18 октября 2013 г. в кинотеатре «Иллюзион» состоялось открытие Дней литовского кино. Госфильмофонд России и Литовский киноцентр представили обширную пятидневную программу, в которую вошли 12 художественных и документальных картин, а также 7 короткометражных фильмов.
На пресс-конференции, посвященной открытию, присутствовали Генеральный директор Госфильмофонда России Николай Михайлович Бородачёв, директор Литовского киноцентрa Роландас Квиеткаускас, куратор программы фестиваля, киновед Ана Миконис-Райлиене, режиссеры Гедре Бейнорюте и Мантас Кведаравичюс.
Среди почетных гостей фестиваля - Народные артисты России Римма Маркова, Геннадий Юхтин, Валерий Баринов, Народные артисты РСФСР Всеволод Шиловский и Тамара Семина, Заслуженный артист России Вадим Тихонов, актеры театра и кино Александр Цуркан и Григорий Антипенко.
Госфильмофонд России давно планировал проведение подобных культурных мероприятий с прибалтийскими государствами. Литва стала первой страной, представившей российским зрителям игровое и документальное кино, созданное за последние 50 лет. Это фильмы трех поколений режиссёров, от классиков литовского кино до молодых режиссёров арт-хауса. Организаторы фестиваля видели целью не просто представить кинокартины, но и показать развитие литовское кино.
Главной картиной фестиваля стала «Красавица» Арунаса Жебрюнаса (1969), которая и открыла Дни литовского кино. «Красавица» - любимое детище Жебрюнаса. Фильм получил премию IV Всесоюзного кинофестиваля в Минске (1970 г.) за лучшую операторскую работу и диплом за исполнение Ингой Мицките главной роли.
Кроме того, зрителей ожидают две художественные картины – «Крепость спящих бабочек» (2012) Альгимантаса Пуйпы и «Я это ты» (2006) Кристионаса Вильджюнаса. Программа документального кино включает в себя ленты «Век Чеслова Милоша» (2012) Юозаса Явайтиса, «Отец» (2012) Марата Саргсяна, «Разговоры на серьезные темы» (2012) Гиедре Бейнорюте, «Рамин» (2011) Аудрюса Стониса, «Лама из Улан-Батора» (2012) Егле Вертелите, «Перед возвращением на землю» (2005) Арунаса Матялиса.
Выпуск Щукинского училища 2003 г. ( Художественный руководитель Овчинников Р.Ю.)
1. Антипенко Г. 2. Александрова М. 3. Бегунова А. 4. Бромберг В. 5. Горчакова Н. 6. Гамисония Ш. 7. Гатиятова Н. 8. Димова А. 9. Иксанов Р. 10. Косырев Е.
11. Ломоносова О. 12. Миронова М. 13. Манучаров В. 14. Омэн С. 15. Пахомов Д. 16. Попова А. 17. Пурис Е. 18. Ребенок А. 19. Рядинский С. 20. Семкин А.
21. Сергеева М. 22. Сойкина И. 23. Соколовская Я. 24. Стрельникова Т. 25. Устюгов А. 26. Федоренко П. 27. Шевченко Д.
Дипломные спектакли:
« Прекрасные люди» по пьесе И.С.Тургенева «Месяц в деревне», режиссер – педагог П.В.Сафонов.
« Варвары» М.Горького, режиссер – педагог В.П.Поглазов.
Родион Юрьевич Овчинников , спасибо! 10 лет! — с Shota Gamisonia, Marina Alexandrova, Вячеслав Манучаров, Ольга Ломоносова, Анна Димова, Анна Попова, Rushan Iksanov, Владимир Брумберг and Mitya Pax в Дом Актера.
10 лет как с куста! @с 99летием Щука! — с Артем Семакин, Антон Семкин, Rushan Iksanov, Вячеслав Манучаров, Анна Димова, евгений косырев, Евгений Косырев and Владимир Брумберг в Дом Актера.
Отправлено: 09.11.13 21:31. Заголовок: журнал "АКАДЕМ L..
журнал "АКАДЕМ LIFE", Новосибирск, ноябрь 2013 Рецепт счастья от Григория Антипенко.
Ушедший октябрь ознаменовался для театралов Академгородка приездом в Дом ученых двух любимых звезд: Татьяны Арнтгольц и Григория Антипенко. Со спектаклем «Двое на качелях» уже познакомились многие российские города, но на наших подмостках московские гости оказались впервые. Григорий поделился с читателями AL творческими и туристическими планами.
— Григорий, чего вы ждете от сибирской публики? — Выступаем в ДУ в первый раз. Я жду цивилизованной публики. Наша страна, к сожалению, не может похвастаться большим количеством театральных городов. Судя по названию — Академгородок, я жду, что придут если не академики, то люди, понимающие как минимум, на что они пришли. Любящие хорошую игру и понимающие, что такое театр.
— «Двое на качелях» — спектакль для кого? — Это взрослый спектакль. Мы говорим о нормальных, совершенно естественных и почти тривиальных ценностях: любовь, верность и все прочее. Это начинается с того возраста, когда человек начинает понимать, что такое любовь, где-то в 15 - 16 лет, пропускает это через себя, начинает задумываться... И — до конца. Человек в любом возрасте может поностальгировать о своих увлечениях, что-то вспомнить... 16 +.
— Альпинизм по-прежнему остается вашим главным увлечением в жизни. Какие вершины вам уже покорились, какие - в планах? — Начинал с Алтая, моя первая вершина — гора Белуха. Личный рекорд — три семитысячннка из пяти «Снежного барса», осталось еще два восхождения.
— Как вам удается совмещать бурную актерскую жизнь и альпинизм? — Для меня это единственная форма отдыха и психологического восстановления, необходимый момент аскетизма в жизни. Возможность пересмотреть все, что произошло за год, отдохнуть от цивилизации. Лишь испытав это по полной программе, я могу сказать, что отдохнул. Последние голы хожу в торы в одиночестве.
— Какие творческие вершины вам предстоит покорить? — До сих пор считаю себя в начале пути. Я абсолютно молодой актер и надеюсь, таким останусь еще долгое время... Во всяком случае, сохраняю такое ощущение. Каждая новая постановка, каждая новая роль — с самого начала, с нуля. И нет ощущения, что я чего-то достиг. Сейчас выпускаю спектакль «Отелло» на вахтанговской сцене, премьера 9-10 ноября. Это сложнейшая работа, но надеюсь, я этим справлюсь. Впереди еще огромное количество несыгранных ролей.
— Вы долго искали себя. Поделитесь своим рецептом счастья и успеха с теми, кто еще находится в поиске? — Рецепт счастья? Тот, кто его знает, наверняка счастливый человек. Хотя я счастлив. Стараюсь проживать свою жизнь с умом: если мне что-то не нравится, я этого не делаю. Занимаюсь исключительно тем, что мне нравится, стараюсь не идти на компромисс с собой и совестью. Прежде чем совершить какой-то поступок, я задаю себе вопрос: «А надо ли тебе это, или нет?» и стараюсь честно ответить на него. Вот и весь рецепт. Даже если приходится идти поперек каким-то суждениям, оценкам извне. Даже если это сулит какие-то неприятности, проблемы и сложности. Если я ответил себе: «Да, надо», я это делаю. И вот результат— счастливый человек.
... Смею надеяться, что ожидания столичных звезд оправдались: публика тепло приветствовала актеров, в абсолютной тишине ловила каждый вздох и эмоциональный посыл. Лирическая драма «Двое на качелях» по пьесе Уильяма Гибсона стала лауреатом высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит». История прекрасной и печальной любви в огромном Нью-Йорке. Разведенная танцовщица и брошенный женой адвокат пытаются найти друг с другом свое долгожданное счастье... Слезы и смех соседствуют с беззаботностью и глубокой жизненной философией. Превосходная игра Григория Антипенко и Татьяны Арнгольц не оставила в зале равнодушных зрителей: история Джерри и Гитель нашла отклик и у сибирского зрителя...
ЧИТАЮТ НЕ ТОЛЬКО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ, НО И ПРОСТЫЕ ЗВЕЗДЫ МУЗЫКИ, СПОРТА И ТВ. ЭТИ СТО КНИГ ПОТРЯСЛИ КОГО-ТО ИЗ ЗВЕЗД. А ТЫ ИХ ЧИТАЛ? КАКАЯ КНИГА ПОТРЯСЛА ТЕБЯ? ГОЛОСУЙ ЗА ЗВЕЗДУ, ГОЛОСУЙ ЗА КНИГУ!
...Тогда, в советское время, был не только полный вариант, но и сокращенный, так называемый «детский» - вот его я и прочел в шестом классе. Мне нравился Дон Кихот как персонаж. Я вообще любил приключенческую литературу. Григорий Антипенко, актер
Отправлено: 20.11.13 19:16. Заголовок: 19 ноября в бутике D..
19 ноября в бутике Dunhill на Петровке состоялась презентация новой лимитированной коллекции Johnnie Walker Blue Label designed by Alfred Dunhill.
Среди приглашенных гостей можно было заметить: Егора Кончаловского, Михаила Идова, Игоря Петренко, Константина Гайдая, Анну Невскую, Даниила Федорова, Евгению Линович, Лауру Джугелию, Александра Носика, Елену Ищееву Юлию Такшину с Григорием Антипенко, Дениса Никифорова, Анжелику Тиманину, звезд хоккея Алексея Яшина, Романа Любимова и Никиту Зайцева, Елену Филипченкову с подругой, Дениса Никифорова, Ольгу Филиппову, Анастасию Задорожную и многих других.
Актеры Григорий Антипенко и Татьяна Арнтгольц получают премию в номинации "Лучшая антреприза" за спектакль "Двое на качелях" на церемонии вручения премии "Звезда Театрала" в московском театре имени Вахтангова.
МОСКВА, 2 дек — РИА Новости. Премия "Звезда театрала" подвела итоги зрительского голосования во время торжественной церемонии, которая состоялась в понедельник в столичном театре имени Вахтангова.
Ежегодная театральная премия зрительских симпатий "Звезда театрала" традиционно вручается по итогам народного голосования, которое проводят журнал "Театрал" и газета "Новые Известия". В этом году премия вручается в шестой раз, а церемония награждения была посвящена актеру Юрию Яковлеву, который был посмертно удостоен почетного приза "Легенда сцены".
Лучшим спектаклем был назван "Идеальный муж" Константина Богомолова в МХТ им. Чехова. А лучшим режиссером был назван Римас Туминас за спектакль "Евгений Онегин" в театре имени Вахтангова, где он является художественным руководителем.
Лучшим актером назван Василий Бочкарев за роль Фомы Опискина в спектакле "Село Степанчиково" в Малом театре и Александр Балуев за роль Дымова в постановке "Небесные странники" в Ленкоме. Лучшей актрисой названа Александра Урсуляк за роль Шен Те в спектакле театра имени Пушкина "Добрый человек из Сезуана". Актером второго плана назван Владимир Вдовиченков за роль в спектакле "Евгений Онегин" Театра Вахтангова, а лучшей актрисой второго плана стала Лия Ахеджакова за роль в постановке "Как вам это понравится" в Школе драматического искусства.
Лучшим музыкальным спектаклем был назван "Граф Орлов" Театра оперетты, в номинации "Лучший спектакль для детей и юношества" победил спектакль "Мушкетеры" РАМТа. Лучшей антрепризой названы две постановки "Полеты с ангелом. Шагал" и "Двое на качелях". Награду, которая в этом году вручалась впервые — "Лучший русский театр за рубежом", получил Русский драматический театр имени Грибоедова города Тбилиси. Также был назван "Меценат года" — эту премию получил Благотворительный фонд Михаила Прохорова. Лучшим в номинации "Социальный эксперимент" стал проект "Театральная неотложка" из Перми.
"Звезда театрала" вручается с 2008 года. В общественный совет премии входят Алла Пугачева, Алина Кабаева, Сергей Капков, Илья Авербух, Лариса Рубальская и другие.
В Минск Григорий Антипенко привез антрепризу «Двое на качелях». Так получилось, что за день до показа она получила приз зрительских симпатий «Звезда театрала». С поздравлений мы начали нашу беседу.
- Я идеалист, и мне удается из антрепризы делать не антрепризу. В прошлом году другой наш спектакль «Одесса 913» также получил эту высшую награду зрителей. Конечно, хотелось бы, чтобы на нас обратили внимание и профессиональные критики. Но с этим в нашей стране туговато, на антрепризу пока с брезгливостью поглядывают.
- И понятно почему, потому что привозят много плохих спектаклей. - Да, к сожалению. Но я рад, что нам удается разрушать этот стереотип.
- Вы сейчас с головой ушли в театр и почти не снимаетесь в кино? - Не могу похвастаться, что мне предлагают что-то интересное. А тратить свою жизнь на то, что не решишься потом даже пересмотреть, не хочется. Я уже на уровне сценария вижу, что это провальные вещи.
В «Оттепель» меня не звали
- Неужели и в «Оттепель» вас не приглашали? У вас же типаж абсолютно того времени. - Нет, вот к Тодоровскому я бы пошел, он замечательный режиссер. Те же «Стиляги» - это был настоящий прорыв для кино, есть в нем художественный взгляд и стиль. Этот фильм я даже сходил посмотреть в кинотеатр, хотя никогда этого не делаю.
- Кроме «Не родись красивой», вы снимались с Нелли Уваровой в фильме «М и Ж», сценарий к которому, кстати, написали белорусы. Вы с ней общаетесь? - Она замечательная, и при этом серьезная театральная актриса. Общаемся, но не часто. Могу похвастаться, что на последнюю мою премьеру «Отелло» в Вахтанговском театре Нелли пришла. Это было неожиданно, потому что она не предупреждала - может, даже купила билет. Она потом позвонила и поздравила с премьерой - это было очень приятно.
Кроме ролей могут быть… только горы
- Роль Отелло для вас - вершина? - Для меня - да. Но не единственная. Я человек честолюбивый и пришел в профессию не просто так: либо я играю главные роли, либо не играю ничего - вот такая категоричная позиция у меня. Есть огромное количество ролей, которые можно сыграть. Все только начинается. Я очень рад, что попал в труппу Вахтанговского театра. Как после такой высоты и драматургии опускаться на какое-то дно, сниматься в сериалах. Телевидению выгодно держать зрителей на таком средненьком уровне, но я решил для себя, что не буду это поддерживать.
- Кстати, по поводу вершин. Вы ведь опытный альпинист. Можете назвать самое значительное достижение? - Первое восхождение в одиночку я совершил на Кавказе в 25 лет. Хотел испытать себя, попытаться побороть собственные страхи. Тогда я сорвался со скалы и пропорол вену. Кровь хлестала, а до ближайшего населенного пункта было трое суток ходьбы по горам. Думал, не выживу. Как-то забинтовал руку и чудом дошел. Тем не менее меня это не остановило. Сейчас у меня три семитысячника за плечами, осталось еще два до «снежного барса» (неофициальный титул в альпинизме для тех, кто покорил высшие вершины, расположенные на территории бывшего СССР. - Авт.).
- Вы таким образом пытаетесь сбежать от действительности? - Отчасти так и есть. Ты идешь в горы, пересматриваешь свою историю, стираешь ее и (если посчастливится) обновленный возвращаешься. В последний раз я сорвался на Тянь-Шане и был вынужден свернуть свою экспедицию уже на третий день восхождения. Я посчитал, что не все еще сделал в этой жизни. Горы стоят столетия, они переживут нас всех. Так что я включил здравый смысл и решил, что надо возвращаться. В ближайшее время «закрою» Тянь-Шань и Памир, а дальше - Гималаи.
Главное в воспитании сыновей - не мешать
- Неужели ваши сыновья не рвутся с вами в горы? - Просятся, все трое! Младшие пока не осознавая, каково это. А старший Саша меня уже по росту практически перерос, ему в декабре 14 лет. Он вполне по-мужски просит взять с собой. Думаю испытать его в каких-то несложных маршрутах, с которых сам начинал. Например, гора Белуха на Алтае.
- Кем хочет старший стать? - Мечтает стать актером. Непобедимое упрямство! Он меня пока копирует, хочет быть как я. Я ему говорю: Саша, ты мысли шире. Но и отговаривать его, чтобы быть потом проклятым, не хочу. Буду всячески помогать, я уже сейчас вожу его на репетиции, чтобы понимал, что такое актерская профессия. Но дальше только сам - я не тот человек, который умеет коллекционировать связи. Я достаточно категоричен, при всем этом еще и мизантроп. Общаюсь с очень ограниченным количеством людей, у меня всего пару близких друзей.
Что касается младших Вани и Феди - об их пристрастиях говорить пока рано. Средний сын - спортивный очень, а младший явно гуманитарий. Как завернет что-то, мы с Юлей (бывшая жена Антипенко - актриса Юлия Такшина. - Авт.) удивляемся! Главная задача родителей - не мешать. Мы стараемся лишь ограничивать их от дурных воздействий, от того же телевизора. Будем прививать культуру чтения, как нас учили. Иного пути для воспитания я не вижу.
ДОСЬЕ «КП»
Григорий Антипенко перепробовал десятки профессий, прежде чем стал актером. Сначала хотел изучать биологию и поступил в фармацевтическое училище. Даже успел поработать в обычной московской аптеке. Затем ушел на «Мосфильм» заниматься бутафорией. Был менеджером в рекламном агентстве и даже поработал монтировщиком сцены в «Сатириконе».
Настоящую известность Григорию принесла роль Андрея Жданова в сериале «Не родись красивой».
У Григория Антипенко есть своя армия поклонников, потому что с первой же большой роли в хитовом сериале «Не родись красивой» стало ясно: появился незаурядный артист с редким обаянием героя-любовника. Его личная жизнь окутана слухами и тайнами: трое сыновей, нашумевший гражданский брак с актрисой Юлией Такшиной, при этом живет один. Раз в год отдается своей не совсем обычной страсти - в одиночку ходит в горы.
В прошлом году Григорий в очередной раз всех поразил. Популярный киноактер влился в труппу Театра имени Вахтангова. Еще больше удивила первая же премьера - 39-летний Антипенко триумфально станцевал Отелло в хореографическом спектакле по пьесе Шекспира в постановке Анжелики Холиной.
- Григорий, Отелло - это было предложение, от которого нельзя отказаться? - Конечно! Это материал, который не прощает отказов, тем более в таком уникальном режиссерском изложении. Сомнений было много, но страсть к открытию себя в себе самом в конечном счете победила. Мои партнеры... Оля Лерман - с блестящим балетным образованием. Витя Добронравов - со своим спортивным прошлым просто как кошка. Никогда в жизни я серьезно хореографией не занимался. Здесь же двухчасовой спектакль, где каждый жест имеет свой подтекст, свою фактическую реплику. Ты должен попадать в акценты и при этом еще играть драматически. Для меня это был некий театральный «эверест».
- Вас прославила роль Андрея Жданова в сериале «Не родись красивой». Для вас это прошлое, которое не хочется вспоминать, или некий важный этап? - Никогда не жалею, что снимался в этом сериале хотя бы потому, что там была честная работа. Это был еще тот славный период оголтелого, бессознательного творчества, когда желание творить у создателей фильмов было значительно сильнее желания заработать.
- В вашей фильмографии около 40 фильмов. Какие бы из них особо выделили? - Замечательная, я считаю, работа была в давнишнем странном сериале «Талисман любви», где я играл злодея. Пять человек мой герой - Платон Амелин - убил, но это, по-моему, был там самый живой и яркий персонаж. А из недавних... Я благодарен Дмитрию Фиксу за то, что дал мне покуражиться в роли брачного афериста в комедии «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво... 5 лет спустя». Вот такой гротесковый материал очень люблю - я там как рыба в воде. И жалко, что меня клишируют режиссеры: снялся в роли начальника, и пошло «начальник», «начальник». Или однотипный герой-любовник классический. Скучно.
- Поэтому в позапрошлом году пошли на Высшие курсы режиссеров? - Я пошел, потому что разочаровался в нашем кино. Процентов на 90 - точно! Присылают очередной сценарий... Читаю и участвовать в этом не хочется. Понимаю, что, отказываясь, конечно, потеряю связи в кинокругах, будет меньше предложений, ажиотажа вокруг тебя. Не смогу себе позволить купить квартиру, новую машину...
- ?! - Я живу на съемной квартире, езжу на старой, но горячо любимой машине. И прекрасно себя чувствую! Кстати, режиссерские курсы открыли мне глаза, например, на такую вещь: чтобы снимать качественное кино, не нужны дипломы. Главное - нужно очень захотеть! Найти тему, которую просто не можешь не снять. А дальше все произойдет само собой, при наличии таланта, разумеется. И сколько примеров, когда только так, на каком-то невероятном энтузиазме, сумасшествии, фанатизме рождались шедевры.
- Значит, театр - это осмысленный шаг? - Это спасение! Жизнь сразу забила ключом. И я благодарен судьбе за то, что меня пригласили в такой театр.
- Вы уже служили в репертуарных театрах, были роли, награды... - Это все пробы пера, понимаете? Я - максималист. Либо играю главные роли, либо я вообще в этой профессии ничего делать не буду. В Театр Вахтангова меня привела цепочка случайных неслучайностей. Вдруг появился спектакль «Пигмалион» в постановке Павла Сафонова, который мы с Юлей Рутберг уже играем 7 лет. Затем «вдруг» Юля позвала меня на вахтанговскую сцену в «Медею». Сыграв Ясона в «Медее», «вдруг» получил предложение влиться в труппу. Почему нет?
- В детстве вы мечтали о научных экспедициях. Как вас занесло в актерство? - Знаете, какой парадокс? Я ведь в этой жизни интроверт, аскет, отшельник, могу месяц провести без общения с людьми и отлично себя чувствую. Разговариваю сам с собой, как сумасшедший, и мне есть о чем с собой поговорить. Но параллельно во мне живет колоссальная, совершенно необузданная потребность вырваться из этого абсолютно счастливого одиночества и рассказать людям о своих переживаниях, мыслях о смыслах... И это непреодолимое стремление. Так что мой приход в актерство - это фактически как воздух, как хлеб насущный. Помню, какой деревяшкой я пришел на подготовительные курсы Школы-студии МХАТ к замечательному педагогу Сергею Ивановичу Земцову, он один из первых, кто заставил меня в себя поверить, за что ему отдельное спасибо. Сколько усилий пришлось потратить, чтобы из этого, на первый взгляд безнадежного, материала что-то выстругать. Страшно подумать. В Щукинское училище меня взяли чудом. Я шел по тонкому лезвию бритвы - с двумя тройками. Но почему-то взяли. Да и в училище от выхода на сцену я долго никакого удовольствия не получал. Тем не менее упрямо делал микронные шажочки от первого до четвертого курса - до пятерки в конечном итоге по мастерству.
- Если честно... Хочется стать секс-символом? Чтобы узнавали в любой точке страны, чтобы ходили в театр на Григория Антипенко... - Все, что вы перечислили, есть. Но я хочу, чтобы было все по-честному. Хочу играть великие роли и быть достойным этих ролей. И чтобы на этом материале вокруг меня появилось новое поколение поклонников, которое не смотрело сериалы. И при этом не хочу ни авансов, ни снисхождения.
- Словом, вы актер с амбициями? - В этой профессии нельзя не хотеть быть первым или хотя бы в ряду великих. Другое дело, что я прекрасно понимаю, с чем я пришел и сколько мне еще надо идти.
- В каком порядке вы бы расставили свои жизненные приоритеты? Семья, дети, творчество... - Семью и детей я никогда не ставлю на какое-то место, потому что это всегда особняком здесь (показывает на сердце). Все остальное пространство занимают Творчество и Горы.
- Считается, что миром управляют две страсти - любовь и тщеславие. Какие страсти управляют вами? - Я - тщеславный человек! Но я настолько самоироничен, что в душе успел уже три раза посмеяться над своим собственным признанием. Любовь? Безусловно. Но сейчас тот славный период в моей жизни, когда страсть к женщине не соперничает со страстью к профессии.
- А раньше было? - А раньше ой, чего только не было! Что тоже важно, потому что, если человек не способен на всякие идиотские прекрасности и чудаковатости, он остается субтильной овечкой, барашком, так и не поняв зачастую, зачем вообще приходил в этот мир. А я человек подвижный, способен на прекрасные безумства и рад этому обстоятельству.
- Можете нарисовать образ идеальной для вас женщины? - Не могу. Женщина для меня непостижимое создание. Может, поэтому меня так иногда заносило. Теперь за многое приходится платить, и, к сожалению, не только мне. Вообще в этой жизни за все приходится платить!
- Появление в вашей жизни популярности, поклонниц сильно мешает жить? - Меня профессия сильно не поменяла. Я научился коммуникабельности, но все равно остаюсь аскетом. Почти не даю интервью, не хожу на тусовки, на всякие светские рауты - меня подобные мероприятия дико раздражают.
- Вместо этого Григорий Антипенко каждый год покоряет горные вершины Тянь-Шаня и Памира? - Нет, в прошлом году я ничего не покорил. Наоборот... Так быстро горы меня не возвращали! И думаю, не зря - не хватило бы сил на «Отелло». Я сорвался на третий день своего восхождения, пролетел приличное расстояние, разодрал всю одежду и, в общем, оставил зарубки на память.
- Федор Конюхов рассказывал, что горы усыпаны телами погибших, там мозг гибнет из-за недостатка кислорода. Но люди идут... В чем ваш адреналин? - Безусловно, звание «Снежный барс» тешит самолюбие. Тем более что мне до него из пяти семитысячников остались две вершины. Но никаких иллюзий по поводу серьезных спортивных достижений там в горах у меня нет. Отчасти поэтому и хожу один, что нет стремления ни с кем соревноваться. Там я просто отдыхаю от суеты и собственных слабостей.
- Можно же и не вернуться? - Можно. Я много раз попадал в экстремальные ситуации, замерзал, срывался... Просто я хожу туда жить, а не умирать. Это моя душевная амбулатория. В каком-то смысле ты в горах всеми этими бесчисленными камнями, лавинами сдираешь коросту с души. Вот так летишь в вертолете вниз, к людям, после почти месяца восхождения, а из глаз потоком льются слезы радости и благодарности. И снова чувствуешь себя ребенком, счастливым просто так.
В детстве Григорий АНТИПЕНКО жил прямо напротив киностудии «Мосфильм». Возможно, это и определило его дальнейшую судьбу, несмотря на то, что с 8 лет мальчик всерьёз увлекался биологией. Популярным Григорий стал после роли Андрея Жданова в сериале «Не родись красивой». Потом у него были и другие заметные работы: «Юнкера», «В ожидании чуда», «Заговор», «Враг номер один» и др. Сейчас Антипенко работает в Театре Вахтангова, играет главные роли в спектаклях «Отелло» и «Медея».
- Григорий, кино вас сейчас привлекает меньше, чем драматические подмостки, верно? – Верно. Понимаете, нормальных ролей в серьёзных картинах за все эти годы мне не предлагали ни разу. Не могу сказать, что всё абсолютно впустую – у меня были неплохие работы. Но ролей, которыми можно гордиться, назвать яркими творческими победами, пожалуй, не было. Присылают очередной сценарий. Читаю – и участвовать в этом не хочется. А бывает, вроде и история симпатичная, и партнёры талантливые, и сам ты выкладываешься по полной программе. Потом смотришь: так ужасно снято и в целом так плохо всё сыграно!..
– Может, шлейф от работы в сериале «Не родись красивой» не даёт вам новых хороших ролей в кино? – Там была честная работа. Желание творить на съёмках было сильнее желания тупо заработать. Поэтому и режиссёры не спали ночами, придумывая, как лучше снять, и актёры с толстенными кипами текстов в руках стремились талантливо сыграть. График был сумасшедший! Но это была и отличная школа. Ни капли не жалею, что снялся. А то, что роль Жданова не даёт мне «жить нормально», вы, наверное, правы… Я давно уже понял, что никакой, даже самый громкий, успех не гарантирует ничего: слишком много подводных камней, на которые легко налететь и распороть себе брюхо. Но у меня есть внутреннее ощущение, что сейчас я на правильном пути. И то, что оказался в Вахтанговском театре, и то, что вообще поменял свои приоритеты. Так, конечно, рискованнее, но куда интереснее, чем просто плыть по течению.
– Трудно было войти в спектакль «Отелло» без специальной хореографической подготовки? – Да, это было непросто.Каждый вечер после прогонов, в районе полуночи, мы приезжали к режиссёру Анжелике Холиной и вместе просматривали отснятый материал репетиций, отмечали ошибки, получали «домашнее задание». На следующий день его нужно было воплотить на сцене. Поэтому я почти не спал и не ел. Превратился в такого загнанного зверя. К премьере точно потерял килограммов пять. Но это всегда дико интересно: поискать границы своих возможностей и постараться их расширить.
– Вы с 8 лет увлекались биологией. Как вас вообще занесло в актёрство? С чего всё началось? – Я действительно с раннего детства очень серьёзно занимался биологией, готовил себя к карьере учёного. Но в какой-то момент засомневался. Два с половиной года учёбы в фармацевтическом училище показали мне, что даже если сбудется моя мечта и я буду путешествовать, изучать, наблюдать, то всё равно 60–70% времени – это аналитическая работа за столом. А я не способен усидеть и 15 минут. Не моё! Дальше – бесконечная череда стечений обстоятельств. Вдруг возник мой знакомый, который работал монтировщиком в Большом театре. Я вспомнил, что когда-то занимался в театральной студии, и меня это сильно зацепило. Подумал: может, мне тоже устроиться в театр монтировщиком и там, на месте, разобраться в себе? И тут я совершенно случайно зашёл в «Сатирикон» на спектакль «Кьоджинские перепалки» в постановке Константина Аркадьевича Райкина, где играла потрясающая музыка из фильма Феллини «Ночи Кабирии». Именно в «Сатирикон» я и устроился монтировщиком. Через год понял, что хочу поступать в театральный.В Щукинское училище меня взяли чудом. Я шёл по тонкому лезвию бритвы – с двумя тройками. Но почему-то взяли. Ни много ни мало – мне простили один экзамен.
– В каком смысле? – Как раз в это время «Сатирикон» должен был ехать в Болгарию на фестиваль. «Гриша, – сказала мне заведующая труппой Надежда Михайловна Клинцова, замечательная женщина, – ты выпускающий, ты обязан там быть! Вернёшься раньше». Приехали в Болгарию, а обратных билетов нет. Случайно Надежда Михайловна обмолвилась о моей ситуации Райкину. А Константин Аркадьевич, не знаю почему, вдруг позвонил в Москву, и кто-то из его знакомых поговорил по поводу меня с руководством Щуки. И в итоге мне простили экзамен вокальных и пластических данных. Думаю, если бы я попал на этот экзамен, меня бы точно не взяли!
– Григорий, ваше основное «нетеатральное» увлечение сейчас – альпинизм. Вы как-то сказали, что горы и театр имеют много общего. Что же? – По части подвигов духа. И здесь и там возникают ситуации, при которых ты можешь сломаться. Всё в тебе говорит: «Пора, сил нет никаких – ты на грани своих возможностей!» Но если ты не сломался, ты переходишь на следующую ступень…Но знаете, никаких иллюзий по поводу серьёзных спортивных достижений в горах у меня нет. Там я просто отдыхаю от суеты и собственных слабостей.
Григорий Антипенко рассказал нам почему он сейчас редко снимается в кино, какие фильмы будет снимать он сам, когда станет режиссером, зачем он ходит в горы и когда бывает счастлив.
Студентки факультета искусств СОГУ Альбина Макиева, Светлана Цховребова и Анастасия Романова стали победительницами международного фестиваля сценического фехтования в Москве.
C 27 по 28 апреля 2014 года в ГИТИСе состоялся V Международный фестиваль сценического фехтования "Серебряная шпага", посвященный памяти президента фестиваля Николая Карпова. В конкурсе приняли участие студенты ведущих российских и зарубежных вузов и профессиональные актеры. В состав жюри вошли деятели культуры и искусства, актеры, мастера спорта и тренеры по художественному фехтованию из России, Франции, Италии, Испании, США. Возглавил судейский состав народный артист РФ Дмитрий Певцов.
Нашу республику на соревнованиях представили студенты факультета искусств СОГУ с двумя яркими и достойными номерами: "Гардемарины" в исполнении Альбины Макиевой, Светланы Цховребовой, Анастасии Романовой и Николауса Мавроматидиса и "Гамлет" в исполнении Ацамаза Васильева, Георгия Гикаева и Николая Соседского. Принять участие в конкуре ребята и их педагог по сценическому фехтованию, а также постановщик обоих номеров Гиви Валиев решили спонтанно, к счастью, судьи, которые просмотрели видеозапись с выступлением наших будущих артистов, решили дать им шанс. И как оказалось, не зря. Альбина Макиева, Светлана Цховребова и Анастасия Романова стали лучшими в номинации "Лучшая исполнительница . Победительницы, поразившие публику и профессиональное жюри, рассказали нам о своих впечатлениях.
"Мы стали лучшими в одной из основных номинаций, что, конечно же, очень радует, ведь в фестивале приняло участие около 40 коллективов, мастерство которых на очень высоком уровне. Наверное, не передать словами те эмоции, которые мы испытали в момент, когда узнали, что победили. Было очень неожиданно и невероятно приятно. Первое время даже не верилось" - отметила Светлана Цховребова.
"Безумно рада тому, что мы выиграли. Эмоции переполняют до сих пор. Победа была неожиданной. На гала-концерт выступать нас не позвали, как мы потом поняли – это был такой ход организаторов, чтобы была интрига. Мы уже и не надеялись на то, что победим, но главное – в душе знали, что выступили достойно, не подвели нашего педагога, деканат, университет, да и самих себя. Спасибо всем тем, благодаря кому мы вернулись с победой!" - поделилась с нами Альбина Макиева.
"Как сегодня помню то состояние, когда уже девчонки вышли на сцену за своими дипломами и серебряными шпагами, которые им вручал актер театра и кино Григорий Антипенко, а я все еще сидела в зале и не могла поверить, что это победа. Но вот со сцены называют мое имя, и все - сомнения остаются позади. На душе лишь радость...огромная радость!" - рассказала Анастасия Романова.
Мы, в свою очередь, поздравляем студенток с победой и желаем всегда занимать лишь первые места!
В начале июля начнется продажа билетов на спектакли и творческие встречи «Амурской осени», которая в этом году наступит раньше, чем обычно, — 6 сентября. В этом году впервые приедут на фестиваль Ирина Алферова, Алиса Гребенщикова, Тамара Семина, звезда мирового балета Фарух Рузиматов и певица Теона Дольникова. А любимые зрителями Анастасия Заворотнюк и Дмитрий Назаров впервые выступят в качестве актеров антрепризы. Какой будет 12-я «Амурская осень», рассказал президент фестиваля кино и театра Сергей Новожилов, который вчера побывал в редакции АП.
— Сергей Владимирович, чем 12-я «Амурская осень» будет отличаться от предыдущих фестивалей? — Прежде всего — сроками, открытие состоится 6 сентября в ОКЦ, закрытие 14 сентября. Впервые проводим «Амурскую осень» раньше, чем обычно, это связано с выборной кампанией, которая будет проходить в вашем городе. Надеемся, что и на улице будет потеплее в это время.
Отличие этой «Осени» в том, что конкурсная программа спектаклей будет проходить только на сцене ОКЦ и единственный спектакль пройдет в Амурском театре драмы. В этом году на конкурсе будет 8 спектаклей, это связано не только с финансовыми вопросами, но и с попыткой повысить качество антрепризы.
Творческие вечера в этом году пройдут на сцене областной филармонии. Программа вечеров интересная, они будут отличаться своей музыкальной направленностью. В филармонии пройдут музыкальный моноспектакль Максима Аверина, юбилейный вечер Александра Михайлова (ему в октябре исполняется 70 лет). Думаю, зрителям понравится творческий вечер Анастасии Макеевой и Глеба Матвейчука. Глеб уже был участником нашего фестиваля, но в то время он не был еще так известен, а теперь, после участия в проектах Первого канала, он суперзвезда. Также пройдет совместный вечер ансамбля «Чистый голос», который здесь уже полюбили, с Ириной Шведовой. Этот же концерт увидят и в Шимановске. Пройдет юбилейный вечер Валерия Гаркалина, которому в этом году исполнилось 60 лет, и к тому же он режиссер одного из конкурсных спектаклей. Впервые пройдет вечер Центрального дома актера имени Яблочкиной. Пока не буду говорить об участниках, но там будут имена, которые еще не звучали на «Амурской осени».
Еще два творческих вечера пройдут в театре драмы — со зрителями встретятся Лев Прыгунов и Наталья Крачковская.
Кто приедет на «Амурскую осень»:
Сергей Никоненко, Ирина Алферова, Алиса Гребенщикова, Тамара Семина, Фарух Рузиматов, Теона Дольникова, Анастасия Заворотнюк, Дмитрий Назаров, Максим Аверин, Александр Михайлов, Анастасия Макеева, Глеб Матвейчук. Ирина Шведова, Валерий Гаркалин, Лев Прыгунов, Наталья Крачковская, Дмитрий Миллер, Сергей Астахов, Андрей Кайков, Дмитрий Орлов, Илья Соколовский, Татьяна Абрамова, Ивар Калныньш, Григорий Антипенко, Татьяна Арнтголь, Лиза Арзамасова, Оскар Кучера, Виктория Пьер-Мари, Татьяна Лютаева, Александр Мохов, Сурен Шаумян, Александр Хорт, Баадур Цуладзе, Сергей Лазарук, Татьяна Догилева, Дмитрий Золотухин, Рано Кубаева, Марина Хлебникова, Людмила Сенчина, Вячеслав Манучаров, Антон Калюжный, Николай Бурлак, Сергей Барышев, Валентина Талызина, Ксения Хаирова.
— Какие спектакли зрители увидят в конкурсе антреприз? — Программа конкурса, если говорить о жанровости, в большей степени представлена мелодрамами и комедиями, исключая спектакль «Зачарованные смертью». Эта постановка завершит конкурс. «Зачарованные смертью» — спектакль для тех, кто любит театр, там заняты артисты петербургского Малого драматического театра — Театра Европы, воспитанники Льва Додина Анжелика Неволина и Владимир Селезнев. Это серьезный мощный спектакль, который поднимает планку конкурса антрепризы. Он пройдет в театре драмы, и настоящим поклонникам театра я рекомендую отправиться туда. Для любителей настоящего большого искусства встреча с таким спектаклем — настоящий подарок. «Зачарованных смертью» я хотел еще год назад привезти, но из-за наводнения мы три спектакля отменили. Но я обещал, что мы покажем их через год, и вот я выполняю обещание.
Еще два спектакля, которые благовещенцы могли увидеть год назад, но увидят только сейчас,— это «Сосед на неделю» и «Блеф». В первом заняты Дмитрий Миллер и Алиса Гребенщикова (она приезжает на «Амурскую осень» впервые), во втором — Сергей Астахов, Андрей Кайков и Дмитрий Орлов.
Откроется конкурсная программа антреприз 7 сентября спектаклем «Чего же хотят мужчины» с Ириной Алферовой, которая на «Амурской осени» не была ни разу. Там же заняты Илья Соколовский, а также наши завсегдатаи Татьяна Абрамова и Ивар Калныньш. Спорный спектакль, но поклонникам этих актеров и любителям легкого жанра, наверное, это будет интересно.
Могу признаться, что в программу вошел мною любимый спектакль «Двое на качелях» с Григорием Антипенко и Татьяной Арнтгольц. Также мне нравится спектакль «Блэз» с Лизой Арзамасовой, Оскаром Кучерой и Викторией Пьер-Мари. Лиза здесь очень необычная, в антрепризе она начала играть недавно, у нее получилась такая характерная бурлескная героиня.
Амурчане увидят первое появление в антрепризе Анастасии Заворотнюк, в конкурсе будет спектакль «Любовь до гроба» с ее участием. А в спектакле «Скандал» впервые пришел в антрерпизу Дмитрий Назаров (достаточно назвать сериал «Кухня», чтобы понять, о ком идет речь). Хотя Дмитрий Назаров — очень серьезный большой артист Московского художественного театра...
Григорий АНТИПЕНКО, безусловно, человек и актер не от мира сего. Его не встретишь на фестивалях, уж не говоря о тусовках. Он «застегнут на все пуговицы» в том смысле, что закрыт и редко дает интервью. Его личная жизнь окутана слухами и тайнами: трое сыновей, нашумевший гражданский брак с актрисой Юлией Такшиной, но при этом он живет один. Раз в год отдается своей не совсем обычной страсти: в одиночку ходит в горы: в его активе, например, три семитысячника... В прошлом году Григорий в очередной раз всех поразил. Популярный актер, обладатель немалой коллекции наград за работу в кинематографе вдруг отказался от множества кинопредложений и влился в труппу Театра имени Вахтангова.
– Григорий, вас прославила роль Андрея Жданова в сериале «Не родись красивой». Для вас это прошлое, которое не хочется вспоминать, или некий важный этап? – Никогда не жалею, что снимался в этом сериале хотя бы потому, что там была честная работа. Это был еще тот славный период оголтелого, бессознательного творчества, когда желание творить было значительно сильнее желания заработать. Поэтому и режиссеры не спали ночей, придумывая, как снять. А актеры с толстенными кипами текстов в руках на следующий день стремились за одно-два прочтения это выучить и талантливо сыграть. График сумасшедший! Но это была отличная школа. Вот с этой точки зрения ни капли не жалею. А то, что этот продукт не дает мне жить нормально…
– Все-таки не дает? – Не дает. Думаю, по причине как раз этой пресловутой славы. Нормальных ролей в серьезных картинах за все эти годы в кино мне не предлагали ни разу. Нет, не могу сказать, что все абсолютно впустую – у меня были неплохие работы. Но ролей, которыми можно гордиться, назвать яркими творческими победами, пожалуй, не было.
– Тем не менее в вашей фильмографии около 40 фильмов. Какие из них вы бы выделили особо? – Замечательная, я считаю, работа была в давнишнем сказочном сериале «Талисман любви», где я играл злодея. Мой герой – Платон Амелин – убил пять человек, но, по-моему, это был самый живой и яркий персонаж. А из недавних… Я благодарен Дмитрию Фиксу за то, что дал мне покуражиться в роли брачного афериста в комедии «Бальзаковский возраст, или все мужики сво…5 лет спустя». Вот такой гротесковый материал очень люблю – я там как рыба в воде. И жалко, что меня «не видят» режиссеры. Клишируют просто: снялся в роли начальника, и пошло начальник, начальник... Или однотипный герой-любовник. Скучно.
– Поэтому пошли на Высшие курсы режиссеров? – Я пошел, потому что разочаровался в нашем кино. Процентов на 90 – точно! Присылают очередной сценарий… Читаю и участвовать в этом не хочется. А бывает вроде и история симпатичная, и партнеры талантливые, и сам ты выкладываешься по полной. А потом смотришь: так ужасно снято и так в целом плохо все сыграно, что общее впечатление – позор. Поэтому… пока не хочу. Понимаю, что, отказываясь, конечно, потеряю связи в кинокругах, будет меньше предложений, ажиотажа вокруг тебя. Не смогу себе позволить купить квартиру, новую машину...
– ?! – Я живу на съемной квартире, езжу на старой, но горячо любимой машине. И прекрасно себя чувствую! Кстати, режиссерские курсы открыли мне глаза, например, на такую вещь: чтобы снимать качественное кино, не нужны дипломы. Главное – нужно очень захотеть! Найти тему, которую просто не можешь не снять. А дальше все произойдет само собой, при наличии таланта, разумеется. И сколько примеров, когда только так, на каком-то невероятном энтузиазме, сумасшествии, фанатизме рождались шедевры. На курсах я понял, что способен. А дальше вопрос желания и темы – думаю со временем все появится.
– В прошлом сезоне вы в очередной раз всех поразили – стали актером Театра имени Вахтангова. Значит, театр – это осмысленный шаг? – Это спасение! Жизнь сразу забила ключом. И я благодарен судьбе за то, что меня пригласили в такой театр.
– Вы уже служили в репертуарных театрах, были роли, награды… – Это все пробы пера, понимаете?! В театре Маяковского я был приглашенный актер. Мы всего несколько спектаклей «Кони привередливые» сыграли, и почему-то он не понравился худруку, его сняли с репертуара. В Et Cetera я пришел как «гарнир», что совсем не стыковалось с моими собственными воззрениями на профессию. Я максималист. Либо играю главные роли, либо я вообще в этой профессии ничего делать не буду. А поэтому все первые пробы театральные можно считать несерьезными. Что касается наград – есть две «Звезды Театрала» в номинации «За лучшую антрепризу года», за спектакли «Одесса – 913» и «Двое на качелях». Вроде не мне лично, но поскольку играю главные роли… в целом приятно. А в Театр Вахтангова меня привела цепочка случайных неслучайностей.
– В детстве вы мечтали о путешествиях, научных экспедициях. Как вас занесло в актерство? – Знаете, какой парадокс? Я ведь в этой жизни – интроверт, аскет, отшельник, могу месяц провести без общения с людьми и отлично себя чувствую. Разговариваю сам с собой, как сумасшедший, и мне есть о чем с собой поговорить, поверьте. Но параллельно во мне живет колоссальная, совершенно необузданная потребность вырваться из этого абсолютно счастливого одиночества и рассказать людям о своих переживаниях, мыслях о смыслах… И это непреодолимое стремление. Так что мой приход в актерство – это фактически как воздух, как хлеб насущный.
– С чего все началось? – Я действительно очень серьезно занимался биологией с раннего детства, готовил себя к карьере ученого. Но в какой-то момент засомневался. Два с половиной года учебы в фармацевтическом училище показали мне, что даже если сбудется моя мечта и я буду путешествовать, изучать, наблюдать, то все равно 60–70% времени – это аналитическая работа за столом. А я за столом в принципе не способен усидеть 15 минут. Не мое! Дальше – бесконечная череда стечений обстоятельств. Вдруг возник мой знакомый, который работал монтировщиком в Большом театре. Я вспомнил, что когда-то занимался в театральной студии, и меня это сильно зацепило. Подумал: может, мне тоже устроиться в театр монтировщиком и там, на месте, разобраться в себе. Совершенно случайно зашел в «Сатирикон», и это решило мою судьбу. Все началось со спектакля «Кьоджинские перепалки» в постановке Константина Аркадьевича Райкина, в котором играла потрясающая музыка из фильма Феллини «Ночи Кабирии». Через год я понял, что хочу поступать в театральный. Помню, какой деревяшкой я пришел на подготовительные курсы школы-студии МХАТ к замечательному педагогу Сергею Ивановичу Земцову, он один из первых, кто заставил меня в себя поверить, за что ему отдельное спасибо. Сколько усилий пришлось потратить, чтобы из этого, на первый взгляд, безнадежного материала что-то выстругать. Страшно подумать.
– Сейчас в это верится с трудом. – Я никогда ничего не делал в своей жизни публично. У меня никогда не было желания даже стихи читать вслух.
– И в школе? – В школе для меня вызов к доске уже был стрессом … И тут вдруг захотел стать актером. В Щукинское училище меня взяли чудом. Я шел по тонкому лезвию бритвы – с двумя тройками. Но почему-то взяли. Причем отдельная история – как. Ни много, ни мало – мне простили один экзамен.
– ?! – Как раз в это время «Сатирикон» и я в качестве монтировщика должен был ехать в Болгарию на фестиваль «Гамлетов». «Гриша, – сказала мне заведующая труппой Надежда Михайловна Клинцова, замечательная женщина, – ты выпускающий, ты обязан там быть! Вернешься раньше». Приехали, а обратных билетов нет. Случайно Надежда Михайловна сказала об этом Райкину. А Константин Аркадьевич, не знаю почему, вдруг позвонил в Москву, и кто-то, не знаю до конца всех подробностей, поговорил с руководством Щукинского училища по поводу меня. И в итоге мне простили экзамен вокальных и пластических данных. Думаю, что если бы я попал на этот экзамен, меня бы точно не взяли. (Смеется). Вот такие чудеса! Но и в училище от выхода на сцену я долго никакого удовольствия не получал. Тем не менее упрямо делал микронные шажочки от первого до четвертого курса – в конечном итоге до пятерки по мастерству.
– Если честно… Хочется стать секс-символом? Чтобы узнавали в любой точке страны, чтобы ходили в театр «на Григория Антипенко»... – Все, что вы перечислили, есть. Но я хочу, чтобы было все по-честному. Хочу играть великие роли и быть достойным этих ролей. И чтобы на этом материале вокруг меня появилось новое поколение поклонников, которое не смотрело сериалы, не в обиду тем, которые уже есть, – я им очень благодарен за верность. И при этом не хочу ни авансов, ни снисхождения.
– Словом, вы актер с амбициями? – В этой профессии нельзя не хотеть быть первым или хотя бы в ряду великих. Другое дело, что я прекрасно понимаю, с чем я пришел и сколько мне еще надо идти. Хотя бы потому, что нахожусь в таком театре и имею счастье выходить на сцену, где такие имена... Мне до этих актеров как до небес! Но я знаю точно: пока живу и пока что-то теплится во мне, я не остановлюсь. Иначе просто нет смысла.
– Григорий Антипенко каждый год покоряет горные вершины Тянь-Шаня и Памира? – Нет, в прошлом году я ничего не покорил. Наоборот... Так быстро горы меня не возвращали! И думаю, не зря – не хватило бы сил на «Отелло». Я сорвался на третий день своего восхождения, пролетел приличное расстояние, разодрал всю одежду и, в общем, оставил зарубки на память.
– Федор Конюхов рассказывал, что горы усыпаны телами погибших, там мозг гибнет из-за недостатка кислорода. Но люди идут... В чем ваш адреналин? – Безусловно, звание «снежного барса» тешит самолюбие. Тем более что мне до него из пяти семитысячников остались две вершины. Но никаких иллюзий по поводу серьезных спортивных достижений там в горах у меня нет. Отчасти поэтому и хожу один, что нет стремления ни с кем соревноваться. Там я просто отдыхаю от суеты и собственных слабостей.
– Вы как-то сказали, что горы и театр имеют много общего… – По части подвигов духа – да. И здесь, и там возникают ситуации, при которых ты можешь сломаться. И готов сломаться – все тебе в твоем сознание говорит: «Пора, ведь сил уже нет никаких – ты на грани своих возможностей». Вот если ты не сломался, ты переходишь на следующую ступень.
СТАХОВСКИЙ: Грядет день рождения «Маяка» очередной, 50 лет в этом году, большой юбилей. КУЗЬМИНА: В августе. СТАХОВСКИЙ: Да. Конечно, готовим мы всякие разные спецпроекты. И разговорились мы перед началом программы с нашим гостем Григорием Антипенко... Добрый день. КУЗЬМИНА: Привет, Гриша. АНТИПЕНКО: Здравствуйте, дорогие зрители.
КУЗЬМИНА: Разговорились, Гриша спросил: о, вы же доисторическая радиостанция? Еще раскопки показывают, что… АНТИПЕНКО: Неправда, я такого не говорил. СТАХОВСКИЙ: Как трилобиты. КУЗЬМИНА: Примерно. И мы сказали: да. Да, Гриша, приглашаем тебя на наше 50-летие.
СТАХОВСКИЙ: Но сегодня не о нас. АНТИПЕНКО: А о ком? Любопытно, мы кого-то ждем еще? СТАХОВСКИЙ: Да, есть тут один товарищ, о ком сегодня поговорим. Григорий Александрович Антипенко, день рождения 10 октября 1974 года, место рождения - Москва. Российский актер театра и кино. АНТИПЕНКО: Да, всё правда. Больше театра в последнее время, и слава богу, так приятно на самом деле.
СТАХОВСКИЙ: Да? Хочется театра больше в жизни? АНТИПЕНКО: Да, потому что это творческая отдушина для любого актера. А в наше время, когда кинематографа почти нет нашего отечественного, это спасение уже, а не просто отдушина.
КУЗЬМИНА: А что ты думаешь о тех артистах, которые в своих интервью говорят, что нет, театральная сцена не для меня вообще? АНТИПЕНКО: Послушайте, таких актеров было масса и в то время, когда и кино у нас было на должном уровне, и ничего здесь страшного нет. Просто кто-то выбирает для себя театр, кто-то кино, понимает, где он чувствует себя органичнее. У меня как-то так сложилось, что на театре мне легче, лучше, я больше там понимаю, больше успеваю понять и сделать для себя в плане развития творческого, поэтому театр.
СТАХОВСКИЙ: Ну, каждому свое, в конце концов. У нас та же история. КУЗЬМИНА: Всё, мальчики, у меня был один вопрос всего. АНТИПЕНКО: Ничего страшного в этом нет, правда, но просто здесь мне повезло, правда, повезло, некоторым не очень везет в этом смысле, а мне повезло именно в это время... Я радуюсь, я сегодня посмотрел еще один сериал по телевизору, от которого я отказался, и перекрестился мысленно, потому что храма не было поблизости, я просто мысленно перекрестился, что я почувствовал, что не надо, и отказался.
КУЗЬМИНА: И правильно сделал. АНТИПЕНКО: Абсолютно. Вот просто никаких сомнений.
КУЗЬМИНА: Слушай, а когда ты соглашаешься и потом видишь на выходе уже эту работу, чаще ты расстраиваешься от того, что получилось, или все-таки есть хорошие работы, на твой взгляд? АНТИПЕНКО: Ой, семьдесят пять процентов, восемьдесят - это расстройство тотальное, и где-то только двадцать процентов… и то, к сожалению, не по части всего кино зачастую, а каких-то отдельных сцен, каких-то удачных творческих встреч. Наверное, основа удовольствия сейчас в нашем кинематографе – это просто встретиться с какими-то людьми, с которыми не мыслил себе встретиться, а тут вдруг судьба подарила таких актеров, таких мастодонтов режиссеров…
КУЗЬМИНА: Ты нарываешься. Сейчас Стаховский будет просить называть фамилии конкретных людей, с кем не думал, не гадал, и тут - бах! - встретился. АНТИПЕНКО: Ну да, врасплох меня поймали. Васильева Вера. Очень много, слушайте, но так вот просто навскидку…
СТАХОВСКИЙ: Одного уже имени достаточно, собственно. С Веры Васильевой начнем… КУЗЬМИНА: Это имя десяти других стоит. АНТИПЕНКО: Да, я буду просто по мере нашего интервью так выкидывать фамилии.
СТАХОВСКИЙ: Слушайте, давайте пойдем все-таки с самого начала. Поскольку у программы нашей есть такой приблизительный планчик, конспектик в двух страничках, то надо как-то по нему пойти, чтобы разобраться, с чего вдруг и почему ты вырос такой весь из себя распрекрасный. АНТИПЕНКО: С чего начинается родина, да?
СТАХОВСКИЙ: Да. Какое у тебя первое воспоминание о себе? АНТИПЕНКО: Первое воспоминание о себе… Вы знаете, всё смутно, всё смутно, и это было очень давно.
СТАХОВСКИЙ: Но что-то яркое первое? АНТИПЕНКО: Очень давно было, где-то, наверное, в трехлетнем возрасте я себя еще помню, ну а в четырехлетнем точно совершенно. Я вчера проходил по Поварской улице, это моя фактически вторая родная улица, потому что меня туда возили в Гнесинское училище на педпрактику с четырех лет.
СТАХОВСКИЙ: Заниматься пианино? АНТИПЕНКО: Пианино, хор, что там еще, сольфеджио, безусловно.
КУЗЬМИНА: А расскажи, интересно, инженеры родители, они хотели лучшей судьбы для тебя, или это просто было принято, чтобы дети были всесторонне развиты? АНТИПЕНКО: Вы знаете, в то время было принято, и это очень хорошо было принято, как показывает время. Сейчас уже не принято детей отдавать в музыкальные школы, это делают только люди, более-менее с этим связанные. А раньше гремели дома от фортепианных гамм и еще от каких-нибудь инструментов.
КУЗЬМИНА: Подъезжали грузовики, грузившие… АНТИПЕНКО: Да, это было на самом деле. Я помню, даже такие проблемы были, когда люди ссорились, имеются в виду соседи, потому что не могли унять какого-нибудь там специалиста по гаммам и по каким-то примитивным музыкальным упражнениям. Сейчас разве что громкая музыка и, да, перфораторы не дают спать людям. А это всё ушло, то есть рояли, пианино, всё стоит.
КУЗЬМИНА: Раньше были объявления «куплю пианино» или «отдам пианино», а теперь «куплю перфоратор» или «отдам…» АНТИПЕНКО: К сожалению, как-то переквалифицировались мы все в строителей, в монтажников и прочее. Трагично.
СТАХОВСКИЙ: Ну, опять же, каждому свое. Трагично, да, конечно, в этом смысле. АНТИПЕНКО: Для столицы трагично, понимаете. Это все равно культура. Мы здесь каким-то образом должны показывать пример, во всяком случае, стараться. А так получилось, что мы опустились.
КУЗЬМИНА: Подожди, но все же в наших руках. Евгений музицирует, например, у себя дома. АНТИПЕНКО: Да вы что?
КУЗЬМИНА: Да. СТАХОВСКИЙ: А куда же я денусь-то. АНТИПЕНКО: Ну, так это прекрасно. Все мои друзья, с которыми я вырос, они все музицируют, все поют.
КУЗЬМИНА: А это значит, что детки, скорее всего, тоже подхватят, возможно. АНТИПЕНКО: Дай-то бог. Это усидчивость нужна, сейчас у деток не хватает усидчивости, чтобы сделать примитивные уроки.
СТАХОВСКИЙ: Но у нас тоже не было никакой усидчивости, и все равно. Мне кажется, непоседливость детей другая. АНТИПЕНКО: Не знаю, меньше было отвлекающих факторов на самом деле.
СТАХОВСКИЙ: Вот это да, это, пожалуй, да. АНТИПЕНКО: Не было такого количества информации, телевизора и прочего, что бы отвлекало.
СТАХОВСКИЙ: Была улица, куда все равно хотелось, где пацаны, надо же бежать, играть в хоккей немедленно. АНТИПЕНКО: Ну, я, видимо, начинаю стареть, я уже начинаю замечать какие-то негативные формы жизни, последствия вот этого массмедиа бесконечного. Ну, неважно, не об этом.
СТАХОВСКИЙ: Раз уж мы об этом заговорили, ты окончил музыкальную школу всю целиком? АНТИПЕНКО: Нет, нет, я где-то лет пять, наверное, или шесть ходил туда. Сначала это был баян, потом подключилось фортепиано, то есть где-то года четыре точно был баян и года три было фортепиано. К сожалению своему…
СТАХОВСКИЙ: А почему это закончилось? АНТИПЕНКО: …я всё забыл. Ну, как забыл, я могу вспомнить, все равно моторика осталась в пальцах, как мышечная память. Я думаю, что при необходимости это можно будет вытащить. Но театр победил окончательно, вообще актерское искусство как таковое, увлечение этими совершенно нереальными ходами в этом лабиринте, куда можно зайти один раз и не выйти никогда. Поэтому пока нет необходимости просто. Если вдруг в какой-то роли мне понадобится это вытащить из себя, я это вытащу. Это где-то на полках подсознания лежит.
СТАХОВСКИЙ: Понятно. А кем хотелось быть-то в детстве вообще? Театр, понятно… АНТИПЕНКО: Биологом.
СТАХОВСКИЙ: Все-таки? АНТИПЕНКО: Биологом, абсолютно. Я 8 лет занимался биологией во Дворце пионеров на Ленинском, это улица Косыгина, ну, фактически рядом с Ленинским проспектом. Потрясающее совершенно заведение. Я благодарен судьбе, что она меня просто туда привела каким-то образом, и я на 8 лет там остался.
СТАХОВСКИЙ: Биологом в какой-то специализированной области? АНТИПЕНКО: В основном аквариумистика, но постольку, поскольку я увлекаюсь змеями, это моя просто любовь жизни, то, конечно, герпетология, она, в общем, тоже каким-то образом. А вообще – всё.
СТАХОВСКИЙ: А откуда взялось увлечение змеями? Ты как-то сам себе это объяснял? АНТИПЕНКО: Я не знаю, это какая-то врожденная любовь. Здесь нету никакого логического объяснения. Примерно так же, как актерство, оно не имеет никакого логического объяснения, почему человек вдруг приходит в театр, заболевает - и на всю жизнь. Так же, как горы. Это какие-то такие вещи, которые и не надо, наверное, объяснять. Это просто любовь, любовь непостижима.
КУЗЬМИНА: Сейчас змеи присутствуют в твоей жизни? Я не знаю, может быть, какая-нибудь коллекция статуэток? Все же знают, что ты увлекался или увлекаешься, любишь. АНТИПЕНКО: «Дискавери». Моя любовь к «Дискавери», потому что там замечательные совершенно есть передачи и которые достаточно подробно об этом показывают и рассказывают, ты буквально путешествуешь вместе с людьми, которые это делают. Вот, наверное, пока на таком уровне. Хотя были мысли съездить куда-нибудь в Шри-Ланку или во Вьетнам, где это просто Клондайк, копать не перекопать. И, может быть, когда-нибудь дозрею и действительно какую-то экспедицию себе устрою - на поиск, ловлю, наблюдение и прочее. Просто для души, не более.
СТАХОВСКИЙ: У меня почему-то ощущение, что это даже не хобби, то есть у тебя интерес-то такой не прикладной, а, может быть, местами вполне научный. АНТИПЕНКО: Ну, постольку, поскольку я все-таки достаточно много об этом знал… Конечно, наука продвинулась значительно больше за это время, что я увлекался актерством. Вообще, мои детские книги - это были энциклопедии. Вот собрать, дай бог памяти, сколько ж там томов, девять томов «Жизни животных»… или одиннадцать, сейчас боюсь соврать…
СТАХОВСКИЙ: Много, в общем. АНТИПЕНКО: Сам факт, что собрать вот этот многотомник - это была мечта жизни на тот период. Можете себе представить увлеченность? Я искренне надеюсь, что сейчас еще где-то остались такие дети, которые мечтают не о том, чтобы какой-то гаджет приобрести, игрушку очередную, а действительно найти какой-то очередной том… Ну, сейчас уже макулатуру не сдают, а тогда мы сдавали, потому что купить просто так такие книги было невозможно - только по неким карточкам, которые зарабатывались именно вот этой бесконечной макулатурой. Вот так.
КУЗЬМИНА: Если бы не было актерской профессии, возможно, мы бы приобрели научного работника в этой области. АНТИПЕНКО: Ну, как приобрели, просто обо мне никто бы не знал. Я думаю, что я был бы каким-то аскетом, жил бы себе где-нибудь, может быть, в районах Средней Азии, где тоже в достаточных количествах всё это встречается, и спокойно занимался бы научной деятельностью.
КУЗЬМИНА: К тебе бы приезжало «Дискавери» и снимало бы фильмы о тебе, кстати говоря. СТАХОВСКИЙ: Может быть, не исключено, конечно. АНТИПЕНКО: Может быть. Но на самом деле я не испытываю такой прямо непереносимой необходимости…
СТАХОВСКИЙ: Ты не тщеславен? АНТИПЕНКО: Я в меру тщеславен, безусловно, а как, в нашей профессии без этого невозможно. Но я не очень социален, я скорее даже асоциален. То есть, мне необходимо как-то выходить, как-то показывать себя, что-то говорить и что-то рассказывать, но большую часть времени я провожу в одиночестве и чувствую себя просто прекрасно.
КУЗЬМИНА: Если бы вы, друзья, знали, как мы затаскивали сюда Григория! Что нам стоило привести человека в студию «Маяка». АНТИПЕНКО: Да, я несколько раз звонил и говорил, нужно машину за мной, не нужно машину за мной, в конечном итоге решился приехать на своей.
КУЗЬМИНА: Спасибо тебе большое. АНТИПЕНКО: Решил сэкономить деньги «Маяка» перед такой серьезной юбилейной датой.
СТАХОВСКИЙ: Это хорошо, а то мы с Кузьминой из зарплаты обычно вычитаем вот эти все моменты. АНТИПЕНКО: А то не на что будет справлять.
СТАХОВСКИЙ: Конечно, это тебе отдельное большое спасибо. Ты говоришь, что это всегда было одной из черт твоего характера - вовлеченность в себя, а не во внешний мир, да? Ты говоришь, что тебе нужно одиночество периодически, какое-то спокойствие. АНТИПЕНКО: Нет, послушайте, это разные вещи. Я, безусловно, очень себя люблю и уважаю, но это никоим образом не… Разобраться в себе - да, но через окружающий мир. Я прежде всего наблюдатель, я не замыкаюсь в себе, как Гренуй, по-моему, в «Парфюмере», так звали этого человека?..
СТАХОВСКИЙ: Да-да-да, Жан-Батист. АНТИПЕНКО: Я все-таки созерцатель, я могу сидеть и часами наблюдать за людьми. И я помню, что дикое удовольствие испытывал, читая книги и параллельно наблюдая периферическим зрением за всем, что происходит, в метро. До тех пор, пока у меня не появилась машина, такое увлечение у меня было, я просто регулярно прибегал к этому. Причем этот шум и всё, что происходило вокруг меня, эта суета, она мне абсолютно не мешала, у меня, наоборот, зрение выцепляло каких-то личностей, каких-то интересных персонажей, я за ними наблюдал как-то, для себя отмечал, видимо, не знаю. Видимо, актерское какое-то внутреннее чутье.
СТАХОВСКИЙ: Ну, это рабочие какие-то моменты. АНТИПЕНКО: Хотя нет, это было задолго до актерства.
СТАХОВСКИЙ: А в школе-то не хулиганил? АНТИПЕНКО: Вот это какие-то странные были хулиганства на самом деле. Я просто думаю, что это тоже какое-то странное явление. Сейчас я уже начинаю как взрослый человек это всё анализировать и думать, откуда вообще ноги растут. Мои хулиганства не были вот такие примитивные, как у нормальных детей. Я сейчас не пытаюсь себя как-то выделить в отдельную касту, я, скорее, соглашусь с тем, что я не совсем здоровый человек.
СТАХОВСКИЙ: А что это было? АНТИПЕНКО: Я рисовал географию, допустим, по дороге из дома в школу. Для меня какая-то часть сугробов с правой стороны была Кордильерами, а с другой стороны Андами, и вот, ходя по этим «Андам» и «Кордильерам»… Я понятия не имел, что когда-то у меня появится увлечение альпинизмом серьезное! А сейчас я начинаю соотносить, как это странно, почему я в третьем, четвертом, пятом классе вместо того, чтобы бегать и бить девочек портфелем по голове, ходил по этим «Андам» и «Кордильерам» и испытывал какое-то странное удовольствие.
КУЗЬМИНА: Ты не первый человек, который к нам приходит в эту рубрику и говорит о том, что он в детстве делал что-то, что потом переросло в профессиональное или любительское, но дикое увлечение. Это говорит о том, что, когда родители видят, как развивается ребенок, что ему нравится, как он себе представляет эти сугробы, чем он их себе представляет - облаками или самолетами, можно понять, кем бы он хотел стать или кем он станет. АНТИПЕНКО: Значит, я не один.
КУЗЬМИНА: Конечно. Всё с тобой хорошо. АНТИПЕНКО: Слава богу, я не болен. Спасибо.
КУЗЬМИНА: Мы и должны были сегодня это выяснить как раз, что всё в порядке. СТАХОВСКИЙ: Завалили всю драматургию программы! Ну ладно. КУЗЬМИНА: Ты родился и жил на улице Мосфильмовской. АНТИПЕНКО: Ой, прекрасная улица.
КУЗЬМИНА: И это каким-то образом повлияло? Потому что это может быть случайностью, а может, действительно, если рядом большая киностудия, огромная… Друзья, если не были никогда, обязательно сходите на экскурсию на «Мосфильм»! АНТИПЕНКО: Попадите, да, попадите.
КУЗЬМИНА: Да, обязательно, пока не снесли все эти декорации к старым картинам. АНТИПЕНКО: Ну, к старым, к сожалению, снесли.
КУЗЬМИНА: Ну да, наверное, это все-таки уже современная история. АНТИПЕНКО: Эта площадка, так называемый «бутафорский городок», как мы ее называли. И лазили там детьми до бесконечности, и нас гоняли там охранники.
КУЗЬМИНА: У вас была какая-нибудь дырочка? Потому что на «Мосфильм» всегда был проход очень сложным. АНТИПЕНКО: Слушайте, не было такого, чтобы там нельзя было перелезть через забор. Естественно, мы, дети, другого доступа на «Мосфильм» не имели. Ну, у меня мама работала 30 лет на «Мосфильме», дядя работал 40 лет на «Мосфильме». Конечно же, я по каким-то юбилейным праздникам и показам ходил туда по этим коридорам, я всё это видел, это происходило на моих глазах, вся эта бурлящая шедевральная жизнь, так сказать, эпохи нашего золотого кинематографа, это всё было на моих глазах, но не так часто. А большей частью я попадал так, через забор, сразу непосредственно в этот бутафорский городок, где еще дома со времен «Мэри Поппинс» и так далее, всё это стояло. Потом это всё погорело, и сейчас там стоят уже такие более серьезные строения, не помню, «Конь бледный» или что там, это уже немножко из другого кинематографа. Многие фильмы я не смотрел. Другая история уже, другая. Тогда было романтичнее, потому что детство было, естественно.
КУЗЬМИНА: Не удается нам сам «Мосфильм» связать с твоей актерской профессией напрямую. А что же случилось, что произошло? АНТИПЕНКО: Я никогда не думал, никогда не думал, шагая по этим замечательным коридорам, что я вообще каким-то боком буду в дальнейшем в своей жизни прикасаться и к этому месту, и ко многим другим. Ну, в общем, это было для меня на самом деле откровением, для меня лично. Потому что я тогда был абсолютным биологом, и еще долгие годы после, после того как он развалился, я тоже оставался биологом. Я пошел на фармацевта учиться после 8-го класса, не потому что хотел стать фармацевтом, а потому что хотел подтянуть химию, поскольку в фармацевтическом училище пять химий, и как бы не выбрасывать эти два года. Это было связано с переездом в другое место, то есть мне в ту школу уже не хотелось идти, в новую переходить тоже не хотелось. И я эти 2,5 года потратил на фармацевтическое училище, которое окончательно меня привело к мысли, что что-то не так. Что-то со мной не так. Что-то с головой не так, по всей видимости, не могу усидеть на одном месте. И, в общем, на самом деле это тоже какие-то неслучайные вещи. Как только я сел за стол, я понял, что вот эта аналитическая работа (а это 70 процентов для любого биолога, пускай даже выездного, который выходит в поле) - это невыносимо для меня. Я страдаю клаустрофобией, я не могу усидеть в одном месте, я не могу сидеть в офисе, я не могу сидеть ни в одной комнате дольше двух-трех часов, если это, конечно, не мой дом, - дома я чувствую себя вполне комфортно. Работать в этих условиях я не могу. Это стало отчасти решающей отправной точкой, после которой я начал просто искать профессию.
КУЗЬМИНА: Где не нужно сидеть по три часа в одном месте. СТАХОВСКИЙ: А можно туда-сюда немножко походить. АНТИПЕНКО: Да, прийти и походить по павильону, например.
СТАХОВСКИЙ: Разобрались с вот этой непонятной историей? Хотя не очень, мне кажется, разобрались. АНТИПЕНКО: Разобрались. Хватит уже обо мне, давайте о вас.
СТАХОВСКИЙ: Слушай, про нас все уже давно всё знают, мы уже вот где у всех стоим. Я к чему хочу вернуться. Ты говоришь, что твоими любимыми книгами в детстве были энциклопедии, в первую очередь которые касались, конечно, животного мира. А какая-то художественная, человеческая литература? Классика жанра? АНТИПЕНКО: Ну, первый, наверное, автор, которого я перечитал всего, это был Гоголь.
СТАХОВСКИЙ: Что это вдруг? АНТИПЕНКО: А вот не знаю, я настолько увлекся его словом, что не смог остановиться. Начал как-то очень просто, попробовал, а потом, пока всего не перечитал, не успокоился.
СТАХОВСКИЙ: Сейчас ты возвращаешься к нему? АНТИПЕНКО: Да, конечно, слушайте, ну как можно не возвращаться к классику.
СТАХОВСКИЙ: Мало ли, может, он тебе настолько надоел тогда, что… АНТИПЕНКО: Нет, это невозможно. Да и потом каждый раз, перечитывая в другом возрасте, взрослея, ты открываешь снова и снова.
СТАХОВСКИЙ: Новые грани. АНТИПЕНКО: Ну, я здесь банален, конечно же, это все скажут, кто читает книжки вообще. Следующий замечательный писатель был Хемингуэй. Я тоже, пока не перечитал всего, я не остановился. Просто это невозможно, это взахлеб. Ну, и дальше там Достоевский, Толстой, как-то так. Если читаю, то читаю захлебом, то есть появляется какое-то наитие - и прямо всё, просто прерываешься на еду… Либо не читаю вообще.
СТАХОВСКИЙ: А были в жизни обратные истории? Допустим, ты понимаешь, что есть какой-то автор, который считается действительно глыбой, громадиной и приличным человеком, а у тебя, например, не пошел? Сталкивался ты с таким в жизни? АНТИПЕНКО: Я сталкивался, перечитывая какую-то зарубежную литературу. Я понимаю прекрасно, что это зачастую и в основном связано с качеством перевода и талантом переводчика. И вот иногда бывали такие разочарования. Особенно после нашей классики невозможно читать какие-то переводные тексты, потому что это страшный язык, примитивный какой-то. Я понимаю мысль, о чем, так сказать, но это плоско. И это разочаровывает. Особенно каких-то американских, возможно, авторов. Сейчас я не буду приводить пример, чтобы никого не обидеть. Но вот такие разочарования были, когда я, допустим, что-то посмотрел, какой-то фильм, мне захотелось почитать. И вот я взял и читаю, и понимаю, что нет, я просто книгу откладываю, понимаю, что, скорее всего, и не возьмусь, лучше фильм пересмотрю.
КУЗЬМИНА: А скажи, пожалуйста, людям их простоту ты прощаешь? Охотно общаешься или терпишь? АНТИПЕНКО: Я не вправе никого судить, и потом, я живу с точным совершенно пониманием и ощущением, что мы сюда приходим, на эту планету, с разной степенью взросления душ. Это мое личное ощущение, я в этом убежден. И поэтому нельзя всех под одну гребенку судить, ну нельзя. Есть люди, безусловно, умнее и мудрее нас уже по факту своего рождения, есть люди значительно проще и наивнее. Другое дело, что, конечно же, я избираю свой круг общения, и он очень узкий: несколько человек, с которыми я общаюсь раз в месяц, и чуть больше людей, с которыми я общаюсь раз в год. Таких, с которыми я общаюсь каждый день, нет, только по работе, если есть необходимость, да, я сталкиваюсь, общаюсь. И, слава богу, есть такие люди, с которыми мне не приедается общаться каждый день, но опять же это в рамках работы. А так я, конечно же, экстраверт конченый.
СТАХОВСКИЙ: Интроверт, наоборот. АНТИПЕНКО: Скорее, да, конченый экстраверт и начатый интроверт, не законченный, видимо, до конца моих дней, вот так. Я чувствую себя очень органично в этом смысле.
СТАХОВСКИЙ: Но тем не менее у тебя же есть друзья, вот те люди, с которыми ты встречаешься раз в месяц? АНТИПЕНКО: Вот я их и перечислил. Раз в месяц какое-то количество, раз в год - чуть большее, и все остальные - раз в столетие.
КУЗЬМИНА: В одном из интервью ты говорил, что у гор и театра много общего. Ты можешь в двух словах нам рассказать, что общее? АНТИПЕНКО: Горы и театр это абсолютно волевая история. Можно готовиться до посинения, читая, перечитывая, уча и прочее. Но ты выходишь на сцену, и, если у тебя нет достаточно воли взять зал, взять себя в руки, заставить какие-то энергии шевелиться, которые не шевелятся в обычной жизни, ты - никакой актер, ты - нулевой актер. То же самое в горах. Можно быть суперспортсменом, но, если у тебя нет вот этой еще чайной ложечки воли, которая тебя заставит из какого-то совершенно разобранного состояния вдруг встать на ноги и делать хотя бы метр в час, но делать его по направлению к вершине, никаких вершин ты победить и взять не сможешь в своей жизни.
КУЗЬМИНА: Говорят, что под тобой пали семитысячники. АНТИПЕНКО: Ну, я могу похвастаться, что все-таки три семитысячника уже в моем активе есть. Это горы нашего замечательного бывшего необъятного Отечества, которые находятся на юге нашей державы как бы, на сопредельной уже территории, в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, это моя основная вотчина. Там находятся все наши семитысячники, пять штук, из них я покорил три, это пик Ленина, пик Корженевской и Хан-Тенгри, осталось еще два.
КУЗЬМИНА: Знатоки ахнули в нашей студии. АНТИПЕНКО: Это приятно. Да, осталось еще два, но самых тяжелых, в этом году я иду на победу, и даст бог, ЕБЖ - если будем живы, как говорил Лев Николаевич Толстой, то, может быть, вернусь, я надеюсь, вернусь, хочу жить еще. И в следующем году, опять же если повезет, то закрою на 40-летие «барса» восхождением на пик Коммунизма.
СТАХОВСКИЙ: Это твоя главная цель сейчас? АНТИПЕНКО: У меня много целей в жизни, но раз в год, как некоторые ходят в баню, я хожу в горы. Раз в год я просто не могу, случается что-то странное, какие-то химические реакции в организме, я не могу удержаться; мне снятся страшные сны, что это может закончиться трагически, организм всячески сопротивляется, он тебе говорит: сиди, ты уже нашел свое место в жизни, сиди ты в Москве, выходи ты на площадку театральную, съемочную, получай удовольствие, приноси удовольствие людям. Но где-то к концу, наверное, апреля…
КУЗЬМИНА: Причем это происходит, судя по всему, из года в год в это время. АНТИПЕНКО: …каждый год начинаются какие-то странные реакции.
СТАХОВСКИЙ: Ломка. АНТИПЕНКО: Да, и ты ничего с собой сделать не можешь. Самое большое удовольствие доставляет тебе съездить в магазин, купить какой-то очередной гаджет новый, какую-то легче на 100 граммов, допустим, кружечку, или какую-нибудь горелочку титановую новую, которая еще легче на 50 граммов, какой-нибудь спальничек, который тоже чуть-чуть стал легче, не менее теплый, и вот этим ты живешь, пока не пойдешь в горы.
КУЗЬМИНА: Это правда, что ты поднимаешься один? Или когда как? АНТИПЕНКО: Ну, надо честно признаться, что все-таки пока я хожу на семитысячники, это горы, куда ходят люди. Хожу я один, потому что я люблю как бы восходить в одиночестве и люблю передвигаться в своем ритме и своим темпом, чтобы ни за кем не бегать, потому что я не той подготовки.
КУЗЬМИНА: И никого не ждать. АНТИПЕНКО: И никого не ждать, я не люблю ждать и не люблю догонять, я люблю ходить. Люблю ходить сам, как я считаю нужным, как, чувствую, позволяет мне мой организм, и не собираюсь там ни за какие коврижки, медали ломаться. Я не суперспортсмен. Я подготовкой к горам занимаюсь ну максимум за месяц до гор. Всё остальное время меня поддерживает в форме мой спектакль, например, «Отелло». Я вынужден там двигаться, танцевать и производить какие-то невероятные над собой вещи. А так всё, в общем, на этом заканчиваются занятия спортом в моей жизни. Поэтому один, ровно потому, что я не люблю бегать и не люблю ждать.
СТАХОВСКИЙ: Встал и пошел. А есть главная гора для тебя? АНТИПЕНКО: Не знаю, почему Эверест я ставлю предпоследним в своей жизни, наверное, но все-таки главная К-2. К-2 - это какая-то магическая вершина для меня, она всегда существует, она очень красивая, она почти неприступная, и, конечно, такие непрофессионалы, как я, туда редко заходят. Может быть, поэтому она совершенно будоражит мое сознание, и я с этим живу, с этой мыслью, что если уж чем-то завершать карьеру альпиниста, если это можно назвать карьерой, то такой немыслимой горой. А может быть, она на этом не завершится, потому что еще столько нехоженых гор, слава богу.
КУЗЬМИНА: Вот ты сказал, хотя бы метр в день, но сделать его. Были моменты, когда ну просто - всё?.. Если они были, что тебя вдохновляло, что тебе помогало? АНТИПЕНКО: Послушайте, в горах вообще обостряются все чувства, какие существуют у человека, потому что там просто желание выжить. И оно настолько примитивное и простое, что там нету никакой логики, там просто желание жить. Вот хочу жить и всё. Иногда оно перекрывает всякое желание восходить. И это в горах происходит почти каждый раз. Ты просто садишься и понимаешь: простите, не могу, спускаюсь. И бывали такие случаи, что спускался и готов был улететь просто, говорю: жду первый борт и улетаю отсюда, я не могу, всё, больше не хочу. И как это ни парадоксально, иногда бортов не бывает, там в силу каких-то обстоятельств: погода, еще что-то. День нет, два нет, три нет. На третий день ты успокоился, пришел в себя и говоришь: господи, дай мне знак, идти наверх или спускаться вниз, потому что я слишком долго сейчас чего-то жду, это непонятно. В прошлом году, например, вернее, в позапрошлом (в прошлом году я, к сожалению, сорвался), в позапрошлом году я восходил на пик Корженевской и просто попросил: дайте мне знак, пожалуйста, хоть какой-нибудь! Вот в тот момент, когда я спросил, - такие вещи, я больше чем уверен, происходят крайне редко в горах, особенно там, где есть люди - появилось стадо баранов, в хорошем смысле баранов, диких…
СТАХОВСКИЙ: Нормальных баранов. АНТИПЕНКО: …которые никогда не заходят, они где-то там в высокогорье, на них там охотятся вот эти сумасшедшие охотники за рогами.
КУЗЬМИНА: Браконьеры. АНТИПЕНКО: Браконьеры я их называю, потому что это абсолютная глупость, они даже мясо не берут, они просто голову отрезают и вот этими рогами потом хвастаются между собой. И вот стадо таких красивейших диких животных вдруг между палатками, сквозь лагерь прорывается вверх, просто прорезает это всё - людей, палатки, никого, естественно, не трогая, просто мимо, и уходит куда-то в облака, туда, где высоко, где снега.
КУЗЬМИНА: Говорят тебе: эй, паренек, пойдем с нами наверх. АНТИПЕНКО: Да, говорит, паренек, ты, по-моему, засиделся в этом лагере. Я на следующий день пошел и взошел на Корженеву. Притом, что у меня не было никаких уже ни моральных, ни физических сил. Я просто уже сидел и тупо ждал вертолета, чтобы меня отсюда вывезли к маме домой, где теплая постелька, где все хорошо.
КУЗЬМИНА: Где завтрак. АНТИПЕНКО: Где безоблачно, где всё размеренно, где жизнь спокойная, с горячей водой, с хорошим питанием и проч. Поэтому это происходит постоянно. И зачастую подсознательно, не понимая зачем, но вот ты идешь за этим, за чудом.
КУЗЬМИНА: А ты с собой что-то берешь, у тебя есть какой-нибудь, не знаю, артефакт мирской, грубо говоря, жизни? СТАХОВСКИЙ: Талисманчик? АНТИПЕНКО: У меня есть иконка, которая уже много лет со мной, она прямо маленькая, совсем микроскопическая, святого Григория, и она как-то прижилась, она у меня, она не мешает, потому что маленькая совсем, веса никакого не весит, вот она со мной, а так, в общем, ничего. Там хватает артефактов, которые необходимы.
СТАХОВСКИЙ: А сувениры ты привозишь оттуда какие-то? АНТИПЕНКО: Я перерос сувениры, я уже давно перерос.
СТАХОВСКИЙ: Нет? Ну, я не знаю, камень… КУЗЬМИНА: Это только в Питере воздух в банке продается… АНТИПЕНКО: Можно, конечно, кусок льда привезти с собой. Чтобы он растаял по дороге.
СТАХОВСКИЙ: Нет, ну я не в курсе, я же не знаю, что там происходит в горах, мало ли что, может, какая-то традиция есть на этот счет, бог его знает. КУЗЬМИНА: Ощущения ты оттуда привозишь вместо сувениров. АНТИПЕНКО: Нет ничего прекраснее, чем возвращаться, если ты взошел на вершину. Это что-то нереальное, это на грани, возможно, рождения. Это новый какой-то этап. Ты понимаешь, что ты прошел то, что не мог пройти и не можешь, наверное, но случилось чудо. И они, вот эти слезы, искренние совершенно слезы счастья, когда тебя борт увозит, это ни с чем не сравнимое ощущение. Вот, может быть, ради этого отчасти тоже туда идешь.
КУЗЬМИНА: А вот это преодоление, может быть, каких-то вещей, которых ты боишься или считаешь, что есть те, кто могут, но я точно нет, имеет место в твоей жизни, в каких-то других сферах кроме гор? АНТИПЕНКО: Слушайте, это лейтмотив, наверное, жизни все-таки. Если уж человек выбирает такие вещи, такие средства отдыха, скажем так, как альпинизм, то, наверное, вся его жизнь так или иначе… Всё, что я ни делаю в последнее время, это всё некое преодоление. Мне интересно состязаться с собой. Мне интересно состязаться со своими слабостями. Ничего интереснее в этой жизни я пока еще не нашел.
СТАХОВСКИЙ: Быть лучше себя вчерашнего? АНТИПЕНКО: Пускай даже на микрончик, пускай на чуть-чуть, но если тебе это удается, уже не зря день прошел.
СТАХОВСКИЙ: Остается время, желание, может быть, для путешествий другого порядка? КУЗЬМИНА: Звездой на пляже. СТАХОВСКИЙ: Например, да.
КУЗЬМИНА: С картой по Риму. АНТИПЕНКО: Послушайте, я люблю своих детей. Конечно, там, где дети, там я и отдыхаю. То есть, единственное место, где я могу душой отдохнуть и не чувствовать какое-то угрызение совести, это горы. Всё остальное - это все равно там, где мои дети. Сейчас они у меня четвертый год в Черногории всё лето проводят, и поэтому я туда мотаюсь каждый раз, как только появляются деньги и время. На три дня, на пять, больше двух недель я на море не выдерживаю, меня начинает уже трясти, куда-то хочется лезть, даже дети не сдерживают.
СТАХОВСКИЙ: А в Черногории-то уж гор тоже немало. АНТИПЕНКО: Я не могу. После семитысячников тяжеловато.
СТАХОВСКИЙ: Всё, уже не то? АНТИПЕНКО: Не могу, как-то вот размениваться по мелочам не могу. Если уж масштаб, так масштаб. Следующая ступенька это понятно, что Гималаи, но только после «барса», «барса» закрою, будут Гималаи, опять же, ЕБЖ.
СТАХОВСКИЙ: Ну, понятно, это, безусловно, да. Эта трехбуквица у нас сегодня просто во главе. КУЗЬМИНА: У тебя есть какие-нибудь коллекции? Любимый автомобиль, который ты холишь и лелеешь, возможно, доисторический, как у меня? Или что-то такое, чему ты, возможно, придаешь больше значения, чем все остальные люди? АНТИПЕНКО: Не знаю.
СТАХОВСКИЙ: Змеи и горы. Тебе мало? КУЗЬМИНА: Театр. АНТИПЕНКО: Театр. Вы знаете, я настолько увлечен своей профессией, так по-настоящему увлечен, что вот если у меня есть какая-то роль, я даже понимаю, что дистанция несколько месяцев, но я ни о чем другом не могу думать. Я так или иначе занимаюсь делами и вещами, которые меня каким-то образом к этому подводят. Сейчас «Сирано де Бержерак», который, уже поставлены числа, даст бог, 17-18 октября…
СТАХОВСКИЙ: Это премьерные, да? АНТИПЕНКО: Да, и я, безусловно, возьму с собой текст в горы, потому что там есть моменты, когда отдыхаешь перед акклиматизационными забегами и заняться абсолютно нечем, я буду стараться, если мозг позволит, потому что там, конечно, в бескислородной среде очень сложно заставить мозг что-то делать, но, если получится, и там буду учить, и там буду хотя бы по фразочке в день что-то пытаться, потому что мне это дико интересно. Это роли колоссального масштаба, это надо до них еще дорасти и сыграть. Какие сериалы после этого? На пробы зовут, я уже - со знанием нескольких монологов от Сирано де Бержерака - не могу даже читать то, что мне предлагают. Я говорю: извините меня, пожалуйста, я вас всех люблю, я никого не осуждаю, каждый занимается своим делом, я буду жить на кефире и на хлебе…
КУЗЬМИНА: «Я вам сейчас дам телефон Василия, он прекрасно сыграет эту роль, он прекрасно справится». АНТИПЕНКО: Да. Вот вы смеетесь, а так и делается. Я говорю: «Вы серьезно? Я не подхожу, ну правда. По-моему, есть…» - и я несколько фамилий действительно называю.
КУЗЬМИНА: Слушай, а ты закончил высшие режиссерские курсы? АНТИПЕНКО: Опять же никого не хочу обижать, я ушел в академ, мне было неинтересно. Но я надеюсь, что когда-нибудь у меня появится желание, и я вернусь. По большому счету то, что нужно было для себя - просто ощущение, могу я или нет, - я его получил. Могу, точно совершенно. Могу собрать компанию, если надо, людей талантливых, талантливей, чем я. У меня нет никаких в этом смысле амбиций, режиссер - это прежде всего человек, который собирает вокруг себя команду талантливых людей. И чем они талантливее самого режиссера, тем лучше. Их, главное, собрать и вдохновить. Это у меня получается делать. Получается объяснить им концепцию, получается заразить их своей идеей, что я хочу снять. Пускай там было в масштабах короткометражек каких-то малюсеньких, но я понимаю, что я могу это делать, мне это интересно.
КУЗЬМИНА: А ты следишь за, может быть, режиссерскими работами выпускников, они достаточно интересными бывают? АНТИПЕНКО: Ну, я следил, когда учился, следил. У нас очень есть много талантливых людей, но, к сожалению, это сейчас не востребовано. Я прямо мечтаю, чтобы у нас появился наконец в стране, ну, не Вуди Аллен собственной персоной, потому что он и так себя там прекрасно чувствует, и то, что он делает, это гениально, а появились вот такого уровня режиссеры и продюсеры, которые будут ценить и понимать, что в этом-то по большому счету и есть русское кино, глубоко психологическое, актерское прежде всего, потому что всё, что мы делаем на уровне спецэффектов, это всегда такие легкие догонялки Запада. Мы их не догоним, они уже нас обогнали на много-много тысяч лет вперед. Поэтому чем мы можем брать? Нашей актерской школой и по-настоящему цельными личностями, которым нет цены. Сейчас их стало меньше, сейчас их вытравливают, просто вытравливают элементарным сериальным этим бизнесом. И даже хорошие актеры превращаются в штукарей, потому что они теряют смысл. Они приходят и считают, сколько им заплатят за съемочный день, а не занимаются творчеством. Это, к сожалению, убивает наш кинематограф. Поэтому если уж я вернусь в режиссуру, то только вот с этим подтекстом: снимать кино высокоинтеллектуальное, интересное, духовное кино, которое мне лично будет интересно. Когда я не буду соперничать с западными этими сумасшедшими новаторствами, на какую там снимать камеру. Снимите на телефон! Если талантливо снято и талантливые люди в кадре, это всегда будет интересно.
КУЗЬМИНА: Есть что-то, чему ты учишься или научился у своих собственных детей? АНТИПЕНКО: Ой, смелости, наверное. Они замечательные. Когда человек маленький, он всегда смелее, он всегда импульсивнее, он может делать безрассудные поступки. Вот чему нам нужно, взрослым, у них учиться.
СТАХОВСКИЙ: Границ меньше. АНТИПЕНКО: Меньше границ, нет вообще никаких границ. Потом уже, взрослея, начинаем их приобретать. Этому я пытаюсь научиться. Я, как Бенджамин Баттон, стараюсь помолодеть с возрастом. Не превращаться в старика, который брюзжит и всех там, условно говоря, обвиняет за то, что происходит в стране и в жизни. Дай бог, чтобы они были талантливее нас. И они сейчас по факту многие, вот эти поколения маленьких, трех-, четырех-, пятилетних, они уже талантливее. Просто по факту рождения. Они уже разбираются во всех этих гаджетах - откуда это всё в их мозгу?
СТАХОВСКИЙ: Уже генетически заложено, моментально всё. АНТИПЕНКО: Вот странно. От кого заложено? Вот парадокс.
КУЗЬМИНА: Откуда? Ты яйца ловил в «Ну, погоди» генетически, а они делают то же самое, только уже… СТАХОВСКИЙ: Правильно. А наши бабушки, когда появился этот волк, тоже не понимали, как надо жать на эти самые кнопки. Когда появился пульт от телевизора - господи, что с ним делать? И оборачивали его в целлофанчик, чтобы он, не дай бог… КУЗЬМИНА: Многие до сих пор не снимают, Евгений, скажу тебе больше. СТАХОВСКИЙ: В этом смысле всё понятно, совершенно всё понятно. Спасибо! Григорий Антипенко был у нас в гостях. КУЗЬМИНА: Нам надо с тобой прощаться, мы тебя отпускаем. АНТИПЕНКО: Ой, как приятно. Спасибо. Мы же помним, что я интроверт, поэтому надо прощаться, и это приятно.
КУЗЬМИНА: Всё, что у тебя будет, можно увидеть на твоем сайте, судя по всему, правильно, в Интернете? Или, по крайней мере, постараться подглядеть. АНТИПЕНКО: Вы знаете, я не знаю, что происходит на моих сайтах, на чужих, я в этом абсолютный дилетант.
КУЗЬМИНА: Ищите в Интернете, на просторах. Спасибо тебе большое. АНТИПЕНКО: Счастливо.
Полина Гагарина, Алика Смехова, Нонна Гришаева и многие звездные мамы (а также папы) отправили детей в школу 1 сентября. Специально для нашего издания они рассказали, по каким критериям выбирали учебное заведение и как готовили малышей к занятиям. И вспомнили свои школьные годы.
...У актера Константина Крюкова пошла в школу дочь от первого брака Юля, которой 7 сентября исполнится семь лет. У Глюкозы в первый класс пошла дочь Лида, а у Евы Польны – Амалия, а у боксера и депутата Николая Валуева – Ирина. Первоклассницей стала и дочка актерской четы Егора Бероева и Ксении Алферовой Евдокия. Актеры Григорий Антипенко и Юлия Такшина сегодня побывали на линейке в школе сына Ивана.
http://www.ampravda.ru/2014/09/05/051389.html 6.9.2014 ...18:00 — на площади Ленина любимые артисты пойдут по красной ковровой дорожке. Амурчане смогут увидеть Максима Аверина, Татьяну Арнтгольц, Григория Антипенко, Ивара Калныньша, Татьяну Догилеву, Дмитрия Золотухина и многих других. Всего по дорожке пройдут более 90 гостей. Представлять публике звезд по традиции будет президент «Амурской осени» Сергей Новожилов.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 220
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума