его харизма развернута совершенно другой, противоположной стороной, человек с противоположного социального полюса. Он говорит по-обломовски, смотрит по-обломовски, выглядит по-обломовски, двигается по-обломовски. Идеально округлый ноль – спокойное ничто внутри и нежнейший контур снаружи.
В комнате у Обломова появляется гармоничная пара – Захар. Лобоцкий идеальный партнер в театре Карбаускиса (Матти при Пунтиле Филиппове, Захар при Обломове Ковалева). К сожалению такого тонкого партнерства не возникает у Обломова-Ковалева с актрисами, играющими Ильинскую и Пшеницыну. Ни в той ни в другой паре нет «химии», нет вязи из петелек-крючочков, а только прямые стежки. Только отношение к Штольцу Ковалев очень удачно играет один (Штольц на сцене не появляется).
Если Обломов ноль (без палочки), то Захар – палочка без ноля. Долговязый, ворчащий, бакенбарды свисают. Не халат и тапочки, а камзол и туфли. Контрастная пара, конфликтующая и дополняющая. О-о-о и З-х-р.
Через скрипучего Захара проникает в комнату Обломова скрип внешнего мира, досадные мелочи, заботы, царапают нежную оболочку, но еще страшнее, когда воздействию подвергается не оболочка, а то что внутри, в глубине голубиной души.
Обломов способен на нежнейшие чувства - дружбу (к Штольцу), любовь (к Ильинской), привязанность (к Пшенициной). Эти чувства настолько тонки, что даже самые умиротворяющие и женственные звуки «Casta Diva» превращаются в невыносимый скрип (этим невыносимым скрипом заканчивается первое действие спектакля), что уж тут говорить про скрип дивана в начале спектакля или скрип дверных петель (этим невыносимым скрипом спектакль заканчивается).
Итоги театрального сезона 2022/23. Рейтинг премьер, ч.1 . 2.1. Премьеры драматического театра. Москва.
Ожидания от сезона были очень тревожные. Уход с поля почти половины основного состава режиссерской команды неминуемо должен был сказаться, уровень театральной игры неминуемо должен был если не обвалиться, то просесть. Чудес не бывает, незаменимые есть.
Однако ... пока что никакого обвала не произошло. На мой взгляд сезон вышел очень удачный.
Были премьеры, с признаками обвала и проседания, но их было немного:
2.1.1. Подвал московского театрального сезона
«СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ», А.Яковлев, ТЕАТР им.ГОГОЛЯ (1) «ТЕЛЕМАХ», М.Абулкатинов, Среда 21 (1) «ИСТОРИИ», Е.Перегудов, ТЕАТР им.МАЯКОВСКОГО (2) «ФАУСТ», В.Камышникова, ТЕАТР им. МАЯКОВСКОГО, 2023г. (2) «СОЛО ДЛЯ ЧАСОВ С БОЕМ», П.Пархоменко, ТЕАТР им.Моссовета (2) «ГРЕХ ДА БЕДА...», М.Брусникина, ET CETERA (2) "МУРРКУЛАТУРА ГОФМАНА", Е.Гранитова, ШДИ (3)
В систему эти неудачи пока не сложились.
Точнее говоря, они не сложились в систему, если смотреть общую панораму сезона, но для некоторых театров они указывают на определенные системные проблемы и особенно на проблемы художественных руководителей - Калягина, Марчелли, Перегудова и Яковлева.
При этом проблемы театра Моссовета и театра Et Cetera никак не связаны с оскудением режиссуры, а вот проблемы театра им.Маяковского и им.Гоголя связаны напрямую.
Театр Калягина художественным целым так и не стал, все постановки там разовые – разовые удачи, разовые неудачи. А теперь уже и возраст и тяжелая общественная деятельность ...
Марчелли – главный режиссер поставил в прошедшем сезоне два заметных спектакля (о них речь впереди), но как художественный руководитель провалился полностью. Он провалил юбилейный сезон и это пятно никакими удачами нынешними или, я надеюсь, грядущими уже не замажешь. Год начался с юбилея Остроумовой в очень слабом спектакле и в отсутствии художественного руководителя, а закончился невзятой высотой, непоставленным «Маскарадом», и юбилейным вечером из чужих рук (сами не смогли, пришлось нанимать аниматора - Марину Брусникину).
Первый сезон Яковлева в качества худрука был обречен на «первый блин комом». Преобразование театра им.Гоголя в ГогольЦентр проходило в более благоприятных условиях, и то в первые сезоны было очевидно проседание режиссуры Серебренникова. А уж обратное преобразование сделать на порядок труднее. Обвалился репертуар, обвалилась труппа, «набрали по обьявлению», ничего иного кроме такого "Сна в летнюю ночь" там родится не могло. Однако родился еще прекрасный "Портрет Дориана Грея" (он у меня в списке лучших спектаклей сезона).
Первый сезон Перегудова в качестве худрука это катастрофа. Снятие с репертуара «Семейного альбома» сыграло роковую роль, театральные боги от них отвернулись.
2.1.2. проходные спектакли
«ВАДИК ПОЕТ СВОЮ МУЗЫКУ», Ф.Гуревич, ЕВРЕЙСКИЙ ТЕАТР «ШАЛОМ» (4) «ВИШНЕВЫЙ САД», И.Поповски, МАСТЕРСКАЯ ФОМЕНКО, Москва, 2023г. (6) «ПИСЬМА ЧЕХОВА К МИЗИНОВОЙ», Д.Обухов, театр МАСТЕРСКАЯ (6) «ВИННИ-ПУХОВСКИЕ ЧТЕНИЯ», Е.Гришковец, МХТ им.ЧЕХОВА, 2022г. (6)
такие в каждом сезоне случаются. И ни о чем не говорят.
Движение по рейтингу московских премьер снизу вверх продолжу в следующий раз...
Итоги театрального сезона 2022/23. Рейтинг премьер, ч.2 . 2.1. Премьеры драматического театра. Москва (продолжение).
2.1.3. Лонг-лист
«СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ», А.Дубровский, Малый (7) «КРУГИ/ФАНТАЗИИ», Н.Кобелев, ПРАКТИКА (7) «СВАДЬБА КРЕЧИНСКОГО», А.Франдетти, Малый (7) «ЭТОТ РЕБЕНОК», Н.Кобелев, ТЕАТР САТИРЫ, 2022г. (7) «ШЕКСПИРГАМЛЕТ», Е.Марчелли, ТЕАТР им.МОССОВЕТА, 2022г. (7) «АННА КАРЕНИНА», А.Сигалова, ТЕАТР НАЦИЙ (8) «КОМЕДИЯ 12-й НОЧИ», О.Долин, Бронная (8) «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИИ ВУЛФ?», Д.Чащин, ТЕАТР НАЦИЙ, 2022г. (8) «РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА», П.Шерешевский, МТЮЗ (8)
В этой группе спектаклей нет особых достижений по части режиссуры, за исключением фирменных постановок Кобелева малой формы и кусочной структуры. Но зато много актерских удач в самых разных возрастных группах, от Василия Бочкарева до Дианы Огай.
2.1.4. Шорт-лист
Сезон можно считать удавшимся по самому простому, количественному критерию, просто потому, что легко набралась десятка первоклассных спектаклей. Ну, пусть, девятка. «Бесприданница» спектакль неровный, включил в надежде на вырост и из любви к Марчелли. Но остальные премьеры очень хороши без всяких скидок!
«БЕСПРИДАННИЦА», Е.Марчелли, ТЕАТР им.МОССОВЕТА (8)
В Москве три театра переживали в прошлом сезоне явный подьем – СТИ, Бронная и Шалом. И еще два театра держали свой высокий уровень – ОКОЛО и ЦДР Их руководители будут представлены в отдельной номинации– главные режисссеры сезона.
Успех Женовача, Панкова и Липовецкого имеют географическую природу - связан с перемещениями по горизонтали - по карте театральной Москвы, и по вертикали – взятие важного барьера. Женовач вернулся домой и всем доказал (что его неудача в МХТ больше театрально-политическая, чем режиссерская). Панков вошел в священные стены на Поварской и всем доказал (что имел на это право). Липовецкий пришел под вывеску и всем доказал (что его театр имеет право под этой вывеской находиться).
Случай Липовецкого полностью противоположен случаю Яковлева. Из всех московских режиссеров он сейчас находится в самых благоприятных условиях. К перезагрузке театра Шалом отношение у театральной критики самое благожелательное, к перезагрузке театра им.Гоголя самое неблагожелательное (в лучшем случае, игнор).
Успех Погребничко и Богомолова имеют противоположную природу. Богомолов поймал волну, лучше всех сумел превратить кризис в развитие. Те перемены в стране и мире, что многих ввергли в депрессию, для него оказались наоборот источником вдохновения и куража, тем более что именно такие перемены он приветствовал в своем манифесте (за год до того, как началось). Погребничко показал, что если держишься около, на оптимальной дистанции никакие внешние волны не собьют с пути.
3.2. Потери в основном составе команды московской режиссуры:
Туминас Бутусов Крымов Карбаускис Диденко
Кто может придти на смену? Панков, Липовецкий? Темная лошадка Мишин? Юниоры – Абдулкатинов, Тонышев? Или те, кого я пропустил (видел только 29 московских премьер прошлого сезона, а их было в разы больше) ? Ответ дадут следующие театральные сезоны.
Московский академический театр сатиры откроет юбилейный сотый сезон пьесой, которая была написана 90 лет назад специально для театра, но никогда не появлялась на сцене. Режиссер и художественный руководитель театра Сергей Газаров готовит постановку «Иван Васильевич» и планирует вернуть ей первоначальные смыслы, заложенные Михаилом Булгаковым.
Написанная в 1935 году для Театра сатиры, пьеса «Иван Васильевич» так и не увидела свет из-за цензуры. Несмотря на это, текст Булгакова, разобранный на цитаты, стал частью русского культурного кода. Сергей Газаров разрешит этот парадокс, столкнув на сцене две эпохи – времена НЭПа и русского Средневековья.
Сюжет пьесы разворачивается вокруг перемещения героев в пространстве с помощью машины времени, созданной инженером Тимофеевым. Однажды во время опыта изобретатель нечаянно отправляет управдома Буншу с жуликом Милославским в позднее Средневековье, а царь Иван Васильевич Грозный обнаруживает себя в московской коммуналке по адресу Банный переулок, 10.
Комедия положений режиссера Сергея Газарова ярко иллюстрирует булгаковскую фантасмагорию филигранно продуманным действием, подтверждая простую истину – человек не меняется. В каком бы столетии он не находился.
Мария АРОНОВАБорис ЩЕРБАКОВ СВОБОДНАЯ ПАРА Семейная комедия по пьесе Дарио Фо и Франки Раме
Искрометная комедия по «делу о супружеской неверности».
Однажды муж предложил жене жить в браке по законам свободной пары – без взаимных обязательств в верности и любви. Однако он не ожидал, что жена воспользуется заключенным между ними договором.
Неверных супругов играют Мария Аронова («Артистка», «Батальон», «Охотники за бриллиантами») и Борис Щербаков («Военная разведка», «Солдаты», «Криминальный квартет»).
Отзывы
Прекрасный спектакль с великолепными импровизациями от Марии Ароновой! Лёгкий и жизнеутверждающий. Два артиста держат в напряжении весь зал весь спектакль! Поразительно... Хотелось, чтобы он не кончался! Ольга
Какое счастье, что у нас есть такие артисты как Мария Аронова и Борис Щербаков. Такую тему так донести до зрителя!!!! мы все и каждый из нас любит и любим, и мы очень хотим , чтобы счастье Любви никогда не покидало нас! Браво! Тамара
Великолепно в самой высокой степени! Всего два актера, и столько всего происходит. Газеты бы написали, наверное, искрометно, феерично.... Нам понравилось, потому что было искренне, весело, от всей души. Актеры часто обращались к залу, получилась одна история, разговор в одной дружной компании. Всем уже посоветовали посмотреть этот спектакль. Юлия
Просто великолепно! Все кто погряз в рутинной жизни и проблемах срочно на этот спектакль!!! Заряд энергии от Ароновой даст хорошее настроение!!! Игра актёров просто на высшем уровне! Дмитрий
"О.Л. блеснула мне навстречу улыбкой,столь же поощрительной,сколь и насмешливой - я бы назвала её лукавой,если бы ей не шёл 85-й год.Но слово "старуха" к ней не клеилось(хотя первое поколение МХТ рано стало называть себя "стариками").У неё было одно их тех хорошо сконструированных природой лиц,которые меньше других поддаются действию времени( пластическая хирургия тоже ещё не расцвела).Но прелесть её была не в чертах - суховатых,востреньких, - а в той жизни,которая в них играла.Весёлый,любопытный глаз,фотовспышка улыбки - старухи так не улыбаются и не смеются милым грудным смешком.Она всё ещё была женщиной,хоть и не молодой.Сейчас я на несколько лет старше её... Прекрасные актрисы следующего поколения(Тарасова,Степанова,Еланская) смотрелись рядом с ней как псевдографини и околокнягини. Но главное,конечно,чеховская Раневская,единственная и неподражаемая.
Все Раневские - а я на своём веку повидала их пруд пруди - склонялись в ту или иную сторону - защиты или обличения,драмы или комедии,"переживания" или "представления", не говоря уже о модной эпатажности и игре поперек. Раневская-Книппер никуда не склонялась,она просто была - русская парижанка,барыня и демимонденка,женщина до кончиков ногтей."
Из статьи Майи Туровской в сборнике "Всё о Еве" 2012.
"Недалеко от печки, в центре теплушки, на своем чемодане сидела Ольга Леонардовна. Рядом с ней был поставлен на попа второй ее чемодан. На нем была расстелена беленькая вышитая кружевная салфеточка, на которой стоял стеклянный пестрый подсвечник с огарочком свечи, лежала книга в парчовом футляре, ножик слоновой кости торчал из книги. Ноги Ольги Леонардовны были закутаны в одеяло из лисьих шкур. Сама она была в пальто, на шею и отчасти на голову был накинут белоснежный пуховый оренбургский платок. Она спокойно и задумчиво полировала себе ногти замшей и напевала «Уж вечер, облаков померкнули края…».
Господи, кругом грязь, кровь, вши, ревет норд-ост, орут какие-то избиваемые или ограбляемые беженцы, где-то стрельба, вокруг мрак, смерть, а она… Пересади ее такую, какая она есть и внешне и внутренне, в холл самого лучшего отеля, она и там останется такой же. Откуда в ней эта цельность, монолитность, пронизанность культурой. Каждый из нас, попадая в иные условия, приспосабливается к ним, меняется, теряет что-то, делается другим. Она же все, даже эту отвратительную помойку, в какую превратилась наша жизнь, облагородила и приспособила к себе, победила."
Из книги Вадима Шверубовича "О старом Художественном театре".
"Дама с собачкой" - всего лишь эскиз. Однако в его неотделанности и нестройности, в абсолютной его безыскуственности какой-то неожиданной правдой звучит поэзия Чехова. Кажется, что Ольга Леонардовна читает этот рассказ так же естественно, как дышит. Может быть, на этой естественности, в её чтении и возникают по-новому свежесть чеховских образов, музыкальная магия чеховской фразы."
В. Я. Виленкин, "Воспоминания с комментариями", глава "Ольга Леонардовна", Искусство, 1982.
“Островский открыл для нас русскую жизнь во всей ее полноте и разнообразии, показал нам людей, которые живут и действуют рядом с нами, и заставил нас полюбить их.” – Иван Гончаров
“Его пьесы – это своеобразные энциклопедии русской жизни, где каждый найдет что-то знакомое и близкое.” – Владимир Немирович-Данченко
Мало кто поспорит, что Островского в русской драматургии ни превзойти, ни заменить невозможно. Известный также как “отец русского реализма”, он ярко ворвался на литературную сцену во второй половине XIX века и своими произведениями, характеризующимися гармоничной конструкцией сюжетов и острым психологизмом, весомо повлиял на вектор развития русской литературы. Его работы позволили по-новому взглянуть на социальные проблемы общества и оставили неизгладимый след в истории отечественной культуры. Как и полтора века назад, они продолжают вдохновлять, интересовать и будоражить читателей, зрителей и режиссёров своей актуальностью и способностью проникать в глубины человеческой души.
Помнится крылатое выражение: «Все истории уже были когда-то придуманы греками, а нам лишь остается найти новую форму их подачи, то, как рассказана история». В год 200-летия Островского ничего не изменилось. Его пьесы, полные острых драматических поворотов и тонких характеристик, всё также дают режиссёрам простор для творчества. Говорят, что Пушкин — наше всё. Островский в этом плане шагнул куда дальше. Он стал «всем» не только в литературном, но и театральном мире.
Пьеса Островского «На всякого мудреца довольно простоты» считается одним из самых ярких образцов русской драматургии XIX века. В пьесе рассказывается о молодом человеке по имени Егор Глумов, который стремится сделать карьеру в Москве. Для этого он использует различные уловки и интриги, чтобы добиться расположения влиятельных людей. Он является типичным представителем молодого поколения того времени. Он амбициозен, умен и хитер. Глумов стремится к успеху и готов на все ради достижения своих целей. Однако, его методы часто противоречат его собственным убеждениям и ценностям. Одной из главных тем пьесы является проблема выбора между добром и злом. Глумов выбирает путь зла, чтобы достичь успеха, но в конце концов понимает, что этот путь не приносит ему счастья и гармонии. Островский высмеял лицемерное светское общество, а также наглядно продемонстрировал, чем могут обернуться циничные попытки обмануть людей. Каким бы умным и хитрым ни был главный герой, ситуация в итоге обернулась против него самого.
Молодому талантливому режиссёру театра Маяковского Анатолию Шульеву нашлось, чем зацепить зрителя. «Мудрец» в его интерпретации стал спектаклем, который не просто удивляет своей оригинальной трактовкой, но и заставляет зрителя переосмыслить свое отношение к классике. История смотрится очень свежо, смешно и увлекательно.
В эпоху, когда театр превратился в бешеный конвейер, зрителю остаётся лишь надеяться, что он отыщет священный Грааль, жемчужину среди сотен проходных и одноразовых постановок. И с каждым сезоном этой надежды остаётся все меньше, а отсюда и самого желания идти в театр, ведь шанс получить пощечину вместо приятного опыта растёт с каждым днём. И до чего же приятно осознавать, что имя одного из любимых режиссёров всегда ассоциируется со знаком качества, а театр Маяковского сохраняет традицию верности автору.
С первых минут спектакля мы попадаем в мир, где нет четких границ между реальностью и иллюзией, между правдой и ложью, между искренностью и притворством. Герои пьесы, словно актеры на сцене, играют свои роли с такой естественностью и убедительностью, что зритель невольно начинает сомневаться в том, кто же на самом деле является истинным героем этой истории. Отсюда и рождается мотив театра в театре, герои выходят с обрамленных занавесом подмостков, разыгрывая друг перед другом свои маски.
Островский известен своими произведениями, в которых герои стремятся к достижению своих целей, порой используя для этого самые изощренные средства. Но в этом спектакле режиссер предлагает нам взглянуть на эту историю под другим углом, показывая, что даже самые коварные и хитрые герои могут оказаться жертвами собственных интриг и страстей.
Конечно, успех постановки обеспечен во многом благодаря потрясающей труппе Маяковки, ведь здесь на каждом можно ставить золотую пробу высшего качества. Что сказать, плеяда Заслуженных артистов!
Как энергична и сексуальна Клеопатра Львовна Мамаева, воплощенная Татьяной Аугшкап! Её образ привлекает внимание сразу – она зрелая, но не потерявшая своей былой манкой красоты и очарования женщина, которая уже не имеет прежней армии поклонников. Это кокетка, которой хочется порхать, восхищать и вдохновлять! «Ну, хороша же!»: восклицает Клеопатра Львовна, глядя в зеркало! Действительно, хороша! Мы наблюдаем, как её образ развивается – вначале она скучает по веселому времяпровождению, восхищается красивыми молодыми людьми, вспоминая прошлые времена. Затем мы видим, как она одновременно испугана и польщена, узнав, что молодой Глумов влюблен в неё. Героиня Аугшкап делает сначала робкие, а затем все более уверенные шаги в сторону легкомысленного романа. Как она внезапно узнаёт о сопернице, насколько она готова верить, что она всё ещё любима, а соперница – всего лишь средство для обогащения. Как она узнаёт, что была жестоко обманута и с горячей страстью и коварством мстит своему обидчику! «Женское сердце мягко. Мягко-то оно мягко, зато уж ведь и злей-то женщины ничего на свете нет, если её обидеть чувствительно. Страшно становится. Женщина отомстит ужасно, она может такую гадость придумать, что мужчине и в голову не придёт». Богиня!
Как харизматичен, дерзок и ярок Нил Федосеич Мамаев — Виктор Запорожский, который в очередной раз доказал, что ему подвластны абсолютно любые роли. Его потрясающая мимика и актёрские находки приковывают к себе внимание и не отпускают до финала. Это типичный представитель старшего поколения, который с пониманием относится к молодежи и желает передать свой жизненный опыт. У него искренне беспокоится душа о текущем и будущем состоянии дел. Нил Федосеич задает вопросы и ищет на них ответы: «Мы куда-то идем, куда-то ведут нас; но ни мы не знаем куда, ни те, которые ведут нас. И чем все это кончится?». Мамаева можно назвать романтиком и идеалистом, и на многие его советы стоит обратить внимание, ведь они совмещают в себе мудрость, проницательность и хитрость, и, конечно же, преследуют свои выгоды. Виктор Запорожский словно не играет, а проживает своего героя. Актёр делает Мамаева смешным каким-то неведомым образом, без единого намека на карикатурность. Это просто поразительно.
Персонаж Крутицкого в трактовке Александра Андриенко имеет жесткий характер, подобный патриархальному руководителю или государственному служащему. Он лишь заботится о своем собственном благополучии и полностью безразличен к своим подчиненным, он ярый противник любых реформ и неизлечимый эгоист. Не лишен он и слабости к алкоголю — как Андриенко филигранно отыгрывает постепенно пьянеющего Крутицкого от шести стопок водки! Мастер!
Моложе Крутицкого, но не менее хитрый и влиятельный, господин Городулин, которого играет Виталий Ленский, - это проницательный и беспринципный чиновник. Он относится к категории людей, которые всегда создают образ лидера без особых усилий: Городулин создает иллюзию активности, но на самом деле эксплуатирует чужой труд и интеллект в своих корыстных целях. Такие люди обычно получают лавры за чужие достижения, наказывают невиновных и награждают непричастных, не забывая о себе.
Хотя купчиха Турусина изначально выглядит благочестивой почти до фанатизма, верящей в приметы, в своей молодости она вела стремительную и разгульную жизнь. Краткая сцена, где Юлия Силаева на короткое мгновение забывается и кидает горячий взгляд на жениха своей племянницы, только добавляет глубины этому персонажу.
Одним из ярких моментов спектакля является образ гадалки Манефы, сыгранный Надеждой Бутырцевой. Этот образ не является типичным, но в нем много правды и тонких связей с современной действительностью.
«Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» - легендарный фразеологизм Пушкина мудро характеризует всех героев «Мудреца». Центральная роль прохиндея Егора Глумова досталась молодому и талантливому дебютанту Семёну Алёшину, выпускнику мастерской Миндаугаса Карбаускиса. В 2021 году Семён окончил ГИТИС и был принят в труппу Театра Маяковского. Он гармонично смотрится в творческом тандеме с легендарными мэтрами гончаровской школы. Его персонаж — молодой человек, стремящийся к успеху, но при этом не лишенный человеческих чувств и эмоций.
Финал спектакля в трактовке Анатолия Шульева придает ему особую значимость, поднимая историю обманщика до философских масштабов, где от шутки мало что остаётся. Несмотря на все трудности и препятствия на пути к успеху, очень важно в суете и быстром темпе современной жизни сохранить человеческие качества и постараться не потерять себя.
«Если кому-то захочется понять, что такое "художественный театр" в XXI веке, ему стоит сходить на "Один день в Макондо". Провести выходной в атмосфере американского юга, погрузиться в быт и сказку города, созданного воображением и волей неистового патриарха Хосе Аркадио Буэндия, терпением и неутомимостью его жены Урсулы» – Театрал🍌🍌🍌
«Один день в Макондо» – 20 января и 11 февраля
Александр Антипенко. Занят в спектаклях: «Один день в Макондо», старший сын основателя Макондо
спектакль участвует в программе «Пушкинская карта»)
«Один день в Макондо» — это импровизации и этюды, вдохновленные дипломным студенческим спектаклем ГИТИСа «Сто лет одиночества». Зрителя ждут фантазии в духе магического реализма, философия колумбийских классиков, живая музыка и акробатика, танцы, пластические интермедии. А также аутентичный обед в латиноамериканском стиле. Большинство ролей играют недавние выпускники «Мастерской Сергея Женовача», вошедшие в труппу «Студии театрального искусства», а также артисты разных поколений труппы.
Егор Перегудов о спектакле: «Самым важным было сохранить легкое дыхание студенческого спектакля, несмотря на то, что спектакль играют уже профессиональные артисты на профессиональной сцене. Мы также старались сохранить эстетику режиссерского факультета ГИТИСа в костюмах и деталях реквизита. Главный художник театра Александр Давидович Боровский предложил уникальный вариант сценографии, которая, кстати, возможна только на сцене СТИ».
Сценическая композиция и режиссура – Егор Перегудов. Сценография и костюмы — Александр Боровский. Свет — Дамир Исмагилов. Музыкальное оформление — Григорий Гоберник.
В спектакле заняты Даниил Обухов, Никита Исаченков, Лев Коткин, Варвара Насонова, Александр Николаев, Мария Корытова, Александр Антипенко, Елизавета Кондакова, Екатерина Чечельницкая, Дарья Муреева, Александр Медведев, Нодар Сирадзе, Татьяна Волкова, Игорь Лизенгевич, Александр Прошин, Ольга Балацкая, Дмитрий Липинский.
Спектакль — лауреат театральной премии газеты «Московский комсомолец» (сезон-2018/2019) в номинации «Начинающие» (лучший спектакль на большой сцене), лучшей актрисой признана Мария Корытова. В 2018 году Егор Перегудов стал лауреатом Премии Станиславского в номинации «Перспектива». В 2019 году Егор Перегудов получил премию «Хрустальная Турандот» в номинации «Лучшая режиссерская работа театрального сезона». В 2019 году художник Александр Боровский был награжден золотой медалью Академии Художеств за сценографию спектаклей «Один день в Макондо» и «Заповедник». В 2019 году Егор Перегудов получил награду Фестиваля «Уроки режиссуры» в рамках Биеннале театрального искусства. В номинации «За дерзость и отвагу в работе с литературным текстом». В 2020 году спектакль — лауреат ежегодной московской премии Союза театральных деятелей (СТД) РФ «Гвоздь сезона» («Малый хрустальный гвоздь»).
Премьера состоялась 15 декабря 2018 года.
Часть Первая. Одиночество любви. Начало в 13.00 Продолжительность 1 акта – 2 часа Антракт 25 минут Продолжительность 2 акта – 1 час 15 минут
Обед в аутентичном стиле – полтора часа. Друзья! На обед можно записаться ТОЛЬКО в день спектакля и ТОЛЬКО в нашем буфете. Заранее запись и оплата, к сожалению, невозможны (cтоимость обеда (600 р.) не входит в стоимость билета). Во время обеда вы можете насладиться изысканными блюдами латиноамериканской кухни, приготовленными в лучших традициях русского психологического театра. Количество мест ограничено. Записаться можно перед началом спектакля.
Меню:
фасолевый суп по рецепту прабабушки Урсулы куриный тостадос по-цыгански жареная кукуруза с томатной сальсой и йогуртом колумбийский лимонад алое Часть Вторая. Одиночество смерти. Начало в 18.30 Продолжительность 1 акта – 1 час 15 минут Антракт 25 минут Продолжительность 2 акта – 1 час 20 минут Окончание около 22.00
Оркестр Макондо: Варвара Насонова (аккордеон), Дмитрий Липинский (гитара), Катерина Васильева (гармоника), Даниил Обухов (скрипка), Александр Прошин (бас-гитара).
Авторы песен:
«Баллада об Эрендире», «Воображаемый бордель», «Зоологический бордель»: текст/музыка – Антон Ефремов; «Ремедиос»: текст – Даниил Обухов, музыка – Никита Исаченков; «Баллады о путешествиях Хосе Аркадио»: текст – Дмитрий Матвеев, музыка – Антон Ефремов; «Уходит жизнь – уж так заведено»: стихи – Франческо Петрарка, партия гитары – Александр Медведев, партия скрипки – Даниил Обухов.
Запрещено для детей Начало – 13.00 Окончание – около 22.00 Обед в Макондо – с 17.00 до 18.30 БИЛЕТЫ: от 1000 до 5000 р.
Вторая премьера Коляда-театра на нынешний гастролях и снова пьеса Уильямса. Спектакль еще более колядовский, чем «Стеклянный зверинец» (то есть с полноценной много-населенной массовкой разодетой в перья, полураздетой, пляшущей, поющей задающеей градус и правила театральной игры – на этот раз очень эффектный уход персонажей со сцены … в Мексиканский залив – путем ныряния на руки массовки. Так создан образ места действия пьесы – мексиканский курорт). Но менее гармоничный. Поначалу фон просто забивал и действие пьесы и текст главных героев. Хозяйка гостиницы вдовушка и приехавший с группой экскурсовод, ее бывшый знакомый. Он неудачник, его вот-вот выгонят с работы, а у нее на него виды. Расстановка фигур на доске драматична, но разглядеь и расслышать завязку сюжета было непросто, шумная курортная жизнь напрочь заглушала попытки актеров что-то сыграть человеческими словами, приходилось играть горлом (Мэксин – Ирина Плесняева )… и телом (Шеннон – Евгений Корнильев).
И все эти проблемы спектакля закончились в один миг, когда на сцене появилась Василина Маковцева. А по ходу действия пьесы – третий персонаж, третий угол треугольника. Еще одна гостья отеля, Ханна - художница, путешествующая по миру вместе со своим сильно пожилым дедушкой (старейшим из живущих поэтов). Мгновенное переключение регистра это заслуга постановщика, но ведь он сам на сцену не выходит, нужна актриса, чтобы выйти и переключить регистр на сцене, которая только что ходуном ходила. Маковцева вышла - тихая сосредоточенная - и всех убрала. Выдающаяся, сильнейшая работа. Она же не только за себя сыграла. Она собрала спектакль, пляски вокруг надувной игуаны сразу заняли полагающееся им место, ушли на второй план. А самое главное она на партнера повлияла очень благотворно и быстро, будто искра между ними проскочила и он тоже затих и сосредоточился. Корнильев играл главную мужскую роль и в «Стеклянном зверинце» и в «Ночи игуаны», в этот момент две роли соединились в линию, в тему. Теннесси Уильямс сформулировал ее так – «Он молод, но уже потерпел крушение».
А в спектакле возник замечательный актерский дуэт и началась совсем другая история, история случайной встречи людей созданных друг для друга, встреча которая не может иметь никакого продолжения. В одну секунду они сыграли вот это, то что Мэксин потом сформулировала во втором действии:
Мэксин. Я-то чувствую, как вы оба трепещете. Я издали чую подобную дрожь, которая начинает бить сразу двоих. И как только вас сюда принесло, я сразу ее почувствовала в вас и Шенноне.
И дальше они уже были вместе и шли в связке до самого финала, который в пьесе отдан Ханне, а в спектакле они оба, одновременно «обращаются к небу и самим себе - О Боже! Но теперь мы можем наконец остановиться? Совсем? Помоги нам!»
В спектакле получилось самое главное и за это можно простить слишком грубо сыгранную Мэксин и неудачно решенного дедушку-поэта, которому Уильямс дал прекрасные стихи «Ветвь апельсина смотрит в небо». Стихи могли бы прозвучать контрапунктом ко всей этой курортной развлекухе - к немецким туристам, американским туристкам, купающимся мексиканцам Педро, Панчо и Хулио, и к песне «Акапулько-ай-яй-яй-яй». Но не прозвучали.
Людмила Полякова - семидесятница. Хотя такого понятия нет. В молодые годы она прославилась ролью Лиззи в постановке гулаговца Леонида Варпаховского "Продавец дождя" Р. Нэша в театре им Станиславского в 1972 г. У него же впервые сыграла лицемерку Мурзавецкую в пьесе "Волки и овцы" А. Островского.
Одной из самых важных ролей в актерской биографии стала роль Валюши в постановке А.Васильева "Серсо" по пьесе В.Славкина. Эта роль принесёт ей признание не только в СССР, но и в Европе. Мировая известность к ней пришла после роли в фильме Ларисы Шепитько "Восхождение".
Приход Людмилы Петровны Поляковой в Малый театр выглядел странным: очень современная актриса пришла в старорежимный, покрытый корочкой отживших традиций театр. Но сыграла в этом театре огромное количество ярких ролей, сняв "традиционный", шаблонный взгляд со многих классических женских образов.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 146
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
krokodilovna Повезло мне вчера. 
art_observer (art_observer) пишет в france_ru 
] 
Это лирика... 
pamsik 
voronxxi 
pamsik 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума