2 июля состоялась XXII церемония награждения лауреатов премии «Хрустальная Турандот». Команда спектакля Римаса Туминаса «Евгений Онегин» получила статуэтку Турандот в номинации «Лучший спектакль сезона». За «Лучшую сценографию» в этом же спектакле наградили художника Адомаса Яцовскиса. Сразу после церемонии «Театрал» пообщался с Евгенией Крегжде, которая теперь выходит на сцену и в роли Татьяны Лариной. Актриса рассказала о работе с Туминасом, о бесценной пользе суровой критики и о том, как важно говорить со зрителем о благородных поступках.
- Евгения, конечно, вся Москва покорена спектаклем «Евгений Онегин». А для его участников насколько ожидаемым было получение премии в номинации «Лучший спектакль сезона»? - Была трепетная атмосфера за кулисами. Ожидание жеста от Римаса Туминаса, приглашающего всех нас выйти на сцену. Особая радость от того, что успех имеет спектакль, созданный усилиями огромной команды. Ведь в масштабных проектах добиться ансамбля всегда невероятно сложно. Все горды и сопричастны этому общему успеху. Конечно, самая главная победа – это победа Римаса Туминаса.
- Чем запомнилась сама церемония? - Церемония вручения премии «Хрустальная Турандот» была прекрасной – лаконичной, праздничной. Ничего лишнего. Чудесная ведущая – Нонна Гришаева в образе Турандот. Легкая, обаятельная, женственная, загадочная. Праздник удался. Мне понравился выбор жюри: все лауреаты премии достойны награды.
- Насколько это важное событие в жизни Театра Вахтангова? - Для нашего театра – это прекрасное завершение сезона. Как будто справка о том, что мы движемся в правильном направлении. Еще я очень рада, что художник спектакля «Евгений Онегин» Адомас Яцовскис стал лауреатом в номинации «Лучший сценограф». Он уникальный художник. И его сценография пушкинского спектакля как нельзя лучше раскрывает замысел Римаса. Хотя, возможно, Адомас уже и не нуждается так остро в премиях как в «справке о состоятельности». (Смеется.) Однако признание всегда приятно.
- И в вашей жизни этот спектакль сыграл важную роль. Говорят, что режиссер задумывал эту историю именно на вас, но обстоятельства сложились так, что вы ввелись на роль Татьяны позже, в самом конце театрального сезона… - Я не дерзну так предположить. Замысел был о Пушкине, а не о конкретной актрисе. Роль играют три актрисы, и у каждой – своя индивидуальность.
- Это было сложно вводиться экстренно в готовый рисунок спектакля, и создавать именно свой рисунок роли? - Я долго сидела в зале, наблюдая за репетициями, не имея при этом возможности выйти и попробовать. Приходилось собирать волю в кулак. Трезво анализировать процесс, отключая эмоции. Уходила домой и репетировала самостоятельно... перед большим окном на кухне. А вводилась я уже достаточно быстро, Римас присутствовал только на трех моих репетициях, потому все это было рискованно. Почти авантюра.
- Может быть, именно это мобилизует? - Мобилизует ответственность перед готовым спектаклем и перед актерами, которые в нем уже освоились. Хотелось не только влиться органично и никому не помешать, но и привнести что-то новое, свою правду, свою историю жизни. А еще очень мобилизует Римас своими замечаниями. Успех у зрителей это одно, но после каждого спектакля начинается разбор режиссера, и очень строгий. Много «кнута», и мало «пряника». (Смеется.)
- Как рождалась сцена отповеди Татьяны Лариной, ее объяснения с Онегиным, ставшая кульминацией всего спектакля? - Это – предмет моей гордости, ведь эту сцену я отрепетировала сама и показала Римасу. Он сказал: «Ничего не будем трогать». Признаюсь, такое доверие удивило.
- А вы говорите, что мало похвалы! Очевидно, одобрение еще надо уметь расслышать в его скупой манере общения с актерами? - Может быть. За плечами у нас несколько совместных работ, поэтому слышим мы друг друга с полузвука. Я научилась лучше понимать его мировоззрение, взгляды на театр. Именно это позволило мне много репетировать самостоятельно. Найденное обсуждалось, корректировалось.
- Римас Туминас признается в интервью, что именно в «Евгении Онегине» тема трагической женской судьбы звучит невероятно сильно, и, может быть, даже сильнее, чем в «Анне Карениной» Толстого...А вы сходитесь с режиссером во взглядах на драматизм женской судьбы? - Во многом – да. Режиссер пытается осмыслить русскую женскую душу, сильную личность, которая поднимается до высот, словно на качелях. Это поклон женщине, ее умению любить, быть верной, стойкой. И я как актриса пытаюсь услышать эту режиссерскую интонацию внутреннего диалога с Пушкиным, и привнести что-то свое. Мне-то кажется, что я как женщина про Татьяну чуть больше понимаю...(Смеется.) И меня в этой истории на данный момент волнует немного другая сторона этой темы. Обо всем несвершившемся в нашей жизни, о чем мы горюем иногда. О неслучившейся любви, о неслучившейся самой жизни, как в случае с Ленским.
- Спорили с режиссером? - Бывали и споры по сути характера моей героини, и по выразительным средствам. Римас дает свою оценку из зрительного зала. Например, мне очень хотелось в финальной сцене оттолкнуть с силой скамью, лягнуть ее. Ведь Татьяне предстоит нести по жизни тяжелую ношу, отказ от Онегина, от возможности взаимной любви, нести свой крест, как улитке свою ношу. Но Римас отверг этот мой жест, сказал, что похоже на то, как запрягают лошадь. Маленькая неточность, которая однако может помешать зрителю правильно воспринять образ сцены. Иногда ему важно добиться от меня нужного поворота головы. И тогда сама мизансцена, сама картинка вдруг неожиданно так выразительна, что появляется другая наполненность сцены, рождаются новые смыслы. Он умеет работать формой, через детали.
- Что-то привносите в пушкинский спектакль из своих прошлых совместных работ с Туминасом? - В моей Татьяне есть стоицизм, есть что-то от моей Сони из спектакля «Дядя Ваня». Для режиссера это важная тема – поклон людям, которые находят в себе силы жить вопреки обстоятельствам, через преодоление. И мне это тоже очень понятно.
- В финальной сцене у ваших ног сразу два Онегина, зрелый и юный – Сергей Маковецкий и Виктор Добронравов. Не мешает ли такой дуализм? Вероятно, не каждый актер умеет играть про любовь? - Счастлива та женщина, у ног которой такие мужчины! (Смеется.) Они оба такие чудные партнеры. Когда в финальной сцене отповеди, объяснения Онегина и Татьяны, Сергей Маковецкий читает свой монолог, то у меня сердце трепещет в груди. Он как партнер щедр, точен, искренен, поэтому мне и играть-то ничего не надо, и прикладывать усилий – тоже. Сзади у моего кресла стоит Витя (юный Онегин), и я краем глаза вижу его согбенную фигуру, слышу вздох, всхлип. И сердце сжимается.
- В роли Татьяны Лариной звучит тема столь высоких нравственных принципов, что, кажется, в реальной жизни такой максимализм редко встречается. Как вы это ощущаете? Что говорят зрители? - Высказывают разные мнения. Думаю, что людей такой нравственной чистоты, благородства и высоты в любое время немного. Единицы. Но они есть, и в моем окружении тоже. И я рада, что театр говорит об этом. Главное, я ловлю реакцию зала, сочувствие, понимание. Может быть, такой персонаж, как Татьяна, для кого-то станет предметом для подражания.
- Сыграно четыре спектакля. Пришел нужный, правильный покой? - 28 июня я уже немного расслабилась, почувствовала легкое дыхание. Пройдет еще несколько спектаклей, и я точнее почувствую границы, куда мне нельзя заходить. Понимаю, что это только начало пути работы над ролью. Например, роль Сони в «Дяде Ване» полностью открылась мне лишь спустя три года. Я вдруг многое поняла про нее, вдруг открылись скрытые смыслы этой истории. Может быть, я стала взрослее. Опыт – черт побери! – опыт. Без него никуда в этой профессии. Никогда не можешь сказать, что вот, все, роль получилась. Римас Туминас все время толкает меня к самосовершенствованию, учит больше читать, смотреть, слышать, анализировать, развивает мой вкус, учит смирять гордыню, терпеть, не зазнаваться... Он уже не столько режиссер, сколько учитель по жизни. Римас бывает суровым, но я уже научилась извлекать пользу из самых суровых его разносов. Много «кнута», поэтому очень радуюсь комплиментам со стороны. «Пряника» иногда так хочется!
Наряду с Эймунтасом Някрошюсом и Оскарасом Коршуновасом Римас Туминас входит в тройку самых известных в мире литовских режиссеров. Строя свой сценический мир по свойственным этой театральной школе метафорическим законам, Туминас, однако, немного отличается от своего ровесника и от более молодого коллеги
Он, если уместно так выразиться, менее депрессивен. Даже от его знаменитого, некогда чудом показанного в Украине лермонтовского «Маскарада» память хранит не только пронзительную ноту человеческого одиночества, обрекающего героев на гибель, но и восхитительное баловство, благодаря которому крохотный белый шарик в начале спектакля вырастает к его финалу в огромный снежный ком, сметающий со сцены персонажей под неземной красоты вальс Арама Хачатуряна. В последние годы режиссер, не оставляя созданный им в Вильнюсе Малый драматический театр, много работает в Москве, что оказалось благом и для нашей публики, получившей возможность увидеть на гастролях его прекрасные постановки «Играем Шиллера» в «Современнике» и «Дядю Ваню» в Вахтанговском театре. Кстати, Туминас — первый иностранный режиссер, которого пригласили руководить статусным российским коллективом. Пережив бунт вахтанговских ветеранов, он продолжает работать с этой труппой. О перспективах подобного сотрудничества и жизнестойкости модели репертуарного театра шла, в частности, речь в беседе Римаса Туминаса с обозревателем « ШО».
ШО Бури, связанные с вашим назначением художественным руководителем Московского театра им. Евгения Вахтангова, кажется, уже улеглись. Пришли успехи, награды, зал заполнила публика — и ропот утих. — Да, в общем, творческая атмосфера в Вахтанговском театре сегодня бодрая. Появилось внимание критики. Нет недостатка в зрителях. Артисты тут же почувствовали, что они интересны, и это их творчески подстегивает.
ШО И все же не кажется ли вам, что пестуемая столетие в России, как и входивших в эту империю других странах, модель театра-дома амортизировалась, не выдерживает испытание нынешним временем? — Так оно и есть. В театрах соединены люди с совершенно разными вкусами и пониманием творческих задач. К тому же дом предполагает атмосферу семьи. А этого сегодня нигде нет. Я, кстати, не вижу в этом трагедии. Дом должен возвести режиссер, предлагая артистам художественный закон, по которому им следует существовать. Лично для меня сегодня понятие театральной семьи концентрируется в явлении ансамблевости. Чувство и понимание ансамбля может заменить и семью, и дом. И это нагружает артиста значительно большей художественной ответственностью. А горевать, что нет дома, как раньше, не надо. Хотя, конечно, многие горюют и тяжело свыкаются с тем, что его нет.
ШО А для ансамбля артистам достаточно просто профессионально владеть ремеслом или все-таки им требуется какая-то общность мировоззрения, художественной цели, критериев? — Да, наверное, ощущение художественной цели необходимо. И еще — терпение и уважение друг к другу. Ансамбль не прощает предательства. Как и прежде, актеру нужна воля и осознание своей миссии. А без этого наступает уныние, душевная усталость, механичность игры.
ШО Эти негативные свойства — категория возрастная или ментальная. Вы ведь много ставили не только в Литве или России, но и в Швеции, Исландии, Финляндии, Великобритании. В разных странах и творческие компании по-разному складываются? — Особых отличий нет. Но если говорить о России, то главная проблема заключается в том, что здешний актер разучился работать. Он напрочь забыл, что 80 процентов своего времени в театре актер проводит в репетиционном режиме. Иногда наблюдаешь за артистом на репетиции и видишь, что мысли его витают где-то в другом месте. Его занимают какие-то житейские заботы, а игра и сцена оказываются чем-то вторичным.
ШО Но ведь сегодня артист поставлен в жесткие социальные условия. Он стремится быть востребованным, чтобы обеспечить себя… — Но обеспечивает-то он себя не через театр.
ШО Почему же артисты так за него держатся? — А где вырабатываются профессиональные навыки? Именно в театральной работе актеры обретают то, что потом можно отлично и дорого продать на стороне. Они же, как бы ни было трудно заставить их работать, понимают, что обогащаются в театре материалом, который им весьма пригодится. В кино, не говоря уже о сериалах или антрепризах, они творчества не находят. Вот и приходится из дома выносить. В общем, это маленькие воры и предатели. Приходят на репетиции утомленные, измученные — все на стороне отдали, роздали, продали. Возвращаются домой босые, голодные, хотя, естественно, на машине. И с жаждой работать. Правда, уже через несколько репетиций снова бегут куда-то в телестудии или на съемочные площадки, таща что-то из дома. И продают это на стороне. Но, если без шуток, то, конечно, все труднее и труднее становится управлять театром. Думаешь: зачем это нужно? Столько тратить воли и интеллекта. Невольно вспоминаешь Гордона Крэга, который с куклами, в конце концов, начал играться, рассматривая их как идеальных, по крайней мере, послушных и преданных исполнителей. И ставил с ними спектакли. Еще думаешь, что, возможно, стоит вообще отказаться от сотрудничества со звездами и звездочками. Работать только с молодыми артистами. Их, может быть, хватит на пять-семь лет. Потом их расхватают, разграбив твою труппу, или они сами продадутся и уйдут.
ШО Какая-то совсем уж драматичная картина… — Такова, увы, реальность. Театр для артиста сегодня — рекреационная зона. Напрягаться он не желает. Даже репетицию он хочет превратить в приятное времяпровождение. Ничего страшного в этом, между прочим, нет. Я и сам не раз говорил, что мечтаю поставить спектакль между глотками кофе. Договориться в комнате с артистами, которые уже пустили в подсознание образы, а затем просто развести их на площадке по мизансценам. Но и это предполагает немалый внутренний труд. Куда легче уцепиться за какую-то внешнюю характерность, которую я, кстати, гоню из театра беспощадно.
ШО То есть, как я понимаю, вас интересует актер не лицедействующий. У вас, по моему, когда-то даже такая формулировка была: играть, не играя. — Да, играть, не играя, и ставить спектакль, не ставя его.
ШО Красивая фраза, но что она означает? — Она подразумевает такое профессиональное знание жизни, что информацию о герое артист как бы черпает из самой реальности. И умеет ее распределять в процессе игры. А моя задача заключается в том, чтобы создавать ситуации для эмоциональных и смысловых взрывов. Показывать, в каких местах это должно происходить. То есть не ставить спектакль, а монтировать его. Как киношники монтируют эпизоды, я хочу монтировать настроения — тишину с музыкой, музыку со светом, свет с человеческими глазами, глаза с пространством и т. д.
ШО А в чем состоит смысл такой игры? Отражает ли театр жизнь? Является ли он ее зеркалом? — Нет, зеркало ведь не отражает, а возвращает тебе твой облик. Только в сказках бывает, что видишь в волшебном зеркале принца…
ШО А на самом деле видишь только свою рожу. — Вот именно: свою рожу. Безжалостный образ. С отражением жизни то же самое. Театр, на самом деле, — это игра с жизнью. Ты словно исследователь, можно сказать, даже зонд — как бы протыкаешь ее, уходишь вглубь. И дырявишь ее, чтобы хотя бы какой-то свет будущей жизни добыть, дать ему к нам проникнуть.
ШО Какое значение при этом имеет зритель? Он участник диалога? Или пассивный созерцатель? — Не скажу лучше, чем Лессинг: «Театр ласкает ухо и гладит глаз». И тогда пробуждается ассоциативный ряд самого зрителя. Пробудить эти ассоциации — и есть наша задача. Да, мы играем в жизнь — иногда с риском, иногда — глупо, не понимая цели, но иногда очень точно попадая в нее.
ШО Зрителю при этом важно узнавать себя в герое? — Нет. Важнее постигать другого — в экзистенциальном, естественно, смысле.
ШО В ваших спектаклях, как, в принципе, везде в литовском театре, большое значение имеют подлинные фактуры — вода, земля, дерево. То есть мир искусственный создается из очень конкретных, достоверных вещей. — Это хорошее наблюдение. Вещи должны уметь на пустой сцене играть сами. Они уже сами по себе должны содержать историю. Я иногда даже актерам говорю: «Вы эту историю своим появлением только портите».
ШО На ваш взгляд, режиссер, вообще художник, должен ли формулировать для себя большие цели? Верить, что своим творчеством меняет мир. — К сожалению, я уже в это не верю. Хотя когда-то только в этом видел предназначение театра и свою личную миссию в нем. В молодости я, помню, удивлялся: как это так, у меня премьера, а по улицам люди праздно гуляют. Они обязаны быть в театре! Я же им собираюсь открыть на мир глаза! Сейчас, конечно, я стал трезвее, хотя и стараюсь транслировать на сцене свои тревоги.
ШО И что же вас сегодня наиболее волнует? — Проблема саморазрушения. Откуда в человеке эта мощная тяга к самоуничтожению? Запрограммирована ли она или является результатом нашего собственного невежества? Почему свобода не делает нас счастливыми? Почему, озабоченные ублажением своего «я» и его прихотей, мы ожесточаемся, забываем о милосердии, доброте, ответственности друг перед другом?
ШО Кажется, и спектакли ваши по мироощущению становятся все трагичнее. — Может, годы сказываются. Неверие в то, что доброта и красота спасут мир. Но истребляющего самого себя, потерянного, оставленного Богом человека мне жалко. И, как бы пафосно это ни прозвучало, я думаю, что театр должен быть среди этих людей, защищать их.
ШО Новое понимание жизни трансформирует ваш театральный язык? — Вероятно. Отказываешься от слишком жесткой формы. Стремишься к простоте языка. К чистому журчанию чувств. К свету отношений между людьми на сцене. Все больше и больше ищешь поэзию. Вообще чем жестче и катастрофичнее становится жизнь, тем мягче и нежнее мы должны о ней рассказывать.
ШО Что является для вас сегодня определяющим в выборе авторов? — Я долго думал над этим и, в конце концов, пришел к одному слову — честность.
ШО Существуют ли произведения, которые вы много лет хотели поставить, но так и не воплотили по каким-то причинам? — «Божественная комедия» Данте, «Юлий Цезарь» Шекспира. Все время какие-то обстоятельства мешают. Но думаешь, что жизнь еще не закончилась. Планирую я их, как и тридцать лет назад, но почему-то не получается. Правда, раньше я через пять ступенек прыгал, когда бежал по театру. А теперь — через две.
ШО Вы приступаете к репетициям, уже имея какое-то достаточно определенное решение или… — Нет, нет. Когда я начинаю работу, то вижу лишь какой-то контур будущей постановки, чувствую ее запах. Если я подготовлюсь и увижу будущий спектакль в воображении, я уже не буду его ставить. Если знаешь результат, зачем этим заниматься?
ШО Репетиционный процесс вы, очевидно, любите больше, чем сам спектакль. — Безусловно. Правда, раньше я больше любил начало репетиций, а теперь их завершение.
ШО Радость Сизифа, освобождающегося от камня? — Просто в финале я занимаюсь своим любимым делом — монтажом. Визуальной композицией. Склейкой эмоциональных фрагментов. Ритмической партитурой.
ШО А как вы совмещаете строгий формальный рисунок, который так тщательно гравируете в спектакле, и то, что происходит с артистом? — Мне важно, чтобы артист ухватил суть образа. Пустил его в подсознание. И начал с ним существовать. Если это произошло, форму он освоит.
ШО Что важнее для художника — интуиция или знание жизни? — Анализ и наблюдательность — никогда не помеха. Но наблюдаешь жизнь, даже когда читаешь Достоевского, который, по моему, крупнейший режиссер. У него вообще можно режиссуре учиться — столько там подсказок.
ШО Вот Вы Крэга помянули. Не получается ли, что художнику лучше жить, запершись, как он, оставаться сторонним наблюдателем? — Правильно: чтобы нечто увидеть, надо от него отстраниться. Но и на улице следует бывать. Полдня читать и репетировать, а полдня быть в гуще мира. Заглядывать на выставки современных технологий и архитектуры. И в магазины заходить. Знать, что творят сегодня люди и как. И не переставать всему этому удивляться. Художнику вообще надо существовать в удивлении.
ШО А кто его главный зритель? — Я часто это повторяю: мы играем для некоего «третьего», который за нами наблюдает. Не называйте его Богом, если хотите. Но это какие-то силы над нами. Я лучше стихами Ронсара отвечу: «Весь мир — театр. Мы все актеры в нем. Всевышняя судьба распределяет роли. А небеса следят за нашею игрою». Шекспир эту мысль по-своему переписал.
ШО То есть направлять свое искусство следует в вертикаль? — И только так. Оттуда идет и угроза, но, возможно, и спасение. Но играть надо с Ним, а не с партнером или залом.
Призываю всех - ИДИТЕ к вахтанговцам на бомбового "Онегина" Римаса Туминаса
Спектакль шел почти 4 часа, смотрел, не отрываясь на сцену, получая эмоциональное наслаждение.
Этот "Евгений Онегин" и Туминас - явление в нашей театральной жизни. Потрясающая сценография. Чёрная сцена с огромным зеркалом танцзала поражала и позволяла подробно рассмотреть всё, что происходит на сцене под чудесную музыку Чайковского. Во время спектакля, повторял про себя вместе с актерами стихи великого Пушкина. Римас Туманис на сегодня - лучший театральный режиссер (столько фантазии,а ведь поэзию очень сложно поставить на сцене) Спектакль абсолютно режиссерский.
Максакова - абсолютная королева театра Вахтангова Раздражали - Маковецкий своими сипатыми модуляциями и нетемпераментная Ларина!
вдогонку...
встретил в театре Вахтангова любимого профессора-шекспироведа. Лекции Алексея Бартошевича в ГИТИСе обожали все студенты Он, между прочим, ещё и внук Василия Качалова.
А семь подсолнухов Татьяна подарила любимой невестке, прекрасной актрисе Анастасии Васильевой, которая, к сожалению, играла маленькую роль.
Моя мечта, с которой я не мог не поделиться с Римасом после рюмки "Грей гуса", - - Ах! Римас, дайте Насте возможность сыграть Татьяну Ларину, а эта, нынешняя, пусть побегает в массовке!! Великий засмеялся и обещал подумать!!
Актриса рассказала о способе породнить Театр им. Вахтангова и Римаса Туминаса
— Мария, какие роли вы будете играть в новом сезоне? — Я сыграю Елену Прекрасную в спектакле Римаса Туминаса «Троил и Крессида». Об этой женщине говорят всю пьесу, но появляется она всего минут на пять в конце первого акта, вот и все. Прочитав пьесу Шекспира «Троил и Крессида», я подумала, что роль Елены ничего не прибавит к моей творческой биографии.
— Почему вы согласились ее сыграть? — Когда я получила эту роль, у меня был разговор с Туминасом. Я сказала ему, что играть Елену мне, в принципе, неинтересно и заниматься этой работой не хочется. А потом спросила: «Римас Владимирович, вам важно, чтобы я была в вашей команде в тот период, пока вы у руля?» Он ответил :«Да». И я сказала ему: «Тогда вопрос снят, буду играть хоть “кушать подано”». Знаете, Туминас придумал гениальное решение для образа Елены. Идет нескончаемая троянская война, льется море крови, гибнут люди, чтобы завоевать Трою и вернуть красавицу Елену мужу. А она в это время отдыхает: жрет, занимается сексом, давно уже постарела, растолстела и превратилась в огромную бабищу. Когда войско завоевывает город, солдаты, сражавшиеся, чтобы освободить Прекрасную Елену, и слышавшие рассказы о ее красоте, вдруг видят, в кого она превратилась, и у них наступает шок. У зрителей пятиминутное появление Елены тоже должно вызвать шок. Не буду ничего рассказывать, нужно смотреть спектакль
— Вам так хочется быть в команде у Туминаса? — Это долгий разговор… Я по складу характера женщина-мать, и мне все время хочется как-то помочь Туминасу, поддержать его, закрыть собой. Честно говоря, я ему не завидую: он пришел руководить совершенно сумасшедшим театром, пришел из другой культуры и абсолютно по-иному воспринимает мир. Сейчас он пытается научить нас языку, на котором разговаривает. Вопрос в том, способны ли люди, привыкшие к совершенно другой школе, выучить этот язык. Хотя мне всегда очень интересно смотреть, как Туминас репетирует
— Как к нему относятся актеры в театре? — Они долго были беспризорными детьми. Туминас сейчас присматривает за ними, но он пока не родитель. Мы ждем, что с нами будет дальше. Кем станет для нас этот пришедший в театр человек: любящим отцом, старшим братом или строгим отчимом. Так что мы пока стоим на перепутье.
— Не хочется ли вам как-то расширить свое амплуа? — Если бы мне предложили серьезную драматическую роль, для меня это стало бы огромным событием. Но ужас в том, что я очень боюсь нового материала и ненавижу новые работы. Никогда в жизни я не мечтала о какой-нибудь роли, никогда не просила режиссеров специально что-нибудь для меня поставить. Процесс вхождения в новый образ для меня всегда очень мучителен
— Вы согласны с тем, что внешность актера ограничивает выбор ролей? — Не согласна. Я уверена, что одаренный актер может сыграть любую роль, независимо от того, подходит для нее его внешность или нет. По-моему, тут все зависит от режиссера.
Знаменитый режиссер Римас Туминас стоит у руля театра Вахтангова всего пять лет, а перемены очевидны даже тем, кто далек от театральной жизни столицы.
Впрошлом сезоне вахтанговцы отметили 90-летний юбилей люби-мой almamater. После выхода сразу несколь-ко громких спектаклей (юбилейная «Пристань» самого Туминаса, «Бесы» Юрия Любимо-ва, «Анна Каренина» Анжелики Холиной) театр был официально признан самым посещаемым в Москве. Журнал «Свой» погово-рил с Римасом Туминасом о теа-тре, литовском детстве, о первой любви и об особенностях характе-ра русских актеров.
- Как случилось, что вы полюбили театр? - Да я и сам не понимаю. Все детство я прожил в глуши, на одном из литовских хуторов. Там даже электричества не было. По-том, правда, оно появилось, — по два часа в день работал какой-то генератор. У нас была гостевая комната, вход в нее был через спальню. А вместо дверей — зана-вески. И вот эти занавески, види-мо, поразили воображение меня семилетнего. Я стал регулярно звать в гости двух соседских дево-чек на год младше меня, ставить на табуретки между этих занаве-сок и что-то заставлять их расска-зывать. Откуда что взялось, ведь я театра не видел никогда! Видимо, сказались глубокие народные корни. Там, где я жил, всегда праздновали религиозные празд-ники. Никто ведь не запрещал, — глушь. Эти праздники всег-да сопровождались карнавалом, какими-то представлениями, ро-зыгрышами. Еще автолавки мне нравились. Приезжал грузовик, открывались задние дверцы, и передо мной открывался мага-зинчик. Было похоже на театр.
- Когда вы в первый раз уви-дели настоящий спектакль? - Мне было 14 лет. Весь наш класс повезли в Вильнюс в те-атр. Я тогда уже работал киноме-хаником, жил самостоятельно, чувствовал себя взрослым. Мне было очень обидно, что показы-вали всего лишь «Кота в сапогах». Кроме того, сам спектакль был чудовищно плох, я чувствовал фальшь. Все хлопали, а я не хло-пал, сидел и недружелюбно смо-трел на сцену. При этом мне было жалко актеров, стыдно за них. Я думал: «такие взрослые и такой ерундой занимаются».
- Ерундой? - Конечно. Я вообще о театре не думал тогда, больше о кино. Мне казалось, именно кино — на-стоящее искусство. Там же были герои, некоторым я подражал. А тут какой-то «Кот в сапогах».
- Как же получилось, что вы поступили именно на театраль-ный факультет Вильнюсской консерватории? - Произошло нечто удивитель-ное. В моей деревне поселилась странная семья. Мать с тремя дочерьми. Можно сказать, «три сестры» приехали. Все были кра-сивые, светленькие, возраста примерно 15, 17 и 19 лет. Почему они отказались в нашей глуши, я до сих пор не знаю. Все парни тогда всполошились. Я влюбился в младшенькую. Она очень ак-куратно одевалась, я помню ее шелковый фартучек, тщательно сплетенные косички, безупречно белый воротничок… От нее пах-ло ландышами. Она казалась мне существом из другого мира, — так элегантно эта девочка двигалась, сидела, разговаривала. Даже руч-кой писала как аристократка. Через год ее семья исчезла так же неожиданно, как и появилась. Они уехали в Вильнюс. Я писал письма, плакал. Год в муках провел (улыбается). Мне было 17 лет, и я, наверное, был похож на Лен-ского. Сочинял стихи, пел.
- Вы пели? - Уходил в болота и там пел. Мне не хотелось, чтобы кто-то слышал. При этом я был уверен, что пою я прекрасно (смеется).
- Что случилось потом? - Я уехал работать сварщиком, несмотря на то, что 11-ый класс не закончил. Пришлось записаться в вечернюю школу. Безумная ком-пания тогда подобралась — ми-лиционеры, кузнецы, механики и я. Жизнь я вел ночную. Закан-чивались занятия, и я шел вместе с остальными к трикотажной фа-брике. После второй смены оттуда выходили женщины-работницы. При этом я был по-прежнему влюблен, и боялся встречи с той девушкой.
Но время шло, надо было ре-шать — армия или учеба. Мама прочитала в газете, что в Консер-ватории в Вильнюсе проходит до-полнительный набор на режиссу-ру. Она, в общем-то, угадала — я человек творческий, в нее: мама была человеком с большим вку-сом, работала швеей и художни-ком. Я с детства всегда был склонен к искусству: лепил, сначала из теста, потом из глины, камня, дерева. Одно время подумывал стать скульптором всерьез. По сей день, когда вижу камень и дере-во, хочется что-то с ними делать. Сейчас на моем хуторе полно материалов, все думаю, когда-нибудь что-нибудь сделаю.
- Театральный факультет — это случайность? - Я подумал, что попытка по-ступить в столичный республи-канский вуз — это еще и возмож-ность встречи с Ней, ведь я знал, где она живет. Так что решился и впервые в жизни полетел на са-молете. Но мне так понравилось небо, что когда я обнаружил в кармане кресла листовку с при-глашением всех желающих вы-учиться на пилота, мгновенно поменял решение. Но от встречи с девушкой не отказался, поэтому документы в Консерваторию все-таки подавать пришел. Думал, пока осмотрюсь, что да как. Од-нако документы взяли сразу. Я сказал «подождите, я летчиком хочу быть». Мне ответили: «лет-чиком еще успеете, а пока при-ходите поступать». Я вышел на улицу и отправился к любимой. Купил розу. Она открыла с теле-фонной трубкой в руках. Поздо-ровалась и пошла разговаривать дальше. И так она это делала, так нежно и так игриво, что я понял: на другом конце провода ее па-рень. Розу я ей так и не вручил, ушел, сказав, что вернусь. Так никогда и не вернулся. А для себя придумал вот что: «стану знаме-нитым, и она пожалеет». Про-фессия летчика для этих целей не годилась, а вот театральный… Я хотел, чтобы меня везде видели, обо мне писали (улыбается).
- Что ж, все сбылось… - (Смеется). Сначала я думал, что театральный — это легко. Я без энтузиазма что-то сдавал,не готовился. Тогда меня вызва-ли в деканат: «слушайте, у нас сложилось впечатление, что вы проездом тут, несерьезно отно-ситесь. Вы действительно хотите здесь учиться?». Я соврал, что, конечно, хочу. Почему-то вспом-нилось лицо матери. Я знал, что если вернусь, она меня поймет. Скажу, что не мое и все. А вот со-седки ни ей, ни мне не поверят. Скажут, раз вернулся, значит – не поступил или выгнали. Мне стало маму очень жалко. И я стал усерднее заниматься.
- А потом вы втянулись? - Мне легко удавалось сочинять этюды, я и другим их сочинял. Все же на поверхности — только руку протяни или вспомни — и уже готовая тема или отрывок. Мой азарт заметили, пригласили на телевидение и радио. Я знал, что Она меня слышит и видит… Впереди маячили большие пер-спективы, но поскольку я увлекся театром, судьбу со СМИ и кино я связывать не стал. Мне тогда раскрылся Чехов… Его боль, тоска, невысказанная надежда, рани-мая красота… Мне казалось, что я и сам уже прожил жизнь, заду-мался о смерти…
Программа нашего факульте-та была схожа с ГИТИСовской. За-кончив 4 курса в Вильнюсе, я по-ехал в Москву. Прошел все туры, не сдал только историю СССР. По-лучил большую-большую двойку. Но, поскольку в творческих вузах оценивают будущих студентов иначе, чем в обычных, мне ис-правили двойку на тройку. Так я поступил в ГИТИС.
- Там вы определились с ори-ентирами в театре? Кого бы мог-ли назвать своим учителем? - Иосифа Михайловича Тума-нова. Он работал с Таировым, Мейерхольдом, руководил Боль-шим театром. Педагог он был выдающийся. Сильный человек с волчьим взглядом. Мгновенно угадывал людей, раскрывал и на-правлял их. И, конечно, моим кумиром был Анатолий Василье-вич Эфрос.
- Выдающиеся времена рус-ского театра. И вы руководи-те русским театром. Что есть в русском театре, чего нет в ли-товском? - Русские актеры всегда хотят понимать, что они делают и за-чем. Они требуют права заявлять о своем «я» на сцене. В этом нет ничего от желания растолкать конкурентов локтями, но твердо заявить о себе – это святое. В ли-товском театре этого нет совсем, там возносится сама идея служе-ния театру. Никому не придет в голову мерить роль по количеству текста. Ансамблевость всегда на первом месте. Из этих двух под-ходов мне ближе литовский, я стараюсь «привить» его вахтанговцам. С другой стороны, рус-ские актеры потому такие силь-ные, что с самого начала своего профессионального пути хотят, а потом и становятся личностями.
- Вы ощущаете себя русским режиссером или все-таки ли-товским? - Литовским. Как режиссер я со-стоялся там. Хотя на последнем курсе Анатолий Васильев пригла-сил меня к себе в Театр им. К. Ста-ниславского. Тогда там работали Райхельгауз, Морозов, сам Васи-льев. Настоящий расцвет. Каза-лось, что в нашей жизни возник-ла сцена, похожая на Бродвей. Я помню, согласился без чувства триумфа или радости. Боялся, что еще не готов. Я думал «мне надо в Литву, и даже не в Виль-нюс. Притаится, работать, а не «взорваться»… Я чувствовал, что хочу еще некоторое время быть просто наблюдателем, смотреть, как работают Эфрос и Любимов. Тогда я проходил практику у Юрия Петровича. Он, конечно, об этом забыл, когда мы встрети-лись. Но я ему напомнил. Он был рад, и теперь мы близкие люди.
- В прошлом сезоне вся теа-тральная Москва обсуждала «Бе-сов» Любимова, поставленных в вашем театре, затем вашу же «Пристань»… Репутация у вахтанговцев, благодаря вам, все безупречней. А что лично вы считаете самым большим сво-им достижением на посту худо-жественного руководителя? - Себя оценивать трудно. Но я могу сказать вам, чем я доволен. Прежде всего, мы сумели обла-городить репертуар. Много всего сделали, чтобы в театре было уют-но и удобно Постарались обратить внимание публики на каждого актера, наконец, мы подняли в три раза зарплату. Я иногда чув-ствую себя неким посредником между государством и вахтанговцами. Я гарантирую им то, чего не гарантирует государство: со-циальную защиту. Поначалу мне было стыдно подписывать зар-платы Яковлеву, Купченко, Мак-саковой… Это были такие гро-ши… Сейчас совсем другое дело. Сколько можем, конечно, но хотя бы не стыдно. Здесь я испытываю такую же радость, какую испы-тал, получив первую зарплату и принеся ее маме. Радуюсь каждо-му рублю, который выписываю своим артистам.
- Зачем же вам понадобилась новая студия при театре? Вах-танговская труппа – одна из са-мых больших в столице. Кроме того, одна из самых сильных. У вас сильная молодежь, кроме того, звезды… - Мне мало. Я жадный до талан-тов, и вижу, как много их вокруг. Талантливых людей мне всегда жалко, я знаю, какая у них будет тяжелая жизнь.
- Когда происходил отбор в новую студию, на что вы обра-щали внимание, в первую оче-редь? Вообще, каких людей вы включаете в свой круг? - Мне важно, чтобы человек был добрый. Добрые люди нужны моему театру, они вообще нуж-ны. Поверьте, профессионализму можно научиться. Для этого су-ществую я, режиссер и немнож-ко педагог. Я считаю, что акте-рам надо сразу давать значимые роли, тогда все придет.
- Какие задачи стоят перед те-атром сейчас? - Самое главное — подчинить актеров интересам театра. Мне хочется, чтобы они перестали служить исключительно себе, за-цикливаться на своем «я». Не ме-рили роль по количеству текста. Мол, если текста много, значит — роль. Если мало – не роль. Это ошибка. Жаль, что мы медленно идем к пониманию значения ансамблевости.
- Римас Владимирович, когда-то вашу режиссерскую манеру сравнивали с манерой другого мэтра литовского теа-тра Эймунтаса Някрошюса. Вас это задевало. Сегодня уже ни-кто не сравнивает. И все же… Вы могли бы ответить на во-прос: на чем зиждется театр Туминаса? Каковы ваши режис-серские принципы? - Их три: вкус детства, запах хлеба и звук века… Когда все это есть в спектакле, его понимают абсолютно все. И тогда стано-вится не важно, какие у актеров роли – большие или маленькие, звезды они или нет. Я напомню слова поэта Пьера де Ронсара (не Шекспира, как все думают): «Весь мир — театр. Все мы — актеры поневоле. Всевышняя судьба рас-пределяет роли, и небеса следят за нашею игрой»…
- Многие режиссеры живут по принципу: есть театр, а есть все остальное. Вы не противопо-ставляете театр и реальность? - Театр — продолжение жизни. Смешно это отрицать.
- И последний вопрос. В конце января должен состояться пер-вый показ вашего нового спек-такля по роману «Евгений Оне-гин». Я знаю, что режиссеры не слишком любят разговаривать о новых проектах до премьеры, поэтому спрошу так: почему Пушкин? - А лучше него все равно никого нет.
- Не раскроете карты, в чем заключается концепция вашей постановки? - Мне хочется стать ближе к Пушкину, всмотреться в его оди-ночество и боль души поэта. Его с юности волновала неотврати-мость смерти, он думал о том, что все конечно. В «Онегине» я это тоже почувствовал. Об этом и ставлю спектакль.
Режиссер: Евгений Симонов Художник: Лариса Мурашко Год: 1983
Актеры: Владимир Этуш, Юрий Яковлев, Григорий Абрикосов, Елена Ивочкина, Сергей Маковецкий, Александр Рыщенков, Владимир Симонов, Вячеслав Шалевич
Спектакль Государственного академического театра имени Вахтангова по пьесе Х.Бергера. Начало XX века. Наводнение в большом американском городе на берегу Миссисипи. В некоем баре в замкнутом пространстве оказываются вместе несколько человек, застигнутые ливнем. Они узнают из сообщений метеосводки, что стихия разрушила плотину и вода затопила большую часть города. Разносится слух о неизбежной гибели всех, кто укрылся в баре. Перед лицом грозящей опасности с людьми происходят странные метаморфозы: богатые циники и брюзги-банкроты превращаются в людей, умеющих сопереживать и любить. В последние часы своей жизни люди хотят быть добрее, заботиться друг о друге. Но угроза потопа исчезает, и все возвращается на круги своя...
"Принцесса Турандот." (Театр Евгения Вахтангова 1971 год)
Режиссер: Рубен Симонов, Александр Шорин В ролях: Василий Лановой - Калаф, Юлия Борисова - Турандот, Юрий Яковлев - Пантолоне, Людмила Максакова - Адельма, Михаил Ульянов - Бригелла, Владимир Шлезингер - Альтоум, Эрнест Зорин - Труффальдино, Николай Гриценко - Тарталья, Евгений Федоров - Исмаил, Екатерина Райкина - Зелима, Анатолий Кацынский - Тимур, Гарри Дунц - Барах и другие.
По сказке Карло Гоцци "Турандот" Этот легендарный спектакль, поставленный Е. Вахтанговым в 1922 году,(восстановлен Рубеном Симоновым) стал на долгие годы символом театра. К. Гоцци охарактеризовал свое произведение так: «Театрально — трагическая китайская сказка». В Пекине жила жестокосердная красавица принцесса. Ее любви добивались женихи со всего мира. Но она ненавидела мужчин. И лишь отважный князь Калаф смог доказать ей, что не боится даже смерти. Он готов на все, лишь бы добиться ее любви... Спектакль ведут четыре маски итальянской комедии: - Бригелла - Труффальдино - Тарталья - Пантолоне
Отправлено: 31.10.13 10:56. Заголовок: Новости. Канал "..
Новости. Канал "ТВЦ" видео
Театр им. Евгения Вахтангова. Спектакль "Обычное дело". Интервью на фоне спектакля.
Комедия режиссера Владимира Иванова по пьесе Рэя Куни «Обычное дело».Сюжет с неожиданными поворотами и «ловушками», блестящая комедия положений, в которой мастерство Рэя Куни проявилось щедро и непредсказуемо. В ролях: Алексей Гуськов, Мария Аронова, Евгений Косырев, Лидия Вележева, Владислав Гандрабура, Рубен Симонов и другие ваши любимые актёры.
«Евгений Онегин» в театре им Е.Вахтангова - Интервью на фоне спектакля.
Не часто в драматических театрах встречаемся с «Евгением Онегиным» Пушкина.Тем более отрадно, что Римас Туминас, гл.режиссер театра Вахтангова опять обратился к русской классике - в Театре им.Е.Вахтангова прошла самая ожидаемая премьера сезона, на знаменитой сцене поставили спектакль по "Евгению Онегину". Художественный руководитель театра Римас Туминас показал собственного Онегина, вернее, даже двух.
Премьера спектакля "Евгений Онегин" прошла 13 февраля и выпала на день рождения знаменитого режиссера и дни памяти Пушкина, убитого на дуэли 10 февраля.
Спектакль смещает акцент с любовных перипетий на лирические отступления Пушкина: о России, о деревне, о русской душе, о русской дороге, о моде и свете, о Москве. Р.Туминас на эти вопросы отвечает в своей убедительной манере - оригинальной сценографией Адомаса Яцовиса, музыкой Фаустаса Латенаса, и как обычно в постановках Туминаса - пластика, многоговорящие паузы и ансамбль великолепных актеров: Сергей Маковецкий, Людмила Максакова, Василий Симонов, Владимир Вдовиченков и вышколенная молодежь театра. "Евгений Онегин" в театре им.Вахтангова моден, оригинален, убедителен. В гардеробе после спектакля были слышны возгласы - "грандиозен".
TomiriSSSSS· Использовано: "Творческий вечер Юлии Борисовой в ДА им Яблочкиной". Телеспектакли: "Мистерия-буфф", "Конармия", "Принцесса Турандот", "Память сердца", "Антоний и Клеопатра", "Человек с ружьем", "Посвящение Еве", "Дядя Ваня", "Маскарад". Музыка: Сергей Мазаев - Первый снег
Отправлено: 31.10.13 16:17. Заголовок: Дамы и гусары (1976)..
Дамы и гусары (1976)
Фильм-спектакль Государственного академического театра им. Евгения Вахтангова. По пьесе польского драматурга Александра Фредро. В имении майора встречаются его друзья - закоренелые холостяки - и сестры майора, приехавшие женить его на племяннице. Возникшее взаимное неприятие дам и гусар в конце концов перерастает в любовь.
В ролях: Юрий Яковлев, Алла Казанская, Владимир Осенев, Людмила Целиковская, Юрий Волынцев, Лариса Пашкова, Алексей Кузнецов, Екатерина Райкина, Александр Граве, Анатолий Борисов, Н. Нехлопоченко, И. Алабина, А. Петерсон, Владимир Шлезингер
— Кирилл Игоревич, за тот сравнительно небольшой срок на посту директора Театра имени Евг.Вахтангова вы сделали очень много. В разы повысилась зарплата работникам театра, проведен ремонт, куплено новое сценическое оборудование в театре появилось общежитие для актеров, открыта студия при театре, проводятся экскурсии, видеотрансляции, театр один из самых посещаемых в Москве, а есть что-то, что вы пока не в силах сделать?
— Конечно есть! К сожалению, есть какие-то вещи, которые нам не подвластны. Хочется, чтобы быстрее строилась малая сцена, хочется, чтобы на сцене было комфортно дышать артистам – тоже пока не получается, и дело даже не в деньгах, а в техническом решении – основной зал театра нужно поставить на реконструкцию, а мы этого пока не можем. Театр нужно закрыть как минимум на полгода. И где играть? Как играть? Это всегда опасно, когда ты не играешь в своем доме. Я наблюдаю как это происходит в Малом театре, помню, как это происходило в МХТ им. А.Чехова… Как видите, проблемы есть, и серьезные. Но многое получается.
— Это здорово! Скажите, а есть ли какая-то разница между театрами московского подчинения и федеральными? У вас же был опыт работы и там, и там.
— Огромная! Директору театра намного легче работать в федеральном учреждении. Это я говорю со всей ответственностью, проработав 10 лет в небольшом театре, находящемся в ведении Департамента культуры города Москвы. Сегодня отношения федерального театра с учредителем, Министерством культуры России, строятся следующим образом. Министерство определяет размер субсидии на выполнение государственного задания, дает задание. И театр работает над выполнением этого задания. Не нужно согласовывать каждую смету, каждую бумажку, каждую кавычку, каждую запятую. Министерство проверяет, как выполняется госзадание. Вот что главное!
- Мне кажется, федеральные театры в такой независимости и спокойствии успешно работают – Вахтанговский театр, само собой, РАМТ… Но у директора много проблем. Например, пресловутый 94-ФЗ, другие правовые акты, которые в последние годы осложнили хозяйственную деятельность театра.
— Да, да… К сожалению. Мы были с гастролями в одном российском городе и на пресс-конференции один из корреспондентов спросил, дескать, как вы относитесь к введению новых законов. А тогда как раз только приняли 83-й закон. Я сказал фразу, которую считаю нужным и вам повторить: вроде бы все должно быть не хуже, чем сейчас, но я всегда этого боюсь, Потому что когда вводится новый закон, у него появляется масса подзаконных актов и что из этого получится в результате – никто не знает. Так что не надо нам ничего улучшать, оставьте как есть. Мы уже привыкли к 94-му закону, который все долго ругали. А потом так случилось, что я вместе с другими директорами Московских театров встречался с Э.Набиуллиной, когда она была Министром Минэкономразвития. Она вникла в наши проблемы и очень нам помогла. И после всех тех поправок, которые в него внесли благодаря и моему участию – театр может спокойно существовать в данном правовом поле. Это касается госзакупок, покупок, т.е в результате мы сделали все то, что хотели, что было необходимо для нормальной работы такого сложного организма, которым является театр. Сегодня декорации мы изготовляем без конкурса, костюмы - без конкурса, творческие договоры с художниками, с режиссерами, с артистами заключаем вне конкурса, закупки всего необходимого для сложного театрального хозяйства на сумму до 400 тысяч по одному коду в квартал осуществляем без конкурса. Это даже для театра им.Вахтангова, нашей махины – достаточно! А уж для какого-то маленького театра и подавно. Сейчас мы ждем вступление в силу закона о федеральной контрактной системы.
— А может ли театр сам себя окупить? Я читала в ваших интервью, что Ваш театр отрабатывает те деньги, что дает Министерство на выполнение госзадания.
— Да, это действительно так, это не для красного словца. Вы можете проверить, когда выйдет отчет Министерства культуры по отрасли, статистический справочник, который выпускает ГИВЦ – Главный информационно-вычислительный центр Министерства культуры. Вы там увидите объем финансирования театра и сколько театр зарабатывает. Но это, наверное, исключение из правил. Театр Вахтангова на один рубль, который дает Минкульт на обеспечение нашей деятельности, зарабатывает два с половиной. Я не хочу сейчас называть конкретных цифр, чтобы ни вас миллионами не пугать, ни раздражать кого-то из читателей и коллег.
— Я читала в Интернете интервью Льва Додина именно про финансирование, и он приводил в пример Германию, как страну, где существует идеальная модель финансирования театров. Там государство выделяет очень хорошие деньги, потому что театр как структура никогда не сможет себя окупить.
— А вы знаете, я считаю, да простят меня коллеги, что государство в сегодняшней ситуации должно поддерживать только сильных. Тех, кто наиболее эффективен и успешен. А если вы не эффективны, так и умирайте естественным путем. Зачем продлевать агонию?!
— А сколько времени нужно театру для того, чтобы из полной разрухи подняться на ноги? И в художественной части, и в административной. И что по Вашему эффективный театр...
— Римасу Владимировичу Туминасу понадобилось 5 лет. Хотя театр Вахтангова не был никогда в разрухе, но для того, чтобы прийти к сегодняшнему успеху, понадобилось 5 лет. А если говорить простым языком, то в театре каждый год должен появляться хотя бы один успешный спектакль. Поверьте мне, если есть один успешный спектакль в сезоне, то этот спектакль становится локомотивом всего репертуара и локомотивом всего театра. Если есть успешный спектакль – у театра появляются внебюджетные доходы, с этим спектаклем театр едет на фестивали, на гастроли, получает за него премии и награды. Если есть по-настоящему успешный спектакль, то в театре все остальное подстраивается под него. А если нет в афише успешного спектакля, то ничего не поможет, никакие заклинания и пиар-усилия. Мне хочется сказать некоторым руководителям театров – что вы на зеркало-то пеняете, когда в нем – вы сами! У вас нет успешного спектакля – поэтому вас никуда не приглашают, к вам не идет зритель. И не надо говорить ни о какой театральной мафии, не надо говорить о каком-то заговоре вокруг русского репертуарного театра – не надо! Если вас никто не зовет на гастроли и фестивали, значит у вас нет продукта, который можно предъявить зрителю, вы не входите в шорт-лист ни одного театрального форума. И значит проблема в вас! Театр – это не здание, не только славная история, а то, что происходит сегодня, здесь и сейчас! Все складывается вокруг спектакля, нет его — и никакими декларациями, пламенными речами и статьями в прессе отсутствие хорошего спектакля в репертуаре не заменишь. Эффективный театр - это учреждение культуры, зал которого каждый день наполняют зрители, купившие билеты. Эффективный театр - это учреждение культуры, премьеры которого становятся событиями в культурной жизни региона или страны. К такому театру с огромным интересом относится театральное сообщество. Эффективный театр постоянно участвует в театральных фестивалях и гастролях, люди которые работают в этом театре, получают высокую зарплату и могут гордиться своим театром. Билеты в театр становятся своего рода «валютой», так к примеру происходило ссередины 60-х годов до начала 80-х годов прошлого века с театром на Таганке. Так сейчас происходит в театре Вахтангова.
— А на эти 5 лет должны быть какие-то подъемные деньги?
— Когда появился в нашем театре спектакль «Дядя Ваня», никто никаких подъемных денег не давал в 2009 году. Никаких дополнительных реверансов в сторону театра не делали. У нас было обычное сметное финансирование, определенное Министерством культуры. Никаких дополнительных супермиллионных вливаний, чтобы получился гениальный спектакль, никто не делал.А тут и не нужны такие вливания. Театр – это всегда личность! Если эта личность есть во главе театра, то и театр есть. А если этой личности нет — тогда это беда. Не может быть пожизненной индульгенции на руководство театром, только потому, что кто-то когда-то его создал 25, 30, 40 лет назад… Если Ю.П.Любимов в 95 лет ставит спектакли, которые находят отклик у профессионального сообщества и публики, так он и в 100 лет может руководить театром. Свою состоятельность в театре нужно доказывать каждый день.
В Москве порядка 120 театров. Из них 88 в ведении Департамента культуры города Москвы, 15 федеральных, а остальные маленькие театры и антрепризы. Очень многие проедают бюджет, ничего не производя. В годы перестройки было очень просто открыть театр. Вот есть хороший артист или артистка – милая, обаятельная, способный энергичный режиссер, который где-то что-то поставил, собрал команду. Давайте откроем им театр, решало московское руководство. И открывали. И что дальше? Если посмотреть на те театры, которые были открыты около 25 лет назад, из этой плеяды сегодня состоялись лишь немногие , например, «Табакерка», «Фоменки», «Около дома Станиславского» …
— Театр на Юго-Западе! Они же начинали все с нуля – не было ни денег, ни декораций, сплошной энтузиазм.
— Да! вот вам очень яркий пример! Что нужно для того, чтобы открыть театр? Энергия и личность, которая во главе! Мы же не определяем театр количеством денег, потраченных на декорации, на их функции – как они раздвигаются и взлетают. Это хорошо, когда они есть в театре, но это не главное. Я почему могу об этом говорить: я работал в малоизвестном театре и вкусил все проблемы этого театра и вообще театральной ситуации в целом...
— Сейчас по России такая тенденция, что директора пытаются ставить себя выше художественных руководителей, определять репертуар театров…
— Кто вам это сказал?! Знаете почему так происходит? Потому что нет настоящих худруков! Директор может определять некую политику, когда он находится рядом с художественным руководителем. Только художник может определить, что он должен делать, а моя функция – помочь художнику реализовать его художественную концепцию и сделать так, чтобы ему было комфортно работать в театре, чтобы актеру было комфортно, чтобы он ходил на репетиции с удовольствием , чтобы он приходил в чистую гримерку, чтобы ему давали свежие костюмы, чтобы в буфете была вкусная еда, чтобы зарплата была достойная, как в театре Вахтангова. Вот в чем я вижу функцию директора при художественном руководителе, который решает, что мы будем ставить, когда и кто будет играть… Наверное есть такие директора среди нашего корпуса, которые могут это определить, я бы не смог. Наверное, кто-то есть уникальный, кто в своем маленьком театре может привлечь хорошего режиссера, хорошего художника, наверное.
— А худрук может на себя взять обязанности директора? Что тоже есть…
— Да, есть. Но я не понимаю, зачем это нужно. Мне кажется, что можно хорошо заниматься только одним делом. Ну, невозможно с одиннадцати до часу репетировать, потом с часу до четырех обсуждать, как мы будем проводить аукционы, как мы будем чистить крышу от снега, как работают туалеты, какая дисциплина в театре, когда мы поедем на гастроли, как планировать репертуар, как мы будем делать ремонт, а потом с четырех часов опять идти и репетировать спектакль, потом присутствовать в зале во время спектакля, потом делать замечания, а в девять утра обсуждать, какой краской мы будем красить фасад. Я не думаю, что это реально. Художник должен быть погружен в то, чем он занимается, а не краской и туалетами. Я знаю массу историй про худруков, которые вцепились клещами в кресло, и не хотят уходить, а в творчестве мы получаем дырку от бублика. Не должен художник заниматься туалетами, а ты, директор, обязан создать ему все условия для работы, чтобы ему было хорошо, комфортно и уютно. Я обязан сделать, чтобы было и Р.Туминасу хорошо, и очередному режиссеру, и художнику. Во всяком случае, я стараюсь делать для этого все. Может быть кто-то скажет, что ему было плохо, но никто не скажет, что я не уделял ему внимания.
— Получается, формула успеха театра – хороший тандем худрука и директора. Нужно просто найти друг друга.
— Форма любого руководства театром – это некий союз и тандем. Два человека и каждый занимается своим делом. И каждый любит свой театр и делает для него максимум возможного. Тогда происходит невозможное. И даже если есть один худрук, а у него 20 замов – не уверен, что эта схема работает.
— Мне очень понравилось как Алексей Владимирович Бородин (худрук РАМТа – прим.ред) в одной частной беседе сказал: как было бы замечательно, если бы каждый выполнял свое дело хорошо. И если бы к этому высказыванию еще присоединить уточнение, что каждый занимался бы своим делом… Директор – свое, худрук – свое, монтировщик – свое.
— Знаете, это идеальный мир… Такого по жизни не бывает. И всё всегда хорошо не бывает. Все стараются. Вот я про театр Вахтангова: я вижу, каждый человек на своем месте старается, работает. Другое дело, если он старается не в том направлении… Такой момент есть. Но для этого в театре и существуют худрук, директор, которые должны направлять, координировать, и обязательно помогать.
— А бывали моменты в вашем, сегодня одном из лучших театров, когда и худрук, и директор направляют, координируют, а происходит ЧП, сбой в работе
— Увы, да, бывает. Театр — живой организм, в нем работают люди со своими характерами, амбициями, а уж творческие люди особенно бывают сложны и непредсказуемы.
Такой «сбой системы» произошел в нашем театре этой весной. Не секрет, что известный режиссер из Питера Григорий Дитятковский, репетировал спектакль «Школа злословия». Театр свои обязательства перед режиссером выполнил — обеспечил условия работы и достойное проживание, заплатил аванс, изготовил декорации и костюмы. Месяц шли репетиции, надо было выходить на сцену. Объявили дату премьеры, на целых десять дней освободили большую сцены для интенсивных репетиций премьеры. А отмена спектаклей — серьезный финансовый урон для театра. В спектакле были заняты звезды, ведущие актеры, наша талантливая молодежь. Актеры скорректировали свои индивидуальные графики, отменили съемки и участие в антрепризных спектаклях — а это деньги, и подчас не шуточные. И...
Режиссер сообщил, что возникли проблемы со здоровьем, попросил разрешение на несколько дней съездить в Питер к своему врачу, уехал и ... не вернулся. Срочно меняли афишу, театр понес колоссальные убытки. Не говоря уже о моральной стороне вопроса, об актерах, которые так и не сыграли роли.
— Я хочу сделать комплимент вашему театру по поводу программок. Ведь многие театры не придают им особенного значения. А у вас – это практически произведение искусства. Кто этим занимается?
— Это заслуга нашего главного художника Максима Обрезкова.
— Вы вмешиваетесь в процесс?
— Ну как я вмешиваюсь… Все художественные идеи – его. Другое дело, что я все это активно поддерживаю. Это достаточно дорогая полиграфия. И когда мы обсуждаем концепцию, я всегда ему говорю, что мы будем делать наши программки из дорогой дизайнерской бумаги. Максим говорит, что надо сделать штамп, но он будет стоить очень дорого. И этот пресс дорогой, и все дорого. Я говорю, да, будем делать дорого! В театре Вахтангова должно быть дорого! Но очень важно, чтобы в театре интерьер совпадал с экстерьером, чтобы они соответствовали друг другу. Проще всего сделать дорогую полиграфию, красивый буклет, с кальками и вырезами, необычными сложениями и разворотами, с глянцевыми фотографиями под лак, но если нет спектакля — это не поможет, поверьте я это в своей жизни уже проходил!
— Сейчас Департамент культуры придумал, чтобы начало некоторых спектаклей перенесли с 19.00 на 20.00. Было так рекомендовано. А как Вы считаете?
— Федеральные театры таких рекомендаций не получали. Вопрос этот не простой. Есть традиция начинать спектакли в 19-00. И это не случайно. Кому-то наверное трудно успеть в театр после работы. Но среднестатистический зритель дай Бог раз в два-три месяца ходит в театр, поэтому что-то придумает, договорится на работе. Учитывая московские расстояния съездить домой переодеться и поужинать, а потом успеть в театр и к 20-00 не реально. А вот если начало спектакля в 20-00, а продолжительность зрелища -три, три с половиной часа, а возвращаться домой в спальные районы, а транспорт ходит вечером редко, а часто от метро несколько остановок на наземном транспорте зрителю надо еще проехать, так во сколько же приедет наш зритель домой. А назавтра рано вставать...А большая часть зрителей — женщины...
Хорошо, сейчас – лето и светло, а зимой? А если у меня в театре следующий спектакль утренний, а вечерний закончится в 22.45, а то и в 23-20. Мне нужно убрать декорации, а это еще два часа, нужно ввести ночную смену работы. И дело даже не в тратах. Я же не могу набрать людей с улицы, это должны быть люди достаточно профессиональные. А при таком графике не всех удастся уговорить работать. Здесь очень много разных «но». С одной стороны – это удобно, но не все приезжают в театр на своем транспорте, а потом, как подъехать к театру Вахтангова? У нас с парковкой огромные проблемы. Так что, каждый театр должен с этим определиться самостоятельно.
— Понятно. А расскажите о своей преподавательской деятельности, о Школе-студим МХАТ и Школе театрального лидера.
— Школа-студия была в прошлой жизни, когда я работал в небольшом театре.
— То есть, вы с «завязали» с преподаванием. Не понравилось?
— Вы знаете, что мне понравилось в ШТЛ? Мне интересен контакт с аудиторией. Я вижу в глазах интерес, они включаются, заводятся, и я тоже получаю импульс на обмен мнениями, на диалог. Когда я пробовал это делать со студентами, я увидел полную отрешенность – им это так неинтересно, им это так лень, они еще не определились, будут ли они работать в театре, а нужна ли им эта мотивированность или им главное получить галочку и зачет? Для этого можно вызубрить билеты, списать, скачать реферат из Интернета. Студенты – это же большая ответственность. Вроде бы кажется – пришел 2 раза в неделю почитать. Но, знаете, как только у меня была лекция – сразу куча проблем в театре возникала, как только занятия со студентами – обязательно какое-нибудь совещание.
— Может быть, это знаки?
— Да, и получалось, что все время я работал на разрыв, но так же нельзя. Преподавание – это очень большая ответственность. Этому нужно посвящать свою жизнь.
— Скажите, ШТЛ все очень боятся. Говорят, что спустится оттуда десант из выпускников, которые все разрушат, что эти молодые все уничтожат… И уже ходят слухи о том, что то в один театр, то в другой внедрили человека.
— Какое счастье, что внедрили! Может быть, в каком-то театре «болота» станет поменьше. Боятся те, кто не уверен в себе. Люди, которые давно перестали творчески работать. Многие люди, которые сегодня возглавляют театр, знают что их театр неуспешен и неудачен. В силу обстоятельств. У кого-то когда-то был взлет, а сейчас падение, а у кого-то даже взлета не было. И они, естественно, боятся, вдруг придут новые, молодые, начнут, что-то делать. Уважаемые руководители -это не ваш театр, это государственный театр. И если завтра мне позвонят из Минкульта и скажут: «Кирилл Игоревич, зайдите, подпишите уведомление о расторжении контракта, вы свободны». И я встану, возьму свои книги и поеду домой, потому что это театр государственный и учредитель вправе назначать и сменять любых руководителей. Вы хотите быть бессменными? Создавайте свой частный театр, найдите себе спонсора и зарабатывайте вашими спектаклями и творите. Никто не скажет ни Марку Захарову, ни Олегу Табакову, ни Галине Волчек, что их театры не эффективны, не смотря ни на их возраст, ни на долгий срок пребывания в руководящем кресле. А есть театры – пальцев на руках не хватит их пересчитать – в которых ничего не происходит, но амбиций у руководителей выше крыши. Они и боятся. Боятся пригласить режиссера со стороны, а вдруг он поставит спектакль лучше, чем я. Ужас какой! А вдруг актеры подумают, что не я гуру, а вот тот, другой — настоящий талант, и влюбятся в него, и будут радостнее играть в его спектакле, а не в моем. А еще знаете какое горе? Зритель будет лучше ходить на спектакль приглашенного режиссера! И вот сидят эти руководители, как Царевна-лягушка на кочке, и всех отпугивают.
А на самом, деле кочка эта – болотная… Премьеры одна хуже другой, профессионально это никому не интересно. Но только тронь такой театр и такого руководителя – тут же начинаются крики, вой, что разрушают русский репертуарный театр. Да это вы его уже давно разрушили, опозорили пять раз, благодаря тому что у вас происходит! У вас в зале на 230 мест продано с трудом 50 билетов, зал-то пустой! Вот она, эффективность вашей работы, ее востребованность зрителем.
И тогда, чтобы спасти театр от позора пустых кресел, когда на сцене людей больше, чем в зале, принимаются экстренные меры. Звонят в ЖЭКи и собесы, обращаются в различные благотворительные организации, школы... В зале появляются школьники, льготники, бабушки и солдаты. Все места заняты. Создана видимость успеха.
Но спектакли от этого лучше не становятся. Конечно, прыщ на лице можно замазать гримом и прилично выглядеть. А надо лечить желудок и эндокринную систему, чтобы прыщи не появлялись вовсе.
Спору нет, театр всегда, а особенно сегодня - крайне затратная сфера культуры. Но для этого и существует ценовая политика. В нашем театре есть билеты за несколько тысяч и за сто рублей. Есть акция, проводимая Департаментом культуры — бесплатное посещение театров школьниками и семьями — затраты театра компенсирует Департамент, а театр выполняет свою социально-воспитательную функцию — просвещает школьников, формирует их эстетические пристрастия. Есть специальные программы, которые осуществляет театр для малоимущих, пенсионеров и других льготных категорий граждан.
Но показатель качества работы — проданные билеты. В 15-миллионном городе зритель есть для любого театра. Поэтому пустой зал репертуарного театра — это тревожный звонок — значит, неладно что-то.
Вот настоящая беда и разрушение самого понятия репертуарного театра… А на это тратятся бюджетные деньги (деньги налогоплательщиков), зачем для чего?
Это не значит, что такой театр нужно закрывать, ни в коем случае. Учредитель театра просто обязан менять там ситуацию... Если ребята из ШТЛ смогут что-то изменить, да слава богу! Ни один чиновник не будет что-то менять в успешном театре. Если там с успехом идут спектакли, появляются интересные премьеры, всегда полные залы, театр только успевает ездить по гастролям и фестивалям, профессиональное сообщество все время пишет об этом театре, вызывает интерес к нему. Кто же будет такой коллектив трогать? У нас что, огромная скамейка запасных? А если мы видим другую сторону медали – театр, о котором никто не пишет, что бы там ни поставили, театр, в который никто не ходит, где сборы нулевые, а денег просят постоянно. На что? Зачем такой театр нужен? Кому? Кого мы вообще поддерживаем? Человека, который сидит там годами и давно уничтожил свой театр? Жизнь все равно решит по-своему. У меня вызывает уважение поступок В.Андреева, который передал свой театр Олегу Меньшикову. Не будем говорить, что сейчас в этом театре – может быть, и лучше, может быть, и хуже. Но человек понял, что он уже не в силах это на себе тянуть, а если бы он это решил 5 лет назад, может быть, еще лучше была бы судьба у его театра. Мы печемся об актерах, а они годами сидят без работы, без ролей, а если и играют, то никому это не нужно и не интересно. Как это страшно выходить на сцену и видеть перед собой полупустой зал... Поэтому я и контрактную систему в театре поддерживаю. Должен быть конкурс на замещение должности актера. Если ты не играешь, почему все остальные должны тебя содержать? Почему? Потому что может быть в будущем ты сыграешь Фирса? А если нет? Если в поликлинике врач придет к главному и скажет, что ему тяжело с 8.00 принимать больных, что он хочет с 12.00, что с ним будет? А в театре почему-то так принято – отказаться от роли и сказать: «Я не хочу это играть», «Я не могу это играть», «Я не буду это играть»… Но при этом не говорят, чтобы их перевели на полставки или оформили договор, чтобы он мог играть только то, что хочет. Все хотят только, чтобы росла зарплата, желательно опережая инфляцию, чтобы она была выше средней по региону. Пусть каждый театр решает сам – нужен ли этот актер или нет, не потому что он хороший или плохой – об этом вообще речи нет. Все актеры хорошие. Будем решать, есть ли у человека перспектива на ближайшие пять лет работы. Будут новые критерии – занятость в репертуаре, участие в новых постановках, участие в творческой жизни. Скажите, кто уволит такого артиста, который занят в репертуаре, участвует в новых постановках, в творческих вечерах. Кто уволит? Да, у него нелегкий характер, а у кого простой? Но актер работает. А я еще прибавлю, что если его имя на афише обеспечивает аншлаг – кто его уволит, какой бы он трудный не был? Никто никогда. Поэтому, все эти разговоры – в пользу бедных.
Отправлено: 03.11.13 10:04. Заголовок: продолжение - Расск..
продолжение
- Расскажите мне о ваших гастролях, например, по России. Как вас встречают?
- Хорошо! Театр им.Евг.Вахтангова - особая планета в системе, бренд. Наверное, нет ни одного человека, кто бы не знал имя Евгения Вахтангова - отца-основателя театра. Поэтому на успех театра влияет очень много факторов. И те, что я уже назвал и, конечно, сегодняшнее положение театра, блистательные спектакли Римаса Туминаса, которые вызывают неподдельный интерес у людей - все эти ручейки сливаются в один бурный поток, и он вызывает успех театра. С моей точки зрения - это искусство.
Вот недавно мы были в Женеве, три вечера играли «Дядю Ваню»... Я вам даже покажу. (Идет к столу и достает пухлую папку). Эта папка - предложения о гастролях. На этот год и на следующий год. Пожалуйста: Прибалтика, октябрь, 2014 года; дальше - Париж, январь-февраль, «Евгений Онегин», 5 спектаклей; вот, пожалуйста - Израиль - «Евгений Онегин», «Анна Каренина», июнь 2014 года; приглашения в Южно-Сахалинск, Смоленск, Нью-Йорк в Национальный театр оперы - крупнейшая площадка; Омск, фестиваль «Академия»; Венгрия, Литва - приглашения на фестиваль; Иркутск; фестиваль «Старейшие театры России» в Калуге; Питер; Ульяновск по линии «Золотой Маски», вот Куба на октябрь и так далее... Если вы посмотрите географию наших гастролей за последние 4 года - она впечатляющая.
Сейчас в сентябре мы объявим о мировом турне «Евгения Онегина», и вы - первая из журналистов, кто об этом услышал. Это пять спектаклей в Париже в феврале, Нью-Йорк в конце марта, тоже пять, Лондон в октябре или ноябре будущего года, четыре спектакля, в июне 2014 - Тель-Авив, Афины.
Вообще, мы от многих гастролей просто отказываемся, потому что нам не останется ничего делать, как разъезжать по гастролям, закрыв театр. И, к сожалению, мы не расходимся по многим спектаклям, чтобы играть параллельно здесь и уехать на гастроли - по труппе не расходимся.
- А публика какая за границей?
- Процентов 60-65 - это русскоговорящие. Остальные иностранцы.
- Есть проблема понимания? Вы пускаете титры?
- Да, мы вывешиваем титры, бегущую строку. Хотя, с моей точки зрения, удобнее смотреть, когда в одно ухо идет синхронный перевод. Но у них принято слушать голос актера, его интонацию... Мне, например, очень неудобно смотреть спектакль и читать титры.
- У вас настолько знаменитая труппа, они же все снимаются - как вы с этим уживаетесь?
- Вы знаете, я всегда говорил, говорю и буду говорить, и Римас Владимирович это говорит, что мы только приветствуем съемки актеров. Сейчас, уже в июне, у нас подписан и спланирован ноябрь, и мы продаем билеты на сентябрь. Декабрь еще не сверстан только потому, что сегодня или завтра приедет наш продюсер и даст ответ по Испании - поедем мы на 2 спектакля в Барселону или это отложится на другой срок. И как только это подтвердится - мы сделаем декабрь, во всяком случае, декабрь мы подпишем до конца сезона. 28 июля у нас закрытие с уличным представлением на Арбате. Это я к чему говорю - мы нашим артистам таким образом показываем, что мы планируем репертуар театра за полгода вперед, поэтому - подстраивайте свои съемки и проекты. Но не подводите театр. И все стараются. Конечно, бывают проблемы. У нас есть актеры почтенного возраста, кто-то заболевает, и бывает, замена спектакля, бывает и какая-то поездка отменяется, тогда мы эти спектакли играем здесь. Мы стараемся дать возможность людям сниматься. На сегодняшний день известным артиста делает только кино, а мастером - только театр.
- Сейчас существует негласное разделение критиков на два лагеря, вы когда на премьеру приглашаете, имеет ли значение позиция того или иного критика?
- Всех приглашаем! Когда мы говорим о премьере Римаса Туминаса, мы уверены, что это продукт. Он может нравиться или не нравиться, но никто не скажет, что это плохой спектакль. У нас три дня премьерных, и наш завлит Людмила Остропольская приносит мне длинный список критиков, и кто на какой день пойдет. У нас нет ни одного критика, которого бы мы не приглашали на премьеры. Бывают премьеры, которые ориентированы на «внутренний» мир театра. Есть такие премьеры, как например, «Евгений Онегин» - они определяют эстетическое направление театра.
- С директорской точки зрения - критик влияет на спектакль? Пришли на премьеру, а потом написали, что это жуткое зрелище...
- Бывает такое. В моей практике были случаи, когда писали, что ужас-ужас, а спектакль становился успешным, и его обожала публика. А бывало и наоборот, когда критики говорили, что это гениально и тонко, а через 5 показов желающих его посмотреть - нет. И не потому, что плохо продают билеты, а потому что не идут.
- А сам худрук что-то меняет в спектакле после статей или интимных разговоров с критиками?
- После того, что написано - нет... Конечно, взгляд со стороны всегда очень важен. Знаете, ведь профессия критика это не прийти и сказать, что все плохо, а попытаться помочь, попытаться разобраться в чужом творчестве. Это всегда очень трудно. Важно, чтобы критик смотрел с этих позиций. Должен быть профессиональный разбор, аргументированный. Все равно все определяет публика. Не нужно говорить, что публика - дура и давайте раздеваться на сцене или давайте включим в состав театра Верку Сердючку и будет аншлаг. Да не будет аншлага! И столько на моей памяти примеров, когда не получилось обмануть зрителя. Выходил тяжелейший спектакль, сложная и мрачная тема, но спектаклю было обеспечено 10 лет аншлага. Вот пример, что дело не в комедии. «Дядя Ваня» - какая комедия? Аншлаг! «Евгений Онегин» - оперетка? Рей Куни? - Нет! Билетов не достать! Так сложилось, что в мае мы поставили три «Онегина» подряд, в нашем тысячном зале, в мае, в будни - понедельник, вторник, среда. Билетов не было! Кто может позволить себе три дня подряд в будни сыграть не комедию? Серьезнейший спектакль, который идет три с половиной часа... У нас аншлаг! Мы в театр идем за чувствами, за эмоциями. И если в меня это попадает, то все! И лучше нет сарафанного радио, когда на следующий день, придя в свой офис, сотрудник всем рассказывает, где он был и как ему это понравилось - это самая дорогая и эффективная реклама в театре. Поэтому мы очень заботимся о зрителе: как его встретили, есть ли в туалете все необходимое, в зале у нас есть проблемы с кондиционированием - мы купили пледы, чтобы те, кто сидит на последнем ряду в амфитеатре, на балконе - чувствовали себя комфортно. Нужно думать о зрителе...
- Я заметила, что у вас в театре билетеры, продающие программки - очень доброжелательные. Обычно же в театрах они - самые главные и серьезные.
- У нас они самые главные - мы с ними проводим беседы, рассматриваем жалобы и конфликтные ситуации. Поймите, в тысячном зале всегда есть один-два человека, которые пришли в плохом настроении и начинают его вымещать на этих женщинах, которые, наоборот, стараются им чем-то помочь.
У нас есть экскурсии, видео-трансляции, газету выпускаем каждый месяц - тоже способ маркетинга.
- У меня в Питере есть любимый театр и когда я даже просто захожу на его территорию, в садик, я испытываю нечто вроде священного трепета, как на территории храма. По-вашему, театр - дом? Храм?
- Думаю, дом. Не храм. Потому что храм для меня - это другое. Дом же всегда один. Но для меня эти стены, стены любого театра, где я работал, - всегда были домом. Со сноской, конечно, потому что дом - он один, а театр - то место, где я провожу 70% своей жизни. И этот дом, где я провожу время с 11.00 до 23.00 - он должен быть в порядке, и если мне в нем неуютно и я вижу грязные стены, мне лично физически от этого плохо.
- То есть, у вас нет такого, что вышел из театра, пришел домой и забыл обо всем?
- Нет, конечно! Я не могу забыть и даже если хочу - мысли не отпускают. Иногда, конечно, хочется, но нет... Наверное, потому я этим очень увлечен, а если ты увлечен и в это включен, то забыть ничего нельзя. Я не понимаю тех директоров, которые говорят, что они в 6 часов заканчивают работу и уходят домой.
- И последний вопрос. Директором нужно родиться или им можно стать?
- Им можно стать. Нужны здоровые амбиции, обоснованные. Или ты это можешь и в тебе это заложено природой, родителями, твоим складом характера, ума, умением включаться в ситуацию, желанием быть в этой ситуации, поверьте - это не легкий хлеб. Это постоянное напряжение. Тебе в спину всегда смотрят люди, а это самое тяжелое, что есть в театре - быть на виду, быть под микроскопом, быть все время ответственным за все, даже за то, за что ты не должен отвечать, что было до тебя, все равно ты за это отвечаешь, потому что сейчас ты здесь. Неважно, что 10 лет назад так было сделано, а ты все равно сейчас должен за это отвечать.
24 сентября в здании театра им. Евгения Вахтангова состоялась XXI церемония вручения престижной театральной премии «ХРУСТАЛЬНАЯ ТУРАНДОТ».
Началась церемония, собравшая под одной крышей весь театральный свет и неравнодушных зрителей, с минуты молчания, посвященной ушедшим из жизни в этом году Игорю Кваше и Петру Фоменко. Надо сказать, что на протяжении всей церемонии имя Петра Наумовича не умолкало, о нем вспоминали в своих речах практически все лауреаты и почетные гости премии. Вот и награда за «Лучшую режиссерскую работу» посмертно досталась именно Петру Фоменко за его последний спектакль «Театральный роман» по М. Булгакову. Получить награду вместо великого мастера на сцену вышла его труппа, его «фоменки». «Петр Наумович продолжился в вас, он с вами, и так будет всегда» - сказал Евгений Миронов, передавая актерам приз. Памяти талантливого режиссера посвятила свое выступление и его любимая певица Елена Камбурова. Ни один капустник его мастерской не обходился без Камбуровой, поющей романсы на стихи Окуджавы.
Награда в номинации «Лучшая мужская роль» также досталась актеру «Мастерской Петра Фоменко» – Кириллу Пирогову за главную роль в «Театральном романе», в котором он числится и как соавтор. В своей благодарственной речи актер рассказал историю постановки спектакля. Так, во время репетиций сцены с мыслями о самоубийстве Максудова, все происходило по-настоящему, и петля, и табурет, что даже заставило испугаться за своего коллегу. «Петр Наумович, да он же покалечится, может, как по-другому сделаем?» - спрашивали актеры, на что Фоменко крикнул на сцену: «Кирилл, не дорожи жизнью!» Хрустальную статуэтку «за лучшую сценографию» получила художник Мария Трегубова за спектакль «Горки 10» в «Лаборатории Дмитрия Крымова».
Почетную награду в номинации «За честь и достоинство» за многолетнее и доблестное служение театру в этом году получили Валентин Гафт и Галина Коновалова. Зал долго чествовал актеров стоя и под гром аплодисментов. 96-летней Галине Коноваловой, которая по-прежнему играет в пяти спектаклях театра, хрустальную статуэтку вручил 97-летний Владимир Зельдин. «Театр - это волшебство, - зачаровывал зал Зельдин. - Перед вами стоит волшебница, которую я хочу поздравить с премией, кстати, у меня такая тоже есть». «Не сомневаюсь» - в ответ на это тихо буркнула Коновалова, а в чувстве юмора актрисе не откажешь. Зельдин пожелал актрисе творческого долголетия.
«Вы знаете, этот пафос меня убивает, и вот это вот долголетие…, вы меня понимаете? - взяла слово лауреат. - Но то, что эту игрушку мне дали на нашей сцене, в этом есть какая-то символика. Я пришла в театр Вахтангова в 17 лет. Я сыграла здесь свою первую роль – молча проползла на заднем плане в темноте из одной портьеры в другую. Гримировалась я полтора часа, но мама, присутствующая в зале, меня так и не заметила, ведь увидеть меня можно было только в полевой бинокль. Потом они думали, что меня так и не вывели на сцену из-за молодости. Здесь же я встретила войну. В то время вот от этой кулисы оторвали кусок красного бархата, чтобы сшить пальтишко моей новорожденной дочери, ничего же не было…». Зал приветствовал речь Коноваловой овацией.
После чего объявили награждение Валентина Иосифовича Гафта, которого тут же окрестили «олигафтом» великого искусства. Зрители долго не позволяли продолжиться церемонии и рукоплескали любимому актеру, от которого исходила неимоверная нежность к залу. Премию Гафту вручали писатель Аркадий Арканов и адвокат Генри Резник. «Я никогда не думал, что буду стоять на сцене этого театра, который очень люблю. Да, и живу я здесь недалеко» - поблагодарил Гафт. «Это намек?» - поинтересовалась ведущая церемонии актриса Нонна Гришаева. «Потом решим, но вырвалось, значит, было где-то в подсознании» - парировал Гафт и прочитал стихотворение собственного сочинения, заканчивающееся словами:
…Рожденная Вахтанговым, Принцесса бумерангом вернулась в родной театр, Где нет уж больше века, клянусь вам головой, Красивей человека, чем Васька Лановой.
Самим Вахтанговцам в этот вечер удача благоволила, ведь 4 из 7 статуэток достались именно актерам этого театра. Так «Лучшим дебютом сезона» признали только ворвавшуюся в театральный мир с ролью Анны Карениной Ольгу Лерман. Сама актриса поблагодарила за доверие к ней и отдельную благодарность выразила Галине Коноваловой, которая по ее словам «нашла в себе силы и желание посещать студенческие спектакли», чем открыла дорогу в театр Вахтангова. «Если вы начали с Анны Карениной, что же будет дальше?» - в шутку ужаснулся актер театра Сатиры Юрий Васильев, передавая статуэтку Ольге Лерман.
Награда «За лучшую женскую роль» также досталась актрисе театра им. Евгения Вахтангова – Юлии Рутберг за роль Медеи в одноименном спектакле. Поддержать актрису пришел и партнер Юлии по спектаклю Григорий Антипенко, которого в числе прочих поблагодарила актриса. Так, в своей речи Юлия рассказала, на каком голом энтузиазме начинался спектакль, и как он ожил.
«Я могу похвалиться, что видел этот спектакль, что большая редкость в нашей «дружной» среде - сказал Александр Ширвиндт, вручая Турандот Юлии Рутберг. - Юлечка - актриса синтетическая, она может все - от капустника до высоких страстей на малой плохо оплачиваемой сцене».
«Это наш с вами приз, Михаил Григорьевич!» - поблагодарила Юлия режиссера спектакля Михаила Цитриняка. А затем, обратившись к худруку Вахтанговского Римасу Туминасу, добавила: «Я хочу, чтобы хотя бы первое время награда постояла у Вас в кабинете, как знак того, что я услышала ваши слова и меняюсь».
Правда чуть позже уже и сам Римас Туминас стоял на сцене со статуэткой в руках. Награда досталась режиссеру за спектакль «Пристань», победив в номинации «Лучший спектакль». Худрук театра им. Евгения Вахтангова выйдя на сцену, попросил всех актеров «Пристани» присоединиться к нему. Юрий Яковлев, Юлия Борисова, Владимир Зельдин, Василий Лановой, Галина Коновалова, Владимир Этуш, Людмила Максакова и другие корифеи сцены вышли на сцену за общей наградой, а зал по обыкновению долго и пронзительно приветствовал истинных триумфаторов театральной Москвы.
Юлия Борисова призналась, что актеры немного боялись Римаса, а он их. «Но когда мы встретились здесь на площадке, я поняла, что рождается чудо, которое рождается далеко не часто, - продолжила Борисова. - В этом спектакле сошлось все: изумительная работа режиссера, работа актеров, потрясающая музыка, которая наполнила спектакль внутренней силой. Это восторг!»
Ведущими церемонии в этом году были Нонна Гришаева в образе принцессы Турандот (то, что актриса вновь появилась на сцене своей альма-матер многие восприняли, как возможный знак ее возращения в стены родного театра) и Алексей Колган в образе коллекционера-хама, мечтающего перекупить «шедевры»- лауреаты премии. А победителей объявлял бессменный вдохновитель и организатор премии, продюсер и режиссер Борис Беленький.
Остается добавить, что премия «Хрустальная Турандот», учрежденная в 1991 году, по праву считается первой театральной премией Москвы, и вот уже на протяжении 21 года присуждается по итогам очередного московского театрального сезона. В этом году традиция была изменена, и премию вручили в начале сезона, хоть и по итогам прошедшего, что, по словам организаторов еще больше вдохновляют на новые свершения в сезоне грядущем.
Автор: Мария Лузанова-Фролова, Дмитрий Ткаченко (фото).
Вернувшись домой после спектакля, я решила, что писать о нем отзыв не буду. Идея Римаса Туминаса показалась мне настолько интересной, а её воплощение настолько удачным, что любые слова, приходившие на ум, казались неполноценными, а то и вообще неуместными. Однако когда эмоции немного улеглись, всё-таки захотелось рассказать об увиденном, тем более, что «Пристань» помогла освежить мою любовь к театру, за что я не могу не выразить своей благодарности.
Об уникальности спектакля, подготовленного год назад к 90-летию театра Вахтангова, говорит абсолютно всё. Во-первых, уникальна возможность за один вечер и на одной сцене увидеть весь золотой состав труппы: Вячеслав Шалевич, Галина Коновалова, Василий Лановой, Юлия Борисова, Юрий Яковлев, Владимир Этуш, Ирина Купченко, Евгений Князев, Людмила Максакова. Во-вторых, уникален тот факт, что несмотря на огромное количество действующих лиц, у каждого из величайших актеров главная роль. В-третьих, уникально содержание, режиссерам удалось уместить во временное пространство одного спектакля восемь фрагментов, основанных на произведениях Б. Брехта, И. Бунина, Ф. Достоевского, Ф. Дюрренматта, А. Миллера, А. Пушкина, Э. де Филиппо. И даже программка к спектаклю подтверждает его исключительность. Информация об эпизодах и исполнителях представлена в виде открыток, аккуратно сложенных в конверт, который зритель получает, вместо привычной брошюры.
Сразу хочется отметить, что не стоит пугаться количества и разнообразия авторов, сюжетов и персонажей. Спектакль летит с такой скоростью и легкостью, что перестроиться с одной истории на другую не составляет труда, а время проходит, пожалуй, даже слишком быстро и незаметно. Кроме того, театр оставляет за собой право исполнять не все части в один вечер, менять их последовательность, а также вносить коррективы в состав исполнителей. К сожалению, эта участь постигла и наш вечер – нам не удалось увидеть «Визит дамы» с Юлией Борисовой. Что ж, это веский повод посетить спектакль еще раз.
Первый эпизод вместе с Вячелавом Шалевичем переносит зрителей в Италию и рассказывает о «Жизни Галилея» Б. Брехта. Фрагмент описывает драматический момент в жизни главного героя, когда к нему приходит его ученик, которому он отдает сохраненный втайне от церкви экземпляр своего труда о строении Вселенной. Чтобы спастись от инквизиции, ученому пришлось отречься от своей работы, однако исследования он не прекратил. Признаюсь, только эта часть спектакля показалась мне мрачной и тяжелой для восприятия.
Вслед за Вячеславом Шалевичем на сцене появляется Галина Коновалова, рассказывающая волнительную историю бывшей артистки императорских театров из «Благосклонного участия» И. Бунина. В этом эпизоде никто, кроме забавной и трогательной главной героини, не говорит ни слова. Все остальные персонажи выражают эмоции мимикой и жестами, нужное настроение поддерживает музыка, и в результате от происходящего на сцене невозможно оторвать глаз. Я никогда не видела ничего подобного и никогда бы не подумала, что нечто среднее между немым кино, пантомимой и мультфильмом может произвести такое яркое впечатление.
Галину Коновалову сменяет Василий Лановой, читающий отрывки из произведений Пушкина. Высокий, статный, носимый на руках восторженной молодежью Василий Семенович меняет воздушное настроение публики на легкую грусть, это как встать с ног на голову, но даже если вас не интересует поэзия, равнодушным остаться невозможно.
Задумчивость, на которую настроил зрителей Василий Лановой, продолжает Юрий Яковлев в «Темных аллеях» И. Бунина. Это рассказ о случайной встрече мужчины и женщины, которых много лет назад связывала романтическая история. История закончилась, мужчина женился, быть может, и не вспоминал никогда об увлечении своей молодости, а вот в жизни женщины навсегда остался глубокий след, она так никого и не полюбила, так и не вышла замуж, так и не смогла простить своего возлюбленного. Через интонации и взгляды главных героев, внешне спокойных и даже холодных, зрители не могут не почувствовать внутреннее волнение, тяжесть воспоминаний и боль от мысли «А что, если бы…». Чудесный дуэт Юрия Васильевича и Лидии Вележевой.
Владимир Этуш в роли Грегори Соломона из пьесы «Цена» А. Миллера снова меняет настроение зрителей. С первых минут его появления на сцене в зале начинает звучать смех, ведь Владимиру Абрамовичу даже необязательно что-то говорить, его хитрый взгляд и плутоватая улыбка, знакомые всем с детства, сами сообщают зрителям, что ждет их нечто увлекательное и забавное. Соломон – оценщик, торговец подержанной мебелью, которого приглашает полицейский Виктор Франк, чтобы продать «всё, что нажито непосильным трудом». Ловкие приемы, которыми пользуется Соломон, чтобы максимально снизить предлагаемую цену, выводят героя Владимира Рыщенкова из себя, а вот зрителям доставляют удовольствие непередаваемое.
Еще одну непростую, но на этот раз забавную, историю взаимоотношений между мужчинами и женщинами рассказывают зрителям Ирина Купченко и Евгений Князев. Филумена Мартурано из одноименной пьесы Э. де Филиппо обманным путем женит на себе дона Доменико, который уверен, что благородно исполняет последнюю волю смертельно больной женщины. Однако новоиспеченная супруга мгновенно приходит в себя и начинает злорадно ухмыляться, лишь только священник заканчивает свою речь. И начинаются горячие споры, ругань, выяснения отношений, наполненные искрометным юмором и украшенные блестящей игрой главных героев.
Казалось бы, за вечер зрители уже достаточно увидели и удивить их нечем, однако от эффектного появления Людмилы Максаковой в образе азартной бабуленьки из «Игрока» Ф. Достоевского вполне может захватить дух. Её энергии и огню в глазах, жадно следящих за капризной рулеткой, пожалуй, может позавидовать добрая половина присутствующих молодых людей в зале.
В конце спектакля ни у кого уже не остается сомнений, почему он называется именно «Пристань». Сцена скрывается за огромным парусом, развевающимся от воображаемого ветра, который мчит корабль-театр по волнам жизней и судеб тех, чьи лица появляются на парусе. И, кажется, у зрителей начинается морская болезнь, так явно ощущается это движение сквозь годы и эпохи, сквозь многолетнюю историю величайшего театра - корабля, который многое пережил, но с маршрута не сбился. И это не конец пути, это лишь пристань, возможность ненадолго остановиться и вспомнить о том, что было, а потом снова отправиться в дорогу, вперед, к новым успехам, новым звездам, новым открытиям.
http://lubovkovaleva.livejournal.com/ lubovkovaleva 2013 September 13th, 22:29 Неклассическая классика. Спектакль "Анна Каренина" в Театре им.Евг.Вахтангова.
Идти на спектакль «Анна Каренина» в театре Вахтангова в ожидании увидеть классический драматический спектакль не стоит. Анжелика Холина – режиссер-хореограф, увидела решение спектакля через пластическую выразительность драматических актеров. Это не классическая постановка романа, и далеко не каждый зритель оказывается готов это воспринять. Не только в антракте, но даже и во время действия в зале слышны реплики вроде «фигня какая-то», люди встают и уходят. Увы, наша культура, видимо, оказывается не подготовленной к такому варианту классики. Московский зритель в принципе воспитан в непонимании самостоятельности литературного текста и спектакля по нему же как художественных произведений. В особенности почему-то это оказывается наиболее свойственно зрителю театра Вахтангова. Зрители разбалованы обилием именитых актеров на сцене, пояснения содержания спектакля в репликах актеров, но в спектакле «Анна Каренина» нет ни медийных лиц, ни слов. Драматические артисты выходят на сцену и танцуют. Выражают все эмоции и переживания без слов. Становятся то игральным столом, то толпой жмущихся друг к другу людей, где каждый со своими эмоциями и переживаниями, и каждый равнодушен к другим. Единственный не танцующий человек в этом спектакле – Алексей Каренин в исполнении Евгения Князева. Он просто ходит по сцене, вызывая тревогу, навевая страх. Его диалог с Анной – это эмоциональный диалог рук; иногда кажется, что он пытается дирижировать их отношениями и даже жизнями. Вдруг свет на сцене гаснет, и люди в один миг становятся просто тенями. Лампы загораются, и вся сцена оказывается огромной светлой комнатой. Чуть приглушенный свет – и теперь уже это не сцена, а платформа железнодорожного вокзала. Цветовое решение спектакля – белый, черный, серый, красный. Однако Анна появляется на сцене лишь в белом или черном платье. Это героиня, которая не видит других цветов в жизни, для нее существует либо добро, либо зло, третьего не дано. Интересно решение использования реквизита. Чемоданы вдруг становятся шпалами железной дороги, а звук приближающегося поезда создается стульями, вбрасываемыми на сцену из-за кулис, потом грохот стульев становится все сильнее и сильнее, оглушающе, а потом - тише и тише. И даже на поклонах в аплодисментах благодарных зрителей слышен стук колес приближающегося поезда…
2 июля на сцене Театра Вахтанова прошла XXXII церемония вручения Первой Театральной Премии Хрустальная Турандот. Учреждена эта премия была еще в 1991 году и стала первой независимой творческой наградой России. Ежегодно она присуждается по итогам сезона лучшим театральным работам столицы. Ее бессменным организатором вот уже более двух десятилетий является продюсер и режиссер Борис Беленький. А победителей определяет жюри, причем входят в него, в отличие от большинства премий, не критики и не простые зрители, а известные деятели культуры, не имеющие непосредственного отношения к театру. Открывал церемонию ансамбль танца Игоря Моисеева с динамичным и ярким номером в китайском стиле. Вступительное слово организатора премии, Бориса Петровича Беленького, было посвящено новациям премии – впервые появилась номинация «Лучший мюзикл» и впервые за всю историю премии две актрисы стали победителями в номинации «Лучшая женская роль». Далее зрителям была представлена хозяйка бала – Принцесса Турандот в исполнении блистательной Нонны Гришаевой. Лейтмотивом церемонии стало путешествие Принцессы из Пекина в Москву в сопровождении проводника императорского вагона, которым стал Евгений Косырев.
Заранее было известно только, что премию в номинации «За долголетнее и доблестное служение театру» получит Алла Демидова. «По-моему, 21 июня 1963 года на этой сцене была премьера "Турандот", - начала свою речь, поднявшаяся на сцену за наградой актриса. - Я, ученица второго курса, выходила тогда в рабынях. И могли ли я тогда подумать о сегодняшнем дне? Когда мне в детстве что-нибудь дарили, мне мама всегда говорила: "Скажи спасибо". Поэтому я говорю: спасибо! Но не за премию себе. Премию приятно получать в молодости. Вот тогда, когда я была рабыней – вот тогда дали бы мне эту премию, да? Тогда я считала, что я достойна. А сейчас, я думаю, эту премию получают мои зрители, которые меня помнят, приходят ко мне на концерты, может быть, даже любят меня. И они иногда гордятся: мол, Алла Демидова получила премию! Раньше я премии получала из-за мамы, потому что я понимала – мама будет очень рада. Потом… Высоцкий как-то на вопрос: "Что бы вы хотели больше всего?" ответил: "чтобы всюду пускали". Так вот в среднем возрасте эти премии получаешь, чтобы всюду пускали, чтобы узнавали. А теперь эти премии получает зритель. Это ваша премия. Спасибо!» Поезд движется из Пекина в Москву, и станцию «Таганская» сменяет станция «Первый шаг». «Лучшим дебютом года» признана актриса Анна Дворжецкая за роль Констанции в спектакле «Мушкетеры» Театра РАМТ.
На станции «Эскизово-Макетово» была вручена премия за лучшую сценографию – ей признана работа АдомасаЯцовскиса в спектакле «Евгений Онегин» Театра Вахтангова. Мрачные тона, оформление сцены на грани реальности и мистики, использование огромного зеркала во всю сцену в качестве задника – эта сценография поистине достойна быть лучшей в завершившемся театральном сезоне.
На станции «Сычуань» поезд совершил длительную остановку, ведь вручалась награда «За лучшую женскую роль» - ее получила Александра Урсуляк, покорившая театральную публику Москвы пронзительной ролью, отступлением от законов Брехта об отчуждении и взгляде на героиню со стороны в спектакле Театра им. Пушкина «Добрый человек из Сезуана». Актриса выразила благодарность своим коллегам и режиссеру – Юрию Бутусову. А Константин Хабенский, вручивший ей хрустальную статуэтку, подхватил: «Я бы не хотел обидеть никого из великих режиссеров, которые сидят в зале, но скажу следующее. Мне посчастливилось работать с Юрием Николаевичем Бутусовым, и я не понаслышке знаю, что это такое. Я знаю, сколько тонн фантазии, воли, веры, самоотверженности нужно закинуть в топку этой громадины, этого механизма под названием спектакль, прежде чем он пройдет все зоны сопротивления, зоны земного притяжения, а потом выйдет в невесомость и легко-легко встанет на свою орбиту. Не всем мужчинам-актерам хватает силы выйти на орбиту, я уж не говорю про актрис, которым в двадцать раз сложнее бывает. Это мои личные наблюдения. Фактически Юрий Николаевич на наших глазах формирует какую-то свою команду, свои элитные войска театральной армии. И пример тому блестящая работа Александры в спектакле "Добрый человек из Сезуана". Я поздравляю!»
Впервые в истории премии была вручена награда лучшему мюзиклу. Им стал «Граф Орлов», идущий на сцене Московского театра Оперетты. Далее поезд останавливался на станциях «Мордасово» и «Петушки» - были вручены награды Ольге Прокофьевой за роль в спектакле «Дядюшкин сон» театра им. Маяковского и Алексею Верткову за лучшую мужскую роль в спектакле «Москва-Петушки» Студии театрального искусства Сергея Женовача.
На станции «Сычуань-главная» была вручена премия за лучшую режиссерскую работу сезона – ей признана работа Юрия Бутусова, спектакль «Добрый человек из Сезуана».
И вот поезд подошел к своей конечной станции Москва. «Москва… Как много в этом звуке для сердца русского слилось!..» - и в зале раздались овации. Лучшим спектаклем сезона признан «Евгений Онегин» театра им. Вахтангова, режиссер РимасТуминас. По его желанию на сцену вышли артисты, задействованные в спектакле. Вручали премию Олег Табаков и Владимир Познер. Художественный руководитель МХТ им.Чехова вспоминал, как он тратил треть своей зарплаты, чтобы увидеть спектакль далекого театра Паневежиса, и сокрушался, что в маленькой Литве на тысячу человек населения приходится явно много больше талантливых режиссеров, чем в России. А затем обратился к "вахтанговцам", среди которых стояли и Юлия Борисова с Галиной Коноваловой. «Мне кажется, что вашему замечательному и – как вы утверждаете – лучшему театру повезло. Театр зрелых людей, взрослых людей, созревших людей встретил мужчину. И от этого союза появляются дети. Мне кажется, это к радости и счастью – и театра, и твоему, Римас». Юлия Борисова, вышедшая к микрофону, делилась своими – глубоко личными – наблюдениями по поводу туминасовского "Евгения Онегина", где сама она занята всего в одной сцене. И в этом чистом и ясном рассказе легендарной актрисы еще раз воскресал сам спектакль. А РимасТуминас начал свою речь со слов благодарности: «Благодарю за эту награду. Благодарю театр. Благодарю актеров. Пусть не покидает нас жалость о человеке. Надо жалеть человека. Почему-то мне всегда хочется плакать, когда думаю о человеке. В юности у меня был один эпизод. Я сидел в кресле стоматолога и страшно боялся предстоящей боли. А передо мной было окно – и там по хмурому пасмурному переулку медленно шла старушка. И я смотрел на нее и думал: ведь ее, наверное, любили и она любила. У нее в прошлом вся жизнь, а сейчас – этот хмурый переулок. И мелькнуло: кому сейчас хуже – мне или ей? И с этого момента я подумал, что надо делать о боли другого, не о своей. Тогда она будет для всех. Спасибо вам!»
На этой ноте, когда, прозвучав, она оставила свет в зрительном зале, церемония и завершилась. Хрустальная принцесса попрощалась со своими "вассалами" до следующего года, изъявив надежду, что ее ожидает еще не один час театральной радости. Да будет так!
– Вы когда-нибудь шутили на тему собак ? – Конечно! У меня был замечательный номер Семёна Альтова "Семейка", который был построен на том, как собачка Шалава выдаёт секреты своих хозяев. Несмотря на свою пикантность, а может, благодаря ей, номер пользовался большим успехом. Я считаю, что это один из лучших Сениных монологов. Я помню даже, как Римас Туминас (режиссёр, художественный руководитель Государственного академического театра им. Евг. Вахтангова. – Прим. ред.), человек, далёкий от эстрады, будучи у меня на бенефисе, пришёл в восторг от номера и сказал, что этот монолог стоил для него всего концерта.
Главную награду получила постановка Римаса Туминаса "Евгений Онегин" в театре им. Вахтангова, этот же спектакль отметили за лучшую сценографию (художник Адомас Яцовскис).
Поддержать коллег пришли многие звезды театра и кино – Анастасия Немоляева, Полина Кутепова, Константин Хабенский и Сергей Безруков. Одними из последних в зал вошли Олег Табаков с Римасом Туминасом. Поравнявшись с сидящим Александром Адабашьяном Олег Павлович поприветствовал коллегу: – Привет, Саша. Вот пришагал. Остеохондроз у тебя уже был? – Нет, в разы моложе! – ответил 67-летний Адабашьян 77-летнему Олегу Павловичу.
Началось награждение с вручения почетной награды "За долголетнее и доблестное служение театру". Вручили приз Алле Демидовой, которую ведущая вечера Нонна Гришаева в образе Турандот с радостью пригласила на сцену.
– В 1961 году, когда на этой сцене была премьера "Принцесса Турандот", я студентка 2 курса, выходила в роли рабыни, – вспомнила Демидова. – Премии лучше всего получать в молодости. В средние годы премию получаешь, чтобы узнавали. Как говорил Высоцкий, когда его спрашивали, чего вы хотите больше всего: "Чтобы всюду пускали". А сейчас... Сейчас премию получают мои поклонники, которые еще помнят меня, ходят на мои концерты и радуются моим премиям.
Кстати, в этом году приз немного видоизменился. Как пошутил организатор премии Борис Беленький: "Нашей девушке 22 года, самое время обратиться к стилисту". Кроме того появилась новая номинация – "Лучший мюзикл сезона". А за лучшую женскую роль наградили сразу двух актрис.
– У нас же не атлетические соревнования, заслужили две актрисы, двум и дали, – сказал Беленький.
Лучшими актрисами сезона назвали Александру Урсуляк за роль Шен Те и Шуй Та в спектакле "Добрый человек из Сезуана" в театре имени Пушкина и Ольгу Прокофьеву за роль Марии Москалевой в спектакле театра имени Маяковского "Дядюшкин сон".
– Я рада этой московской премии, хотя на каком-то возрастном витке это не прилично, – сказала Прокофьева. – Но я очень рада, отнесу "Турандот" в родной театр, сначала прогуляюсь с ней там, по залу, пройдусь мимо гримерок...
Урсуляк же в своей благодарственной речи, только расхваливала режиссера Юрия Бутусова. К похвалам которого присоединился и Константин Хабенский награждавший актрису.
"Добрый человек из Сезуана" в пушкинском стал одной из самых громких премьер Москвы. Новая редакция знаменитой пьесы Бертольта Брехта вызвала огромный интерес и публики, и критиков. Поэтому награждение Юрия Бутусова "Хрустальной Турандот" "За лучшую режиссуру" стало вполне закономерным событием. Сам режиссер не смог прийти за наградой.
Лучшей мужской работой сезона признали игру Алексея Верткова. Он исполнил роль Венечки в спектакле "Москва – Петушки" (Студия театрального искусства Сергея Женовач). Приз в номинации "Лучший актерский дебют" получила Анна Дворжецкая, дочь известного артиста Евгения Дворжецкого за роль Констанции в спектакле РАМТ "Три мушкетера". Лучшим мюзиклом назвали постановку "Граф Орлов" из репертуара Московского театра оперетты.
Главную "Турандот" в руки Туминаса передали Табаков и Познер.
Олег Павлович расхваливал литовскую театральную школу, пока неожиданно в кармане не зазвонил его телефон. – Ой, это Владимир Владимирович, – объяснил Табаков.
– Он же у вас за спиной, – вмешался Туминас, и к микрофону вышел Познер.
– Я очень люблю Пушкина, – начал телеведущий. – Когда я узнал, что ставят "Онегина", очень переживал, даже расстроился, что могут сделать с моим любимым Пушкиным. Но я в восторге от этого спектакля. Он мне иногда даже снится.
Туминас с благодарностью забрал "Турандот" и призвал жалеть человека. – Когда я думаю о человеке, все плачу, – сказал режиссер. – Я понял одну истину однажды, сидя у зубного. Тогда обезболивающих еще не было, я вцепился в ручки кресла напротив окна и увидел в окне бабушку с сумками. Я подумал о ее молодости, любви, жизни... Понял ее боль и моя боль прошла. Нужно думать о боли другого, а не о своей.
РИА Новости, Наталия Курова. Премьера спектакля по пьесе знаменитого философа и драматурга Готхольда Эфраима Лессинга "Эмилия Галотти" в постановке молодого литовского режиссера Габриэллы Туминайте состоится на "Другой сцене" столичного театра "Современник" в понедельник. Для Габриэллы Туминайте, дочери художественного руководителя Вахтанговского театра Римаса Туминаса, которая поставила несколько спектаклей в Литве, "Эмилия Галотти" - режиссерский дебют на московской сцене.
Эта работа проходит в рамках проекта, задуманного худруком "Современника" Галиной Волчек несколько лет назад с целью привлечения к сотрудничеству молодых режиссеров. "Идея поставить спектакль в "Современнике" возникла три года назад, и была задача выбрать какую-то яркую, острую пьесу, - сказала журналистам накануне премьеры Габриэлла. - И я подумала, что "Эмилия Галотти" Лессинга, которую давно не ставили в Москве, вызовет интерес и у артистов, и у зрителей".
По мнению Туминайте, в пьесе есть тот сильный порыв к идеалу и яркие персонажи, по которым все соскучились. "Работа не была простой - мы "спорили" с пьесой, сопротивлялись тексту, но в результате, когда нащупали актуальный нерв, сомнения ушли на второй план. Это дало нам уверенность, мы уже не боялись длинных диалогов, больше доверяли автору, его мыслям, идеалам и моральным принципам", - пояснила она.
По словам режиссера, специально поиском жанра не занимались, скорее, размышляли о том, что движет той или иной сценой, откуда берется ее энергетика. "Прошлись по разным жанрам: детектив, мистика, сентиментализм, и в результате пришли к классике в жанре фарса", - сказала Габриэлла. - Мы не пытались делать постановку в чисто историческом стиле и не переносили все происходящее в пьесе в современный офис. Дыхание сегодняшнего дня, которое необходимо, приносит современная музыкальная композиция, которую мы используем в спектакле".
Актерский ансамбль состоит из артистов театра "Современник". Это Дарья Белоусова, Виктория Романенко, Елена Козина, Владислав Ветров, Инна Тимофеева, Илья Лыков, Евгений Матвеев, Евгений Павлов, Шамиль Хаматов, Олег Феоктистов, Дмитрий Смолев.
Играть в довольно редко встречающемся сегодня в театре жанре фарса непросто, но артисты, как считает режиссер, с этим справляются, и в процессе работы, по мнению Туминайте, сложился коллектив, который вдохновлен единой целью. "Конечно, эту сценическую форму, которую я бы определил, как предельную условность и предельную искренность, хочется освоить, свести эти два начала в одной точке, и я стараюсь, - сказал исполнитель роли отца Эмилии Владислав Ветров. - Воплотить эту пьесу по-другому нельзя".
Артист считает, что если играть эту пьесу как бытовую драму, то она просто не зазвучит сегодня. "И потом, всегда - чем сложнее, тем интереснее. Эта пьеса об одержимости, которой мы все подвержены. Некоторые считают это даже какой- то доблестью. Но, на мой взгляд, ничего хорошего в этом нет. Координировать свои поступки необходимо. Если бы мы умели в жизни координировать свои поступки, то не натворили бы столько бед", - сказал Ветров.
Как призналась Габриэлла, она с нетерпением ждет встречи с публикой, ей интересно, как московская аудитория воспримет эту работу. Но особенно важно для нее мнение самых "главных и самых строгих" ее зрителей - отца и маленькой дочки Изабеллы, которые присутствовали на генеральной репетиции.
"Я спокойно смотрел, следил за мыслью, не волновался за дочь, - сказал РИА Новости Римас Туминас. - Сразу понял, что предложенная режиссером эстетика оправдана, интересна и обращена к современному зрителю. Фарсовый жанр, сочиненный режиссером и выполненный всеми актерами, меня приятно порадовал. Я доволен, что они выбрали не легкий поверхностный путь, а повернулись к классике, к высокой литературе, к серьезным проблемам". По словам Туминаса, ему приятно, что его дочь в Москве начинает в "Современнике", где когда-то начинал и он сам. "Я начинал здесь с Шиллера, а она с Лессинга. В этом что-то есть. Классицизм, романтизм - это очень театральные эпохи", - отметил он.
Соавторами Туминайте в работе над спектаклем выступили: известный сценограф Адомас Яцовскис, молодой композитор Гедрюс Пускунигис, художник по костюмам Нелли Иванчик.
Международный день театра вахтанговцы отметили премьерой. Изгнанный из театра на Таганке Юрий Любимов поставил здесь "Бесов" Достоевского в собственной инсценировке.
"Бесы" с театральных подмостков не сходят. Есть спектакли-легенды, как девятичасовая работа Льва Додина и Малого драматического театра, есть просто спектакли – "Бесы" Анджея Вайды в "Современнике" или Сергея Голомазова в Театре на Малой Бронной. Готовится представить свою версию романа Российский академический молодежный театр.
Юрий Петрович Любимов собирался ставить "Бесов" с актерами созданного им Театра на Таганке. Когда труппа восстала против лидера и департамент культуры московского правительства подписал заявление Любимова об увольнении, великий режиссер заявил, что посвятит будущий спектакль своим бывшим актерам. Тогда же в переговоры о сотрудничестве с Любимовым вступил МХТ имени Чехова, но мастер предпочел Ваханговский театр, в котором (по окончании Щукинского училища) служил актером. С нынешним художественным руководителем Театра имени Вахтангова – Римасом Туминасом – судьба свела Любимова 30 лет тому назад.
– Студентом я проходил практику в Театре на Таганке. Юрий Петрович меня увидел, спросил, кто я такой. Я ответил, что пришел на практику. Он на репетициях стал сажать меня рядом с собой. В руках у него - фонарик, он то на сцену им светит, то на себя. Свет падал и на меня тоже. И он на мне показывал актерам, как играть, какие отношения у персонажей, какие конфликты. Он меня дергал, тряс, бил по голове. И так я сидел каждый день, как кукла, весь в напряжении. И вот теперь я его пригласил в театр, считайте, что это месть за то, что было 30 лет назад. Теперь я его трясу, – шутит Римас Туминас. Шутит – значит, совместной работой доволен.
А Юрий Любимов доволен театром имени Вахтангова:
– Ни мне, ни этому театру рекламы не надо. У нас все в порядке. Сама фирма уже дает гарантии. Снимите с "Мерседеса" значок – дураки не будут покупать, но автомобиль хуже не станет. Так и тут. Есть вывеска: "Академический театр имени Вахтангова". Сюда идут, потому что у него репутация хорошего театра, – говорит Юрий Любимов.
Спектакль "хорошего театра" разбит на энергичные, ритмичные эпизоды, у каждого есть свое название, соответствующее названию глав романа. Они написаны на транспарантах: "Хромоножка", "Чужие грехи", "У наших" и так далее. В "Бесах" занято 26 актеров труппы разных поколений.
Основной элемент сценического оформления (художник Максим Обрезков) – увеличенная репродукция картины Клода Лоррена "Асис и Галатея", которую очень любил Достоевский. На ней изображены прекрасные юноша и девушка. Они предаются любовным утехам в шалаше на берегу моря, но идиллия недолговечна: ревнивый Циклоп следит за Асисом и Галатеей. Об этом полотне и о "золотом веке" человечества размышляют Версилов в "Подростке" и Николай Ставрогин – главный, как говорит Любимов, герой его спектакля.
В углу сцены скромно стоит икона. По центру установлен черный рояль. В премьерных спектаклях участвует пианист Александр Гиндин (позже его заменит менее именитый музыкант). Действие положено на музыку Игоря Стравинского в обработке Владимира Мартынова.
Между задником-картиной и роялем установлены ряды черных стульев, на которых в течение всего действия сидят артисты, они же – хор "неантичной трагедии". Каждому из них достается сольная партия. Юрий Шлыков станет Степаном Верховенским, Сергей Епишев – Николаем Ставрогиным, Евгения Крегжде – Елизаветой Тушиной, Мария Бердинских – Хромоножкой, Евгений Косырев – капитаном Лебядкиным. Нелепые вирши Лебядкина про таракана в спектакле приобретают огромный смысл: жизнь общества, описанная Достоевским, действительно напоминает "стакан, полный мухоедства".
Юрий Любимов страшно сердится, когда о его театре говорят как о политическом. И теперь категорически отметает всякие попытки привязать "Бесов" к современной российской истории:
– Весь мир находится в кризисе. И это кризис отнюдь не экономический. Это всеобщий кризис веры, а без веры человек лишается твердой опоры, теряет нравственный стержень, становится игрушкой самых разнообразных, отнюдь не светлых сил. Результат этого трагичен. Террор, кровавые перевороты, войны. Насилие берет верх, инстинкт, а не разум начинает управлять людьми... Я же объясняю все время: не занимаюсь я политическим театром. У Федора Михайловича была трагическая судьба, и без религии невозможно его понять. Нужно понимать его религиозный мир, его отношения с Богом. Лев Толстой – и тот ошибся, когда говорил о "Бесах", как о фельетоне, – говорит Любимов.
В эпиграф к романуДостоевского вынесены слова Евангелия от Луки: "Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся, и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся".
В романе Степан Верховенский перед смертью просит перечесть этот фрагмент: "Видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Oui, cette Russie, que j'aimais toujours. Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности... и сами будут проситься войти в свиней".
Смысловой точкой спектакля оказываются именно эти слова Степана Трофимовича. Видимо, Любимов готов под ними подписаться.
Театр Вахтангова простится уличным концертом до следующего сезона Столичный театр имени Евгения Вахтангова завершит свой юбилейный 90-й сезон в пятницу: после вечернего представления лермонтовского «Маскарада» его артисты выступят на Арбате перед входом для всех желающих, сообщили РИА Новости в пресс-службе театра.
«Я горд за этот сезон – он был трудным, но перспективным, – сказал РИА Новости худрук театра Римас Туминас. – Каждый режиссер смог в нем приоткрыть свои миры через прекрасную драматургию. Мы старались выгонять из театра все поверхностное и безответственное, невежественное отношение к профессии. Большое внимание уделяли актеру. Своим искусством, своими спектаклями мы боролись за человека – и на этом пути у нас было немало побед».
По словам Туминаса сезон оказался удачным и с точки зрения гастролей: выступления «Современника» с успехом прошли в трех городах Израиля, Мадриде, Киеве, Екатеринбурге, Челябинске. Спектакли Вахтанговского, его режиссеры и артисты получили награды «Золотой Маски», «Хрустальной Турандот», «Гвоздь сезона», премию Станиславского.
Закрывать сезон концертом на Арбате придумал сам Туминас, эти выступления уже стали традицией. В пятничный вечер к зрителям выйдут вахтанговцы всех поколений – Василий Лановой, Евгений Князев, Владимир Симонов, Юлия Рутберг, Владимир Вдовиченков, Мария Бердинских, а также студенты Театрального института имени Щукина. Они прочтут у центрального входа в театр стихи, исполнят современные и народные песни, джазовые композиции, музыкальные номера из спектаклей.
В числе гостей праздника ожидается патриарх отечественной сцены, актер Театра Российской армии, народный артист СССР Владимир Зельдин, отпраздновавший в 2010 году 95-летие.
В новом сезоне, 13 ноября вахтанговцы отметят 90-летний юбилей театра.
Свой новый спектакль по русской классике - «Бесы» Достоевского - Юрий Любимов поставит в Театре имени Вахтангова. Репетиции должны начаться сразу после новогодних каникул - 10 января. А премьеру Любимов хотел бы приурочить к Международному дню театра, который во всем мире отмечается 27 марта.
Сам режиссер сообщил, что в субботу состоялись конкретные переговоры по поводу его проекта с руководством Вахтанговского театра. Сам Любимов - вахтанговец. Его альма-матер - Щукинское училище, по окончании которого он ушел на фронт, а вернувшись с Великой Отечественной войны, был принят в Вахтанговский театр, где проработал в общей сложности 20 лет. Он не только играл на сцене, но и вел курс в Щукинском училище, из студентов которого 48 лет назад сформировал труппу легендарного Театра на Таганке.
В июле 2011 года после широко обсуждавшегося в СМИ скандала Юрий Любимов покинул созданный им театр. Но оставив «Таганку», 94-летний мэтр не остался без работы. Практически сразу Любимов получил приглашение от Большого театра - поставить на исторической сцене ГАБТа оперу Бородина «Князь Игорь». И хотя контракт еще не подписан, подготовительный процесс, по словам Юрия Любимова, «идет полным ходом». Ведь премьера уже объявлена на 19 декабря 2012 года.
Однако еще раньше - в марте следующего года - Любимов планирует представить зрителям свой новый спектакль «Бесы» по роману Достоевского, выбор площадки для которого также наделал немало шума. Первоначально предполагалось, что постановка будет осуществляться на сцене Центра имени Мейерхольда, на сайте которого уже было вывешено объявление об актерском кастинге, намеченном на 13, 14 и 15 декабря. «Но ситуация кардинально изменилась, когда я получил предложение от руководства Вахтанговского театра поставить «Бесов» у них, - пояснил Юрий Любимов. - 30 ноября меня пригласил к себе уважаемый мною худрук Вахтанговского театра Римас Туминас, чтобы обсудить возможность такого предприятия».
Вопрос окончательно решился на следующий день, 1 декабря. Как говорит Любимов, в тот вечер он побывал на спектакле вахтанговцев «Пристань», который Римас Туминас поставил к 90-летию театра. «Красивый, умный, тактичный, талантливый спектакль меня поразил», - признался режиссер. Он не скрывает, что был потрясен и профессионализмом Туминаса, и артистов, занятых в «Пристани». «Блистательно играют все: и фантастическая Галина Коновалова, и Юрий Яковлев, и Юлия Борисова, и Владимир Этуш, и Людмила Максакова», - продолжает Юрий Петрович. Когда закрылся занавес, он прошел на сцену и признался в любви к актерам, с которыми сам играл когда-то на этих же подмостках. «Для меня это была ностальгическая, историческая встреча, - сказал Любимов. - Мне очень захотелось, чтобы эти корифеи сыграли и в моих «Бесах». Так что желания Вахтанговского театра и Юрия Любимова совпали.
«Что же касается Центра имени Мейерхольда, то я безмерно благодарен его руководителям, и прежде всего Валерию Фокину, который предложил мне поддержку, отважившись взвались на ЦИМ неимоверно трудную махину по проведению актерского кастинга и созданию спектакля, - признал Любимов. - Но «Бесов» надо выпустить в сжатые сроки, и работать с хорошо знакомыми актерами мне, конечно, будет гораздо легче». К тому же, уверяет режиссер, что спектакль от этого только выиграет. «Я позвонил Валерию Владимировичу Фокину, поблагодарил его и рассказал о сложившейся ситуации. Мне кажется, он меня понял», - заключил Любимов. Если все пойдет по плану, то уже в середине декабря Любимов планирует провести читку своего сценария «Бесов» в труппе Вахтанговского театра, передает ИТАР-ТАСС.
В литовском Друскиникае, славящемся своими водами и лечебной грязью, с 13 июня по 10 августа впервые пройдет Международный театральный фестиваль VASARA. Переводится это название, как «Лето». Участие в фестивале примут театры России, Балтии и стран СНГ. А президентом станет худрук Театра им. Евг.Вахтангова Римас Туминас.
Свою миссию устроители определили так - «отдых в культурной среде на прекрасной земле», а тему фестиваля - «Классика и XXI век». Спектакли будут играться на русском языке. В состав жюри войдут: литовские актеры Регимантас Адомайтис и Владас Багдонас, наш Сергей Маковецкий, который, как выяснилось, любит отдыхать в Друскининкае, российские театроведы Алексей Бартошевич и Видас Силюнас, доцент Школы-студии МХТ Павел Руднев. Среди конкурсантов - «Театр вкуса» со спектаклем «Времена», «Школа драматического искусства» с «Чудом со щеглом», «Современник» с «Эмилией Галотти», Оренбургский драмтеатр с «Очень простой историей», Гродненский театр кукол с «Пиковой дамой», молдавский театр «С улицы роз» с пластической драмой «Падам...Падам...», вильнюсский «Арлекин» с гоголевским «Носом», театр клоунады «Диклон» из Санкт-Петербурга со спектаклем «Вавилон»
Римас Туминас прокомментировал новый для себя президентский статус: «Помните «Ревизора»? Очень хотелось Городничему быть генералом. А мне захотелось стать президентом. Посмотрим, что из этого получится. В историю можно либо войти, либо вляпаться. Как же не стать президентом, когда твоя дочь приезжает на фестиваль со своим спектаклем: Габриэлла Туминайте поставила «Эмилию Галотти» в «Современнике», вот вы ее и увидите в Друскининкае. Говорят, что у нее мужская режиссура. Мне приятно это осознавать.
В Литве мы чаще смотрим в сторону западного театра, обходим русскую театральную школу стороной. Нам так не хватает смелости, чтобы преодолеть зависимость от сложившихся мнений. Никак не могут люди принять решение — ехать или не ехать в Россию, не согласовав этот вопрос с Евросоюзом или самим Обамой. Никакой самостоятельности! Все это проявление провинциальности. Мне бы хотелось, чтобы мы чаще общались, видели спектакли друг друга, а литовские режиссеры обучались бы в вузах России.
Теперь я — президент и должен что-то важное делать. Друскининкай знаменит грибами, в особенности лисичками. А я — большой грибник и могу проводить вас в лес. Берите корзинки, платки. Если их нет, то найдем прямо на месте».
Римас Туминас может изящно и с юмором обставить самое серьезное начинание. Желающие сходить по грибы, наверняка, найдутся.
В прошедшую пятницу, 32 мая по стилю Открытого фестиваля искусств «Черешневый лес», в Российской государственной библиотеке прошло вручение премии Олега Янковского «Творческое открытие — 2013». Премия вручается четвертый раз, и уже второй год друзья и коллеги Олега Ивановича собираются в Доме Пашкова.
Лауреатами премии в 2013 году стали художественный руководитель МХТ имени Чехова и «Табакерки» Олег Табаков, выдающийся скрипач, главный руководитель Национального филармонического оркестра России Владимир Спиваков, известный художник, сценограф Борис Мессерер, актрисы Оксана Фандера за роль в фильме «Огни притона» и Рената Литвинова за роль в фильме «Девушка и смерть».
Также награды достались Олегу Меньшикову за роли в спектакле «Дориан Грей» и фильме «Легенда № 17», известному режиссеру, создателю театра «Студия театрального искусства» Сергею Женовачу и хореографу из Литвы Анжелике Холиной за постановку спектакля «Анна Каренина» на сцене Театра имени Вахтангова, а также Сергею Шакурову и Константину Богомолову.
По традиции, вечер начался с музыки. Перед гостями, среди которых были Наина Ельцина, Филипп Янковский, Людмила Зорина, Сергей Гармаш, Вадим Абдрашитов, Леонид Ярмольник, Леонид Рошаль, Екатерина Андреева, Павел Астахов, Дарья Мороз, Людмила Улицкая, Марина Александрова, Светлана Журова, Алена Ахмадуллина, Ирина Курбатова, Эвелина Хромченко, Леонид Печатников, Павел Лунгин, Андрис Лиепа, Наталья Синдеева, Римас Туминас, Юлия Бордовских, Этери Ливиева, Вероника Боровик-Хильчевская и многие другие, выступили лауреаты премии «Грэмми» — «Копельман-квартет». Михаил Копельман, Борис Кушнир, Игорь Сулыга и Михаил Мильман исполнили струнные квартеты П. И. Чайковского и Кшиштофа Пендерецкого.
После торжественной церемонии награждения лауреаты премии высадили молодые черешневые деревца во внутреннем дворе Дома Пашкова.
В Театр имени Евгения Вахтангова пришел новый художественный руководитель. Им стал иностранец — знаменитый литовский режиссер Римас Туминас. До сих пор он возглавляет Малый театр Вильнюса, который в сентябре откроет сезон премьерой шекспировской «Бури» в постановке Туминаса, а еще в «Современнике» Туминас собирается выпустить «Горе от ума» и только после этого следует ждать его новых работ в Театре имени Вахтангова.
Сбор труппы в театре имени Вахтангова начался минутой молчания. Театр осиротел, ушел из жизни его лидер Михаил Ульянов. Несколько лет тому назад Михаил Александрович сам заговорил о том, чтобы уступить занимаемую должность другому человеку. Ее предлагали Роберту Стуруа из Тбилисского театра Шота Руставели и Римасу Туминасу из Вильнюсского Малого театра. Переговоры длились почти два года, наконец, Римас Туминас согласился. Туминас закончил не Щукинское училище, но ГИТИС, он выпускник курса Марии Осиповны Кнебель. Поставленные им в Литве спектакли постоянно привозил в Петербург фестиваль «Балтийский дом», многие из них чуть позже играли на гастролях в Москве. Мы восхищались литовскими спектаклями Туминаса: «Улыбнись нам, Господи», «Маскарадом», «Вишневым садом» и «Тремя сестрами», «Мадагаскаром» — одним словом, всеми, которые повезло видеть.
Римаса Туминаса приглашали на постановку и московские театры. Несколько лет в репертуаре «Современника» держится «Играем Шиллера», в котором Марина Неелова и Елена Яковлева играют Елизавету Английскую и Марию Стюарт. А в театре имени Вахтангова Римас Туминас поставил «Ревизора», в роли Городничего он занял Сергея Маковецкого. Вроде бы, особой необходимости в представлении режиссера не было, но протокол есть протокол, и глава Роскультуры Михаил Швыдкой держал речь перед прославленными актерами: «Сегодня театру Вахтангова нужен режиссер, внятный художественный лидер, человек, способный ставить спектакли и человек, который к тому успеху, который есть у Театра Вахтангова и который связан и с его традициями, и с его современными достижениями, даст некое новое качество. Римас Владимирович — человек, который всегда исповедовал романтический театр, театр, который связан с традицией Вахтангова. Разумеется, он вырос в другой театральной культуре, но, поскольку все университеты он прошел в России... Римас, я понимаю, что вы сейчас за это схватитесь. Поскольку вы советский режиссер и сформировались в советское время, то ничего такого экстраординарного в вашем назначении на пост художественного руководителя Театра Вахтангова нет. Мы искали художника, который, с нашей точки зрения, способен дать новый импульс великому театру, театру выдающихся артистов, которые работают в нем и, я надеюсь, получат удовольствие от работы с вами».
Римас Туминас говорил долго, почти полчаса. Он хочет ставить классику и начнет с Шекспира, с одной из двух пьес: «Ричард III» или «Троил и Крессида». В первом случае он рискует: Ричарда III на вахтанговской сцене грандиозно играл Михаил Ульянов, сравниться с ним будет сложно. Во втором случае, риск меньше: «Троил и Крессида» идет в Москве только в театре «Сфера», и даже шекспироведы не могут похвастать тем, что много раз видели это название на российских афишах. Далее Туминас предложит к работе пьесы Ибсена, Ануя, Беккета, Гольдони, Аристофана, Островского и инсценировки Достоевского. За собой он приведет в театр шведского режиссера Этьена Глассера, который будет ставить «Божественную комедию» Данте или Стриндберга, а также своего литовского коллегу, знаменитого Йонаса Вайткуса со спектаклем по Томасу Манну. Этих людей Римас Туминас считает представителями игрового, праздничного и в то же время трагического театра, приверженцем, сторонником которого является он сам: «Понятно, что праздник начался. В этом празднике я чувствую себя в стороне, дистанция нужна для того, чтобы вас узнать, понять и полюбить, хотя я и согласился с вами работать от любви к вам, которая зародилась, от любви, как к женщине. Всегда ваш театр был похож на прекрасную даму, с которой бы хотелось заговорить, но она недоступна, она всегда с легкой иронией смотрела на все происходящее. Как театры психологического, бытового уровня мучались, вы всегда с улыбкой смотрели на этих мучеников и продолжали играть и создавать праздник театра».
Римас Туминас уподобил себя мужчине, пришедшему искать взаимности прекрасной женщины. Так и принц Калаф явился в царство Турандот. Сумеет ли он разгадать загадки «принцессы» — покажет следующий сезон. В сказке цена вопроса — жизнь Калафа, в реальности — только продление контракта.
Отменены премьерные представления «Мелкого беса», назначенные в Театре Вахтангова на 17 и 25 ноября, а также на 4 и 22 декабря. Спектакль в постановке Антона Яковлева (режиссер и сын народного артиста СССР Юрия Яковлева) должен был стать первой премьерой театра при новом художественном руководителе. Но худрук Римас Туминас вернул спектакль на доработку, при этом сам готов принять участие в репетиционном процессе. Если в итоге худрук и режиссер спектакля придут к взаимопониманию, премьеру могут сыграть в январе будущего года.
Промозглым дождем и пронизывающим ветром, лужами на брусчатке и … счастливыми улыбками прохожих закрылся 88-й театральный сезон театра им. Вахтангова. Впервые за всю историю актерская труппа решила громко заявить об уходе в отпуск и вышла в народ — на парадное крыльцо театра на улице Арбат. Завлекал прохожих на представление известный актер Владимир Вдовиченков. В роли «зазывалы» он чувствовал себя вполне комфортно. Такой необычный способ развлечь публику, по его словам, это подарок тем любителям сцены, которые не попали на последний спектакль сезона.
«У нас новый худрук Римас Туминас. Ребята из театра ему предложили провести закрытие под открытым небом. Он настоятельно порекомендовал это сделать», — поделился с журналистами Вдовиченков. Театральную солянку из музыкальных номеров прошедшего сезона, приправленную стихами Пушкина в исполнении народного артиста СССР Василия Лановова, зрители восприняли на ура.
«Театру зрителя хватает. Мы решили сымпровизировать — не просто закрыть сезон окончанием спектакля. Это не пиар-ход. Это отношение артиста к своей публике»,- подчеркнул в интервью РИА Новости народный артист России Сергей Маковецкий. Актеры пообещали, что подобные театральные вылазки на улицу, ближе к народу, станут доброй традицией. Новый сезон театр им. Вахтангова откроет 2 сентября премьера спектакля «Дядя Ваня».
Сегодня в Московском театре имени Вахтангова состоится сбор труппы. В театре полным ходом идут репетиции чеховского «Дяди Вани», премьерой которого 2 сентября коллектив откроет свой 89-й сезон.
Поставил «Дядю Ваню» художественный руководитель театра режиссер Римас Туминас. Он возглавил труппу два года назад. «Дядю Ваню» я впервые сделал с выпускниками моего актерского курса в Вильнюсе еще лет 20 назад, — говорит режиссер. — И потом неоднократно ставил эту пьесу, ведь она как песня народная, которую время от времени непременно хочется спеть".
«Дядя Ваня» нужен сегодня, чтобы поддержать нас, чтобы мы не стали циничными, грубыми, бессовестными людьми, — уверен Туминас. — При всех выпавших на его долю жизненных обстоятельствах он не растерял качества достойного человека и продолжал работать. Перед нашим театром есть памятник принцессе Турандот. Может быть, мы поставим памятник и дяде Ване".
Главную роль в спектакле исполняет Сергей Маковецкий, в других ролях — Владимир Симонов, Анна Дубровская, Людмила Максакова, Владимир Вдовиченков.
Следующей премьерой Римаса Туминаса станет «Маскарад». Эта драма Лермонтова в его постановке уже многие годы с оглушительным успехом идет в созданном им Вильнюсском Малом театре. «Но когда я узнал, что свой знаменитый вальс к „Маскараду“ Хачатурян сочинил для молоденькой тогда актрисы вахтанговского театра Аллы Казанской, я решил, что обязательно верну спектакль на эту сцену», — заверил режиссер. Все планы на новый сезон он обнародует на сегодняшнем сборе возглавляемой им труппы.
Известному режиссеру, художественному руководителю Московского академического театра имени Вахтангова Римасу Туминасу сегодня исполняется 60 лет. Однако широких массовых гуляний по этому поводу не предвидится, собщает LETA/ELTA со ссылкой на ИТАР-ТАСС.
"Римас Владимирович очень скромный человек и сознательно отказался от официальных торжеств, — сказал ИТАР-ТАСС директор Вахтанговского театра Кирилл Крок. — Но "семейный" праздник своему руководителю труппа все-таки устроит. После окончания вечернего спектакля молодые артисты разыграют "капустник" в честь юбиляра, а потом, разумеется, состоится фуршет".
По словам Крока, в такой день вахтанговцы просто не могут не признаться в любви своему лидеру. И, выражая мнение всего коллектива, директор театра продолжал: "Мы благодарны судьбе, что нами руководит режиссер мирового класса, талантливейший человек, который честен, благороден и порядочен во всем — и в творчестве, и в жизни".
Туминаса называют одним из самых "русских" литовских режиссеров. Его предки — староверы, ушли в Литву из России 400 лет назад. Римас родился в городе Кельме. С 12 лет стал подрабатывать — показывал в деревне фильмы, чтобы содержать мать и младшего брата, потому что отец, то уходил из семьи, то неожиданно возвращался. В 18 лет поступил на театральный факультет Вильнюсской консерватории. Потом продолжил образование в Москве, в ГИТИСе.
С тех пор, если можно так выразиться, Римас Владимирович живет и работает сразу в двух городах. В Вильнюсе руководил Государственным академическим драматическим театром Литвы. Потом основал Малый драматический театр Вильнюса. В Москве тоже периодически ставил спектакли в разных театрах — имени Станиславского, "Современнике", Вахтанговском, который и возглавил в 2007 году.
Нынешний сезон для Туминаса — пятый по счету. За это время он сумел не только реанимировать знаменитый театр, который давно уже не радовал зрителя и тихо умирал, но и вернуть ему былую славу, а, может быть, даже и приумножить ее. Согласно статистике Дирекции театрально-зрелищных касс Москвы, Вахтанговский театр по итогам прошлого сезона вышел лидером зрительской посещаемости среди сценических коллективов столицы.
Однако, чтобы одержать такую победу, от худрука потребовалось немало сил и стойкости. Всем известно, что когда Туминас работал над самым востребованным ныне спектаклем вахтанговцев — чеховским "Дядей Ваней", часть труппы резко выступила против нового худрука. Министр культуры Александр Авдеев, режиссеры других московских театров поддержали талантливого литовца, явившись на премьеру спектакля, который прошел с оглушительным успехом. Кризис недоверия был исчерпан.
За гениальным "Дядей Ваней" последовал лермонтовский "Маскарад", "Ветер шумит в тополях" по пьесе французского драматурга Жеральда Сиблейраса. А 90-летний юбилей Вахтанговского театра в нынешнем сезоне отметили "Пристанью" — уникальным спектаклем, в котором Туминас занял всех корифеев прославленной труппы. Эту постановку сразу причислили к разряду выдающихся.
"Очень мужественный и честный поступок, — сказал на премьере ИТАР-ТАСС худрук МХТ имени Чехова и "Табакерки" Олег Табаков. — Туминас — рисковый режиссер. И я испытываю особую признательность к нему и ко всему коллективу вахтанговцев".
Признание коллег дорогого стоит. Как, впрочем, и любовь публики, которая буквально валом валит "на Туминаса". Что он будет делать дальше, пока никому неизвестно. Скрытный литовец не выдает своих планов заранее. И даже сегодня выведать их едва ли удастся. Виновник торжества наверняка будет вежливо принимать поздравления, немногословно шутить и, затягиваясь сигаретой, улыбаться — чуть застенчиво и невероятно обаятельно.
Недавно чеховский «Дядя Ваня» Римаса Туминаса, спектакль, который киевляне видели в прошлом году, получил высшую театральную награду – «Золотую маску». А сам Туминас, которого славословят и хулят, любят и ненавидят, пристально наблюдают за ним и выказывают нарочитое равнодушие, продолжает возглавлять театр им. Е.Вахтангова и свой театр в Литве. Он упорно выпускает премьеру за премьерой и не так давно подарил нашему зрителю свою новую работу – пьесу современного французского драматурга.
- Римас, в своем творчестве вы чаще всего обращаетесь к классике. Сейчас же вы представляете зрителю современную драматургию Жеральда Сиблейраса. Чем был вызван ваш выбор пьесы, где три мужских роли, которых в драматургии и так хватает, женщины в театре обделены? - Года три назад познакомился с этой пьесой, и меня поразила точность диалога, построенного очень честно. Вот честности пьесы, того, что мы встречаем в классике, сегодня сильно не хватает. Зрителей завалили выдуманной западной драматургией – либо это комедии положений, ситуаций, называю их «гостиничная эпоха в драматургии», либо семейные драмы. Ульянов говорил об этом – все как бы хорошо, но самое страшное, что они обмельчали как-то. Выдуманные немножко, сделанные, компьютером скомпонованные пьесы начали нам мстить. «Ветер шумит в тополях» – пьеса о моих родителях. Про моего отца, мою мать, не важно, что там лишь мужчины, но так же и она мечтала жить иначе и мечтала до конца. Пьеса пронизана такой верой, тоской, болью и честностью, что прямо тут же стала моей. И выбирал я не по возрасту, а помоложе актеров – потому что, думаю, в такую ситуацию, как сами герои говорят, в такую богадельню, куда они попали, можно попасть в любом возрасте. Это, наверное, санаторий для ветеранов, но они ограждены забором. Если есть забор, значит они небезопасны для общества. Но в этом замкнутом мире, в этом плену существуют люди-дети, и мы могли бы верить их мечтам, ведь жизнь должна продолжаться. Хотя мы не знаем, какой ветер в тополях – то ли он опасен, то ли бездна, то ли смерть ожидает их, но навстречу смерти или жизни всегда надо идти вперед, идти и идти. Это бесконечность – мы мечтаем иначе жить и менять жизнь, и наши дети будут мечтать об этом. Редко ставлю современные пьесы, но тут не сдержался. И, разумеется, это вызвало противоречивую реакцию. Но есть темы вечные, и, слава богу, драматург это увидел и улыбнулся в этой пьесе, посмотрел на ситуацию с улыбкой. Это – степень таланта драматурга.
- Как мне показалось, кроме всего прочего, этот забор и главенствующая сестра Мадлен – модель тривиального тоталитарного государства. - Да, да.
- И внутри него существуют три разные по психотипу особи, которые умудряются создать вокруг себя абсолютно демократический мир? - Демократический мир. Тут вы коснулись уже и проблемы свободы. Да, эта терраса – они завоевали право на террасу, потом пришло время завоевывать право быть свободными. Естественный порыв – уносить это желание, мечту о свободе далеко за забор богадельни. Но я отходил от каких-то прямых политических линий и намеков, я сторонник уважения власти, какой бы она ни была. Но раз уж она такая есть, а мы сами ее выбрали, если хотим себе помочь, надо уважать ее. Не говорю любить, но не впадать в тотальную критику, как будто бы ты от этого становишься больше, значительнее. Надо помогать и замечаниями, конечно, и своей работой. Поэтому вопрос свободы существует, но я его не акцентировал.
- Но власть не сильно, мягко говоря, интересуется театром? - Но и я также ею не интересуюсь.
- Вы уже достаточное время в Вахтанговском театре. Ваша жизнь в театре и театра с вами изменилась? - Да, изменилась. Раньше слышал требования «отвергнутого» поколения, в возрасте, а это немалая доля – 33 человека, раздраженность процессами, которые происходят сейчас в театре. Я услышал их душевный крик. Поэтому сделал программу для них, их назвал романтиками. И привлекаю молодых режиссеров, чтобы они ставили с ними. Театру стало веселее как-то, светлее, он смысл приобрел, я его чувствую от людей-актеров. А мне все тяжелее и тяжелее от того, что есть боязнь, страхи, их немало, один из самых главных, что будущий спектакль будет хуже, чем предыдущий. Такое преувеличенное внимание прессы и зрителей, такую петлю на меня набросили, что становится труднее жить, некомфортнее.
- А что в дальнейших планах? Какие премьеры? - Только одна сейчас премьера, самая большая, наверное, под рабочим названием «Пристань» – этот спектакль приурочен к юбилею театра. Там все наши корифеи – Борисова, Этуш, Яковлев, Максакова, Шалевич – работают над классическими пьесами, мировой драматургией, в которых раньше никогда не играли, все с интересом репетируют, познают. И спектакль «Пристань» должен быть похож на зал ожидания, то ли речного, то ли морского, то ли пристани, то ли железнодорожного вокзала, на котором мы все пассажиры. Выходим, приезжаем, эмигрируем, бежим, остаемся.
- И где чужим можно высказать все неосуществимые мечты? - Да, такое место. Это месса, звучащая нам. И я подумал, что мы – театр, наше дело показывать, играть, а не праздновать, давать концерты, принимать поздравления, речи. Это так сейчас легко и быстро делается, повсеместно, что это уже надоело, и как сопротивление этому готовлю такой спектакль.
- Молодежь принимает участие? - Да, обыгрывает их, конечно, молодежь и среднее поколение, очень много людей занято. Насколько это возможно, если будет здоровье, но хочу, чтобы спектакль этот вошел в репертуар и игрался уже для зрителей, не только один раз, в день праздничной даты.
- Вы уже долго в Москве, тем не менее вы иностранец. Сегодня, по прошествии времени, поработав в «Современнике», держа на плечах театр Вахтангова, какое собственное ощущение, вы – свой среди чужих или чужой среди своих? - Гость. За это борюсь, это сохраняю, и это мне помогает. Я гость в стране, гость в театре, но когда делаю спектакли, строю свой дом, свой театр. Когда отхожу или административные какие-то у меня задачи, не забываю, что я – гость. Стараюсь служить театру, не именно Вахтангова, а исполнять театральную миссию. Я берусь строить дом.
- Однако жив и полон сил дом в Литве – ваш театр. У вас есть помощники, или успеваете сами управляться, и что это для вас сегодня – малая родина или запасной аэродром? - Как малая родина. Когда столкнулся с проблемами Вахтанговского театра, слишком много было их, и они оказались очень большими, захватили все время, и я не сдержал слова. Активный сезон провожу в Вахтанговском театре – семь месяцев, а пять, включая отпуск, в Литве. Я это нарушил, но, думаю, после юбилея, когда пересмотрю наперед, кто мог бы работать в Вахтанговском театре – это и Шапиро, и Никита Михалков, может быть, и Спилберг поставит спектакль. То есть те корифеи, опять же те сильные режиссеры, которых мне приятно называть коллегами. Возможно, таким образом они меня освободят, и я сумею вернуться к той программе, что обещал.
- В Литве были своя, малоизвестная широкому читателю литература и свои богатейшие театральные традиции. Насколько сегодня это сохраняется? - К сожалению, наблюдаю и очень переживаю, что теряется школа, утрачивается профессионализм, потому что никто из мастеров, так называемых мастеров, не работает, система обучения очень ослабла, театры разъехались. Я здесь, Някрошюс немного играет в Литве, но ставит тоже за границей. Что-то такое случилось, мы теряем и зрителя, и сам смысл театра.
- В Советском Союзе Москва была метрополией, и туда отовсюду ехали, потому что там можно было самовыразиться, не то что в провинции. Как вы думаете, почему сегодня, когда Литва и Украина – самостоятельные страны, с театром бог знает что делается? - Политики наше место заняли, они стали и артистами, и шоуменами, и просто отвернулись от культуры. В парламент пришли случайные люди. И мы предали, раскрыли все закулисье своей жизни, бедноту свою. Не хочет никто смотреть на бедных. Мы как-то должны играть, хотя бы из последних сил, каких-то больших, значимых.
- Сохранять свое лицо... - Мы тоже виноваты, не сохраняем, жалуемся, пришли в уныние, теряем смысл. Но по истории я знаю – это цикл, он пройдет. Возродятся традиции, и опыт никуда не пропадет.
Исполнилось 90 лет московскому театру имени Вахтангова . 13 ноября 1921 года состоялась премьера спектакля "Чудо святого Антония" Мориса Метерлинка, поставленного Евгением Вахтанговым, и этот день стали считать днем рождения театра.
О вахтанговских традициях говорит актером и историк театра, преподаватель Театрального института имени Щукина, известный телеведущий Павел Любимцев:
– Вахтангов в 1914 году с молодыми студийцами поставил спектакль "Усадьба Ланиных". Спектакль этот провалился, что нисколько не обескуражило юных студийцев и Вахтангова. Он пришел к ним за кулисы после спектакля и сказал: "Ну вот, мы и провалились. Если хотите, мы можем продолжать, но только начнем мы не со спектакля, а с серьезной учебы". И 23 октября 1914 года Вахтангов провел первое занятие по системе Станиславского. Это дата рождения вахтанговской театральной школы, ныне – Театральный институт имени Щукина. В 1919-1920 годах студия была обновлена. А театр возник позднее – 13 ноября 1921 году, когда вахтанговская студия обрела марку Художественного театра и стала называться "3-й студией МХТ". Был торжественный концерт, в котором принимал участие Константин Сергеевич Станиславский, играли "Чудо Святого Антония" Мориса Метерлинка.
Вахтангов прожил очень короткую жизнь – всего 39 лет. Вахтангов поставил немного спектаклей. И тем не менее оказался ярким светилом в истории русского театра ХХ века и дал своим ученикам мощный заряд на долгие годы вперед. Они очень долго сохраняли вот эту самую студийность, коллективность, роевость. Редчайший факт! После смерти Вахтангова (он умер в 1922 году) они остались без вождя, получив от него очень яркий спектакль – "Принцесса Турандот", который Вахтангов в качестве спектакля даже не видел, он видел генеральную ночную репетицию... Он был смертельно болен. Но они, во-первых, сохранили свою независимость, а во-вторых, они с 1922 по 1939 годы не имели единого руководителя, коллегиально осуществляя руководство театром. Причем театр был блестящий, чрезвычайно популярный в тогдашней блестящей театральной Москве. Только в 1939 году руководителем театра стал Рубен Николаевич Симонов. Пример единственный.
– Насколько известно, это не были профессионалы. Вахтангов занимался с непрофессионалами, чем даже заслужил, насколько я понимаю, критику в МХТ. В тяжелое послевоенное время кто были эти люди, что решили заниматься театром? – Они были студентами, представителями российской интеллигенции, они были совсем зеленой молодежью. И этих юных людей Вахтангов сделал профессионалами. А главное, они были какие-то совсем особенные индивидуальности. Наиболее славные имена, скажем, Борис Васильевич Щукин – совершенно изумительный характерный актер. Щукин стал великим, и это видно по тем его ролям, которые зафиксированы в кино, например, "Ленин в октябре" и "Ленин в 1918 году". Фильмы Михаила Ромма, конечно, мифические, если говорить о соответствии истории, но Щукин играет потрясающе с точки зрения острой характерности. Он не просто на Ленина похож, он создает замечательный художественный образ.
Или, скажем, Рубен Николаевич Симонов. Странное сочетание – он был смуглым, черноглазым, черноволосым, маленького роста, у него был странный пришепетывающий голос, и при этом он играл не только характерные роли, но роли романтические – Дон Кихота, Сирано де Бержерака Или, скажем, Цецилия Львовна Мансурова – совершенно неповторимая, неправильная, рыжеволосая, хрупкая, странная. Можно даже сказать, что все вахтанговские актрисы в чем-то старались подражать Мансуровой. И своеобразие голосов вахтанговских актрис идет как раз от Цецилии Львовны. Труппа была какая-то неповторимая, состоявшая из поразительных индивидуальностей.
– Главный успех вахтанговского театра – это спектакль "Принцесса Турандот" по пьесе Карло Гоцци. Мне всегда было трудно понять, каким образом в той Москве успех нашел именно такую пьесу? – Успех "Принцессы Турандот" как раз связан с тем, что она была точно угадана именно в Москве 1920-х годов. 1921 год – это время, когда начинался НЭП, когда возникали надежды на то, что голодная, холодная, страшная, кровавая пора позади, и начинается нормальная жизнь. И в этом смысле искрометная, легкая, шутливая сказка Карло Гоцци оказалась как нельзя более кстати. Если же говорить о том, что в театральном плане несет с собой "Турандот", то в ней Вахтангов создает то, что потом Михаил Чехов назвал правдой театра. То есть и театрально, и при этом – необыкновенно искреннее и глубоко.
Михаил Чехов пишет: "У Станиславского в спектаклях была замечательная жизненная правда, но иногда это было в ущерб театру. У Мейерхольда была искрометная театральность, но жизненной правды зачастую было мало. Вахтангов соединил в своих работах правды жизни и театральности, возникла правда театра". Вахтангов говорил своим ученикам, когда работал над "Принцессой Турандот": "Вы должны плакать разнастоящими слезами и слезы свои нести на рампу". Штука в том, что "Турандот", где артисты ни на секунду не забывают, что они играют, что они общаются со зрителем (не было никакой "четвертой стены"), а дальше должны были возникать мгновения абсолютно подлинной, живой жизни – слезы настоящие и любовь настоящая, и радость настоящая. И вот это, совершенно особенное произведение оказалось лебединой песнью Вахтангова.
Конечно, Евгения Багратионовича нельзя сводить к "Турандот". Он очень разный. Другое дело, что спектакль этот оказался исключительно долговечен. Хотя играли "Турандот" до войны – в июле 1941 года в здание театра попала бомба и погибли все декорации. А дальше, в 1963 году, Рубен Николаевич Симонов возобновил "Принцессу Турандот, что называется, "по вахтанговскому рисунку", но это был, по существу, другой спектакль. Потому что спектакль Вахтангова был бедный, студийный, артисты были юными и никому не известными. А в 1963 году играли блестящие мастера, которые были всенародно знамениты, – и Юлия Борисова, и Михаил Ульянов, и Василий Лановой, и Юрий Яковлев, и Николай Гриценко, и многие-многие другие. Это период очень славный для Театра Вахтангова.
– Мне всегда представлялось, что вахтанговский театр и его традиция – это что-то легкое… – Вахтанговский театр не сводится к легкому, веселому. Да, конечно, играли "Соломенную шляпку", "Мадемуазель Нитуш", "Турандот". Но рядом с этим играли и трагические спектакли, реалистически правдивые. Я, например, в 1971 году, когда был совсем еще мальчиком, смотрел "Идиота" в постановке Александры Исааковны Ремизовой с незабываемым Николаем Олимпиевичем Гриценко в роли князя Мышкина. Это было так пронзительно, так волновало! Рядом Юлия Борисова (Настасья Филлиповна) казалась без кожи, вся состоящая из излома, из нервов, из острых углов. И Ульянов в роли Рогожина... Это ведь тоже вахтанговцы. Так что не надо думать, что театр Вахтангова – это обязательно водевиль, оперетта или "Принцесса Турандот". Нет, Театр Вахтангова – это бесконечное разнообразие. Но в любом жанре Театр Вахтангова – это праздник.
– Официальные документы показывают круглую дату в Вашей жизни. – О Боже! На самом деле мне не 60, а 57. После войны мы все хотели быть старше, поэтому отец изменил в документах дату моего рождения, чтобы я смог раньше найти работу. Ведь ложь всегда красивее, чем настоящая жизнь.
– Однако в этом году Вы без сомнения дождетесь множества поздравлений. – Да, премьер России Владимир Путин уже поздравил, обещал приехать ко мне из Санкт Петербурга с министром культуры России Александром Авдеевым. Приедет так приедет... Как-нибудь переживу... Приму их в своем рабочем кабинете и буду говорить о нефти и газе. Я уже говорил и буду говорить о том, что Литва могла бы договориться с Россией о более низких ценах на газ и нефть - не понимаю, почему это не делается. Ведь людям надо жить сегодня!
– В настоящее время Вы больше озабочены ценами на топливо, чем событием в своей личной жизни? – Так конечно. Чего стоит эта моя жизнь?.. Необходимо думать о человеке, который находится рядом. Зачем жить, если не думать о других?
– Тем другим - близким, коллегам и поклонникам, ценящим Ваш талант, - вероятно, захочется вместе отметить Ваш праздник? – Я не вижу здесь никакого праздника - я не делал его и не буду делать. Все здесь, в Москве, всполошились, но зная это, я запретил театру в свой день рождения показывать мой спектакль - зрители увидят постановку Анжелики Холиной. Мне хочется куда-нибудь сбежать, чтобы избежать этой даты. Я планировал исчезнуть и уехать в дальние края, но не удалось.
– Вы говорили, что люди слишком гонятся за счастьем. А какие Ваши с ним отношения? – Его нет. В жизни человека бывают красивые моменты, когда мы начинаем верить в счастье, но это - наша слабость, наивность. Мы родились и живем в полном несчастье. Только в искусстве можно найти это счастье, эту обещанную жизнь.
– Это и создает для Вас смысл работы? – Да. Я стремлюсь к красоте, гармонии, глубине красивых историй, красивому человеку, какие бы беды и несчастья он не испытал. Поэтому, здесь ли я, в России, или в Литве - география и территория для меня не имеют важности - я хочу рассказывать истории, поскольку они у меня есть, и я могу это делать.
– Если была бы возможность побеседовать с Вашими любимыми классиками - Антоном Чеховым, Вильямом Шекспиром и другими - о чем бы Вы хотели поговорить? – Я бы не успел ничего им сказать... Просто не успел бы... Думаю, просто побыл бы рядом. А находясь рядом, я бы вспомнил литовскую траву, тропинки, дубы, литовское поле, даже крапиву и хрен, которые у меня чертовски красиво растут... Мы бы об этом говорили - не об искусстве или культуре.
– Вы не раз критиковали литовскую власть, театр, актеров. Если бы по случаю дня рождения могло бы исполниться одно Ваше желание, связанное с этой критикой - каким бы оно было? – Я бы сделал нашу страну очень важной и значимой в Европе. Я бы хотел, чтобы Литва славилась своим достоинством, честностью и силой, а не гордыней и никчемным высокомерием... Нам хватает культуры и прошлого, чтобы мы могли этим гордиться.
– Вы говорили, что надо мечтать, а не планировать. О чем Вы сейчас мечтаете? – Мечтаю о том, что кто-нибудь меня полюбит или влюбится в меня... Меня никто в жизни не любил... Не хочу никого обидеть, хочу у всех попросить прощения, но чего хотел, о чем мечтал - этого еще не было. Может, еще будет... Еще верю, еще живу, еще не конец...
– Что Вас утешает в трудную минуту? – Наверное, бокал хорошего вина... Кофе... Сигарета... Люди...
– Какой подарок будет для Вас самым дорогим? – Тот, который нельзя ни подарить, ни купить, ни принести... Любовь...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 69
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума