Режиссер Антон Яковлев ставит в театре Вахтангова спектакль по роману Федора Достоевского "Подросток" Фото: Дмитрий Коробейников
Режиссер Антон Яковлев в академическом театре имени Вахтангова ставит спектакль по роману Достоевского «Подросток». Премьера приурочена к открытию новой сцены легендарного театра, которая будет самой современной, уникальной сценой столицы. «Вечерка» беседовала с режиссером («Село Степанчиково и его обитатели» на сцене Малого театра, «Дуэль» - в и «Крейцерова соната» - в МХТ и другие постановки).
Малознакомый «Подросток»
- Роман «Подросток» - предпоследний роман Федора Михайловича, вошедший в его «великое пятикнижье». Но, тем не менее, наименее известный из всех пяти. Действительно, этот роман будто стоит «особняком». Признаюсь, что при первом прочтении я тоже не сразу принял роман. Он показался мне слишком хаотичным, сумбурным, с «растекающимся» сюжетом. Только позже я оценил его мощь, поняв, как Достоевский неожиданно и гениально «вжился в роль» подростка. Принцип построения романа - через субъективную систему оценок окружающего мира главного героя – Аркадия, через его «круги ада». Глазами подростка, его ощущениями, мы видим несколько необычный, иногда даже странный мир романа. Версилов же, его отец, мне кажется одним из самых интересных и загадочных персонажей русской литературы. Роман практически не ставился в театре и кино, по крайней мере, очень редко. С юности помню только сериал «Подросток» режиссера Ташкова с Олегом Борисовым в роли Версилова. У меня же эту роль играет Алексей Гуськов. И мне кажется, у нас, может получиться очень интересно. Я всегда делаю спектакли по собственным инсценировкам, и, хоть у меня их и немало, но первый раз я «собираю» рабочий текст из такого объема. Роман длинный, плотный по действию, и резать его мучительно трудно. Казалось бы, самые незначительные события так завязаны на основной сюжет, что их сложно просто выкинуть, не потеряв целые линии. И потому для меня эта работа – увлекательное, даже авантюрное путешествие в поисках точности и лаконичности. Кроме того, меня привлекла тема, она уж очень актуальная. В конце романа есть замечательная фраза: «Что могло таиться в душе иного подростка тогдашнего смутного времени – дознание, не совсем ничтожное, ибо из подростков созидаются поколения». Cемья Версилова характеризуется автором, как «случайное семейство», и, увы, на мой взгляд, в основном, из таких многочисленных «случайных семейств» и состоит современный мир. И что может соединить людей и может ли вообще – первостепенный вопрос Аркадия, смысл его поисков сути. От своей первоначальной идеи обогащения, от черно-белого восприятия мира, Аркадий приходит к пониманию и чувствованию множества оттенков, неоднозначности и сложности человека. Впрочем подросток здесь не только Аркадий, но, наверное, почти все персонажи. В том смысле, что, будучи обиженными, эгоистичными существами, они все же, хоть и нелепо, пытаются вырасти над собой. Но получится это, наверное, только у Аркадия. Он учится принимать и любить человека таким, какой он есть, не делая попыток переделать его под себя. А это самое сложное.
Достоевский ближе Толстого
- Лев Толстой очевидно прекрасен. Но как писатель. И только. Как человек, личность, Достоевский мне много ближе. «Крейцерову сонату» я делал во многом в полемике с автором, в попытках понять его человеческую логику. Последний роман Льва Николаевича «Воскресение» я не принимаю совсем. Мне непонятны и крайне противоречивы его мысли и действия позднего периода, его «Евангелие» и роль «духовного старосты». А Достоевский абсолютно «мой автор», очень русский - страстно грешный и одновременно истово верующий, кающийся. Как выяснилось, еще и, во многом, пророк. Достоевский выстрадал свое творчество, пройдя сложный, полный искушений путь к вере. Те люди, которые понимают и любят Достоевского, на мой взгляд, как литературная «секта».
Рабы страстей
- Да. Русские люди – страстные. Но страсть страсти рознь. Есть бесовская страсть – ради удовлетворения материальных или физических потребностей. А есть страсть к познанию, к духовному поиску. Русский человек зачастую так же велик в своей щедрости, самоотречении ради другого, как и в своей жестокости. Единственное, что может держать эти страсти в узде и преобразовать в иные векторы, – вера. Без веры человек обречен на вечные скитания в своих страстях без помощи свыше, он слаб. Лично мне, очень несовершенному человеку, вера помогает. Когда ее не хватает, надо просить ее у Бога. В этой просьбе – уже маленький подвиг - противодействие своей гордыне.
Европа умирает
- Гибель Европы – для меня, увы, факт, а не предположение. Так называемая «свободная Европа» – опасная иллюзия. В этой свободе – отрицание духа и наслаждение скотством. Никогда еще она не была так больна. Версилов в том же «Подростке» еще в 70-х годах 19 века говорит: «У них теперь другие мысли и другие чувства, и они перестали дорожить старыми камнями… Они борются за кусок». Закат Европы начался уже тогда. Когда я приезжаю в Париж, уже не понимаю, где нахожусь: на севере Африки или на родине Лафонтена, Мольера, Бальзака? Я вижу, что подавляющее большинство новых европейцев не знает ни своей истории, ни культуры, ни традиций. И я часто знаю их страну лучше, чем они. К сожалению, Россия хоть и потихоньку, но тоже идет по тому же пути, что Европа, и если не остановиться, растворится среди одинаковых без роду и племени. У меня есть лишь робкая надежда на сегодняшних подростков, похожих на Аркадия Долгорукого. Может, они захотят спасти мир. И снова цитирую Версилова: «У нас создался веками какой-то еще нигде невиданный высший культурный тип, которого нет в целом мире, тип всемирного боления за всех».
Отец любил Чехова и Бунина
- К теме нашего разговора - Достоевский совсем не был любимым писателем отца. Он ценил более всего Антона Чехова и Ивана Бунина. Их портреты стояли у него на письменном столе. Кстати, с Владимиром Лакшиным они сделали просто замечательный телевизионный цикл «Путешествие к Чехову». Ода Антону Павловичу. Бунина отец играл в своем последнем спектакле театра Вахтангова «Пристань». Сам принес его рассказ режиссеру Туминасу. Ну, а с Достоевским отца, увы, связал только «Идиот» Ивана Пырьева. Фильм, на мой взгляд, очень неровный, но отец там замечательный. Мышкин в кино, на мой взгляд, так мощно пока сыгран только им. В театре, говорят, великолепно играли Мышкина Иннокентий Смоктуновский – в БДТ и Николай Гриценко – в театре Вахтангова, но я этого, в силу возраста, не застал.
Театр Вахтангова
- Вахтанговский театр жив, здесь хорошая, интересная атмосфера, есть достойные спектакли. Он развивается. В театре Вахтангова Туминас создал Первую студию, и это очень интересная и правильная идея. Раньше в театр Вахтангова могли попасть только воспитанники Щукинского театрального училища, сегодня здесь артисты из разных школ. Я репетирую «Подросток» - с половиной артистов из Первой студии, половиной – из труппы Вахтанговского театра, и этот «замес» себя оправдывает. Не умоляя достоинств «Щуки», одна школа в сегодняшнем театре – прямолинейно.
Беготня и крик постмодернизма
- Ни в коем мере не принадлежу к ретроградам, которые ругают все новое в театре. В мои 45 лет это и рановато. Безусловно, способ существования артиста в театре может быть современным. И да, поиски новой формы необходимы, но только тогда, когда она не заменяет содержание, а выходит из него. Как в свое время такие формы искали очень разные Вахтангов или Мейерхольд. Но если современным называются бесконечные бесполые юноши и девушки, бегающие по сцене без смыслов и задач, на фоне мигающих видеоэкранов, притянуто и убого социализируя классику, я против «современного». Понимаю, этот постмодернизм нравится определенному виду публики, но не мне. Мне интересен Человек. Крупный план. Точка. Посмотрите в записи спектакль Георгия Товстоногова «Мещане» или Анатолия Эфроса «Дневники Печорина», «Несколько дней из жизни Мольера», и вы увидите, как при аскетичной форме достигается высочайший уровень, как работают актеры, насколько подробно, тонко разобран материал, как, при оригинальном языке режиссера, не «изнасилован» автор. А сегодня почти все одинаково, предсказуемо и неумно. Мне скучно.
Последнее утешение он хотел найти в снах, но даже они стали современными и злободневными. Илья Ильф, Записные книжки
Тема сна в русской литературе — тема классическая: Татьяне снится медведь, Петруше Гринёву — Пугачев, Вере Павловне — прекрасные утопии, Анне Карениной — групповой секс. Булгаков эту тему доводит до гипертрофии, превращая все действия своей пьесы в вариацию кальдероновского заглавия «Жизнь есть сон». Сон коллективный, кошмарный, сон, в котором время идёт иначе, чем в реальности. Это очень удобная форма с точки зрения идеологии, она дозволяет разнообразие трактовок, но в случае чего оправдывается — ведь это всего лишь сон!
Однако, Сталин, столь обожавший «Дни Турбиных», хитрость заметил и «Бег» к постановке запретил, на корню сгубив сценическую историю пьесы. Она так и не стала репертуарной, иногда появляясь то тут, то там без успеха. Может быть как раз потому, что невероятно тяжело показать, как сюрреализм сна смешивается с историческими прототипами героев и событий, а через пелену морфинистских видений проглядывает во всем устрашающем реализме постреволюционный двадцатый век.
Когда со сцены говорят о борьбе за Крым, в голове вспыхивает пёстрой новостной лентой нудное слово «актуальность». А дальше начинается про эмиграцию — и тут совсем заедает в сознании эта «острая», «своевременная», «как никогда громко звучащая» пьеса Булгакова. Но это только сон, сон об актуальности, потому что в спектакле Бутусова нет никакого вызова современности. Он аполитичен настолько, что при исполнении песни «Океан Ельзи» не вспоминаешь, что группа — украинская. Что это не просто так выбрано, а на злобу дня — не думаешь вовсе. В таком случае, зачем было выбирать текст, который мог бы сейчас смело и открыто кричать о неизменности России, проблемах интеллигенции, не знающей куда бежать, и т.д.? Да затем, что это всё только фон для человеческих историй, для любви на фоне войны. Войны, которая всегда и для всех страшна — без разницы о какой именно войне идёт речь и на какой ты стороне информационных баррикад.
Только сама война объединяет всех людей в стремлении её прекратить. Но методы вырваться из кошмара разные: кто-то бежит в любовь, кто-то в другое географическое пространство, кто-то прячет собственный страх в жестокости. Булгаков — про это. А не про Крым.
Сцену время от времени заволакивает плотный белый лишённый запаха дым, будто следуя словам звучащей песни:
Будет шуметь вода, Будут лететь года, И в белых туманах скроются Черные города
Этот же туман вползает на сцену из частушки, посвященный прототипу главного героя Хлудова — генералу Слащёву: «от расстрелов идёт дым, то Слащёв спасает Крым». Справедливости ради стоит сказать, что Слащёв любил не только расстреливать, но и вешать, поэтому появление в первом ряду кресел кукол с мешками на головах вполне объяснимо. Куклы эти лишь условно антропоморфны — деревянные кресты в мундирах. Они занимают лучшие, самые близкие места, будто взирая на свою историю, ожидая момента, когда все герои дойдут до главного — до смерти. Девушка-колокол постоянно по ком-то звонит, бесшумно качаясь платьем по сцене, отведя руки назад.
Фото: vakhtangov.ru
В последнее время о режиссёрском методе Бутусова есть настолько чёткое представление, что его даже не надо расписывать. И вот наконец он взял пьесу, настолько раздробленную, что мельчить её дальше на осколки и потом затейливо чередовать между собой — самое подходящее применение это самого метода. Но вместо привычных повторов и неожиданных сюжетных склеек, Бутусов останавливает движение пьесы. Заставляет героев бегать на месте. Останавливает их посреди действия, ставит всех в линию на авансцене и оставляет стоять несколько минут. Первая же сцена — очень длинная и громкая — почти пуста. Серафима сидит на стуле перед пожарным занавесом, изредка появляются другие персонажи, пересекающие сцену из конца в конец. Они ставят у её ног пластиковые стаканчики с водой, как подносят одолевшему марафон спортсмену долгожданную воду. Они начинают выкрикивать реплики, приносят стул, пальто, а она всё сидит и трясётся в лихорадке лихолетья.
По-прежнему остаются «вставные номера», но теперь они не идут друг за другом чередой, а возникают почти спонтанно и тоже — чтобы остановить слишком убыстрившийся ход действия.
Пьесу, где постоянно меняются места действия, Бутусов помещает в скупое пространство авансцены и в захламлённую «коробочку» основной сцены, где, запертые пожарным занавесом, по-тараканьи копошатся герои, по углам читая Толстого и Достоевского. Если раньше режиссёр бесконечно прибавлял, то теперь вдруг начинает отнимать, доводя текст пьесы до минимума, вырезая ремарки, убирая декорации, разбирая до остова. В пьесе Булгакова нет философского парохода, зато в спектакле Бутусова есть вдовий паровоз.
Аккуратен режиссёр в работе с цветом. В почти чёрно-белом спектакле то и дело появляется красный и жёлтый — зажглись свечки при допросе, промелькнула в танце лёгкое пёстрое платье молодой девушки, загорелись зловещим красным глаза-луны над картонным фасадом. Цвет, таким образом, расставляет в истории акценты. Падают с колосников два больших мяча — чёрный и белый — не потому, что всех героев можно разделить на хороших и плохих, а потому, что в каждом есть и то и другое. Спектакль вообще часто пользуется дихотомиями — живое/мёртвое, сон/явь, динамика/статика. Так видится потерянный (затерянный) мир дворян. Не роскошных людей, у которых рояли, а тех, что попроще, с обязательным фортепиано в гостиной. Все они на сцене стоят ни в свалку, и ни в линию, а в какую-то особую, ломаную, с зигзагами черту. По ней должен пройти сытый, упитанный Голубков к своей возлюбленной, потеряв в странствиях толщинки лишнего веса. Это внешняя трансформация — характерная черта спектакля, где актёры пользуются в игре не традициями русского психологического театра, а игровой школой Вахтангова, масками. У кого-то выбелено лицо, у кого-то жирно подрисованы усы, а Серафима Корзухина и вовсе напоминает кооненовскую Федру с её трагическим взмахом бровей.
Фото: vakhtangov.ru
Самое большое пространство для актёрских экспериментов предоставил режиссёр Виктору Добронравову, играющего Романа Хлудова. Он резок, точен, собран, но может пуститься в пляс, надеть на шею верёвку, изображая таракана, может создать из ничего комический эпизод, согнувшись в три погибели под весом собственной личности. Он с трудом вмещается в любое пространство, везде оставаясь неуместным — хотя внешне очень прост, даже обычен. Лёжа среди пластиковых стаканчиков в мягких тёплых варежках или раскинув руки стоя под огромной люстрой, подобно Гамлету Някрошюса, он прежде всего тосклив. Его неумение уживаться в обстоятельствах — это его неумение спать. Он готов вернуться, чтобы быть убитым, ведь возвращение — тоже бег, какая разница куда. И героев Булгакова вообще нет цели, герои Бутусова сначала видят её, пересекая сцену уверенными шагами, но к концу теряются в тумане собственных иллюзий. Лирическое счастье Голубкова и Серафимы вряд ли будет уместно в стране победившего лиха. Поэтому спектакль вбирает в себя истории обо всех сбежавших (как Беккет — обо всех падающих) — о Бродском и Довлатове не меньше, чем о первых эмигрантах.
Да, со сцены драйвово поют «я остаюсь» — но кто я и где мне остаться? Здесь, в России, там, заграницей? В этой огромной и непредсказуемой, похожей на сон, жизни или окончательной смерти, выбранной Хлудовым, который так и не понял, что умереть — уснуть. Значит, остаться — это бежать, перепрыгивая препятствия, останавливаться, бежать, останавливаться, бежать, останавливаться, бежать.
Ежегодно в преддверии Дня Победы «Новые Известия» и журнал «Театрал» публиковали интервью со знаменитостями, прошедшими Великую Отечественную войну. Картина 2015 года пугает своим неизбежным трагизмом: очень мало осталось фронтовиков, которые по сей день в строю (удивительное исключение составляют, например, актер Театра Вахтангова Владимир Этуш (на фото) и режиссер Театра Моссовета Павел Хомский). Поэтому впервые редакция наших изданий вынуждена отступиться от сложившейся традиции... Сегодня мы предоставляем слово не только фронтовикам, но и тем знаменитостям, чье детство пришлось на войну. Читайте в майском выпуске журнала «Театрал» воспоминания Юрия Соломина и Валентина Гафта, Василия Ланового и Георгия Данелии, Елены Санаевой и Сергея Юрского. В этом номере «НИ» своими воспоминаниями с нашими читателями поделились фронтовик, кавалер ордена Красного Знамени Владимир ЭТУШ и старейший российский актер Владимир ЗЕЛЬДИН.
Актер Владимир ЭТУШ:
– Весной 1945 года все понимали, что война идет к завершению. Но когда наступит тот долгожданный день – никто не знал. И вдруг по радио объявили, что Берлин взят. Большего праздника в моей жизни не было. Что творилось на улицах! Такое ощущение, что всюду свет. От солнца свет, от отблесков наград. Свет в глазах… Это невозможно описать. Сколько лет прошло, но 9 мая 1945 года для меня по-прежнему один из лучших дней, которые только довелось пережить. Конец ужасной войне, которая, как известно, развращает душу, делает людей жесткими и порой даже жестокими. Вспоминается, например, такой эпизод, ставший для меня, фронтовика, одним из страшнейших. Командиром нашего 581-го стрелкового полка был Андрей Николаевич Семенов – болгарский эмигрант, революционер, приговоренный у себя на родине к смертной казни за политическую деятельность и по совету Димитрова бежавший в СССР. Эту часть биографии Семенова знали все, но рассказывали вполголоса, отчего его личность казалась еще более романтичной. В нем угадывался не только военный профессионал, строевик, но еще и интеллигентный человек. С нами, старшими офицерами, он держался, как товарищ, и едва выдавалось свободное время, уделял нам внимание. Редкой сердечности был человек. Он никогда не назидал, а терпеливо объяснял. Так вот, компромиссов с начальством он не понимал и всегда открыто излагал свою точку зрения. Поэтому и отношения с командиром дивизии у него никак не ладились. Впрочем, командир отличался крутым характером... Во время наступления один из наших связистов зашел в дом в деревне, которую только что освободили. Снял со стены гитару и, соскучившись по музыке, взял несколько аккордов. В этот момент в доме появился командир дивизии и, не раздумывая, расстрелял беднягу на месте. Командир отличался крутым поведением. Наш интеллигент Семенов пытался ему возразить, но тот какие-то грубости орал в ответ. И куда деваться? Есть устав. Нарушать его Семенов не мог, но и хамство терпеть не было сил. «Разрешите мне обратиться к командующему», – говорил он. И слышал в ответ резкое: «Не разрешаю!»
Актер Владимир ЗЕЛЬДИН:
– Для меня самый счастливый день – это день Победы, 9 мая 1945 года. Я тогда находился в Москве. Вся Москва в этот день ликовала, атмосфера была потрясающая. Я такой атмосферы никогда больше не чувствовал и никогда этого не забуду. Какой престиж был у нашей армии-победительницы! Помню, как на Красной площади военных обнимали и целовали, чуть ли не на руках носили. Больше никогда я не видел столько счастливых, одновременно плачущих и смеющихся лиц. Ни одному военному не удалось проскочить по улице незамеченным. Чужие люди кидались ему на шею так, словно роднее не было никого на свете. С тех самых пор, наверное, человек в военной форме вызывает у меня безмерное уважение… Еще запомнил, как нам праздничные пайки выдали: полбуханки черного, по двести пятьдесят граммов сыра, полукопченой колбасы, масло, сахар, леденцы и пачку печенья. Помню, я принес, разложил и долго смотрел на этот «натюрморт», не притрагивался. Просто нюхал! Для меня это великий день в моей жизни. Ветераны войны, ветераны тыла – это едино, поэтому для меня это даже не праздник, для меня это Великий день Великих народов нашего Отечества, которые подтвердили свое величие, положив самое дорогое – жизнь – на алтарь Победы над фашизмом. Они это доказали. Наша совесть чиста, мы не думали о каком-то своем личном благополучии, о машинах, о дачах, о зарплатах. Мы думали об Отечестве, которое безмерно любили.
Ждала фото чтобы похвастаться и кое что рассказать Что было позавчера: а позавчера я была на потрясающем концерте и не менее потрясающей выставке фото старых деревянных синагог Daumantas Todesas Концерт же был такой: юный певец классической школы (тенор) пел еврейские старинные песни на идиш. Потряс меня один кадиш: как будто из глубины веков. Потом Даумантас пригласил к себе в отель при театре Вахтангова и, только мы начали пить, как к нам пришел Главреж этого театра Римас Туминас. Я думала он пришел нас выгонять, а он решил с нами выпить: пить Туминас умеет, 70 градусного литовский самогона заедает литовскими же конфетами. Приговаривая по-литовски, что, мол, хорошо пошла, курва (водка то есть, я хожу так себе). Здесь на фото я у него выпрашиваю билетик на его Евгения Онегина, которого все хвалят, а я никак не могу попасть.
За несколько дней да Великой Победы 93 года отмечает один из тех, кто приближал Победу и в 1943 году стал инвалидом войны. Гениальный артист, истинный Народный артист СССР ВЛАДИМИР АБРАМОВИЧ ЭТУШ отмечает сегодня День Рождения. И хоть его нет с нами на фэйсбуке, очень надеюсь, что Елена Этуш передаст ему поздравления от десятков тысяч любящих сердец. Елена, и Вас, конечно, с Днём Рождения супруга. Владимир Абрамович, крепкого здоровья и долгих лет активной творческой жизни!!!
Тысячи фронтовиков накануне праздника собираются в путь, чтобы навестить однополчан и родных, посетить места сражений и помянуть тех, кто не дождался Победы. Бесплатный проезд для ветеранов с 3 по 12 мая на всех видах транспорта. Некоторые перевозчики, в том числе "Аэрофлот", выдают такие билеты и в другие страны.
В Шереметьево сегодня генеральный директор "Аэрофлота" Виталий Савельев торжественно встречал фронтовика и знаменитого актёра Владимира Этуша, который вместе с женой вылетел в Вену. Завтра у артиста день рождения: 93 года. Виталий Савельев поздравил Владимира Этуша с этим двойным праздником, и всех ветеранов с юбилеем Победы.
"Я думаю, что нашим ветеранам всегда такие приветствия приятны. Я испытываю большую радость, что вы меня встречаете", - сказал ветеран Великой Отечественной войны, народный артист СССР Владимир Этуш.
"На самом деле 14 лет мы проводим такую акцию. В этом году она впервые будет абсолютно бесплатной для всех ветеранов и блокадников, и не только в России, но и по некоторым городам Европы, - сообщил генеральный директор ОАО "Аэрофлот" Виталий Савельев. - Сколько ветеранов будет, мы столько и перевезем. Дай бог им всем здоровья, и мы все с вами должны помнить об этом дне, о той победе, которую они принесли нам, за то мирное небо, за ту страну, которую они отстояли".
Сегодня Владимиру Этушу 93! Замечательный актер, боевой офицер-фронтовик, потрясающий человек! Общение с ним - настоящий подарок судьбы. Ироничный, мудрый, талантливый, бесконечно интеллигентный, поразительно скромный... И очень принципиальный... Говорить о нем в восторженных тонах я могу бесконечно, особенно после его спектаклей... Но не в его присутствии, потому что тут же прерывает. И предлагает просто выпить. А этот процесс с Владимиром Абрамовичем - тоже особое удовольствие, потому что с шутками, с юмором, с анекдотами... Мне очень нравится его снимать. Это тоже особое удовольствие. Он со своей любимой Леночкой, со своим внуком Вовой, с дочерью Раей, он на зеленой лужайке во Франции, он в бассейне, он в спектакле "Неаполитанские страсти", он в Женеве, в Испании... Сотни снимков, множество видеосъемок... Смотреть можно бесконечно, и радоваться за него, и восхищаться, и желать ему здоровья для новых ролей, для новых путешествий, для новых книг, общений и оваций... Он - особой породы, особого поколения и особого таланта. Он один из настоящих Народных, из тех, кто объединяет людей своей аурой, не деля их границами, политикой, национальностью... Он - настоящий! Каких мало. И дай ему Бог еще многих лет! И нам - быть с ним.
Друзья, по просьбе поклонников Этуша добавляю из своего архива еще несколько замечательных фотографий неподражаемого и любимого нами Владимира Абрамовича. Он хорош во всем и всегда - и на сцене, и в общении, и в дружбе, и в любви... Хороший человек во всем хорош:). Здоровья вам, наш любимый Владимир Абрамович:)! Новых ролей, аншлагов, съемок и наших фотосессий:) с доброй чаркой!
Кто не любит заранее знать, что в спектакле и как, тому лучше этот ролик не смотреть: "фон" интервью - удачные фрагменты спектакля, которые дают о нем некоторое представление. О Бутусове и о премьере говорят актеры-участники и худрук театра им.Вахтангова Римас Туминас. Хорошо!
В Театре имени Вахтангова готовят спектакль к открытию новой сцены. Худрук театра Римас Туминас уже приступил к репетициям драмы, посвященной жизни немецкого актера XX века Бернхарда Минетти. Главную роль в постановке сыграет народный артист России Владимир Симонов.
В команду Римас Туминас пригласил режиссера Анатолия Дзиваева, литовского художника-сценографа Адомаса Яцовскиса (с вахтанговцами он делал "Дядю Ваню" в 2009-м году), художника по костюмам Котрину Дауетайте, хореографа Анжелику Холину. Не обойдется постановка и без участия композитора Фаустаса Латенаса, чья музыка неизменно звучит в спектаклях Туминаса.
На сцену вместе с мэтрами – Людмилой Максаковой, Алексеем Кузнецовым, Агнессой Петерсон, выйдут артисты Первой Студии Вахтанговского театра.
Премьера спектакля намечена на середину октября 2015 года и будет приурочена к открытию Новой сцены Театра имени Вахтангова.
Автор пьесы "Минетти" — драматург Томас Бернхард. Он высоко ценил талант актера Бернхарда Минетти и написал для него несколько ролей, в том числе заглавную в драме "Минетти". В старой гостинице на берегу Балтийского моря в канун Нового года артист, случайно оказавшейся там, подводит итог уходящей жизни, размышляя о превратностях судьбы, о смысле профессии, о взаимоотношениях актера и публики, о своем предназначении и миссии.
Премьера спектакля намечена на середину октября 2015 года и будет приурочена к открытию Новой сцены Театра имени Вахтангова.
Владимир Абрамович награжден орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды, медалями «За оборону Москвы», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией».
– Сейчас в моей памяти нет последовательной картины войны, ведь с тех пор прошла целая жизнь. Мне вспоминаются самые яркие моменты.
Я был одним из первых свидетелей начала войны. Ночью с 21 на 22 июня возвращался домой после гулянки с друзьями, и мимо меня промчался автомобиль с немецким флагом. Потом узнал, что в этой машине ехал посол Германии в СССР, чтобы вручить Молотову меморандум об объявлении войны.
Я был студентом Щукинского театрального училища и, как все студенты, имел бронь. Летом мы рыли окопы под Москвой, а осенью должны были продолжить учиться, я еще играл в Театре Вахтангова в массовке спектакля «Фельдмаршал Кутузов». Однажды зрителей в зале оказалось меньше, чем актеров на сцене. В этот момент я понял, что сейчас не время играть, и пошел на фронт добровольцем. Это было 1 октября 1941 года.
Так как в школе я изучал немецкий язык, меня направили на курсы военных переводчиков, и потом я служил по этой специальности, был помощником начальника штаба и в перерывах между боями допрашивал пленных. Пленные были разные и вызывали разные чувства. В основном это были затравленные люди. До сих пор помню одного немца – Людвига. Он все время повторял: «Не расстреливайте меня!» Я спросил: «Почему?» Он ответил: «Я буду работать!» Я оставил его с другими пленными в командирской избе и ушел на задание. Вернувшись ночью, увидел, что в комнате все спят вповалку: пленные, начальник разведки, начальник химслужбы полка, разведчик, на стуле спит часовой. Тогда мне подумалось: здесь все смертельно уставшие люди, которые волею судьбы оказались врагами. А как-то привел я пленного на допрос к командиру полка. Была зима, очень холодно, я нацепил на себя все, что у меня было из одежды. Командир посмотрел на меня и сказал: «Пленный выглядит лучше, чем переводчик».
Еще помню длинные переходы. Очень хотелось спать. Мы переваливали через Кавказские горы. Чтобы не заснуть, я смотрел на спину впереди идущего бойца. И вдруг обнаружил, что спины нет, колонна свернула, а я все-таки заснул, еще секунда – и свалился бы с обрыва.
Воевали мы впроголодь. Как-то в Ростовской области обоз с провизией отстал. Мы целый месяц ели на обед суп с пшенкой, на ужин – пшенную кашу. Кроме пшенки, ничего не было. С тех пор я ее видеть не мог.
Помню, как в освобожденном городе женщина стояла на крыльце своего дома и встречала наши войска. А потом нас выбивали из этого города.
Орден мне отдали без торжеств. В день, когда высокие начальники вручали в нашем полку награды, я был на задании. А на следующий день началось наступление, мы выскочили из окопа, а командир полка на бегу сказал: «Этуш, возьми свой орден, а то убьют еще, и ты его не получишь». Так у меня появилась Красная звезда.
На войне я прошел от Урюпинска через весь Кавказский хребет, потом до Запорожья. Дослужился до лейтенанта. Воевал как все. Ходил в бой, под пулеметным обстрелом переплывал реку Аксай, под бомбежкой руководил переправой, поднимал бойцов в атаку. Когда немцы начинали стрелять, солдаты падали на землю. Я стрелял в воздух, кричал, бежал вперед, это поднимало боевой дух.
В ноябре 1943 года в селе Жовтневое под Токмаком в Запорожской области в бою в меня попала разрывная пуля. Была страшная боль, я не мог двигаться, но дополз до своих. Меня положили в кузов полуторки (грузовой машины) и повезли по разбитым проселочным дорогам. Подъехали к госпиталю, который располагался на улице. Вся площадь была заполнена ранеными. Санинструктор, который меня вез, сказал врачу: «Возьмите нашего, он может не выдержать переезда». Тот меня осмотрел и ответил: «У него ранение брюшной полости, здесь он умрет». Я слышал этот разговор. Меня довезли до другого госпиталя. После полугода лечения меня комиссовали, дали инвалидность и отправили в Москву. Я долечивался там в госпитале и в конце концов условно выздоровел. Тяжелое ранение напоминает о себе всю жизнь.
9 мая 1945 года я пошел к Большому театру. Там было много народа. Светящиеся глаза людей, празднующих победу, я помню и сейчас.
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1585814374989966 Мария Лаврентьева, май 2015 Интересный момент) во время шествия по Красной Площади некоторое время наш Президент шел в окружении артистов театра Вахтангова: Ланового и Купченко...)
...«Когда мы несем их фотографии, мы отдаём дань уважения тому, что они сделали для страны, но в то же время мы осознаем, что теперь ответственность за Россию – на наших плечах, и мы должны быть достойны подвига наших отцов и дедов».
Meet the Stars of the Vakhtangov Academic Theater of Russia - FREE ADMISSION 9 Июнь 2015 г. в 17:00 в EDT New York Public Library, Stephen A. Schwarzman Building в городе Нью-Йорк
В рамках фестиваля «Ruhrfestspiele» 19 - 25 мая 2015 года состоятся гастроли Театра имени Евгения Вахтангова в Реклингхаузене (Германия). На сцене Theater Marl Вахтанговцы представят спектакли «Ветер шумит в тополях» Ж. Сиблейраса в постановке Римаса Туминаса и «Берег женщин» (хореографическая композиция по мотивам песен Марлен Дитрих) в постановке Анжелики Холиной.
Спектакль «Ветер шумит в тополях» был выпущен 19 февраля 2011 года. В нем заняты три ведущих Вахтанговских актера: Народный артист России Владимир Симонов, лауреат Государственных премий Максим Суханов и заслуженный артист России Владимир Вдовиченков. Высокое исполнительское мастерство артистов было отмечено Премией Мэра Москвы в области литературы и искусства за 2012 год.
Спектакль «Берег женщин», премьера которого состоялась 22 августа 2008 года, был первой постановкой на Вахтанговской сцене режиссера-хореографа Анжелики Холиной. Музыкальная доминанта спектакля – песни Марлен Дитрих, каждая из которых – маленький сюжет, переплетающийся с судьбами героинь. Прекрасные костюмы и грим Юозаса Статкевичуса подчеркивают изысканность театрального действия, невольно вызывая в памяти сценические образы Бакста, Бенуа, Добужинского и других кудесников Серебряного века русской культуры. В спектакле заняты: Заслуженная артистка России Марина Есипенко, Заслуженная артистка России Инна Алабина, Вера Новикова, Валерий Ушаков, Анна Антонова, Мария Волкова, Евгения Крегжде, Виктор Добронравов, Артур Иванов, Владимир Бельдиян, Марина Шастина, Кирилл Рубцов, Дмитрий Соломыкин, Мария Бердинских, Анастасия Васильева, Олег Макаров, Сергей Епишев, Олег Лопухов и др.
Фронтовые бригады… Их было множество, что колесили по военным дорогам. А вот фронтовой театр — явление уникальное и единственное в своем роде. Он был сформирован в Вахтанговском театре, и с 1942 года по 1945-й совершил 10 выездов на фронт, в общей сложности пробыв там 850 дней. В эти дни мы вспоминаем артистов этого театра.
В первые же дни Великой Отечественной здание Академического Вахтанговского театра пострадало так, что в нем невозможно было работать. Во время авиационного налета на столицу, бомба попала прямо в зал, последствия катастрофические: ни зала, ни фойе, ни помещения, где сидела дирекция. И Вахтанговский во время войны эвакуировали в Омск. Там же в 1942 году и была сформирована труппа Фронтового театра. Поначалу это не был театр в прямом смысле слова, у которого были декорации, оборудование, афиши. Только бригада — 12 человек, возглавил её актер Исай Спектор, который впоследствии станет директором Вахтанговского театра и мужем Юлии Борисовой.
В репертуаре всего один спектакль «Свадебное путешествие» и концерт. Но установка вырасти из бригады в театр, была с самого начала. Вот как вспоминают о том времени Исай Спектор и актер Николай Модяйкин: «Три традиции, свойственные нашему театру, решено было положить в основу работы. Первая — это железная производственная дисциплина на сцене или на той площадке, которая нам заменит сцену. Было решено, что какая бы обстановка нас ни ждала, мы будем помнить, что пока актер на сцене, ничто не должно влиять на его работу. Ни снег, ни ветер, ни солнце, ни условия сцены, ни опасность. Это правило очень нам потом пригодилось. Все пришлось пережить за 3 года работы. Играли и в снег, и в мороз, и в ветер, и снаряды разрывались ближе от сцены, чем это следовало бы. Но эти простые правила сценической дисциплины, усвоенные актерами еще со школьной скамьи, оказались сильнее всех трудностей».
В результате Фронтовой театр пробыл 850 дней на войне. Вот география его выступлений — Брянский фронт, Воронежский, Курская дуга Воронежского фронта, Первый Украинский фронт. О том, в каких условиях работал театр, что представляли из себя спектакли, сделанные и сыгранные во фронтовых условиях можно узнать из записей, которые вели актеры. Записи короткие, безыскусные — дневник, хроника, за строчками которой только будни, никакого пафоса. Как ехали по распутице 12 дней, чтобы преодолеть всего-навсего 150 километров. Как радовались картошке, которую удалось достать у крестьян и её пекли, жарили. Как сердились друг на друга, когда спектакль проходил «средненько». То есть, планка ставилась высоко независимо от условий.
Вот цитата: «Днем был концерт. Здешний зал очень труден для спектаклей, а для концерта ещё труднее. Поэтому требования к актерам могут быть несколько снижены. Несмотря на это нельзя сказать, что концерт шёл на должном уровне. Его постигла та же беда, что и «Свад.пут.» (спектакль «Свадебное путешествие») — т.е. страшное засорение основного рисунка всех номеров весьма безыскусными красками. Это создает налёт провинциальности на всем концерте. Так что восторг, который сказало здешнее командование в отношении концерта разделить нельзя. Нужно принять меры к его исправлению
Вечером играли «Сани» — второй спектакль. Спектакль прошел очень хорошо, очень горячо и серьезно принимался аудиторией. Жаль, что он очень бедно оформлен. Это явный пробел в подготовке к поездке. Остаемся здесь еще на один день».
Пафос — только в плохом кино о войне. А настоящее, кажется, скучным, будничным, даже бытовым. Но чем больше читаешь короткие заметки в один, максимум три абзаца, тем больше понимаешь, как страшно там было. Писатель Борис Полевой оказался в Харькове, когда его освободили, и он стал свидетелем выступления вахтанговцев в освобожденном городе. «Шла пьеса «Наш корреспондент». Для харьковчан это было больше, чем спектакль, это было символом включения в их советскую действительность после более чем двухгодового пребывания в фашистском рабстве. Отважные актеры, игравшие в городе, находившемся под артиллерийским обстрелом, были не только мастера искусства, но и смелыми политработниками». Далее Полевой рассказывает о том, что случилось во время спектакля — немцы начали артиллерийский обстрел города. Посыпалась штукатурка на домах, зазвенели стекла. Публика, напуганная воем, бросилась к проходам, а актеры продолжали играть.
«Какая выдержка! Нет, какая выдержка, товарищи… Я всё смотрел на эту актрису в кудряшках. И ведь девочка! И хотя бы побледнела, хоть бы голос дрогнул… Откуда это у них?» — это слова восторга одного из коллег Полевого.
Ну, а что актеры? Они как солдаты, только без винтовок, без атак. «День начался в 4 часа утра по возгласу дежурного по вагону: «Воздух!» Исай скомандовал: «По щелям!» И пришлось, поеживаясь от утренней сырости, лезть в прорытые в ближайшей деревне щели. Все это происходило в 20 километрах от Курска. Из щелей мы наблюдали воздушный бой и падение сбитого самолета… Как выяснилось впоследствии это была лишь небольшая часть грандиозного воздушного сражения, развернувшегося под Курском и окрестностями. Немцы налетали три раза, каждый — по сто самолетов. Следующее событие было чрезвычайно приятного характера — достали на всю проголодавшуюся братию картошки — за деньги».
Все эти свидетельства собраны в толстом томе, который только что вышел в издательстве «Театралис» к Дню Победы. Он так и называется «Вахтанговский Фронтовой театр».
На открывающемся в начале июня в Нью-Йорке III Международном фестивале искусств “Вишневый сад” состоится американская премьера спектакля “Улыбнись нам, Господи” Государственного Академического театра имени Е.Вахтангова (Москва). Автор инсценировки и режиссер-постановщик - художественный руководитель театра имени Е.Вахтангова Римас Туминас.
Краткая биографическая справка. Римас Туминас. Режиссер. Родился в Литве. Учился в Вильнюсской консерватории. Окончил режиссерский факультет ГИТИСа (курс И.Туманова). С 1979 по 1990 годы – режиссер, с 1994 по 1999 годы – главный режиссер Национального драматического театра Литвы. Основатель (1990 год) и художественный руководитель Малого драматического театра Вильнюса. С 2007 года - художественный руководитель Московского государственного академического театра имени Е.Вахтангова. Режиссер-постановщик спектаклей: ”Играем Шиллера“ (Московский театр “Современник”), “Троил и Крессида”, “Дядя Ваня”, “Анна Каренина”, “Маскарад”, “Посвящение Еве”, “Ветер шумит в тополях”, “Пристань”, “Евгений Онегин” (все – Московский театр имени Е.Вахтангова). Трехкратный лауреат Первой театральной премии России “Хрустальная Турандот” в номинации “Лучший спектакль” за спектакли “Дядя Ваня” (2011 год), “Пристань” (2012 год), “Евгений Онегин” (2013 год). Лауреат премий “Звезда Театрала” в номинации “Лучший режиссер” (2013 год) и “Золотая маска” лучшему театральному режиссеру (2014 год). Основатель (2012 год) и руководитель международного фестиваля “VASARA” (“Лето”) в Друскининкае.
“Наш спектакль – о долгой дороге жизни”
Наш разговор с Римасом Туминасом начался со спектакля “Улыбнись нам, Господи”. Я спросил у режиссера, чем привлекла его проза Григория Кановича.
- Произведения Кановича - тонкая, щепетильная проза, пронизанная любовью к родителям. Дети, как говорит один из героев Кановича, “дальше далекого”, они уходят и уходят все дальше и дальше. Родители уже не способны их догнать, остановить. Родительская боль, потери, расставания – эти темы волнуют автора. В путешествии к детям раскрывается судьба евреев, их мироощущение на той части земли, которая называется “Ерушалаим да Лита”. Конец XIX – начало XX веков. В Вильно (современный Вильнюс) жило много евреев. Город называли северным Ерушалаимом... Я – литовец, католик, не еврей. Но мне очень нравится глубокое, уважительное, бережное отношение евреев к земле Литвы. Мне приятно, когда в центре Москвы звучат названия литовских городов и разворачивается история, которая происходит в Литве. В Нью-Йорке и Бостоне мне тоже будет приятно услышать названия родных мест, поделиться с американскими зрителями краем, о котором мало кто знает.
- Как проходила работа над спектаклем? - В основе инсценировки, над которой мы работали в Вильнюсе и продолжили работать в Москве, - два романа Григория Кановича: “Козленок на два гроша” и “Улыбнись нам, Господи”... В детстве в деревне меня окружало много евреев. У нас сложились давние отношения, и я начал репетиции с мыслями о том, что это пьеса о евреях. Работа не заладилась. Все встало на свои места только тогда, когда я понял смысл названия. Евреи просят Господа улыбнуться, и я прошу Господа о том же. Все мы – евреи, русские, литовцы - просим Господа об одном и том же. Наш спектакль – о долгой дороге жизни. Дорога к детям: чем мы больше приближаемся к ним, тем дальше они от нас. Мы туда едем, едем, и хорошо, что не доедем никогда. Короткая дорога, как говорит один из героев, ведет только в корчму и на кладбище. А в долгой дороге есть все: события, воспоминания, приключения, огорчения... Дорога важна для всех: для автора, его героев, для нас... И сразу все как-то сдвинулось, и работа стала более радостной и прозрачной...
- Двадцать лет назад вы уже обращались к творчеству Кановича в Малом вильнюсском театре. Что заставило вас вернуться к нему? - Вернуться спровоцировала несчастная судьба вильнюсского спектакля, когда один за другим ушли из жизни два актера – исполнители главных ролей. Я не смог ввести кого-либо на эти роли, и вильнюсский спектакль остался недоигранным. Я все время думал, что его надо доиграть.
- В какой мере вахтанговский спектакль отличен от вильнюсского? - Может быть, форма спектакля спровоцировала остроту, но, мне кажется, московский спектакль острее. Появилось эмоциональное движение внутри спектакля. Актеры играют стремительнее. Русская актерская школа, которая зиждется на конфликте, действии, проявляется ярче и резче в московском спектакле, чем в вильнюсском.
- За двадцать лет изменился мир, изменилось время. Оно тоже стало эмоциональнее... - Да, разъединенный мир отражается на спектакле. Раздробленности стало больше, потому спектакль и звучит эмоциональней. Сегодня я по-новому воспринимаю эту историю. Все другое – время, актеры, страна, театр, я сам... В спектакле отражается наше время без специальных актуализаций или поисков современности. Я в этом смысле очень консервативный человек. Современность – это мышление. Если мы мыслим сегодняшними категориями, значит, это и есть современно. Романы Кановича – вечные, как народные песни. Их поют в разные моменты жизни.
- Работая с еврейской темой, всегда легко сбиться на какие-то внешние проявления: акцент, походка, жесты... Насколько были важны для вас эти детали? - Мы специально не делали еврейского акцента, но в проходах, движении, хореографии, которую я предложил актерам, есть специфическая походка деревенского, местечкового Вечного жида. Больше – ничего. В еврейских персонажах я хотел показать собирательные образы. Еврей, русский, литовец – одним словом, Человек!
- Римас Владимирович, в театр Вахтангова почти никогда не приглашают актеров из других театров, а вот для спектакля “Улыбнись нам, Господи” было сделано исключение. На роль самоубийцы Розенталя вы пригласили Виктора Сухорукова. Почему? У вас в труппе не нашлось актера такого уровня? - Бывает и такое. У нас очень хорошие актеры, но на все роли всей мировой драматургии не соберешь труппы. Как-то мы еще с Михаилом Ульяновым, Царство ему небесное, говорили на эту тему: “Такая труппа, а роль N некому сыграть”... Я знал Сухорукова давно, мы учились почти параллельно, рядом. Наша давняя мечта встретиться на сцене осуществилась!
- Как вы считаете, он попал в роль? - Да, он очень органичен в этой роли и в партнерстве с другими актерами. Все стали единым ансамблем. Вот это самое важное. Театр, может быть, перестал быть домом и семьей, но единым ансамблем должен быть обязательно. В каждом спектаке необходимо актерское единение.
- Раскрылись ли в этом спектакле по-новому актеры, с которыми вы не раз работали? Увидели ли вы в них новые краски? - Да, Князев раскрылся как трогательный лирик. Всегда острый, он стал поэтом: мягким, лиричным. Симонов окаменел, стал Моисеем - тяжелым, мудрым философом. Вспыльчивый, с быстрой реакцией Маковецкий раскрылся как мыслитель, как человек, который разыгрывает тему в глубоких паузах... Мне очень приятно, что каждый актер расцвел по-новому. Так и должно быть. Тем и прекрасны наши знаменитые актеры, что в каждом новом спектакле они раскрывают новые грани своего таланта.
“...Жить в шестом акте...”
- Римас Владимирович, давайте ненадолго вернемся в прошлое. В 2007 году вы были уже очень известным и успешным режиссером. У вас был театр в Вильнюсе, вы поставили “Играем Шиллера” в “Современнике” и могли бы работать с разными труппами в качестве приглашенного режиссера. Что заставило вас согласиться на предложение стать руководителем Вахтанговского театра? - В Вильнюсе я построил театр, которого очень ждал. Это случилось в 1990 году. Вот уже двадцать пять лет мы вместе. Но со временем я почувствовал, что построил себе тюрьму. Я не мог быть свободным, я вынужден был их обслуживать. Ответственность за каждого человека в театре так давила на меня, что я подумал: “Нет, надо меняться, надо их оставить, чтобы они забыли меня, чтобы они могли работать с другими режиссерами – не только со мной”. И вот как раз предложение стать руководителем Вахтанговского... Я не сразу согласился. При жизни Ульянова отказался. Только после его смерти как-то рискнул... Я сидел возле дома, в баре. Читал. И был звонок. И я сказал: “А давай попробую”. После трех бокалов пива. (Смеется.) Ну вот и пробую уже восьмой год. Засиделся... Здесь тоже получается тюрьма. Еще двери открыты, но на окнах уже решетки... Моя беда в том, что я подчиняю себя театру. Актеры идут за мной и думают, что без меня не могут. Могут, могут... Если со мной что-то случится, они должны уметь быть гибкими. Вообще, может быть, не надо так долго задерживаться в одном театре.
- Получается, что любой театр со временем превращается в тюрьму. - Для меня – режиссера, руководителя театра - да. Для актеров – нет. Они приобретают свободу творчества, а я в ответе за всех, и это сказывается. Тяжело становится нести бремя ответственности. Хочется сбросить груз. Наверно, это свойственно каждому человеку – что-то переломать в жизни.
- То, что вы говорите, касается только вашего личного отношения к театру, или это как-то связано с общей ситуацией в обществе? - Я вам скажу откровенно. Когда я пришел в Вахтанговский театр, у меня были воля, сила, я чувствовал, что Россия открыта Европе, а Европа – России, верил, что мы все находимся на общей территории театра, искусства. Я ощущал себя нужным, был горд, что участвую в этом процессе. А сейчас у меня такое ощущение, что теряется смысл и цель. Нужны новые мотивации, чтобы быть, остаться, верить... Убежать, конечно, можно, но это было бы, наверно, нечестно перед самим собой. Надо объединяться, разговаривать, доказывать, спорить, что мы не звери, что мы люди и надо каждого человека уважать и любить. В любых условиях надо продолжать творить и верить в лучшее. Я говорил уже как-то: Шекспиру понадобились пять актов с потерями героев, любимых, но в конце восторжествовала справедливость, была достигнута гармония. И все. Шестой акт он не написал. Как жить дальше? Как жить в гармонии и справедливости? Шестой акт нам самим надо дописывать и жить в шестом акте, а не оставаться на третьем, где интриги, зависть, зло... Надо стремиться гармонизировать жизнь вокруг себя и призывать к этому людей, с которыми работаешь. Не весь мир, а хотя бы один пятачок. Для меня такой пятачок – театр, в котором я работаю.
- В советские времена театроведы, театральные критики, историки театра – Павел Марков, Константин Рудницкий, Инна Соловьева, Борис Зингерман, Наталья Крымова, Майя Туровская - определяли эстетические критерии театра. Как вам кажется, сегодня режиссеры, актеры прислушиваются к критике, или театр существует сам по себе, а театральная критика – сама по себе? - Сейчас, к сожалению, режиссеры существуют сами по себе. У критиков не хватает одного органа – творческого. Все стали эгоистами, все стали значительными, думая только о себе. Они не читают, не смотрят, не вглядываются, зато быстро определяют: “Это плохой...”, “Это хороший...”. Все на продажу. Быстро на продажу. Нет осмысления и творческого подхода. Таким образом мы остаемся одни.
“Чемодан у меня всегда под рукой”
- Вначале в Вахтанговском театре вы многим казались чужаком. Прошло какое-то время, пока вас приняли. Сейчас актеры вас обожают и готовы идти за вами. Как вам удалось найти с ними общий язык? Ведь не секрет, что вахтанговские актеры – люди сложные... - Я ничего не делал специально. Я с самого начала говорил (и так оно и было): “Чемодан у меня всегда под рукой”. В любой момент готов... (Смеется.) Попав в Москву, я не дрожал, не цеплялся за кресло, не использовал любую возможность остаться. Этого во мне не было и нет. Я не искал специального языка для актеров. Я приносил тему и работал, занимался анализом жизни, судьбами, явлениями. Актеры потянулись ко мне, и мы сошлись... В чем-то мы не сходимся и сейчас, бывают споры, но одно мы поняли: не рассказав судьбу, историю, Театра не будет.
- Было забавно наблюдать, как сначала многие говорили, что вы “чужды вахтанговским традициям”, а потом открыли, что вы “в русле вахтанговских традиций”... - (Смеется.) Как-то все знаки и звезды сошлись... Еще начиная работать, я признавал и до сих пор признаю принцип Вахтангова, его подход к жизни и театру. Я это не только знал, но хорошо понимал, ощущал. Театр – это праздник. Через потери, боль, конфликты, но все-таки праздник. Праздник игры, праздник жизни. Это – основа, на которой я сошелся с вахтанговцами, и сейчас мы все вместе.
- Я от всей души желаю, чтобы ваше сотрудничество с театром продолжалось. Вы нужны друг другу! Я слышал, что ваша дочь пошла по вашим стопам... - Да. Она – прекрасная, характерная актриса. По профессии - режиссер.
- Вы не отговаривали ее от актерской профессии? - Конечно, отговаривал. Первую дочь отговорил. Удалось. А вторая обманула меня, бросила университет и пошла в Вильнюсскую консерваторию на кафедру режиссуры и актерского мастерства. Не удержал. Не усмотрел. (Смеется.) Сейчас я очень рад. Она уже состоялась как режиссер. Она мне очень помогает, неофициально взялась за руководство художественной стороной Малого вильнюсского театра. Я сам там редкий гость.
- Возможен ли вариант, при котором отец с дочкой встретятся на сцене? - Да, это возможно. Было бы интересно. У меня есть такие намерения в перспективе, но пока рано говорить о конкретных произведениях. Осенью надо открыть новый зал. Там я планирую дать возможность поработать молодым режиссерам, моим ученикам. На февраль 2016 года намечена премьера оперы “Катерина Измайлова” Шостаковича в Большом театре в моей постановке.
- То есть, будучи худруком Вахтанговского, вы впервые уходите на сторону? - (Смеется.) Ну все под старость уходили на сторону. Станиславский, Немирович-Данченко – все уходили от вечных драм в мир музыки. Это, наверно, обогатит меня. Это не значит, что я ухожу. Я ОТхожу немножко, чтобы с музыкой подружиться. А ближайшие планы – гастроли в Америке. В прошлом году по состоянию здоровья я не смог приехать с “Евгением Онегиным”. Для меня предстоящие гастроли будут вторыми. Когда-то в Торонто на театральном фестивале Малый вильнюсский театр показывал спектакль “Здесь не будет смерти”, а потом с этим спектаклем мы были на гастролях в Чикаго. Давно это было, в 1989 году...
- Римас Владимирович, я представляю русскую газету Чикаго. В Чикаго живет большое количество литовцев (впрочем, как и представителей других национальностей из бывшего СССР и Восточной Европы). Подавляющее большинство из них интересуется театром. Если вы приедете на гастроли в Чикаго, аншлаги вам обеспечены! - Это мечта моя и Малого вильнюсского театра! У нас есть спектакли, достойные показа в Чикаго. Я хочу через вас обратиться в литовскую диаспору с просьбой посодействовать с организацией подобного рода гастролей.
- Я очень надеюсь, что такие гастроли состоятся. - сейчас Вахтанговский театр в ожидании гастролей в Нью-Йорке и Бостоне. Очень ждем встречи с американским зрителем. Надеюсь, мы вас не разочаруем.
- А после американских гастролей вы, как всегда, уезжаете в свой литовский хуторок? - Только так. В начале мая готовлю огород, еду все сажать и сеять. После гастролей приеду – увижу результат. Озерные края, дикая природа. Без хуторка не могу... Но перед этим надо показать спектакль в Америке. Приходите!
- От всей души желаю вам успеха! До встречи в Нью-Йорке!
Nota bene! Гастроли Государственного Академического театра имени Е.Вахтангова (Москва) со спектаклем “Улыбнись нам, Господи” пройдут с 5 по 7 июня 2015 года в Нью-Йорке, в помещении New York City Center (131 W 55th St, New York, NY, 10019, 212-581-1212, www.nycitycenter.org) и 12-13 июня в Бостоне в помещении Emerson/Cutler Majestic Theatre (219 Tremont Street, Boston, MA, 617-824-8400, www.artsemerson.org). Билеты на все спектакли можно приобрести в театральных кассах этих залов, а также на сайте Международного фестиваля искусств “Вишневый сад” http://www.cherryorchardfestival.org/. Подробности о спектакле можно найти на сайте театра имени Е.Вахтангова http://www.vakhtangov.ru/.
Фотографии к статье: Фото 1-3. Римас Туминас Фото 4. Римас Туминас и Виктор Сухоруков на репетиции спектакля “Улыбнись нам, Господи” Фото 5. Римас Туминас и Юлия Рутберг на репетиции спектакля “Улыбнись нам, Господи” Фото 6. На репетиции спектакля “Улыбнись нам, Господи” Фото 7. Участники спектакля “Улыбнись нам, Господи” (Все фотографии предоставлены пресс-службой Московского театра имени Е.Вахтангова)
Опубликовано: 17 мая 2015 г. 22 января 2015 года в театре Вахтангова состоялась презентация книги Людмилы Максаковой «Мое горькое, горькое счастье».
Книга народной артистки России Людмилы Максаковой «Мое горькое, горькое счастье» о театре, о встречах с выдающимися деятелями театра, лучшими современными режиссерами. О детстве и о времени. И, конечно, о своей матери — выдающейся оперной певице, легенде Большого театра Марии Петровне Максаковой.
Ведущий презентации — директор театра Кирилл Крок.
17 марта истинной звезде отечественного театра, Юлии Константиновне Борисовой исполнилось 90 лет. Вся ее творческая жизнь отдана единственному театру - Театру им. Евг. Вахтангова, где она проработала более шести десятилетий, сыграв множество ролей. Красивая, женственная, обладающая удивительно мощным обаянием, Юлия Борисова всегда воздействовала на зрителей. Она не осудила ни одну из своих героинь, всегда находя для них оправдание - это особенно привлекало в Борисовой, потому что проявляло актерское и личностное существо одновременно. Михаил Ульянов говорил о Юлии Константиновне, в партнерстве с которой сыграл много спектаклей, как о женщине поразительной целостности и твердости нравственных принципов. Были годы, когда она выходила на сцену в одном-двух старых спектаклях, не принимая участия в новых постановках, потому что пьесы не нравились ей, не «срастались» с духовным миром актрисы. И тогда она надолго оставалась для влюбленных зрителей принцессой Турандот и обворожительной Геленой из «Варшавской мелодии», Валькой из «Иркутской истории» и Кручининой из «Без вины виноватых», Клеопатрой из «Антония и Клеопатры» и Патрик Кэмпбелл из «Милого лжеца», Ликой Мизиновой из «Насмешливого моего счастья»...
Клара Цеханассьян из «Визита старой дамы» - недавняя по времени работа актрисы в спектакле «Пристань» вызывает яркие эмоции - играя мстительную женщину, Юлия Борисова полна благородства, чувства собственного достоинства и... сочувствия к тем, кто некогда жестоко унизил ее.
В этом удивительном спектакле, придуманном и осуществленном Римасом Туминасом к юбилею Вахтанговского театра, старейшие артисты труппы играли отрывки тех ролей, которые им так и не довелось сыграть. Невозможно забыть Юлию Борисову в фрагменте пьесы Ф. Дюрренматта - она еще не произнесла ни слова, а зрительный зал разразился аплодисментами не только потому, что видел любимую актрису, а потому что перед ними появилась та самая женщина из старой пьесы: прошедшая через предательство любимого человека и жителей городка, изгнавшего ее; питавшая свою душу много десятилетий ненавистью и желанием отомстить; вернувшаяся в городок опытной, мудрой, многое пережившей и - в последний миг понявшей, что душа должна жить другим. Странным образом было видно, ощутимо, как пробуждаются в ней воспоминания не о горьких, а о счастливых моментах первой любви - Юлия Борисова играла сложнейшую, мало кому удающуюся гамму, когда в словах звучит одно, а в глазах, в душе - другое.
И стало вдруг отчаянно обидно, что выдающаяся актриса так и не сыграла эту роль от начала до конца. Она царила бы в этом спектакле, которому так и не суждено было родиться на Вахтанговской сцене...
И почему-то вспомнился мне вдруг увиденный еще в детстве телевизионный спектакль «Янтарное ожерелье» по Н. Погодину. Я вряд ли смогу вспомнить содержание, но с той поры не могу забыть глаза Юлии Борисовой - тот же взгляд, что и в «Пристани»: живой, глубокий, такой женский. Словно не прошло полвека с той поры...
А многим, конечно, обязательно вспомнятся - Настасья Филипповна из фильма И. Пырьева «Идиот» и «посол Советского Союза», Елена Кольцова. Всего две роли в кино, сыгранные Юлией Борисовой. Потому что она всегда отличалась большой избирательностью в предложениях кинематографа.
Что бы ни играла Юлия Константиновна Борисова - она всегда оставалась для коллег талантливейшей партнершей, для молодых артистов - восхищавшим их примером, для зрителей - любимицей...
В своем весьма почтенном возрасте Юлия Константиновна сохранила все драгоценные качества души и отличительные черты таланта. Что пожелать ей? Здоровья, душевного равновесия и, конечно же, творческого непокоя... С юбилеем, дорогая наша Юлия Константиновна!
ein französisches stück als sprachspielerisch brillante vorlage für drei russische schauspiel-virtuosen bei den ruhrfestspielen! motor für dieses reisefreudige stück war ein enormer erfolg am londoner west end, wo es, von tom stoppard übersetzt und john hurt gespielt, als »best new comedy« mit dem laurence olivier-award ausgezeichnet wurde.
Ein Augusttag im Jahr 1959. Gustave, René und Fernand, ausrangierte Helden der „Grande Guerre“ von 1914-18, haben die kleine Terrasse auf der Rückseite ihres Altersheims erobert, verteidigen den strategisch günstigen Platz rund um den steinernen Hund gegen all diese aufdringlichen Zivilisten, mit denen sie ihren Alterssitz teilen müssen. Wie in Ken Kenseys Kuckucksnest findet sich auch hier eine allmächtige Oberschwester, gegen die es gilt, den Rest von Selbstbestimmtheit zu behaupten. Der Kampf gegen die scheinbar Allmächtige ist letztlich ein Überlebensspiel, das hilft, die eigentliche Angst zu verdecken. Angst vor der Zeit, die vergeht, vor der Jugend, die man nie richtig gelebt hat. Aber hinter all ihren Althahnenkämpfen, hinter den Träumen, Lügen und der Aufschneiderei lauert doch noch ein Ziel: ausbrechen aus diesem Warteraum kurz vor dem Sterben, noch einmal etwas versuchen, noch einmal richtig leben. Die Wipfel der Pappeln auf dem gegenüberliegenden Hügel rauschen und wiegen sich im Wind. Ein sanfter, ein verlockender Wind, von dem sie auf der Terrasse nicht einen Hauch verspüren. Dass bei den Ruhrfestspielen ein essentieller Bestandteil des französischen Theaters, das gehobene, intelligente Boulevard, in einer unkonventionell schrägen Moskauer Aufführung erscheint, ist eine kleine Sensation.
Nach den Vorstellungen wird einen Shuttle-Dienst zum Recklinghäuser Hbf geben
Einsatzzeiten Shuttle-Service: Wind in den Pappeln (Vorstellungsdauer ca. 3 Stunden) am 19. Mai 2015 um 23:30 Uhr (nach der Vorstellung) am 19. Mai 2015 um 0:30 Uhr (nach dem Publikumsgespräch) am 20. Mai 2015 um 23.30 Uhr (nach der Vorstellung)
Treffpunkt ist die Bushaltestelle vor dem Theater...
Сегодня играем второй спектакль "Ветер шумит в тополях" в Германии на театральном фестивале в Recklinghausen, который проходит здесь уже 69 лет.Большой интерес к настоящему русскому театру, здесь в Германии.Этот год объявлен годом культуры Франции в Германии, поэтому и выбор спектаклей связанных с культурой Франции. Завтра выходной и пере монтировка на спектакль "Берег женщин", предстоит сыграть спектакль четыре раза подряд. Завтра прилетит из Москвы состав спектакля "Берег женщин" , а это почти 30 человек. В ближайшее время получим перевод статей в двух газетах о спектакле Ветер... В Москве в театре идут спектакли каждый день, готовимся к гастролям в Америке. Вот такие дела)))
Расписание мероприятий параллельной программы фестиваля «Театральный синдром»
Расписание творческих встреч артистами театра имени Евгения Вахтангова: 23 июня, 12.00–13.30, творческая встреча с Людмилой Максаковой. 23 июня, 14.00–15.30, творческая встреча с Михаилом Цитриняком и Григорием Антипенко. 25 июня, 13.00–14.30, творческая встреча с Евгением Князевым. 26 июня, 13.00–14.30, творческая встреча с Василием Лановым.
Все творческие встречи пройдут на Арт-чердаке Дома кино по адресу: пр. Мира, 88. Вход свободный. Открыта предварительная запись на творческие встречи по телефону +7 913 575 50 03, Ирина Прудиус...
Открылась предварительная запись на творческие встречи со знаменитыми режиссерами и актерами Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова — Василием Лановым, Людмилой Максаковой, Евгением Князевым, Михаилом Цитриняком и Григорием Антипенко. Встречи пройдут в рамках фестиваля «Театральный синдром», масштабного театрального проекта, главным событием которого в этом году станут гастроли театра имени Вахтангова.
Творческая встреча с Людмилой Максаковой пройдет 23 июня с 12:00 до 13:30, с Михаилом Цитриняком и Григорием Антипенко — 23 июня с 14:00 до 15:30, с Евгением Князевым — 25 июня с 13:00 до 14:00, а с Василием Лановым — 26 июня с 13:00 до 14:30. Как отметили организаторы из Фонда Михаила Прохорова, вход на встречи свободный, но тем, кто запишется, будут гарантированы лучшие места в зале. Все творческие встречи пройдут на Арт-чердаке Дома кино. Телефон для записи: 8-913-575-50-03 (Ирина Прудиус).
Кроме того, в рамках параллельной программы 22 и 23 июня пройдут открытые лекции по театральному менеджменту директора театра имени Вахтангова Кирилла Крока. Он расскажет о вопросах авторского права, изменениях законодательства в области театра, о маркетинговых технологиях и продаже билетов. Все лекции пройдут в конференц-зале Красноярского драматического театра имени А. С. Пушкина, вход на лекции свободный. Расписание лекций можно посмотреть на сайте фонда.
Также запланированы мероприятия с участием студентов и преподавателей Театрального института имени Щукина: класс-концерт «Учитель и ученики» (20 июня в 22:00 после спектакля «Ночь ошибок» в театре имени Пушкина) и поэтическая программа «Зеленая лампа» (21 июня в 15:30 на Арт-чердаке Дома кино). Вход на эти мероприятия также свободный.
Напомним, фестиваль откроется показом знаменитого спектакля «Дядя Ваня» в постановке режиссера Римаса Туминаса, также красноярцам продемонстрируют известные постановки пьес, с успехом идущие в Москве: «Медея», «Анна Каренина», «Ревнивая к себе самой», «Посвящение Еве», а также спектакли с участием студентов 4 курса Театрального института имени Б. Щукина («Ночь ошибок», «Заповедник»). Билеты на фестивальные показы раскупили за первые несколько дней.
Кроме того, в рамках фестиваля состоится отбор абитуриентов на первый курс специальности «Актерское мастерство» в Театральный институт имени Бориса Щукина. Прослушивания пройдут в Театре юного зрителя, заявочную форму и более подробную информацию также можно найти на сайте фонда.
Друзья! Одновременно две замечательные книги о Вахтанговском театре и его мастерах поступили в РГБИ. Книгу «Римас Туминас. Московские спектакли» (Москва : Театралис, 2015) о художественном руководителе Театра Вахтангова написал доктор искусствоведения Дмитрий Трубочкин. В ней повествование идёт о московском периоде жизни известного литовского режиссёра. «Римас Туминас с марта 2000 года по март 2014 года выпустил в Москве одиннадцать спектаклей. Поэтому в книге одиннадцать глав: по одной на каждый спектакль. Главы расположены по хронологии; их можно читать по отдельности и в любом порядке. Однако облик режиссера и динамика его развития проявится только после чтения всей книги – желательно, по порядку глав. Надеюсь, что мой читатель прочтет ее с ответным увлечением и найдет в ней для себя пользу, ибо главная цель у нас одна и та же: понимание театра», - пишет в предисловии Дмитрий Трубочкин. На страницах своей книги «Мое горькое, горькое счастье» (Москва: Театралис, 2014) одна из ведущих актрис Вахтанговского театра Людмила Максакова живо и увлекательно пишет о детстве, театральной жизни, своем окружении. Отдельная глава посвящена матери актрисы - великой певице Большого театра Марии Петровне Максаковой. «Мама была абсолютно неприступной женщиной, блоковской Незнакомкой. Граница, отделяющая ее от мира, была столь ощутимой, что никто и никогда не мог и не смел нарушить этот образ с "траурными перьями". Да, как ни странно, много было траура в жизни этой женщины, но никто и никогда не знал до конца ее тайны, того, что чувствовала и исповедовала только она одна». Часть книги (и довольно значительная), озаглавленная «Обратная точка», представляет собой подборку статей, посвященных творчеству и жизни Людмилы Максаковой. Текст сопровождает множество фотографий разных лет — уже известных и редких, уникальных. Издание Театром имени Евгения Вахтангова книг о своих актерах и режиссерах стало прекрасной традицией. Только за последние несколько лет вышли книги об актёрах Анатолии Кацынском и Николае Гриценко, «Вахтанговские легенды» Галины Коноваловой и «В саду Римаса Туминаса» Гражины Байкштите.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 124
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Adomas Jacovskis, 5.5.2015 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума